По Следам Седого Волка

Белоснежно белая луна, медленно, осторожно поднималась ввысь по небосклону, заполняя бледным светом все вокруг. Невинно чистый небосвод, словно необъятное полотно, усыпанное маленькими желтыми огоньками, обволакивал путников. Он укутывал, казалось зазывал в уютную безмятежную дрему, нарушаемую лишь тресканьем костра и легким, еле слышимым, ветерком, что обдувал ночной прохладой. Они расположились вокруг костра, улегшись так, словно прибрежный песок был ничем не хуже, чем мягкая кровать в самом чистом трактире Вызимы. Избавившись от верхней одежды, Лютик сидел в одной рубахе, опершись на камень, и лениво, неторопливо, проводил большим пальцем по струнам лютни, издавая гамму звуков, с особой нежностью лаская слух свернувшейся рядом калачиком девушки. Они разговаривали не спеша, так что порой их разговор и вовсе застывал, словно углубляясь в летаргический сон. Возможно каждый их ответ вырывал друг друга из их сонливого состояния, а может быть они просто не видели нужды отвечать на вопрос быстро и прямо. - Все же, - начала Цири, закидывая руки за голову, - Ты так и не сказал зачем ты пошел со мной. - За Геральтом. Чертяга может пить пиво одним вечером, а на утро и следа нет. Цири безмятежно выдохнула. - Это не объясняет то, что такой, как ты отправился в такое путешествие, - она сделала паузу, пытаясь откусить кусочек заусенца на пальце, - Повсюду дичь и глушь. Лютик приподнялся, усаживаясь чуть удобнее, чтобы посмотреть на юную ведьмачку. Она смотрела на него с игривой ухмылкой. - Такой, как я? - Ну, - затянула она, - Знаешь, ты же бард. Твоя среда обитания пиво да задранные юбки. "Может быть", - подумалось барду. Цири прибавила немного сарказма под конец, искренне, но почти еле слышно усмехаясь. Ее добродушная реакция ударилась об спину, развернувшегося Лютика. Из под ее угла было сложно сказать обиделся ли бард на такую оценку. Лютик пропустил это мимо ушей снова поддаваясь гипнозу равномерных волн, плавно двигающихся от горизонта, стремящиеся удариться об скалистый берег, что виднелся на той стороне озера. - Однажды на таком берегу я сражался с Джином. - вдруг сказал бард. - Брехня. - Ни единого слова! Геральт тогда черт пойми какой был. Мы сидели рыбу ловили. И тут я вижу эту дымку. Пока Геральт ворон ловил мне пришлось в одиночку схавить его и держать. Только вот он зараза тонкий да бестелый. Пришлось его отпустить, а тот и рванул на утек. Цири еле слышно захихикала. - Я ему можно сказать жизнь спас. Цири засмеялась в голос, так что на ее звонкий смех обратил внимание не только Лютик, но казалось и вся живность окружающего дремучего леса. - Мне Йенифер успела рассказать эту историю, - спокойно сказала бледно-волосая, смотря, как Лютик как ни в чем не бывало не подал виду. - И что она сказала? - Что ты чуть по глупости не умер. А Геральту пришлось унижаться, чтобы тебя спасти, - выпалила она шутливо. - В песнях люди знают только мою правду. На секунду на берегу стало очень тихо, так что в траве отчетливо стали слышны мелкие лесные обитатели: стрекочущие кузнечики да грызуны, снующие вокруг двух бродяг. - Он много раз тебя спасал? - Он, - Лютик запнулся сглатывая, - Много, что для меня сделал. - Должно быть ты хороший друг, раз сам белый волк с тобой сюсюкается. - Даже белому волку нужен кутила, с которым можно пить и в рубаху плакаться о тяжкой и угрюмой. - В это мне еще труднее поверить, - сказала Цири зевая. Цири растеклась по своей ночлежке, натягивая на себя старый, местами плешивый, кусок кожи, служивший ей сейчас вместо одеяла. Сама того не ожидая, она была рада компании барда, который хоть и был обузой в ее путешествии скрашивал ее одинокие ночи своими по доброму глупыми историями. - Спой на последок. Пожалуйста. Лютик ничего не сказав в ответ забегал пальцами по упругим струнам своей лютни. В миг воздух вокруг наполнился высокими минорными аккордами, оставляющими на сердце грустный, тоскливый оттенок. Цири узнала эту песню, но Лютик играл ее медленнее, чем обычно, будто отдавая каждой ноте свое лично время. - Не проси меня петь о любви в эту ночь у костра. Буквально на секунду Лютик остановился, создавая эмоциональную паузу, услышать которую было гораздо сложнее, когда тот был в окружении кучи зрителей. Вовсе он был сейчас наедине с гитарой. - Не проси называть имена. Ты же понял все сам. Не сули за балладу неспетую горсть серебра. Все равно это тайну я странник тебе не отдам.