Этот взгляд...

Pov Лара       Струи дождя били по моему капюшону, удушье от бега отступило немного, а все накопившееся вышло со слезами. Я не знаю, зачем и куда выбежала, не сразу поняла, кто меня нагнал, и что я насквозь промокла и замерзла. В тот момент было так морально тяжело. Ненавижу Ксюшу всем чертовым сердцем. Это слишком низко и подло давить на самое больное и от тебя независящего положения. Ни от кого независящего… Слезы беспощадно лились по щекам. Откуда? Я думала, что все вышло на отцовской могиле, откуда они еще берутся-то? Сил не было совсем не то, чтобы идти, а стоять на ногах. Мне казалось, что если Денисович отошел бы от меня хоть на шаг, то упала бы. Поняв, что из-за меня он мокнет, а его тело на мгновение затряслось мелкой дрожью от холода, я опустила руки и оттолкнулась, начав утирать слезы, хотя вскоре их все равно дождем смоет. — Пойдем домой, мать волновалась весь день, — либо это он тихо сказал, либо мне уши заложило от этого сраного дождя, который слушаю весь чертов день. Скорее всего ссылаюсь на второе, так как свои мысли расслышать бы.       Я лишь кивнула и пошла в сторону ступенек, по которым даже не поняла как спустилась. Или слетела? Не знаю. Тело совсем не слушалось, хотелось закрыть глаза и лечь спать. Не знаю как, но мы дошли до квартиры. На ступенях ноги и вовсе отказали и, опираясь на перилла, еле доползла на этаж. Где-то через пролет Динь-Динь предложил помочь, но, если не ошибаюсь, я послала его нахер на эмоциях, которых уже не осталось. Это было грубо, но не до этого совсем. Зайдя в дом, я уже плохо помнила, что и в какой последовательности происходило, но в конечном итоге помню, как просто рухнула на кровать и провалилась в глубокий сон.       Следующие два дня выходных я лежала дома с симптомами простуды: бежал нос, болело горло. В понедельник все же пришлось пойти в школу. Ника ничего не спрашивала насчет всей ситуации, на Ксюшу я смотрела волком, желая растерзать, а Денисович немного кашлял, но тоже не сказал мне ни слова, да и как-то не смотрела на него. Стало не по себе, что в тот вечер я дала себе слабину и в прямом смысле чуть ли не плакала в жилетку, но не думаю, что он осуждает… или осуждает? В итоге через несколько дней школа все же закончилась, было очень странно, что у меня не вышло ни единой тройки. Вот еще вчера Жаба сказала, что ставит тройку, химичка тоже, а на классном часу выясняется, что все хорошо. И кажется, я знаю, почему это так вышло.       Всю грязную работу мы закончили чуть ближе к середине июня, так что теперь оставалось доклеить меньше четверти в маминой спальне, а мне докрасить свою стену. Почему-то не хотелось клеить обои, а просто раскрасить стену голубым, сиреневым, розовым и зеленым оттенками, но мне показалось скучным оставлять ее в одних цветах, поэтому поверх них пошли какие-то замысловатые узоры, линии и штрихи. В конечном итоге вышло просто замечательно, особенно великолепно сочетаясь с белым шкафом и резной кроватью. Денисович не приходил последние несколько дней, потому мы с мамой как-то сами ее перекрасили. Если не ошибаюсь, то его «нужная работа» закончилась, только на следующей неделе останется помочь занести мебель, на что он сам предложил свою помощь, вместо того, чтобы нам нанимать рабочих грузчиков или кто они там. И через неделю вещи благополучно все были окончательно перемещены в нашу нынешнюю квартиру вместе с мебелью. Мне очень нравилось, что получилось в конечном итоге в квартире в целом.       Жаль, что Ника уехала на пол-лето к тетке в мегаполис, оставив меня тут. Так бы погулять сходили, я показала бы свою комнату, осталась у нее с ночевкой, но теперь остается лишь ждать августа.       Время перевалило за половину четвертого, когда я зашла на кухню, чтобы чем-то перекусить и сходить на берег развеяться. — Лара? — спросила мать, ожидая, что я ей отвечу в знак того, что слушаю ее. — Да? — я поставила чай напротив нее и села трапезничать. — Я поговорила с Денисом, и со следующего понедельника ты будешь ходить на дополнительные, — констатировала мать. — Что? — кратко в непонятках спросила у нее. Надеюсь, что мне послышалось. — Ты будешь ходить на занятия к нему с июля. Когда мы с ним разговаривали о твоем окончании этого года, он был не доволен результатами. В частности по своему предмету и истории, — я откусила часть бутерброда и посмотрела на нее исподлобья. — Зачем? Мне не нужны эти уроки, мама. Какая разница, что у меня там в математике или истории? Главное, что нужные мне предметы идут хорошо, — я все же надеялась ее отговорить. — Лара, хоть раз сделай то, что я прошу без пререканий. Тебе даже не нужно в другой конец города ехать, пройди несколько домов, — ее тон ясно давал понять, что мне лучше не спорить.       Наспех закинув кусок оставшейся еды и запив остатками теплого чая, я вышла из кухни, взяла небольшой рюкзак, положив туда пару водяных кистей, маленький дорожный набор красок, и специальный небольшой альбом плотной бумаги. К пяти мы с Сержем договорились встретиться у магазина недалеко от меня. — Привет, — как всегда с улыбкой приветствовал он. — И тебе, — ответила я, после чего мы пошли неспешным темпом вдоль дороги по тротуару.       Погода была просто шикарной, несильный ветер дул в лицо, немного играясь с волосами, из-за чего не было жарко. Мы гуляли часа два, говорили обо всем и ни о чем. По большей части это он рассказывал какие-то свои моменты, которые происходили с ним со время нашей последней встречи, а я просто слушала, так как самой что-либо говорить было нечего. В конечном итоге мы попрощались недалеко от места, где месяц назад я бежала в непогоду ночью. Почему-то (даже не знаю почему) тот день у меня надолго, если не навсегда, останется в памяти. Посмотрев вниз и увидев, что никого из людей нет на моем излюбленном месте, я спустилась туда — это были несколько деревьев, растущих рядом друг с другом. Березы будто создавали забор из своих стволов, их ветки с листочками спускались чуть ли не до земли, тем самым делая тень во всем этом месте, а вид выходил на речку, которая бежала недалеко. Чудесное место. Просто не описать словами. Положив свой рюкзак у стволов, я села рядом, достала листы, краски, кисти и карандаш. В голову пришел набросок какого-то дома у берега с видом из этого места. Через время рядом зашумела трава под чьими-то шагами, а после «кто-то» сел справа от меня: — Добрый вечер, — конечно же, это был некто, именуемый Динь-Динь, кто ж еще? — Ага, — сказала я равнодушно, смотря на нарушителя моей идиллии. — Красиво, — он кивнул на мою работу и будто сравнительно посмотрел на реку. — Спасибо, — говорить с ним желания не было, потому я подтянула колени к груди и продолжила рисовать. — Как дела твои? Как лето? — Прекрасно, знаете ли, Денис Михайлович. А лето просто неописуемое, спасибо, что спросили, — сказала я с ядом и сарказмом в голосе, а после повернула голову на него, он смотрел на реку и самодовольно улыбался. — Ну ладно тебе дуться. Тебе же лучше станет, не будешь в тройках плавать. — «Оценки это же лишь просто формальность», не так ли? — он посмотрел на меня и немного нахмурил брови. — Это да, но также «главное это чтобы были знания». Так я тебе, кажется, сказал, — почему-то появилось желание стукнуть его, чтобы не улыбался, чертов сукин сын.       Я просто отвернулась и продолжила рисовать, а он так и остался сидеть тут. Все же через полторы минуты у меня сдали нервы от пребывания постороннего человека у плеча: — Вам что-то еще нужно или нет? — да, это звучало точно уж никак не приветливо. Он лишь посмотрел на меня и хмыкнул. — Время девять, так что давай домой. Земля уже холодная и ветер тоже. — ну тут он был прав. Уже дело шло к ночи.       Собрав свои вещи обратно в сумку, Динь-Динь помог подняться, а после мы пошли в сторону дома, проходя уличные фонари, которые частично горят ночью. В тот вечер меня так трясло от холода, что непроизвольно побежали мурашки, я немного съежилась, а после тряхнула головой, отгоняя воспоминания о том дне. Думаю, что это было сложно не заметить. По пути мы все же о чем-то разговорились, хоть я и не хотела этого. — И Лара, жду тебя в понедельник. Квартира тридцать шесть, — он кивнул в сторону своего дома, — Проводить до подъезда? — спросил классрук, теперь указывая в сторону моего. — Нет, не нужно. Дойду. Доброго вечера. — сказала я и посмотрела в эти янтарные глаза. — Ага, — ответил он с каменным лицом, — Доброго вечера, — тут уже улыбнулся и одобрительно кивнул, немного посмеявшись. Я не поняла — это он меня сейчас передернул с начала нашей встречи, что ли?

***

— А-ха-ха, повезло тебе, — сказала Ника из телефона, пока я дорисовывала вчерашний рисунок. — Да нечестно это. Еще и ты уехала, спасибо, что Серж тут, — сказала я, наигранно надув губы. — Ну… — не люблю, когда она так тянет. — Что «ну…»? — Он скоро тоже уедет, — я посмотрела на нее в экран. — Ты серьезно? Оставить решили все, что ли? — Ну, у него там что-то по работе, не помню точно. Мне правда жаль, Лар. Может, все еще решится к тому дню-то? — как-то пыталась меня воодушевить Ника. — Да что там может решиться? Все уже и так решено, — я снова уткнулась в листок.       Под конец разговора рисунок он полностью завершен и очень сильно понравился мне. Убрав его в конверт к остальным и закончив параллельно разговор с Никой, я отправилась промывать кисти и приводить рабочее место в порядок. После надо бы приготовить что-нибудь, а то мать с работы придет, а ужина нет. «Понедельник… Понедельник… Понедельник…» — только и крутилось у меня в голове, а в душе сидело чувство огромной несправедливости к чему-то.