Этот взгляд...

Pov Лара

      Прошло пять уроков с момента, как нас собрал Денисович в кабинете. Что и следовало ожидать, у нас будет контрольный тест сейчас. И не по какому-то предмету, а по математике. Каждый день нам суют этот предмет. Как жаль, что не было хотя бы гуманитарного отделения. Всяк легче было бы. Зайдя вновь в кабинет классного, я прошла на свое место. Мы с Никой сидели в самом конце второго ряда, иногда перебираясь на соседние места на первом ряду. Где-то я ее потеряла… Даже и не заметила. Ну и ладно, наверняка с кем-то снова остановилась, а я не заметила. Нужно хотя бы проглядеть мельком в тетради материал. Это навряд ли поможет, но, возможно, что-то освежится.       Позади скрипнула половица в районе находившейся подсобки. Я обернулась, а следом послышался вопрос: — Что, Лавра, думаешь, что тебе это поможет? — мне или показалось, или Динь-Динь произнес это с какой-то не то усмешкой, не то издевательством. — Лара. Я Лара, а не Лавра. И нет, не думаю, что это поможет разобраться во всем. Но зато для растопки само то потом, — ответила я зло на неправильное обращение, поднимая вверх тетрадку, которую собиралась сжечь после, как и все остальное, связанное со школой. Как же он достал меня за этот год. То и дело, что всякий раз пытается задеть как-то. — Что же, как скажешь, Лара, — услышала я за уходящей к учительскому столу спиной. Ну спасибо, что хотя бы правильно.       Он положил какие-то две папки и небольшую стопку бумаг поверх них на свой стол, а после стал раскладывать и затем сел на почетное место учителя.       Через какое-то время прозвенел звонок, Ника уже сидела рядом. Нашлась. И все же я успела повторить последние темы с формулами. — Всем еще раз добрый день, — начал Дениска урок, — прошу достать двойные листки. Надеюсь, что вы подготовили их с утра, как просил. По классу прошелся шум, означающий, что ученики полезли в рюкзаки, чтобы их достать, так как приготовить заранее никто не собирался, конечно же. — Напоминаю, если кто забыл: это тестирование будет вместо контрольной. Но вам же и лучше. Тут материал за прошедший месяц, двадцать пять вопросов. Выполнять один вариант на двоих. Если услышу какой-то шум или еще что, то аннулирую работу. И поверьте мне, вы будете все лето проводить в этом кабинете, чтобы ее исправить, — без эмоций, словно на автомате говорил Денисович, проходя от парты к парте меж рядов, раздавая тесты и проверяя, чтобы у соседних парт были разные. Он раздал их всем. Всем, кроме нас. — Вопросы есть? — спросил учитель серьезным тоном, осматривая класс. — Да, у нас, — сказала Ника сразу же, как подняла руку, — Вы нам не дали тест. — Прямо-таки не дал, Сторкова? — обратился к ней Динь-Динь риторическим вопросом, подходя и перебирая оставшиеся бумажки в руках в поисках варианта. Он положил лист перед Никой. Та начала двигать его на середину ко мне, как тут послышалось резкое: — Нет, — нахмурил брови Денис Михайлович, все также перебирая бумаги, — какой у вас вариант, Егор? — последовало дальше к впереди сидящему Егору и Никите. — Второй, — отозвался Никита вместо соседа. — Отлично, — в знак понимания ответил Денис и положил передо мной третий вариант, — можешь приступать, Лавра, — сказал и отошел. Сукин сын.       У Ники лежал четвертый вариант, а у меня… третий… Все сидели и делали негласно сообща, а мы были порознь. Это он мне за перемену отомстил, так полагаю? Злосчастный крыс. Теперь мы остались одни — я и мои проблемы.       Стартовые вопросы были легкими, так как относились к теории, которую я успела глянуть в тетради. Но последующие требовали ответа на решения. Нужно хоть как-то ответственно подойти к этому, потому что контрольный тест все же. В какой-то момент я оторвалась от тетрадки в поисках ответа, думая по пути и стараясь вспомнить формулу. Я глянула на Денисовича. Тот сидел и смотрел на меня, скрестив руки на груди и откинувшись на стул. Он отрицательно покачал мне головой, ухмыльнувшись, а после показал жестом, имея в виду «уткнись в листок и пиши». — Подписываем листки как на доске, кто еще не подписал, и сдаем, — будто холодной водой обдали эти слова.       Я была на восемнадцатом вопросе с парой решенных за двадцатью. Прозвенел звонок, одноклассники встали как по команде и сдали листочки. Сдав свой, то есть почти последней из всех, Ника вернулась ко мне: — И как? — тихий вопрос. -Дерьмово, — ответила я, проставляя недостающие ответы наугад, после чего закрыла лист и сдала на стол Динь-Динь. — Все успела, Колкова? — послышалось за спиной. — Конечно же, Денис Михайлович, — наверное, этого яда в голосе хватило бы, чтобы отравить добрую полсотни людей. Настроение упало вообще хуже прежнего.       Во время урока я пыталась попросить помощь у Ники, толкая в бок, подвигая лист или кладя черновик на середину парты. Но этот самодовольный, то и дело следил за мной. На каждое мое какое-то действие шло покашливание, стук о стол ручкой, а раз и вовсе замечание с предупреждением с его стороны. В какой-то момент я даже подумала, что он заберет листы и выпрет. Но нет. — До свидания, — попрощалась Маха и вышла из кабинета. Мы с Никой двинулись вон из кабинета. — До свидания, — сказали в унисон почти у выхода. — Не так быстро, — донеслось со стороны учительского стола, что остановило нас в дверях и заставило повернуться, — вы двое останетесь.       С этими словами он встал из-за стола, взял только что положенные листы нашего класса, перебрал, убрав пару или две. После взял со стола ручки и положил все это на парту перед его столом. — Разделите их по вариантам, — указал он нам с Никой на парту жестом руки и вернулся на свое место.       Мы переглянулись, поставили сумки на парту рядом и стали перебирать листы, уже сидя за столом. Как только последний листик был отложен, он сказал взять ручки: — Итак, открывайте все первые варианты. Проверять сейчас будем, — пояснил учитель.       Как только все листы были открыты, Денисович начал зачитывать очень медленно ответы, чтобы мы не торопясь проверили и проставили минусы у неправильных ответов. Так прошло минут пятнадцать, наверное. — Ежов. Двадцать баллов, — говорила Ника, а Денис проставлял оценки в журнал. Я же просто сидела рядом в ожидании узнать, сколько у меня баллов. Но этого не последовало, наших фамилий не было среди тех листов. Значит, именно их он и отложил, но зачем, чтобы не переправили? Да тут переправишь с этим ястребом хреновым. — Можно нам идти? — нарушив пятиминутную тишину, спросила Ника у математика. — Ты свободна. Колкова задержится, будем с тобой беседовать, — сказал он, а подруга тихо поднялась с места, взяла сумку и направилась не спеша к выходу. Денисович в этот момент начал листать журнал куда-то к середине: — Тут возникли у учителей к тебе вопросы, Лара, — он посмотрел на Нику. — До свидания, — неуверенно попрощалась Ника, посмотрев на меня полным сочувствия взглядом. — До завтра, — сказал Денисович ей, — Сторкова, чтобы была в нормальном виде. Джинсы у нас не приветствуются. Не пущу без формы утром, а теперь иди уже — добавил классный руководитель, перестав листать журнал.       Она лишь кивнула и вышла. Посмотрев вслед Нике, чуть-чуть выглянув из-за стола, словно проверяя ушла она или нет, он кивнул мне на дверь, будто говоря, что нужно прикрыть. Встав со стула, пройдя позади соседнего и задвинув его попутно, я посмотрела в уже опустевший коридор и прикрыла плотно массивную белую дверь, а после села обратно. — Замечательно, — сказал он куда-то в пустой класс, взял два отложенных листа и, протянувшись через свой стол, вытянул руку мне. В ответ я тоже протянулась через парту, чтобы взять, так как его стол стоял на малом расстоянии напротив среднего ряда. — Открывай лист Сторковой, — сказал он мне, после чего пододвинул открытую папку к себе, — какой вариант? -Четвертый, — ответила я, взяв красную ручку. — Первый «А», второй «В», далее «D», «B»… и последний «А», — закончил он, — Сколько баллов? — Двадцать один правильных, — ответила я, подсчитав. — Ох, и что же поставить ей? — не могу понять адресован ли этот вопрос мне или снова риторический, — Как считаешь? Какую оценку поставишь подруге? Тут напрашивается пятерка, но вы так бурно что-то пытались объяснить, что вправе и четверку поставить. По баллам оно как раз на грани. — Я так понимаю, что от этого зависит и ее итоговая оценка за четверть? — в ответ тот лишь кивнул и посмотрел на меня, — Думаю, врать смысла нет, я хотела, чтобы она мне помогла, но «бурному» обсуждению было не состояться, решали мы каждый сам. А что касается оценки, то я поставила бы максимальную, так как это даст ей хороший стимул не забить на предмет. К тому же, она его понимает и собирается поступать, где профилирующий —математика, — выдала я почти на одном дыхании, глядя куда-то в пол сквозным взглядом. — Что же, максимальная оценка, так максимальная оценка. Я тоже подумал порадовать ее под конец года, да и по текущим все нормально. Решено, значит. Выставляю. Не передумала? — спросил он, посмотрев на меня и приподняв одну бровь, а я отрицательно помотала головой. — Проверяй теперь следующий, — сказал Денисович мне, кивнув на нижний листок. Мой листок. — Третий вариант, — прокомментировала ему, чтобы начать проверять. — Знаю. «В», «Е»… — начал диктовать математик. Где-то к середине появилось пару минусов, а затем и еще парочка… и еще, — Сколько баллов? — спросил Динь-Динь. — Семнадцать, — подсчитав, дала ответ я. — Семнадцать…- зачем-то протянул он, — Это не очень хорошо, Лара, — обратился после ко мне, вздохнув. Он поджал руки под грудь вдоль тела, оперевшись на них; немного свел плечи и, выдвинувшись в мою сторону, едва щурясь, спросил, — И что же? — Ничего, — как-то слишком резко ответила на этот вопрос, — если Вам не нужен этот лист, то я бы его забрала с Вашего разрешения, а после выкинула в ближайшую мусорную корзину. — Зачем в корзину? Само то на растопку, — сказал и принял исходное положение на стуле. Через мгновение он полез куда-то в тумбу, а после протянул двойной лист. Я взяла его, — Открывай и нумеруй, — чуть ли не командным голосом сказал математик. Пронумеровав листик, я подняла голову и кивнула. — С первого. Поехали. «В», «А», — тут он сделал паузу, — бери красную и ставь у второго ответа минус, — и я поставила. Дальше в таком виде прошел весь тест, где конечным результатом было пять минусов. — Колкова, за контрольную четыре, итоговая четыре, — Денисович поднял на меня взгляд и захлопнул журнал, улыбнувшись. — Вы серьезно? — не веря до конца спросила я, — За что? — Чтобы иметь «хороший стимул и не забить на предмет», а теперь до свидания, чтобы через десять секунд тебя тут не было иначе передумаю. Раз, два…       Я встала и положила на стол ручки и листы. Взяв сумку по пути со стола и подходя к двери, протянула руку, чтобы открыть ее, но приостановилась и обернулась: — Спасибо большое, Денис Михайлович. — Не за что, — как-то добродушно улыбнулся Динь-Динь, — ВОСЕМЬ…ДЕВЯТЬ, — продолжил он считать, прибираясь на столе, а я тем временем вылетела за дверь и услышала «десять» в коридоре.