Этот взгляд...

Pov Лара Денисович так и не хотел с меня слазить. Видать, считал, что все и так нормально. Зараза. Он все продолжал смотреть мои карикатуры на него. Черт. Страница за страницей. За прошедшие несколько месяцев их набралось прилично. Блять. Эти неоднозначные взгляды, которыми математик смотрел на меня сверху вниз. Сказать могу одно точно, что он был ужасно удивлен. Да и я сама была бы очень сильно удивлена. Чем дольше он молчал, тем чаще я перебирала все, что там было. Пролистав все, Динь-Динь снова посмотрел на меня. -Это… весьма впечатляет, -учитель перекинул ногу к другой, слезая с меня и усаживаясь в районе моих колен, вновь вернувшись к тому развороту. Честно говоря, он мне и самой нравился. -Насмотрелся? — спросила я у него, усаживаясь также рядом. -Нет, -ответил он, листая страницы. На одних страницах были зарисовки по бюст с его эмоциями, которые были просто на лице двадцать четыре на семь: те самые коварные ухмылки, после которых от него можно было ожидать чего угодно, или обычные добродушные; его нахмуренный неодобрительный взгляд или же недоумевающий, который всегда забавлял. На других страницах были статичные позы. Я часто пыталась нарисовать именно то, как он постоянно на что-то облокачивался, иной раз что-то рисовало подсознание: сидячее положение перед спинкой стула, чистка ботинка или сконцентрированное заваривание травяного чая. У конца несколько раз мелькнули рисунки с постели как от моего, первого, лица, так и от третьего. Особенно мне нравились обнаженные по пояс, с голым торсом, и те, что относились ко дню, когда он мне проиграл в карты. Вид привязанного возбужденного мужика надолго останется у меня в голове, если не навсегда. На них и задержался Денисович, повернув ко мне страницы в молчании, и посмотрел на меня немым вопросом. -А что тут не так? — спросила я, глянув быстро на него, после чего в пол, почесывая правую бровь у конца, — Анатомия правильная, хоть и есть пара недочетов… -Да я не про это, а в целом. Как тебе вообще могло прийти в голову такое? — он улыбнулся, усиливая улыбку с каждым выдохом воздуха, имитируя смех, и все продолжал смотреть на меня. -Я не знаю…- это была правда, ответа я не знаю до сих пор. Он пролистнул еще пару страниц, после чего в который раз вернулся на разворот со спящим собой и захлопнул альбом. -Молодец, что еще сказать? Только не дай бог кто увидит… Одно дело увидеть, другое — узнать меня… — он как-то призадумался. -И что? Какая разница? Может, это моя больная фантазия так разыгралась? Кто же знает, что мы… В общем, да… — дальше сказать никогда не получается, озвучить то, что мы спим, вслух. -Сторкова, например, -я резко повернула голову в его сторону, а он сидел прямо, смотря вперед на тумбочку и слабо улыбаясь. -Она никому не скажет. Да и зачем? Ей нет от этого никакой пользы же. Все нормально. Только вот скоро школа… — стало как-то грустно. Мне не хотелось туда, потому что этот год последний, а после действительно нужно думать, куда поступать далее. И, думаю, в другой город, потому что тут нет нужного мне факультета. Посмотрим, может, что еще за десять месяцев решится. -Не грусти, выше нос. Кстати, думаю, тебя это обрадует. Ксения уехала куда-то там в другой город на пмж. Она еще в конце июня забрала документы. Так что… — Динь-Динь сделал паузу и вдохнул и не выдохнул. -Ты это серьезно? — я не верила ему, его словам. -Думаешь, что я шучу? — он повернул ко мне голову, склонив ее и вскинув брови. Я должна зарисовать это вечером. Шикарный момент, — Ее мать подходила и просила, чтобы я вытянул ее на отличницу. Оно мне надо? Если так нужно было б, то сама бы старалась. -А меня вытянул на хорошистку. Тебе оно надо было? Небось еще с Жабой цапанулся, да? — Денисович еще сильнее вскинул брови, один глаз пару раз прикрылся. Он положил блокнот на пол, после чего облокотился правой рукой на такое же колено и посмотрел на меня. На лице пару раз заходили желваки. -Лара, — он резко нахмурил брови и вобрал полную грудь воздуха, что она приподнялась, -Лара, Лара, Лара, — выдохнул. Я вообще не понимала, что и о чем он. Злится? Бесится? Снова отшлепает? Неожиданно с открытой стороны меня ударила подушка из правой руки учителя, которую я не заметила, как он взял. От внезапности я растерялась. Денисович повалил меня и начал щекотать. -Стой! Х-х-хв… А! Хватит! Пре-ек-рати! Ха-ха. Де-эн! — кричала в перерывах между вдохами и спазмами, при этом брыкаясь, как пойманная рыба, — Сдаюсь! Дени-ис! -он остановился. На лице была непринужденная улыбка, а непослушные янтарные и обросшие пряди упали на его глаза. Было тяжко. Тяжко дышать, что дыхание сбилось где-то в горле в ком. Стоявшие по бокам от меня руки властно переместились на талию, поглаживая ее, а ноги разместились меж моих. Тело еще не отошло от предыдущих махинаций, как быстро стало отвечать на уже так знакомые действия. Его губы прикоснулись к моей шее, аккуратно целуя и обдавая ее горячим дыханием, тем самым вызывая табун мурашек по плечам и позвоночнику. Он немного задрал футболку, когда я почти отошла от щекотки, начав гладить его руки и предплечья. Мне кажется, что шея была его любимым местом. Постепенно мои руки нашли его волосы, и я, запустив туда пальцы, стала их перебирать. Они всегда были такими мягкими и шикарными, что даже не хотелось отрываться от них. Он оброс за это время и нравился мне больше так. Футболка уже поднялась неприлично высоко, но Денисович не спешил особо спускаться, а, наоборот, поднимался влажной дорожкой к подбородку, после чего на губы. Внутри все сжалось, а приятное покалывание начало распространяться по телу. В груди засело непонятное чувство. Трепет? Возможно. И приятно там томилось, заостряя ощущения. Его влажный язык уже по-хозяйски исследовал в который раз мой рот, но он в конечном итоге оторвался и снова пошел влажной дорожкой по шее к уху и обратно и снова к уху. -Да, надо было. Это определенно того стоило, — этот шепот, который всегда мурашками отдавал по телу. Особенно в такие моменты. Его волосы щекотали мою шею, когда он постепенно спустился на ключицы, а руки поднялись высоко к груди. -Ден, — сорвалось стоном его имя, когда он перешел на ребра и двинулся выше, -Ден, хочу, — я почувствовала его улыбку на боку, — я хочу… лазанью… — он резко остановился в том же положении у кожи и просто вскинул брови, чтобы лучше видеть, и поднял взгляд. -Ты серьезно? — он не поднимался из того положения, смотря на меня. Я кивнула. Денисович обдал дыханием участок и словно нехотя поднялся, одной рукой спустив мою одежду. Будто колеблясь, он посмотрел на меня сопутствующим видом, после чего отвернул голову к спинке дивана, втянув щеки и прикусив их, снова повернулся ко мне и отрицательно мотнул головой. -Ладно, пошли готовить лазанью, — Динь-Динь облокотился на свое и мое колено и оперся на правую ногу, взяв по пути подушку и кинув в меня. Где-то на полу мяукнул Облако. -Пошли, мой, кормить тебя буду, — я села на диване, спустив ноги, — Пойдем, Лара, лазанья так лазанья, — словно осуждающе посмотрел на меня, — А! Точно! Руки-то не помыл, — усмехнувшись, он развернулся в противоположную от кухни сторону, а кот хвостиком последовал за ним.

***

Утро… Раннее утро, ненавижу. Немного трудно вставать раньше привыкшего, но куда деваться. Первое сентября наступило также быстро, как вчера и конец года. Погода была теплой с легким ветерком и переменной облачностью. Я надела сарафан, заплела волосы в косу, кинула в небольшую сумочку записной блокнот и ручку. На лице был повседневный легкий макияж и небольшие стрелки. — Скромно и со вкусом, — сказала мне мама, добавляя пару последних штрихов. Надев туфли на небольшом каблуке, я вышла из дома. Проходя мимо дома Денисовича, как всегда бросила взгляд на окна. Облако! Либо мне показалось, либо котик действительно там сидел. Динь-Динь не дома, так полагаю, так как ему всяко нужно было прийти раньше нас. На подходе к школьной территории, где мы с Никой договорились встретиться вчера, ее не было, так как сказала, что опоздает. Хотя мы и так опоздали. Мне не хотелось стоять торжественную часть, потому подумали прийти под ее конец, а она, как вижу, решила не приходить и вовсе. Разглядев макушки своих одноклассников, я не стала подходить к ним, пробираясь через других присутствовавших. -Ты немного задержалась, — раздалось сбоку от меня знакомым голосом, который был словно специально понижен. -Извините, такого больше не повторится, — сказала я, смотря на завучей и директора, которые говорили свои речи. -Только не уйди домой, Колкова. Вместе со всеми в кабинет. И Сторкову найди, — скорее она меня найдет. Я повернула голову, чтобы одарить Денисовича соответствующим взглядом, но его как след простыл, просто растворился в толпе за долю секунды. Стоять потребовалось недолго. Линейка закончилась через минут семь, и все стали расходиться по своим кабинетам. Динь-Динь был где-то впереди, что я не видела его, а Ника так и не появилась. Поднявшись на этаж, я вошла в кабинет чуть ли не последняя, не посмотрев в сторону математика. И очень зря. Поставив сумку на стол и подняв глаза, я была мягко говоря шокирована. Он. Подстригся. Засранец. Ничего другого в голову не лезло, а челюсть, мне кажется, и вовсе отвисла. Волосы были аккуратно зачесаны назад, так и требуя их разлохматить. На нем были черные брюки, белоснежная рубашка с закатанными рукавами и… тем самым галстуком. В момент я покраснела, а лицо стало жечься. Потупив взгляд на парту и доставая из сумки тетрадь, я села за парту. -Десять минут даю на перерыв, после чего начинаем, -сказал Денисович, расправив край воротника рубашки и улыбнувшись уголком рта. Я знаю, кому была направлена эта улыбка. Черт! Этой швабры с волосами по имени Ксюша не было в классе. Неужели она действительно уехала? Стало радостно на душе. Добрая половина класса разбрелась в коридор, а оставшиеся остались в кабинете, общаясь с другими, спустя несколько месяцев. Мне было как-то все равно, потому просто сидела на месте, уйдя в свои мысли и соцсеть. Вытащил меня оттуда знакомый голос. -Лара! Привет! — и чье-то тело село рядом на пустое место. -Привет, Егор, — ответила я парню. -Как ты? Как настроение? — спросил меня одноклассник. -Ничего так, хорошо. Как отдохнул летом? — телефон пришлось отложить в знак обычной вежливости. -Очень хорошо, летали с семьей за границу, там отдыхали. Ты сама как провела лето? Не скучала? — прилетели вопросы обратно мне. -Да все нормально, гуляла, спала… — с человеком, который наш учитель и сейчас находится в паре метров от нас и, наверное, слышит этот диалог. Я перевела взгляд на Денисовича. Он сидел, уткнувшись в папку с ручкой в руках, а на последнем моем слове предложения, улыбнулся во все тридцать два, смотря все так же в бумаги. Да, слышит. Ну еще бы, в почти тихом помещении. -Я тебе писал несколько раз, но ты не ответила, — его выражение лица сделалось грустным. -Разве? — я включила телефон и прошла в сообщения. Да. Писал. И не раз, даже гулять звал. -Извини, я… не видела, правда, -точнее видела, но постоянно откладывала ответ, что забывала. -Да ладно, ничего страшного, — Егор рассмеялся и приобнял меня за плечи. Было неожиданно, я сжалась и напряглась, задержав дыхание и все, что только можно было. Сейчас чувствовалась та самая разница. Я и забыла, что такое чужие объятия. Объятия Денисовича были мягкими, теплыми, большими, нежными и… родными. Родными не из-за первоначального сходства с отцовскими, а родными в ином плане. Из них не хотелось уходить. Хотелось лишь, наоборот, прижаться еще ближе, желая раствориться в них и нем, вдыхать этот аромат парфюма и тела, который тоже стал родным, смотреть в черты лица, которые так и манили к себе, особенно эти глаза, в которых читалось многое без слов. На свои чуть не навернулись слезы. Нравится ли мне Денис? Да. Несомненно. -Эй, ну-ка не тут! Кыш отсюда! — я говорю же, что она приходит именно тогда, когда нужно! Ника, спасенье ты мое, пришла! -А что не так, Сторкова? Где привет? А как дела? — Егор с издевкой спросил ее. Такого рода отношения у них с шестого класса, так что нет ничего удивительного. Как-то они оба даже на ковре оказались. -Все не так, а дела прекрасно, спасибо. Вставай, мое место, — Ника говорила спокойно, поставив сумку на свою часть стола и расправляя волосы со спины. -Мы просто сидим, да, Лара? — он посмотрел на меня, а я лишь вдохнула, поджав губы, бегая глазами туда-сюда и пожимая плечами. -Утро не успело начаться, а ты уже тут ручки тянешь, — она с издевательским видом сщурила глаза, и, мне кажется, Егор тоже, — Не советую тут этого, делать, — она едва заметно повернула корпус в сторону Динь-Динь. Егор этого не заметил, зато я - да.       Повернувшись к Денисовичу, я столкнулась с его взглядом и всячески глазами пыталась указать на них обоих видом, кивком головы и плеча, крича глазами об его помощи. Он слабо кивнул, взял папку вертикально и с шумом поставил ее меньшим основанием на свой стол, чем привлек внимание многих. -Кто-нибудь? Ника? Егор? Отнесите папку в подсобку, — сказал он, смотря на одноклассника, и показал качающимся жестом ему. Тот с цоканьем встал, обошел Нику, которая была на семь голов ниже его, и пошел к математику. Спасибо тебе, Ден. Я улыбнулась ему в знак благодарности. -Как ты всегда это делаешь? — спросила я у Ники, чуть посмеявшись. -Опаздывать? Просто проснись позже и все, — она пожала плечами, а только потом поняла, о чем я, но было поздно. -Так, зовите всех, — сказал классрук стоявшим у входа девочкам, — И закройте дверь потом. Так и сделали. В течение минуты все были в кабинете и сидели по местам, немного перешептываясь, а дверь была закрыта. Денисович встал в позу руки-в-боки и посмотрел на свое место, потом на нас, после снова на свое место и подошел к нему. Он что-то взял в руки белого цвета и наклонился вниз. Все замолчали и стали наблюдать за причудливым поведением учителя. Вдруг он резко поднялся, а класс залился хохотом и аплодисментами. Он надел не то шапку, не то кепку в виде… сраного белого цыпленка! Он сделал это! Я не верила своим глазам, которые налились слезами. Динь-Динь стоял в той же позже, показывая рукой, чтобы все были тише. Некоторые взяли телефоны в руки, и мы не стали исключением. Получилась просто шикарная веселая фотография. Математик посмотрел на меня и словно одними губами сказал «Дурак». -Итак, я рад, что смог вас повеселить, — начал он, поправляя двумя руками это нечто, после чего показал, чтобы встали, поприветствовав его тем самым, и снова сели, — Также я рад вас всех видеть у себя снова вместе. Немного изменились некоторые из вас, загорелые. Думаю, что хорошо отдохнули…-Денисович начал увеселительное пояснение нашего будущего года, что мы должны ответственно ко всему отнестись, так как это последний год и тому прочее. На последних словах он даже сделал вид, что смахнул слезу.       Цыпленок весело сидел на его голове. Сочетание солидного и даже, чего греха таить, сексуального мужчины с таким украшением на голове было весьма нелепым, что как раз-таки и добавляло ему то самое, не нарушая тонкую грань между смешным и серьезным.       В какой-то момент вошла замдиректора, чтобы проверить, проводим ли мы классный час, и отметила не только нас, но и «хороший настрой на будущий год» молодого преподавателя, намекая на аксессуар. Все прошло как нельзя хорошо. Просидев там с час и узнав что-то новое, в том числе и расписание, нас отпустили. Каждый второй раза три попрощался с Динь-Динь, мальчишки даже взяли у него эту приблуду и пошли в коридор фотографироваться. Мы с Никой остались последние. -До свидания, — сказала подруга, улыбаясь учителю. -Сторкова, — он явно что-то хотел ей сказать, было видно, после чего отрицательно мотнул головой, — ничего. До свидания, — и слегка прищурился. Ника посмотрела на меня и кивнула. -Что это было? — засмеялась я, когда мы остались одни. -Ну я же проиграл желание. В костюме цыпы меня бы просто не пустили, а так… -математик улыбнулся. -Вы отработали свое. Точнее мое, — я покраснела. -Ты правда так думаешь? -подмигнул. И что же это значит? Не знаю. За дверью послышались шаги ребят, — До свидания, Лара, — это прозвучало слишком сладко. Так, как не должен говорить учитель своей ученице. Я кивнула.       Ника ждала меня в конце коридора. Пока я шла к ней, из кабинета послышался голос Денисовича: -Ну все. Возвращайте обратно моего цыпленка! -это прозвучало забавно.       До дома мы шли пешком и по пути встретили «совершенно случайно» Сержа. Точнее просто договорились о встрече, после чего прогулялись по набережной, и я пошла домой. -Как все прошло? — спросила меня мать вечером, сидя на кухне за столом и потягивая размеренно чаек. После чая Денисовича это было окрашенной водой, а не чаем. Надо будет взять у него рецепт. -Хорошо, -после этого последовал пересказ всего сказанного от него по поводу учебного года. -Ты будешь продолжать к нему ходить? Он ничего не говорил по этому поводу? — спросила мама, когда я закончила свою триаду. -Думаю, да. Только потом он время скажет, так как там пока расписание, а что? — я нахмурилась. -Да нет. Слушай, — он поставила кружку, — а покажи-ка мне, что вы там уже разобрали? -и сердце пропустило пару ударов, я кивнула и пошла в свою спальню за двумя тетрадями, которые были полностью расписаны. Она пролистала их и подозрительно кивнула. Это хорошо. -Лара, ты же не забыла? — мать седьмой раз за прошедшие дня четыре спрашивала у меня. -Нет, мам, помню, — на выдохе ответила я. -Ничего страшного? Ты не обижаешься? — она поднялась со стула, отдавая мне тетради и обняла. -Все в порядке, — я обняла ее в ответ.       Собрав сумку на предстоящий первый учебный день, который был как снег на голову, я села рисовать. Идей было много — приличных и не очень. Руки зачесались. У Денисовича скоро день рождения, нужно бы подумать, что ему подарить. Хотя мое наступит раньше, чем его. Мама уезжает на свою обычную «сезонную» командировку и переживает, что я останусь здесь одна и отмечу свое совершеннолетие в одиночестве и печали, и она сильно волнуется по этому поводу. Даже больше меня. В голову лезли разные мысли, но желание было творить.