"Какого хера, Моницу?"

Слишком жарко. Спал он, вроде, в одном лёгком кимоно, в маске он прекрасно себя чувствует, да и одеяло не такое теплое, а что не так тогда? Иноске, не открывая глаз, ногой спихнул с себя одеяло. Стало прохладнее, но теперь он ощущал странную тяжесть в районе левого плеча и груди. Открыть глаза значило окончательно проснуться, а юноша этого так не хотел, что решил наплевать на это. «Просто Моницу и Гонпачиро раскидали подушки, и одна упала на меня. Ох, готовьте жопы завтра», — подумал Иноске, погружаясь в сон. Его разбудили пробравшиеся в окно лучи солнца. Хашибира, щурясь, повернул голову влево. Прямо перед глазами маячило что-то желтое. Оно подвинулось, представляя взгляду лоб и острый нос. — Какого хера, Моницу?! — заорал Иноске, резко садясь и сбрасывая товарища с себя. Рука схватила первое, что попалось, и со всей силы ударила им по голове блондина. Агацуме повезло, что это оказалась подушка, но все же кулаки у кабана тяжёлые. — Отстань от меня, чудовище бессовестное! — завопил Зеницу, защищая голову руками. — Это кто тут бессовестный?! — в ответ кричал Иноске, подушкой отвешивая блондину подзатыльник за подзатыльником. — У тебя-то совесть есть?! Ночью на мне улёгся, а теперь ещё и наезжаешь?! Да я чуть не сгорел! Зеницу вскочил с пола и отбежал подальше от Хашибиры, громко взывая к Танджиро, словно тот мог бы безвредным путем успокоить этого разъяренного кабана. Не дай бог, он ещё и за меч возьмётся. — Сюда подошёл, трус! — размахивая руками, как сигнальными флажками, крикнул Иноске. — Иначе подойду я, и будет хуже! Он не заметил, как его кимоно сползло с плеч и теперь болталось на манер юбки, открывая красивые мышцы. Щеки Зеницу предательски покраснели. Да, это была его слабость. — Изыди, чудовище! — напоследок крикнул блондин и ретировался за дверь, в которую через секунду врезалась подушка. Иноске стоило больших усилий подавить в себе злость и не выбежать на улицу в этом подобии юбки, а надеть свою обычную одежду. Танджиро объявил о начале тренировок. *** Они прошли ужасно скучно. Камадо предпочел спарринг с Незуко, а потому Иноске достался Зеницу. Но разве можно было ЭТО назвать тренировками? Только Хашибира собирался атаковать, как Зеницу с воплями начинал нарезать круги по выделенному им кусочку площадки. Приходилось пару раз использовать Атаку Кабана, чтобы прекратить эту беготню. Иноске даже не заметил, как за подобными неудачными тренировками пролетел весь день. Он лег на землю, раскинув руки в стороны. — Иди ты к демону в пасть, Моницу. Я устал. Агацума выглянул из-за дерева. — Сам туда иди. Я к тебе в пару не напрашивался. Он опёрся спиной о ствол, и это была очень большая его ошибка. В мгновение ока Иноске вскочил с земли и метнул клинки в Зеницу. Нет, он не хотел убить. Зазубренные мечи вонзились по бокам от его шеи, скрещиваясь перед ней. — Неплохо я тебя, а? — смеясь, хвалился Хашибира, отряхивая руки. Он взялся за рукояти. — Ты что утром устроил? — Ты чертов псих! Отпусти меня! — Зеницу попытался оттолкнуть Иноске, но, — шинк! — мечи лязгнули друг по другу, приближаясь к чужому горлу. — Будет по плохому, — недовольно прохрипел Иноске. — Ладно! Ладно! Все скажу, только убери их! — завопил Зеницу. Он отвернулся, его щеки немного покраснели. — В общем… Я… Я люблю тебя. Теперь отпусти. Иноске не убрал мечи. Агацума ведь и убежать мог. Он молчал, и от этого блондин боялся ещё сильнее. Хашибира отпустил одну рукоять и стащил с головы маску. То ли с его лицом было что-то не так, то ли Зеницу просто ни разу не видел у него этого выражения. Задумчивое, что ли? Долго размышлять ему не дали. Иноске осторожно (и даже нежно) коснулся его губ своими. Впервые он был осторожен. Впервые был нежен с кем-то. Поцелуй мог быть и дольше, если бы они не услышали приближающийся голос Танджиро. Хашибира отстранился, надел маску, выдернул мечи из дерева и, схватив Зеницу локтем за локоть, потащил его в лес. Как можно дальше, дальше от Танджиро и Незуко, это не для их глаз. Лавируя между деревьями, они постепенно теряли свой временный кров из виду. Они выбежали на небольшую поляну. Здесь Иноске бросил мечи на землю и снова снял маску. Ему нетерпелось снова поцеловать Зеницу. Он прижал блондина к себе, запуская пальцы в его светлые волосы. Их поцелуи приносили им невероятное удовольствие, но… — Я хочу большего. — прямо произнес Иноске, отстранившись. Не обращая внимания на вопли Зеницу, он повалил его на землю, удерживая руки. Хашибира «закрепил» руки Агацумы над его головой и принялся за одежду. Пальцы подрагивали от нетерпения, от дьявольской жажды. Он расстегнул пуговицы, обнажая тяжело вздымающуюся грудь. — Страшно? — издевается. Зеницу хочется сбежать, но его руки крепко держат да и… Ему стыдно признаваться, но да, он хочет этого. Иноске, между тем, насмешливо проводит языком по шее блондина, от чего тот вздрагивает. Зеницу страшно, а Иноске всё игры. — А можно оставить эти прелюдии? Мне неприятно! — шипит Агацума, за что получает недовольный взгляд Хашибиры. Тот морщит нос, но все же отстраняется. — А чего тебе хочется тогда? *** Да уж. Это выматывает похлеще тренировок. Одевшись, Иноске потянулся. — Аж спина заболела… — пожаловался он, а потом с насмешкой добавил: — А ты неплох, Моницу. — Кто бы говорил про спину, — простонал Агацума, поднимаясь с земли. Воистину, Хашибира не человек, а зверь. «Наверняка синяки останутся» — подумал Зеницу, натягивая брюки. — Кстати, если ты опять захочешь на мне поспать, то предупреждай хотя бы.