Луноцвет

***

      – Я хочу вот этот клинок. Его ведь ковали в Рикале, верно?       – Именно так, лорд. Как прикажете его зачаровать?       – Думаю, проклятие неминуемой смерти от малейшего пореза будет в самый раз.       – Тогда рекомендую привязать оружие, чтобы случайно не схлопотать проклятие самому. Позволите взять образец крови?       – Давай быстрее, мастер!       – Вот так. Я закончу гравировку к вечеру. Найти меня можно будет в этом же пиршественном зале. Кто-нибудь ещё желает приобрести магический артефакт? В ассортименте как готовые товары, так и заготовки для зачарования.       Настала очередь следующего клиента.       – А эта шпилька с рубинами уже готова?       – Да, леди, она хранит до шести видов причёсок. Достаточно прикосновения к определённому камушку после того, как горничная закончит укладывать Ваши волосы, и в дальнейшем время сборов на бал можно будет существенно сократить.       При этих словах спутник леди сразу выложил на переносной прилавок несколько золотых и забрал украшение сулящее ему экономию времени. О, тщетные надежды! Доводить себя до совершенства женщина может бесконечно.       В таких вот хлопотах и прошёл день странствующего артефактора, приглашённого со своим товаром в замок Дангроф. Сефейрен ан Келла вытянула руки над головой, изгоняя усталость из тела, и прикрыла глаза, воспеваемые поэтами не иначе как озёра под безоблачным небом. Честно говоря, она при этом представляла себе человека с картографическими синими кляксами вместо органов зрения. Отставив лирику в сторону, мастер направилась в замковую кузню, чтобы спокойно закончить все заказы на зачарование.       Местный владыка наковальни и молота, господин Шерш, на стереотипного кузнеца не походил, потому как был худ и жилист. Пару лет назад бывший наёмник повидался с дикарями южных островов, и в благодарность за шрам поперек лица решил брить голову налысо, дабы при следующей встрече разочаровать их невозможностью повесить его скальп за волосы на парадном шесте. Не смотря на разбойничью физиономию, Шерш с радостью принимал учеников, и лишний артефактор в кузне его не смутил даже при том, что была женщиной.       – Я многое успел повидать у дикарей, – сказал он при первой встрече, почёсывая татуировку в виде змеи за ухом, – в том числе и женщин-воительниц. Так что, мастер Сефейрен, ты меня уже не удивишь.       – Можно просто Рен, Шерш, – тепло улыбнулась она.       – Как скажешь, Рен. Мы с моими подмастерьями давно хотели научиться парочке магических секретов.       – Вот так и появляются конкуренты!       Сефейрен выросла в клане Келла, знаменитом своими мечами с уникальными магическими печатями. Как старшую дочь и наследницу её не ожидало ничего кроме выгодного замужества с целью родить сына, но девушка решила иначе. На ежегодном празднике, посвящённом божественному покровителю оружейников, Рен нарушила сразу несколько традиций. Подошла к алтарю и помимо оружия, к которому женщинам в принципе запрещалось прикасаться, представила другие зачарованные предметы, названые впоследствии артефактами. И во всеуслышание заявила, что отказывается от наследования в пользу кузенов. А потом уехала в Рикалу и спустя год окончательно разбила хрупкие сердца старейшин, написав трактат, где были раскрыты большинство тщательно оберегаемых секретов мастерства Келла. Надо сказать, что вопреки нанесённому ущербу, блудную дочь всё ещё тепло принимают дома благодарные кузены, осознавшие выгоду артефакторства.       Прошло уже десять лет с тех пор, а на Сефейрен они практически никак не отразились. Всё тот же авантюризм и исследовательский азарт. Написан уже второй научный труд, а первый скопировали для различных библиотек бесчисленное множество раз. И она больше не одна на этом рынке, благо последователей полно. Последователей, но не учеников, потому что сама мысль о наставничестве вызывала у женщины головную боль. Хотя поделиться несколькими моментами походя мастер не считала утомительным, так что Шершу сегодня повезло.       Решив не тратить время зря, она выложила на рабочий стол будущий артефакт. Обоюдоострый меч блистал полуметровым клинком с закруглённым концом. На крестообразной гарде с оплетённой кожаными полосами рукоятью в навершии был вставлен бледно-жёлтый драгоценный камень. По металлу вдоль жёлоба для стока крови Рен готовилась нанести символы проклятия веткой рафсала погребального. Шерш и сотоварищи встали полукругом на некотором расстоянии, чтобы не мешать работе и всё видеть.       – Зачаровать предмет можно многими способами. Символы – только один из них, но наиболее универсальный.       Мастер достала мешочек с пеплом, равномерно присыпала клинок и вывела пальцем символы Штер, Каду и Этер: Яд, Смерть и Кровь соответственно. Затем подожгла палочку рафсала и аккуратно начертала поверх разметки первый знак – два треугольника совмещённых вершинами и условной осью наискосок.       – Откуда у Келла эти знания? – спросил один из учеников кузнеца.       – Наскальная живопись, похоронные ритуалы, обереги придорожных таверн... Кроме этого тайны магии приходили к нам с талантливыми невестами: ведьмами, травницами и прочими.       Шерш издал смешок, представив отношения Сефейрен с прославленным кланом как своеобразное возмездие с утечкой таланта.       – Рафсал сажают на могилах жители Шканака, ибо верят, что после смерти человек перерождается птицей, и таким образом заботятся о душах родственников. Я не знаю, имеет ли смысл обычай, но как и всё с чем связывают надежды и веру на протяжении нескольких столетий, погребальное дерево приобрело необычные свойства. Например, оно при горении оставляет особый след.       Наставница продемонстрировала зрителям законченный символ Штер, будто нарисованный обычной чёрной косметической краской, но что-то подсказывало: эти черты не смоет ни вода, ни кровь.       Настала очередь Каду.       Предвосхищая вопрос, артефактор продолжила:       – Со знаками всё сложнее. Были эти закорючки с самого начала наполнены магией, или это люди заставили их творить чудеса? Как бы то ни было, эта область ещё скверно изучена.       Плавные завитки второго символа легли на своё место.       Для Этер «перо» окунули во флакон с кровью заказчика.       И наконец автограф в форме изящного цветка расцвёл прямо на камне, украшавшем гарду.       – На будущее: если имеете дело с рафсалом, рассчитывайте длину палочки на артефакт, иначе есть риск, что кто-то допишет что-нибудь на вашей работе. И хорошо если это будет просто ругательство.       Рен осторожно подхватила меч и вышла во внутренний двор, оставив хохочущих подмастерьев в кузне. Оттёрла пепел с клинка снегом у внутренней замковой стены и там же резким взмахом срезала с ветвей яблони доверчивого воробья, намеренно задев лишь кончик крыла. Воробей перестал трепыхаться ещё в падении на землю. Тестирование завершилось успехом.       – Вам не жалко птицу?       Вопрос задал всадник на вороном коне, недавно въехавший в ворота Дангроф. Черты его раскрасневшегося на холоде лица были приятными, а в шевелюре застряло столько снега, что собственный чёрный цвет было почти не разглядеть. Во всём его образе сквозило несоответствие, словно незнакомцу лучше бы подошли горы свитков и писчее перо, а не первоклассный конь и доспех, выглядывающий из-за края мехового плаща.       – Я не жительница Шканака. От чего бы мне её было жаль?       – Вы правы. Просто я только что с охоты и за несколько часов на морозе понял, что мне бесконечно жаль птиц, лис, зайцев и вообще всех животных, в которых имел честь целиться такой неудачник как я. Полагаю, я уже осмеян сороками на весь лес и стал героем нарицательных охотничьих басен.       – Эрнест, ты скоро? – от конюшен послышался трубный бас одного из товарищей горе-охотника.       Тот спешился и крикнул в ответ:       – Да, подожди меня на кухне! – и вновь обернулся к собеседнице. – Надеюсь, милая леди простит мне мою невежливость. Моё имя Эрнест Фавэрре. Рад знакомству.       – Взаимно, лорд. Меня зовут Сефейрен ан Келла.       – Скажите, прекраснейшая, я ещё увижу Вас сегодня? – ничем не выказал своё удивление известной фамилией мужчина.       – Полагаю, да. Я буду присутствовать на ужине.       – Тогда я удаляюсь помочь друзьям перенести будущий ужин на кухню и сожалею о том, что не подстрелил даже куропатки, чтобы она попала в Вашу тарелку.       – Не тревожтесь, лорд, возможно эта самая куропатка ещё прилетит на следующей охоте и упадёт Вам в руки, скончавшись от смеха.       Засим они попрощались и разошлись в разные стороны.       Чтобы вновь встретиться вечером. К сожалению, разговор пришлось отложить, так как сидели они в разных концах стола: во главе расположился граф со своей семьёй и близкими друзьями, в числе которых обнаружился новый знакомый, а Сефейрен отвели место на границе между дворянами и слугами, как бы подчёркивая её двойственное положение. Однако с этого ракурса можно было преотлично оценить количество многозначительных женских взглядов, несущихся в сторону почётного гостя со скоростью и силой арбалетного болта. Лорд Фавэрре имел все шансы стать звездой матримониальной охоты, проиграв в охоте традиционной.       Тем временем граф решил отвлечь дам от мишени для кокетства и перешёл к развлекательной части:       – Эрнест привёз нам для убийства скуки этим зимним вечером талантливого барда, – при этих словах из угла, лишённого света игрой капризного каминного пламени, вышел молодой человек с фаларой в руках. – Пусть он сыграет нам что-нибудь подобное согревающему грогу!       Рен невольно вздрогнула: этот седой музыкант с повязкой на глазах был ей положительно знаком. Но она сразу опустила взгляд, уделив всё внимание орехам в меду и лёгкому вину с пряным ароматом.       Быстрая перемена её настроения не ускользнула от лорда Фавэрре, пожалуй, чересчур бдительно следящего за девушкой встреченной впервые в жизни.       Бард гостей не разочаровал. Его игра звёзд с неба не хватала, но и трактирным певцам шанса бы не оставила. То есть именно то, что нужно, чтобы согреть разум от холода зимней тоски.       Это был всем углам угол. Скрытый от взглядов статуей дальнего предка графа и гобеленом, вышитым чудным узором, напоминающим сплетенье магических символов. И этот угол отлично подходил для приватной беседы.       – От тебя не было вестей восемь лет.       Она прислонилась спиной к стене и раздражённо откинула на плечо светлую прядь, выбившуюся из-под власти затейливой заколки-феникса, которую носила в рекламных целях.       – Проклятие заставляло меня путешествовать, – ответил бывший ученик клана Келла, ныне избравший стезю бродячего музыканта.       – Если тебе не важны узы побратимства, это не значит, что для меня и Хао они обратились пылью. Ты мог в конце концов прислать сообщение с птицами! Кай промолчал.       – Тебя до сих пор мучает мелодия предвидения?       – Рен, не ищи способы мне помочь. Этому миру нужна была жертва, и по случайности ею стал я.       – Кай...       – Госпожа артефактор, вот Вы где.       В нишу вторгся хозяин замка Бронхард Дангроф, прервав спор, что названые брат и сестра могли вести бесконечно.       – Лорд?       – У Вас мой заказ, – напомнил мужчина.       – О! Вы правы. Один момент.       Мастер в мгновение ока переключилась в рабочий режим и вернулась в зал, где оставила короб с товаром. Лорд Дангроф с некоторым интересом оглянулся на Кая, который отвесил лёгкий поклон и скрылся в переходах замка, двигаясь при этом так, что возникали сомнения в слепоте барда. Его Светлость едва заметно улыбнулся своим мыслям и отправился вслед за Сефейрен.       – Он Ваш родственник? – спросил он ей в спину.       – Кай? Он учился ювелирному искусству в доме моего дяди и весьма успешно до того, как потерял возможность видеть. Но членом клана не был.       – Какой талантливый молодой человек.       Рен выразила согласие молчанием и вопреки наплевательскому отношению к секретности не стала добавлять подробностей из биографии друга. Ей не понравилась смена поведения графа по сравнению с сегодняшним утром.       Новорождённый день застал мастера Сефейрен с кинжалом наизготовку и уважаемого Эрнеста Фавэрре цепляющегося за карниз балкона комнаты, в которой женщину поселили. Лорд висел так буднично и естественно, что выскочившая ранее на шум она решила оставить новое декоративное украшение замка и пойти досыпать.       – Помилуйте, у меня уже руки закоченели!       Из покоев этажом выше, откуда Эрнест соизволил свалиться подобно перезревшей груше с ветки, послышался разъярённый крик:       – Где эта паскуда?       Прежде чем обладатель голоса и плохого настроения успел посмотреть вниз, Сефейрен втянула лорда внутрь.       – Неужели Вы настолько наивны, что решили, будто отец симпатичной леди и дальше останется в карауле у двери вместо того, чтобы ворваться в спальню и обязать Вас супружеством?       – Меня опоили, их претензии безосновательны.       – Вчера Вы признавались в любви всем вокруг включая кувшин вина. Уверены, что ничего не сделали с девушкой?       – Чего не помню, того не было!       Женщина хмыкнула и затолкала Эрнеста за ширму для переодевания, а сама, уже слыша шаги сапог с новомодными шпорами, быстро сбросила рубашку оставив штаны.       – Он там, больше негде. Не мог же этот мальчишка упасть в ров?       – В Ваших же интересах, чтобы не упал.       В дверь вежливо постучали.       – Мастер, прошу прощения, что прерываю Ваш сон, нам нужно срочно кое-что проверить.       – Что Вы, лорд Дангроф, я уже не сплю, однако несколько не готова, подождите пару минут.       – Да за это время он сбежит!       И в комнату ворвался медведеподобный дядя хозяина замка, сам граф обнаружился в коридоре. Впрочем, быстро оценив вид переодевающейся гостьи, зашёл внутрь и отрезал путь любопытству толпившихся позади слуг закрытой дверью.       Сефейрен без капли беспокойства прижимала полотенце к груди будто собиралась умываться. Остатки совести у отца обесчещенной девушки заставили его молниеносно отвернуться. Граф Бронхард меж тем с любопытством оглядывал спину женщины и причудливый шрам оставленный как будто каким-то экзотическим оружием.       – Увидели что-то занятное? – безмятежно поинтересовалась мастер.       – Несомненно, – отозвался мужчина фразой, что при других обстоятельствах можно было принять за флирт. – Идёмте, дядя, здесь Вашего беглеца нет.       Когда они вышли, она привела в порядок одежду и сложила ширму.       – Теперь я у Вас в долгу.       – Приятно иметь человека высокого положения в должниках. А теперь Вам стоит уйти из моей комнаты и желательно опять через окно.       Фаверрэ вздохнул, примиряясь с судьбой.       Сефейрен изменила привычной ухмылке с искренней и широкой улыбкой, а Эрнест на мгновение застыл от её вида, а потом будто на что-то решился.       – Интересно, почему жизнь и смерть так похожи? – выдал он на первый взгляд бессмысленную фразу, но не для тех, кто был знаком с магическими символами. Знак "Ильде" (жизнь) представлял собой горизонтальную восьмёрку, тогда как знак "Каду" (смерть) рисовали как ту же восьмёрку, но не замыкая контур. Знакомый графа был излишне осведомлён, ведь этого в уже написанных книгах по артефакторике не было.       Парень взял многозначительную паузу, которую мастер, всей своей ленивой душой предчувствуя лишнюю мороку, не спешила прерывать.       – Пожалуйста, возьмите меня в ученики!       Она всё же попыталась отвертеться от такой чести как могла, но разговор с графом Бронхардом спустя пару часов не оставил и призрачного шанса.       Женщина некоторое время стояла под его изучающим взглядом, больше подходящим какому-то исследователю жизни ничтожных муравьишек. В его отношении не было презрения, и всё равно оно пугало. Сефейрен отметила для себя эту забавную черту хозяина замка и решила нарушить тишину:       – Вам необходима дополнительная отладка того меча?       – С артефактом все в порядке, дело касается утреннего происшествия. Видите ли, когда переодевающаяся девушка при внезапных гостях не прячется за ширму это обычно значит, что она либо скрывает там кого-то, либо надеется впечатлить гостей. Из этого вопрос, дражайшая Сефейрен, кого из нас: дядю или меня Вы надеялись связать брачными узами?       – Ах, граф, если бы все мужчины в этом замке брали ответственность за компрометацию девушки так как Вы!       – Я понял, на кого Вы намекаете. К счастью для него, вышеозначенный индивид покинет нас к обеду с сопровождением, о котором так долго мечтал. В конце концов, он примчался сюда быстрее почтового голубя едва прознал о Вашем присутствии в Дангрофе. Но сейчас ему лучше скрыться во избежание тяжких телесных от моего безмерно огорчённого дяди.       Выбор был невелик: терпеть Эрнеста как преследователя, одним из самых устрашающих качеств которого была целеустремленность, или согласиться с графом и получить с этого какую-то выгоду.       – Пожалуй, я тоже уеду вскоре, дорога зовёт. Могу ли рассчитывать на скромный сувенир на прощание? – вполне прозрачно намекнула она.       – Само собой, мастер, он ждёт Вас в седельных сумках вместе с шатьянской лошадью на конюшнях.       Она благодарно поклонилась.       – Госпожа Сефейрен ан Келла, – окликнул он её на выходе, – я Бронхард Дангроф отныне и до заката эпох честью своего рода даю Вам право просить защиты и кров в любой из подконтрольных мне или моим вассалам крепости либо деревне.       Мастер приложила кулак к сердцу, принимая магическую клятву.       Сила слов главы рода... подобным не разбрасываются. Хотя это не было излишним, учитывая кому ей теперь придется быть нянькой. Не менее полезной была и лошадь породы славящейся своей скоростью. Открыв обещанную сумку, Сефейрен обнаружила там провиант и несколько мешочков с отборнейшими кристаллами Западных пиков. Не самый дорогой камень для украшений, но самый подходящий по структуре для изготовления артефактов. Впрочем, цена на него сейчас потихоньку росла отвечая на популярность у мастеров. За размышлениями о том, что будет если взять под контроль все рудники с кристаллами и монополизировать добычу, женщина доехала до поваленного дерева, у которого спешившись ожидал утренний визитёр сияя улыбкой в несправедливо полный набор зубов.       Она улыбнулась в ответ. Была ещё одна причина, из-за которой она взялась его опекать: стремление издеваться и портить жизнь вот этому конкретному ближнему перебороло её привычную лень.       – Я всё ещё не признаю тебя своим учеником, но мешать наблюдать за работой не буду. Что сможешь усвоить, то и станет твоим мастерством. А теперь вперёд!