Надлом

— З-здрав-вствуйте, — заикнулся от неожиданности Питер, безрезультатно стараясь скрыть накатившее волнение. — Мистер Старк... По просьбе самой мисс Максимофф мужчины были элегантно одеты, смотрясь просто превосходно. Старк, статный и с ног до головы напичканный люксовыми брендами, и Питер, спортивно сложенный, одетый менее дорого, но также стильно. Было видно, что он всеми силами старался подражать Тони. Черный костюм троечка, белая рубашка, серебристый галстук и кеды на небольшой платформе от "Marc Jacobs" придавали миллиардеру удвоенную сексуальность. Он буквально светился изнутри, очаровав Питера. Сам Паучок был в светло-сером костюме в клетку, отдельные нити придавали голубой и болотный оттенки. Белая рубашка, черный галстук и вычищенные до блеска черные туфли идеально дополняли образ. — Добрый вечер, паучок. Тебя Ванда позвала? Или это исключительно твоя идея, в которую ты впутал ведьму? — произнес Старк, с некой усмешкой выгнув бровь и посмотрев Паркеру в глаза. Взгляд Питера стал ещё более встревоженным, от всей этой ситуации его охватила легкая паника, мысли путались, дыхание участилось. Он судорожно старался подобрать слова, все также тщетно надевая на себя маску абсолютного спокойствия. — Нет. Нет, что вы, Мистер Старк, я правда совершенно не при делах. Филантроп ещё раз оглядел комнату, проанализировав обстановку, а затем окликнул своего помощника: — Пятница, доложить, кто пребывал здесь в течении последнего получаса. — Секунду, мистер Старк. Здесь были Ванда Максимофф, Наташа Романофф и Локи Лафейсон. — сказал искусственный интеллект и замолк, ожидая каких-либо еще указаний. — А этого Божка-то как сюда занесло?.. — Тони вновь прочитал записку, затем глухо хмыкнул, положив листочек на стол. — Л.В.Н., что это может означать? — Л.В.Н.? Мне, кажется, это «Локи, Ванда, Наташа». — неуверенно влез Паркер, ругая себя за едва уловимое дрожание голоса. — Разумно мыслишь, малец. — миллиардер тяжело вздохнул, а затем вальяжно сел за стол, приглашающим жестом указывая Паучку на место напротив себя. — Ну, давай хоть поужинаем, а то эти трое кретинов устроили тут черт знает что. Первая пара шагов у Питера вышли неловкими. Одернув воротник, одновременно беря себя в руки, Питер уверенно зашагал к столу, затем сел на стул, стараясь куда-то деть мешающие руки. Взяв серебряные столовые приборы Тони и Питер приступили к горячему блюду. Мраморная говядина средней прожарки с овощами была довольно вкусным ужином, но организаторы на этом, конечно же, не остановились. На столе красовалась тарелка с разными видами сыров, ещё одна с различными колбасами и ветчиной. Чуть левее стояла большая миска с фруктами разной степени экзотики и бутылка белого сухого полусладкого вина. Ситуация сильно накалялась, и Старк первый понял, что стоит чем-то разрядить обстановку. Подумав пару секунд, он решил исправить положение хоть и бесцельными, но все же разговорами: — Питер, не знаешь с чего это наша, — филантроп вскинул пальцы, изображая кавычки и фирменно закатывая глаза. — "святая троица" решила нам устроить, — он кинул оценивающий взгляд на стол и усмехнулся, решив взглянуть на реакцию Паркера. — Свидание? Щеки паучка залились румянцем, глаза "забегали" по столу в панике, а рот приоткрывался, в немом шоке пытаясь подобрать слова для ответа, "хватая" воздух. Примерно через 20 секунд Паркер немного успокоился и смог выдавить из себя хоть какое-то оправдание: — Во-первых, я думаю, что не стоит их называть "святой троицей", а во-вторых, — Питер сбился с мысли, а после быстро протараторил первое, что пришло на ум. — Это по вашей вине мы тут! Юноша отвернул голову, чтобы не смотреть на Железного человека. Брови Старка взлетели вверх, а глаза чуть не выпали из глазниц. — Что ты сейчас сказал? Паркеру, явно, стоило бы обойти стороной рассказ того момента, когда Локи напоил его, а наивный паучок излил ему душу. Он понимал, что после этого случая Лафейсон со стопроцентной вероятностью рассказал это своей подружке Ванде, а та Наташе, и они, ничего не спросив и не дав указаний, соорудили романтический ужин. — Но всем, кроме вас, уже и так было понятно, что вы мне нравитесь. Только вы, Мистер Старк, этого не видите! — Я?! — Тони резко встал со стула, сопровождая свое действие лёгким стуком кулаками об стол. Паркер вздрогнул, впившись ногтями в стул. — В отличие от тебя, Питер, я не пью с Богами, и не треплю им все, что в голову взбредёт! После такого громкого и несправедливого наезда глаза Паркера стали наливаться слезами. Он подорвался со стула и направился к лифту, от взрыва эмоций перестав контролировать силу. Стул отлетел в стену, разлетевшись на щепки. — Знаете, Мистер Старк, у вас непомерно раздутое эго! Права была мисс Романофф. Вряд ли вы кого-то любили или вообще умеете любить... Кроме себя, естественно. С этими словами паучок зашёл в лифт, практически сломав кнопку в лифте, слишком сильно надавив, но вовремя себя одернул, тряхнув головой. По щеке покатилась горячая слеза, обжигая кожу, но ничто не могло обжечь больнее разбитого сердца. Обида росла с каждой секундой, казалось, что она, будто желчь, разъест Питера изнутри, но на первом месте стояла злость. Она была сильнее боли, обиды и слез. Переполняла разум, разливалась в венах, заменив собой кровь. Хотелось кричать, ломать, слиться с самим Хаосом, свергнув Сурта с престола. Кажется, что-то такое Паркер читал в Скандинавской мифологии… *** — Ты чертов ублюдок, Лафейсон! — дорогой резной бокал с прозрачно-красноватым оттенком летит в стену и разбивается совсем рядом с моей головой. Я не повел даже бровью, готовый в любой момент отразить любые удары. — Держи себя в руках. Ты слишком вспыль… — Заткнись! Закрой рот! — Что ты сказала, жалкая ведьма? 16 ледяных клинков, наточенных острее скальпелей Стрэнджа, появляются из воздуха и летят в Ванду. 15 из них Максимофф с явным усилием растворяет в воздухе, а последний разрывает кожаную куртку и точным попаданием распарывает плоть на плече Ведьмы, вызывая дикую боль из-за разницы температур, испаряясь. Ведьма щурится, сжимая зубы и старается сдержать крик, испуская сторн, полный страданий. Тонкие пальцы окутывает алый туман, струя магии резко хватает меня за черную шевелюру и с огромной силой ударяет о стену. На затылке ощущается холодная жидкость. Кровь. В глазах все плывет, вызывая тошноту, в ушах появляется противный звон и я скатываюсь на пол по стене, цедя сквозь зубы: — Сте-е-ерва. — Мудак! Ванда отходит и садится на кресло, закидывая ногу на ногу. Я усмехаюсь: копирует мои жесты. Алая дымка покрывает ранение на её плече, залечивая. Ведьма немного шипит, жмурясь. Заживление тканей болезненно для неё, ведь, какой бы силой она не обладала, внутри все равно человек. Регенерация проходит безболезненно лишь у некоторых существ, среди которых, конечно же, Боги. — Ты просто отвратителен и невыносим. С тобой общаться-то, кроме меня, никто не желает. С братом и то поссориться умудрился. Зеленые струйки внеземной магии толкают спинку кресла, Максимофф от неожиданности падает назад, не успев отразить удар. Ноги перевешивают Ведьму, и та делает кувырок, чудом не сломав позвоночник. Через мгновенье ударяется о край кровати недавно залеченным плечом, свежие ткани разрываются, усугубляя и без того ужасную для человека рану. Пронзительный крик доходит до моих ушей, ублажая, как лучший Асгардский нектар. Глаза Ванды наполняются слезами. — Правда так сильно калечит, да, Локи? — шипя от боли говорит Максимофф, с силой выдавливая из себя хоть какие-то слова. — У тебя ведь тоже никого нет, Ванда, а ты мне что-то говоришь. Ты одинока. — У меня есть Мстители, Нат и Вижн. — Кучка, — вскидываю пальцы, изображая кавычки, и скалюсь. — супергероев без суперсил, не считая Бога и облученного монстра, наемная убийца и… тостер? А поинтереснее друзья имеются? — У меня они хотя бы есть. — девушка поджала под себя ногу и молча смотрела на меня. — Ты ведь всех отталкиваешь, пока я пытаюсь помочь. Всего лишь сказала Тору, что ты хочешь помириться, а мне разбили губу. — показывает красный след от ладони на щеке, который, похоже, специально не стала заживлять. — С тобой дружба только абьюзивная, Локи. Хотя о какой дружбе может идти речь. Шипя и поскуливая, ведьма встала. Магией поставила кресло в прежнее положение, посмотрела на капли крови, упавшие на пол, и подошла ко мне. Опустилась на корточки, всмотревшись в мои глаза. Сквозь боль в голове и звон в ушах я поднял взгляд. Она тяжело вздохнула и провела тыльной стороной ладони по моей щеке. — Не отталкивай от себя людей. Они тебе ещё пригодятся. Ванда встала и ушла, а спустя мгновенье за дверью я почувствовал вспышку магии. Агрессии в этой энергии было больше, чем чего-либо ещё. Спустя какое-то время я поднялся с пола. Организм почти полностью восстановился, оставив лишь небольшое головокружение. Взгляд прошелся по комнате, всем видом напоминающей Свартальфхейм. Разбитая посуда, разбросанная мебель, вмятины в стенах и капли ведьминской крови. «Видел бы это Старк, не пришлось бы долго мучаться. Убил бы на месте… А что, это как вариант.» После уборки я налил себе чаю «вишня и корица». Время чуть переваливало за полдень, голубое небо и яркое солнце освещали мегаполис, а я все сильнее убеждался, что мне больше нравилась ночь. Время, когда тихо, спокойно, безлюдно и холодно. Ты наедине с самим собой, отдыхаешь от внешнего окружения и размышляешь о том, что внутри. Только в это время можно по-настоящему понять себя. После общения с Вандой я стал реже вспоминать про Таноса. Она отнимала слишком много моего времени, настолько много, что мне некогда было утопать в пустоши мыслей, которые ранят изнутри. А стоило бы задумываться почаще, пока Фиолетовый не устроил Мидгарду полную аннигиляцию. Время за раздумьями шло очень быстро. Стоило мне вернуться в реальность после, казалось, пятиминутного погружения, как солнце уже близилось к горизонту. И мою, никогда не сидящую на месте, задницу опять понесло на крышу. Все, как всегда: дверь, лифт, «40», крыша, закат. Глубоко втягиваю в легкие вечерний воздух и иду к краю. Присев на обочину вертолетной площадки, я глянул на ещё 15 этажей вверх, которые были сделаны скосом. Всеми силами не верилось, что тут всего 55 этажей. «Чего-то этот гений точно не договаривает.» Я сидел там долго, очень долго. Солнце уже село и появились первые звёзды. Я стал вглядываться в одну из них. Она не была очень яркой, но чем-то сильно манила, проникала в сознание. В голову бились страшные мысли. Они заполоняли рассудок, что подчинил себе магию. На всем теле стали появляться глубокие надрезы и язвы. Кровь стекала по белой коже. Я так ни разу и не отвел глаз от той звёзды, при этом магией рассекая себе тело. Каждая ранка или увечье либо покалывали, либо щипали, либо болели, так как были глубже остальных. На поверхности крыши появлялись ручейки крови, стекающие с меня. Вязкая жидкость пачкала одежду, но мне было все равно. Я стоял, не шевелясь, и смотрел на одну-единственную звезду, не видя ничего вокруг. Я стал искренне улыбаться этой боли, ощущая себя, впервые за пол тысячи лет, по-настоящему счастливым. Эта боль сводила меня с ума, заставляя улыбаться все шире, пока улыбка не превратилась в свирепый оскал. Хотелось больше, больнее, ведь никогда ещё за всю свою жизнь я не ощущал такой эйфории. Краски, свет, тень, звуки и запахи смешались, создавая вокруг меня психоделический ужас, с пугающей скоростью разрушающий психику, а в середине всего этого находилась она – та самая звезда. Единственное четкое очертание принадлежало лишь ей. Было достаточно сделать ещё несколько воистину глубоких надрезов, и этого хватило бы для потери крови и полноценной смерти, как я всегда и хотел. Я приобретал истинное обличье: глаза краснели, кожа посинела и покрывалась узорами из инея, магия охватила все тело, делая надрезы, уже совершенно несовместимые с жизнью. В глаза максимально резко ударила кровавая пелена, что-то ударило по ушам, оглушив меня, но в тоже время пробив заложенность, в нос вошел резкий запах железа и ночного ветра. Кто-то или что-то вернуло меня в реальность. Осознание пришло в голову быстрее, чем пуля пробивает сердце насвозь. Нет. — Локи… Танос. Сковывающий ужас взял меня под контроль, сердце бешено заколотилось, дыхание было прерывистым и мне едва ли хватало воздуха, а магия перестала пытать тело, зато я впервые за все это время почувствовал невыносимую боль. — Куда же пропал бог лжи? Перед глазами стали судорожно проноситься фрагменты с Таносом. Он лез ко мне в голову. Фиолетовый титан стоит в броне из металла Уру, как и всегда. — Как там поиски тессеракта? За его спиной стоят члены Черного Ордена: Корвус Глефа, Проксима Полночная, Кулл Обсидиан и Эбеновый Зоб. — Мы ждём тебя, брат. Вспышка черного света, я отключаюсь. *** Приоткрыв глаза я увидел бледное Нью-Йоркское небо и оранжевые лучи солнца, чуть ли не сжигающие глаза. Рассвет. Все тело ныло от вчерашнего развлечения, но регенерация сработала отлично, так что вместо язв и открыты ран остались либо небольшие шрамики, еще не успевшие зажить, либо корочки от ран, которые периодически чесались, а голова раскалывалась. Я повернул взор направо, слегка потягиваясь, и подскочил на ноги от шока, открыв рот в немом изумлении. В моей руке лежал тот самый скипетр. Скипетр, данный мне Таносом. «Мое начало конца.»