ночь 31 августа, 2021 год
Зехра, запыхаясь, пересекла весь дом и закрыла за собой двери на кухню. Она прижалась к преграде. Сердце стучалось как бешеное. Она медленно выдохнула и пошла в сторону графина с водой. В голове не укладывалось то, что она услышала из комнаты Акына. В тишине раздался скрип открывающейся двери, из-за чего девушка подпрыгнула на месте, но быстро успокоилась. Она натянула улыбку и обернулась назад. Гедиз медленно перешагнул через порог и посмотрел на младшую Эфеоглу, затем опустил взгляд в пол и направился к стойке. В комнате было слабое освещение. Он присел на высокий стул, облокотился о столешницу и закрыл ладонью глаза. Зехра, не шевелясь, наблюдала за Ишыклы со стороны. Он выглядел пугающе уставшим. – О чем вы говорили? – спросила девушка. Гедиз поднял слегка опухшие от недосыпа глаза и опустил сокрушенно руку на столешницу. Раздался глухой стук вперемешку с горькой усмешкой. – В следующий раз беги чуть потише от комнаты. Зехра опустила плечи. Ей стало неловко от того, что он знал, что она подслушивала. – Зачем вы так с ней? Я совсем не понимаю, – заламывая пальцы рук, с ноткой обиды в голосе сказала Зехра. – Дай мне стакан воды, пожалуйста. – Если не хотите рассказывать, так и скажите, но я никакая не сплетница, понятно? – возмущённо ответила девушка. Она налила из графина воду в чистый стакан и поставила перед Ишыклы. Он в свою очередь достал небольшой пакетик и высыпал его содержимое в емкость. Зехра сквозь полумрак рассмотрела название и свела брови на переносице. – Снотворное? Гедиз протянул стакан Зехре. – Отнеси это Наре. Пусть поспит. Девушка закатила глаза. – Вы все мужчины такие. Сначала доведёте девушек, а потом не знаете, что с этим делать. – Как раз потому, что я знаю, я прошу тебя отнести ей воды, – настоятельно произнёс Гедиз. – Но ей ты, конечно, не скажешь, что там. Зехра с неким недоверием взяла стакан из рук Ишыклы и без лишних вопросов отправилась в комнату. По дороге ей возможно и хотелось вылить все содержимое в горшок с цветами, но быстро подавила в себе это желание. Гедиз это тот человек, который ни разу за все это время её не подвёл. Он действительно знал, что делает. Зехра постучалась тихо в дверь и вошла в темную комнату. Наре сидела у кровати Акына, сжавшись калачиком. Девушка очень удивилась, что после услышанного Челеби даже не плакала. Её будто выключили. Глаза отстранённо смотрели в пол. Но стоило Зехре сделать к ней навстречу пару шагов, как она тут же подняла глаза и попыталась улыбнуться. – Это я виновата, что обманула вас с братом Акыном, – сев на корточки около Наре, прошептала Зехра. – Если бы я сразу сказала правду, вам бы не пришлось переживать этот страшный день. – Он бы просто настал раньше, – Наре взяла подругу за руку. – Мы бы все равно не избежали этого. Извини, что сорвалась на тебя вчера, ты хотела как лучше. – А получилось как всегда, – Зехра вздохнула, виновато потупив глаза. – Я принесла тебе воды. – Спасибо большое, – голос Наре все это время звучал надломленно. Зехра понимала, что та старается подавить в себе слёзы. Она кивнула на благодарность Челеби, встала с места и направилась к двери. Пересекла уже до боли знакомый коридор, лестничный пролёт, снова коридор, поворот и вернулась на кухню. Гедиз все ещё сидел за стойкой, думая о чем-то. Он проводил рукой по своей щетине туда сюда, изредка хмурился, а затем его лицо снова приобретало оттенок спокойствия и умиротворенности. – Налить вам чаю? – услужливо спросила Зехра. Гедиз посмотрел на девушку и кивнул, одарив ее благодарной улыбкой. Девушка набрала воду в чайник и поставила его на плиту. – Ты когда-нибудь перестанешь обращаться ко мне на вы? Или я не доживу до этих дней? – спросил Гедиз, на что девушка негромко рассмеялась. Зехра подошла к шкафу и достала с верхней полки печенье. – Разве я могу? Я вас очень уважаю за то, что вы для меня сделали, – девушка поставила всякие сладости, которые были в доме, перед Гедизом. – Уважаю, но не понимаю. Ишыклы пожал плечами. Он облокотился о стол и упёрся грудной клеткой в столешницу. – Я ведь всего лишь фигура в вашем плане, не так ли? Гедиз ещё раз с силой протер глаза так, что кожа вокруг них покраснела. – Не говори так, Зехра. – А что? Вы дали мне возможность получить образование, пристроили медсестрой к Акыну, нашли способ связаться с Наре и попросили меня это сделать, втесаться ей в доверие, а все для чего? Для того, чтобы вы потом отказались от этой девочки? – Не пытайся понять. – Но я хочу знать зачем и что я делаю! – воскликнула Зехра. В ней говорила обида за Наре. Она представила себя на ее месте, и сердце тут же сжалось в тиски от боли. Чайник закипел, оповестив всех в комнате начинающимся свистом, из-за чего Зехра скорее побежала выключить его. Она приготовила чай согласна турецким обычаям, которым её научила мама, а затем поставила армуды с ароматным напитком на стол для Гедиза и себя. – Я впервые спрашиваю у вас, почему вы сделали так, а не иначе? – У меня разве был выбор? – Гедиз усмехнулся себе под нос и сделал глоток. – Выбор всегда есть между головой и сердцем. Прекратите думать логически. – А я и не думал в тот момент, – посмотрев Зехре в глаза, отчеканил Гедиз. – Голова сказала: «Придумай что-нибудь», а сердце сказало: «Отпусти». Поверь, есть тысячи способов сделать Наре моей. Но я не хочу, чтобы она оставалась здесь, чтобы был хотя бы один малейший повод с ее стороны натворить глупость из-за меня. Зехра свела брови на переносице. Лицо ее стало печальным от осознания смысла слов её расчетливого начальника. По крайней мере раньше она считала его расчётливым. Сейчас он чуть-чуть приоткрылся для неё по-другому. – Я уже сто раз перешагнул через эту любовь, перешагну и в сто первый. – Как раз-таки вы не перешагнули, а все ещё идёте с ней рука об руку, – ответила Зехра. – Вы делаете не с целью задеть, а с целью спасти. Да и какую глупость она может сделать? Разве есть повод? – Поговорили и хватит, – Гедиз внезапно посуровел. Он допил свой чай и поднялся со стула. – Спасибо тебе. – Я провожу вас, – вызвалась Зехра, но Ишыклы остановил ее рукой. – Я никуда не ухожу. Вместо Наре посмотрю ночью за Акыном, а ты иди поспи. Работы много будет. – Нельзя, – вставая с места и пытаясь преградить путь, сказала Зехра. Но Гедиз не намерен был с ней ругаться. Он повернулся и посмотрел на неё сверху вниз взглядом полным решимости. – С каких это пор мне не все равно? И вышел из кухни, закрыв за собой дверь. Что это с ним? Зачем начал рассказывать? Он уже столько лет ни с кем не обсуждал Наре, в попытках заглушить внутри все связанное с ней. Гедиз смог заставить свою любовь молчать, боль утихнуть, но страх ему искоренить не удалось. Он знал, что однажды этот день настанет, когда Акын проснётся. И тогда начнётся переворот в их жизни такого масштаба, о котором они и не догадывались. Но ему было все равно на всех, даже на себя. Ему хотелось во что бы то не стало иметь доступ к Наре, возможность манипулировать ею, но не в плохих целях. Зехра была права – он хотел ее спасти. Быть тем, кто заставит её солгать, подумать о себе, развернуться и уйти. И больше никогда не вспоминать о том дне. Он вошёл в комнату Акына, закрыл за собой дверь, а затем обернулся и увидел спящую Наре. Девушка сидела на полу, головой уперевшись в матрац. Гедиз медленно подошёл к ней и сел на корточки. Её грудная клетка мерно поднималась и опускалась. Тело было полностью расслабленным. Видимо, перед тем как уснуть она сняла резинку и распустила волосы, которые сейчас падали ей на плечи. Гедиз протянул руку к её лицу и на миг представил себя на её месте. Она ведь точно также нерешительно, боясь спугнуть, коснулась его щеки. Его кожа все ещё помнила нежное прикосновение её бархатных пальцев. Что же испытывала она, когда потянулась к нему? То же, что сейчас и он. Эта странная детская радость в груди вперемешку с отягощающей сердце многолетней тоской. Аккуратным движением руки Гедиз завел прядь пепельно-каштановых волос девушки за ухо. Необычно было видеть её с выпрямленными волосами. Он так привык к её непослушным волнам и детским чертам лица, что сейчас с трудом узнавал в этой серьёзной девушке ту самую маленькую одноклассницу. Гедиз провёл кончиками пальцев по линии скул и завис на пухлых губах, которые он целовал уже в эту ночь. В его сознании тут же воскресли эти минуты. Ему даже показалось, что он снова чувствует ванильный аромат от её матовой помады. Гедиз резким движением отдёрнул руку назад. Нельзя. Что он делает? Совсем с ума сошёл. Почему поцеловал её? Почему не сдержался? Гедиз, снова закрывшись со своими эмоциями внутри себя, завёл одну руку Наре под тонкие коленки, другую ей за спину. А затем рывком поднялся вместе с ней. Голова Наре упала ему на плечо. Он держал ее на руках, словно маленького ребёнка. Теперь же она снова находилась к нему слишком близко. Её дыхание оставляло на его шее незримые линии. И хотелось ему прислониться щекой к её щеке, насладиться запахом её летних духов, зарыться носом в волосах и прижать к себе сильно-сильно. Но вместо этого всего он отнёс её обмякшее тело к бордовому дивану. Гедиз положил Наре на мягкую поверхность, а затем накрыл её пледом. После чего тут же отвернулся от неё. Он и так слишком много себе позволил за этот вечер. Ишыклы взял стул, стоящий около письменного стола, и на колесиках тихо перекатил его к изголовью Акына. Сел около друга и стал томно за ним наблюдать. Этой ночью он точно не сможет уснуть.ноябрь, 2014
Акын бросил очередную открытку в шкафчик Дуду через тонкую резьбу и скорее отправился к выходу из школы. Он все ещё как последний дурак надеялся, что его знаки внимания в ее сторону не пройдут даром. Он шёл счастливый, даже вприпрыжку. Акын уже назначил план действий на выходные, которые он так ждал. Посол обещал приехать и познакомить приемника со своим политическим окружением. Кто знает, может Акыну тоже суждено вертеться в их кругах? Но его буквально сбил столку навалившийся сбоку Гедиз на пару с холодным осенним порывом ветра. Ишыклы закинул руку старому другу на плечо и завёл того в сторону. Акын отпёрся от него и остановился на месте. – Что тебе нужно? – Наре! – выпалил Гедиз, а затем покачал головой и спешно добавил: – Точнее ты разрешишь ей приходить ко мне домой заниматься? Акын вздернул бровью, рассматривая слегка растерянного Ишыклы. Он бы соврал если бы сказал, что ему было неприятно слышать как тот просит у него разрешение. Значит он считался с его мыслями по этому поводу. Гедиз поднял руки ладонями вверх и стал тараторить: – Видишь, я сейчас не ёрничаю? Честно говорю, что ничего такого в ее сторону не сделаю. В доме будет моя мама и сестра. Этого достаточно для того, чтобы не навредить ее чести? Если хочешь можешь приходить вместе с ней, – Гедиз слегка сморщился после этих слов, – но, по правде говоря, ты немного не вписываешься. – Но зато честно, – не сдержав улыбки, ответил Акын. Байдар на самом деле очень скучал по этому озорному турецкому испанцу, который светился словно жаркое солнце Мадрида. Сейчас он даже стал в какой-то степени понимать, что общаясь исключительно с Санджаром, он будто сам тускнеет. Тонет в его вечных пасмурных днях. Ему не хватало свежего воздуха, который ему давал Гедиз. У него всегда все было легко, у Санджара всегда сложно. Но как говориться, чтобы иметь чудесного друга, нужно уметь любить и друга с проблемами. – Но я знаю куда бы ты вписался, – с ухмылкой на лице произнёс Гедиз. Байдар внутри разрывался на части. Но он так устал от проблем Санджара, что просто поддался словно лист порыву ветра. – И куда же? Гедиз все с таким же азартом в глазах осмотрелся по сторонам, а затем расстегнул свой портфель и показал Акыну горлышки от изумрудных стеклянных бутылок пива. – Ладно, пошли, – рассмеялся Байдар. После чего Гедиз, уже окончательно повеселев, закрыл портфель, закинул его на плечо и отправился вместе с другом за ворота школы. Парни, смеясь прошли мимо Менекше, которая стояла с абсолютно потускневшим лицом во дворе школы и смотрела на шикарное здание, но на самом деле ничего не видела перед собой. Трясущейся рукой девушка коснулась живота и тут же отдернулась от него. Прямо под её ухом щелкнула несколько раз пальцами подбежавшая к ней Эльван. – У тебя что-то болит, розочка моя? – спросила брюнетка. Менекше качнула головой, не зная, что и ответить. Она не понимала своих чувств. Не знала как нужно реагировать. Она продолжала смотреть в одну точку, не моргая, чем ещё сильнее напугала Эльван. – Менекше, так же нельзя! Уже больше месяца прошло с вашей ссоры с Наре. Она вон ходит с мальчиками чуть ли не по туалетам зажимается, а ты... – Закрой рот! – внезапно вырвалось у Менекше. Она слышала крики Наре в тот день в туалете, слышала как её бросили на пол и хотели сделать то, что безжалостно сделали с ней те мужчины. И самое больное в этом всем было не только это, но и то, что с Наре так поступил Локи. Тот самый Локи, в которого она столько лет была слепо влюблена, оказался настоящим подлецом. Эльван резко поменялась в лице. – Знаешь что? Я больше никогда в жизни не подойду к тебе, понятно? Даже под страхом смерти не спрошу как у тебя дела, ты поняла меня? И с психом толкнув сестру в плечо, Эльван направилась к их машине с водителем. Менекше же по инерции схватилась за живот и, заметив это, как-то горько улыбнулась сквозь пелену слёз. – Что нам с тобой делать? – прошептала девушка, поглаживая живот. – Как я смогу отказаться от тебя, если уже защищаю?сентябрь, 2021
Наре подорвалась на месте, выкрикнув имя Акына. Она стала судорожно хвататься руками за спинку дивана и одеяло, которым она была накрыта. Сердце бешено колотилось в груди. Вначале перед глазами стояла пелена, затем мушки от резкого подъёма. Наре зажмурилась и прижала ладони к вискам. Она тихо простонала от боли в голове. У неё было очень странное чувство. Несколько раз ударила себя несильно по щекам. Как она могла заснуть? Наре раскрыла глаза и осмотрелась по сторонам. Сердце кольнуло с новой силой когда она увидела Гедиза, сидевшего у изголовья Акына. Он также не торопясь перевёл взгляд на только что проснувшуюся девушку. Даже издалека были видны его наполненные алой краской глаза от лопнувших капилляров и слегка темные круги под ними. Наре посмотрела на бордовый диван и своё одеяло, пытаясь сложить пазл в голове. Она глубоко дышала, представляя картины прошлой ночи. Маленькая девочка внутри неё трепещала только от одной мысли, что Гедиз следил за ней ночью, не стал будить и позаботился о ней. А взрослая девушка заставила неосознанно посмотреть на то место, где он так холодно и без капли жалости в глазах поступил с ней, изначально затуманив разум поцелуем. Я пришёл, чтобы сказать тебе нет Наре встала со своего места медленно, стараясь не вызвать головокружение. Ее взгляд прожигал пол, потому что ей совсем не хотелось смотреть на Гедиза. Она завела запутанные пряди волос после сна за уши и выпрямилась. Показала пальцем на дверь и как-то глухо и отстранённо сказала: – Уходи. – Ты права, – только и ответил он. Наре видела как его тень не спеша исчезала с просторов тёмного деревянного паркета. А душа так и рвалась закричать: «Обмани, но останься». Но смысл таких порывов? Они уже не дети. Не в том положении, чтобы было время играть в любовь. Наре дождалась пока не послышался щелчок в дверях. Она посмотрела на настенные часы. Время раннее, дом ещё не скоро очнётся ото сна. И Гедиз как раз успеет уйти прежде чем его увидит посол. А ведь он бы сильно разозлился, увидев Ишыклы здесь. Наре подошла к Акыну и села на край кровати. Она взяла его за руку и удивилась когда он сжал в ответ её ладонь, а затем, несколько раз неторопливо моргнув глазами, посмотрел на сестру и слабо улыбнулся. Наре уже хотела завалить его вопросами, сколько времени он не спит, слышал ли он все и как к этому относится, но вместо этого спросила: – Как ты? – Готов к труду и обороне, – Акын издал хриплый смешок. Он упёрся свободной рукой в матрац и напрягся в попытках сесть. Наре тут же поправила сзади него подушку и помогла ему. При этом он продолжал крепко держать ее за руку. – Врач сказал, что тебе нужен покой, – Наре обвела его обеспокоенным взглядом. – Ты не до конца восстановился. Ты можешь спровоцировать осложнение, понимаешь? – Поверь мне, я очень силён, – улыбка Акына стала ещё шире. – Нельзя выдавать желаемое за действительность, – словно строгая мама, отчеканила Наре. – То есть ты мне кажешься? – Что? – Наре свела брови на переносице. Акын поднял их скрещённые руки между собой. – У меня есть ты, разве я могу быть слабым? – Не говори глупости. Младенец и то сильнее меня, – Наре показала на свой хилый бицепс, и они вместе рассмеялись. – Не смотря на то, что я был причастен к вашему разрыву с Гедизом, ты рядом со мной. Боишься за меня, заботишься, держишь за руку, – снова сделав на этом акцент, сказал Акын. – Не все люди способны быть сильнее своих обид. Наре смотрела на своего брата с нескрываемым тёплом в глазах. Внезапно в ушах раздался голос Гедиза: «Запомни, что для всех ты уехала из-за меня. Если я скажу, что не виноват, что будешь делать ты? Пойдёшь всем расскажешь правду?». По венам снова растеклась горечь лжи, заставляющая ломиться все тело от боли. Наре прочистила горло. Она собралась с силами и посмотрела Акыну в глаза. – Ты не виноват в моей глупости, – Наре пожала плечами. Губы задрожали, в глазах снова защипало от воспоминаний. – Я ведь все это время думала, что договор был поддельный. Но это не так, – девушка посмотрела в потолок и скорее стёрла слёзы в уголках глаз. – Он действительно хотел купить меня, Акын. Я была лишь выгодным трофеем для его семьи. Вот и вся любовь. Наре развела руками в стороны и захотела улыбнуться, но вместо этого лишь сильнее стиснула зубы от давящих слез. Она покачала головой и закрыла лицо руками. Ей невыносимо было выставлять Гедиза в плохом свете, даже не смотря на то что он отверг её. Это все было неправильно. Несправедливо. Наре почувствовала как тёплые ладони Акына коснулись ее спины. Он притянул ее к себе, и Челеби спряталась у него на груди тихо плача по своей ране, не желающей покидать ее сердце. Сколько это будет продолжаться? Когда настанет конец? И настанет ли? Акын гладил Наре по спине, думая о ее разбитом сердце. И о своём. Он боялся заглянуть в прошлое и снова услышать эти слова. Он ведь больше никогда не увидит Дуду. Она исчезла, словно ее никогда и не было в его жизни. – Наре, я уже во всем сомневаюсь, – тихо сказал Акын, – в живых легко сомневаться, правда же? Думают одно, говорят другое, делают третье. Но будь умнее. Кто знает сколько нам ещё осталось. Переступи через свою обиду на Гедиза хотя бы ради того, чтобы иметь возможность спросить как у него дела. Наре подняла взгляд на Акына, а затем снова опустила. Она коснулась его руки, так трепетно обнимающей её, и сильнее прижалась к груди брата, будто пытаясь спрятаться. – Мне очень жаль, Акын. Я тут плачу о своих несбывшихся мечтах, когда у тебя такое горе. Мне очень стыдно. – Ш-ш-ш, – прервал её Байдар. – Не говори так. Не сравнивай свою боль с чужой. Только с собой сравнивай. Подумай о том, а было ли тебе когда-нибудь больнее, чем сейчас? И если да, то значит самое страшное уже позади, и эта боль пройдёт. Если нет, то все равно обратись к прошлому. Может оно тебе подскажет как избавиться хотя бы от части груза. Наре шмыгнула носом и улыбнулась. – Ты там в коме случайно не мемуары сочинял? – Надо же было чем-то заниматься, – с такой же ноткой сарказма ответил Акын. Наре весело завизжала, когда Байдар стал щекотать её. Она стала извиваться под напором его пальцев. Раздался громкий смех обоих, когда девушка тоже решила не отставать и даже пару раз ущипнула Акына за живот. И вдруг её голову на минуту покинули всякие мысли, печали, воспоминания. Сердце наполнилось детским ребячеством. Они так громко смеялись, что разбудили всех рядом находившихся людей. Зехра эту ночь спала в комнате Наре, чтобы быть на всякий случай ближе к Акыну. Поэтому она одна из первых услышала этот заливистый смех и визги. Господин Гювен и Зехра одновременно выбежали из своих комнат и оказались около одной двери. Младшая Эфеоглу тут же сильнее закуталась в свой халат и опустила глаза в пол. Посол повторил за ней, но более уверенно. И тут же распахнул дверь. Как только в комнату вошёл посол Наре и Акын остановились, но при этом не переставали улыбаться. Челеби сидела уперевшись спиной в грудь брата, а тот заключил ее в свои объятия. Наре затылком уперлась в подбородок Акына. – Доброе утро, папочка, – на удивление очень бодрым и счастливым голосом воскликнула Наре. Посол посмотрел на кровать, которую они перевернули верх дном, и если бы он не был уверен в их братско-сестринских чувствах, подумал бы, что прервал их за очень неприличным делом. И отругал бы. – Весь дом разбудили, бессовестные, – и все равно уйти и не отругать их он не мог. – Что может быть прекраснее смеха Наре вместо будильника, – Акын почти пропел эти слова. Девушка подняла взгляд на брата и несильно хлопнула его по щеке. – Кома пошла тебе на пользу, ты стал очень милым. – Делайте что хотите, но видите себя тише, – сказал Посол, вышел из комнаты и чуть ли не снес по дороге Зехру. Коротко извинился и скорее отправился к себе. Позади него снова послышался смех. И тут его голову посетила чудесная мысль. Ведь Наре и Акын кровно друг другу не приходились родственниками, и даже если между ними вспыхнет искра это только сыграет ему на руку. Значит Акын ни в коем случае не подставит его дочь в суде и будет защищать. Его как отца, конечно, раздражала мысль о том, что его дочь в постеле у парня резвится так, что слышно аж на весь дом, но выгода была выше всяких чувств. Тем временем Наре сидела уже на кровати Акына, уперевшись в подушку. Байдар сидел подле неё, а напротив них расположилась Зехра. Челеби взяла руку подруги и с загадочным взглядом стала разглядывать линии на ее ладони. – Мне всегда было так интересно как можно увидеть судьбу человека по руке. – Гадать – это грех, – коротко заключила Зехра. – Поэтому ты до сих пор не вырвала руку, а ждёшь предсказание? – шутливым тоном ответила Наре. Зехра закатила глаза, Акын же просто наблюдал за ними. Ему нравились эти беззаботные минуты в кругу семьи. Свою медсестру он тоже считал уже частью себя, ведь она всегда была рядом без лишних вопросов. Наре проводила кончиком большого пальца по ладони Зехры. – Однажды девочка на курсе сказала мне, что если линия ума и жизни пересекаются, значит ты выйдешь замуж по любви, – улыбаясь, произнесла Наре. – И что там у меня? – нервничая, спросила Зехра. Наре привстала, приблизилась к подруге и уже настроилась описывать судьбу Зехры, как на прикроватной тумбочке завибрировал телефон. Она моментально напряглась, и совсем не из-за того, что Акын стал ещё ближе к ней, чтобы дотянуться до телефона. Она совершенно спокойно относилась к близости с Акыном, потому что считала его своим братом. Он её в этом плане не волновал. Она испугалась, что звонок из участка, и кажется совсем не прогадала, так как голос Акына стал резко серьёзным. – Наре? – позвала ее Зехра. Челеби подняла взгляд на подругу. Внутри все перевернулось от страха. И она не понимала точно, чего так боится. – Ты права, гадать – это грех, – Наре убрала руки и напряглась ещё сильнее. – Приготовь Акыну лекарства. – Ну почему? Мы же так хорошо начали! – с обидой простонала Зехра. – Иди за лекарствами, – настояла Наре. Если бы Зехра в эту минуту не встала бы и не ушла, Челеби бы уже была готова выпроводить ее самостоятельно из комнаты. Но к счастью обошлось без этого. Она сидела на кровати и наблюдала за Акыном, который уже поднялся и расхаживал в пижаме по комнате, говоря по телефону. Фразы были короткими, такими, что даже не поймёшь о чем идёт речь. Наре дождалась, когда брат наконец-то бросит трубку, и спросила: – Видимо, тебе все равно на то, что сказал доктор? – Мне надо переодеться, – посмотрев на себя в зеркало, сказал Акын. – Выйди, пожалуйста. Наре вскочила с кровати и подошла к брату. – Ты смеёшься надо мной? Куда ты собрался? – Все как обычно, – открыв шкаф и выбирая костюм, ответил Акын. – Никуда ты не пойдёшь! – воскликнула Наре. – Ты должен пройти курс реабилитации, а потом делай, что хочешь. Хоть на голове у себя стой! Акын развернулся лицом к сестре и пригрозил ей пальцем: – Не надо мне указывать, что я должен делать, понятно? Я потерял Дуду. Но друга я не потеряю, ты хорошо меня услышала? – Твой друг шесть лет терпел, полгода ещё потерпит, а я не лишусь брата из-за его порывов погеройствовать. – Ты точно боишься из-за моего здоровья или не хочешь, чтобы продолжалось расследование? – Акын навис над Наре и пронзил её своим взглядом насквозь. По спине девушки прошёлся холодок. Почему же люди так быстро меняли своё настроение и порывы? От былой радости не осталось и следа. От грозного взгляда Акына в сердце Наре снова закралось такое знакомое чувство разочарования. Она сглотнула и покачала головой. – Как тебе вообще такое могло придти на ум? Ты за кого меня держишь? Сердитое лицо Акына сменилось на расслабленное после услышанных слов. Наре с неким недоверием посмотрела на то, как его руки приблизились к ее лицу и коснулись ее щёк. Она непонимающе посмотрела на брата. – Прости меня, – и с этими словами Акын поцеловал Наре в лоб. Челеби же стало ещё больше не по себе. Ее, конечно, Акын не особо смущал, но это было слишком. Она опустила руки Байдара и отошла на шаг. – Мне тоже собираться? – не зная, что ещё сказать, спросила Наре, глядя в пол. – Нет, – ответил Акын. – Ты сегодня не нужна в участке. Челеби покорно кивнула, взяла свой пиджак и вышла в коридор. Она скорее забежала в свою комнату и заперлась на ключ. Что ей делать? Лечиться Акын не хочет, а продолжать расследование не хочет она из-за Гедиза. Ведь подозрения все абсолютно упадут на него, если получится доказать невиновность Санджара. Наре запустила пальцы в волосы и стала нервно расхаживать из угла в угол. Как же ей не хватало, чтобы рядом был кто-то, кто сказал бы ей как правильно поступить. С одной стороны брат, с другой отец, с третьей Гедиз. Удивительно, что ещё Вильдан ни разу не позвонила ей возмутиться о её приезде. Наре плюхнулась на кровать, облокотилась о колени и опустила голову. От нервов у неё тряслась нога. С чего разумнее всего начать? Что на самом деле произошло в тот вечер, когда она нашла Эльван? Наре подскочила на месте. Акына интересует, кто убийца, так? Так. Значит, чтобы убрать все подозрения с Гедиза и неё, они должны просто напросто опередить их в поимке преступника. Найти доказательства виновности Санджара или же понять, кто на самом деле за всем этим стоит. Именно так она и поступит. Но для этого ей во что бы то не стало нужно было уговорить Гедиза работать сообща. Им необходимо было поговорить как взрослым людям, не касаясь прошлого и чувств. Можно было, конечно, предположить, что сегодня Гедиза вызвали в участок, раз вчера он там не появился на допросе. А вдруг он на работе? Или дома? Наре прикусила губу, судорожно пытаясь сложить один к одному и понять как действовать. Сейчас она приведёт себя в порядок, выйдет как ни в чем не бывало, сделает вид, что все хорошо и она смиренно слушается Акына. А затем как обстановка чуть стихнет ее план вступит в силу. Наре побежала к тумбочке, где вчера оставила свою сумку и достала телефон. Помочь узнать, где Гедиз так, чтобы не вызывать подозрений, ей мог только один человек. Она нажала на нужный номер и поднесла телефон к уху. Пару гудков. – Доброе утро, Лейла, извини, что так рано, но мне очень нужна твоя помощь.ноябрь, 2014 год
Акын и Гедиз гуляли по городу. И столько болтали, что хватило бы на несколько лет вперёд. Они так увлеклись, что даже не заметили как солнце уже перевалило за горизонт. С приходом темноты на улице стало ещё холоднее. Парни остановились на одной из лавочек около набережной и отложили бутылки с пивом. Оба были одеты в привычную школьную форму и классического кроя пальто: у Акына оно было серым, у Гедиза – чёрным. Ишыклы поднял воротник, пытаясь скрыть шею от безжалостных ледяных порывов ветра. – Надеюсь, мы не заболеем, – сказал Акын, а затем поднёс руки к губам и стал их греть. Гедиз же спрятал руки в карманах и посмотрел на плывущую яхту, вслед за которой тянулась тень из ярмарки цветов по морской глади. – Можно я задам личный вопрос? – спросил Гедиз. – Попробуй, – ответил Акын, сморщившись от очередного порыва ветра. – Вы с Наре совсем не связаны между собой родственными узами? – А что? – Я видел недавно, как она относится к своему сводному брату Локи. Это несравнимо с тем, как трепетно она относится к тебе. Словно вы с ней действительно настоящие брат и сестра. Акын улыбнулся, услышав это. – Мы и правда с ней нашли друг друга, – начал Байдар. – Я потерял родителей в четырнадцать лет. Родственники тут же как стервятники слетелись выяснять вопросы о наследстве. У нас есть семейный водитель Керим, который был очень близок с моим отцом. Накануне перед смертью папа отдал Кериму письмо и сказал, что если с ним и мамой что-нибудь случится, то он обязан будет сделать все так, как написано в этом письме. – Думаешь, твой отец знал? – Гедиз посмотрел на друга. Акын выдохнул, выпуская клубки пара. – Он просто всегда был расчётливым человеком. Прежде чем сделать какой-либо шаг, он обязательно перед этим подготавливал почву. Так я и оказался под опекой посла Турции, которому мое наследство по сути было не нужно. Зато ко мне относились так же, как и к Наре. Её, конечно, всегда прессовали больше, чем меня, но тем не менее я знаю пару языков, умею фехтовать, играть в поло и гольф, а ещё умею играть на скрипке. В общем, обо мне хорошо позаботились. – То есть твой отец не доверил тебя родственникам, потому что они бы всего этого тебе не дали? Акын фыркнул. – Конечно же, нет. Их и по сей день возмущает тот факт, что моим наследством распоряжается господин Гювен. Но скоро мне исполнится восемнадцать, и я обязательно отсюда уеду так, чтобы эти стервятники меня не нашли. – А что насчёт Наре? – все ещё с интересом спросил Гедиз. Ему почему-то хотелось узнать о ней как можно больше, ведь она о себе мало, что рассказывала. – Когда я пришёл в их дом, я увидел её подле Вильдан. Она была такой маленькой, худенькой, с двумя косичками и очень печальным взглядом. Тогда я подумал, что это из-за меня. Что она сопереживает моему горю. Затем дни шли, а я так ни разу и не увидел на ее лице улыбки. Акын будто снова переживал эти моменты. Настолько четко он видел эти картинки из прошлого перед глазами. Гедиз же притих, боясь спугнуть его рассказ. – Я настолько был поглощён своей потерей, что не сразу понял с чем все это время справлялась Наре. Её мать закатывала истерики каждый вечер, когда посол находился дома. Затем он уезжал и наступало затишье. Вильдан либо была на съёмках, либо ходила по дому и раздавала прислуге задания. Могла изредка пропадать по вечерам и возвращаться только под утро с мощным перегаром. Наре все время была сама по себе. Вильдан только делала ей замечания или вообще не обращала на неё никакого внимания. «Такая одинокая», – подумал Гедиз. – Бракоразводный процесс не заставил себя долго ждать. И снова господин Гювен и Вильдан ругались между собой, совсем не понимая, как больно делают своей дочери. И я подумал, что могу стать ей другом, который бы помог со всем справиться. И чем больше я её узнавал, тем больше влюблялся в неё. – Стоп, – в разговор встрял Гедиз, – что значит влюблялся? Ты что влюблён в Наре? Гедиз старался произнести это как можно более спокойно, но он не смог перебороть в себе порыв. – Больше скажу, я думал, что люблю её, очень сильно люблю. А когда она впервые мне улыбнулась, я готов был кричать на всю улицу от радости. Она всегда была рядом, мы постоянно общались, делились тайнами или просто мечтали. Долгое время я даже не позволял себе смотреть на других девочек, потому что была она. Учитывая то, как завороженно Акын рассказывал о своих чувствах к Наре, Гедиз все больше терял надежду, что около неё стоит что-то ловить. Ведь раз она так доверяет Акыну, может эти чувства на самом деле взаимны? Но тогда не укладывался вопрос с Дуду. – Но? – настойчиво произнёс Гедиз. – Но внезапно в глаза мне бросилась девочка, которая училась с Наре в одном классе. Я серьезно тебе говорю, у меня чуть челюсть не отвалилась. Она настолько сильно привлекла мое внимание, что я неосознанно стал интересоваться кто она, откуда, что она любит. И одновременно корил себя за этот интерес, ведь получается, что я предавал свои чувства к Наре. Но я ничего не мог поделать с тем, как Дуду завораживала меня. И спустя время вот этих метаний я понял, что люблю Наре, но как свою младшую сестру. Мое сердце болит, если болит её. Если она поранилась, то поранился и я. Я хотел защищать ее и оберегать. Но не хотел, как девушку, как бы это сейчас некрасиво не звучало. «По смыслу некрасиво, но для меня и такой ответ сойдёт», – подумал Гедиз и облегченно выдохнул. – Гедиз, скажи честно, почему ты так привязан к Наре? В больницу за ней пошёл, поменялся со мной местами на ее дне рождении без всяких вопросов, теперь ещё и домой к себе зовёшь заниматься... – Акын прервался, чтобы вспомнить предмет, но не смог. – А, кстати, стоп, чем это вы собираетесь заниматься? – Математикой, физикой, химией, английской литературой и грамматикой, – стал перечислять Гедиз без особого энтузиазма. – Может и ещё какими-то предметами. У меня выбор большой. – Я рад, что вы с ней подружились. Добиться дружбы от такого человека, как Наре, может не каждый. – Как оказалось добиться дружбы Санджара ещё сложнее, – рассмеялся Гедиз. – До сих пор не могу понять, что я ему сделал. Акын сильнее вжался в пальто. Он стиснул зубы, уговаривая себя ничего не рассказывать. Он не мог спокойно сказать Гедизу, мол, дело не столько в тебе, сколько в твоей сестре. Акын предполагал, что Ишыклы очень не понравятся новости о том, что его сестра встречается в тайне с Санджаром, да и к тому же их связывают не просто отношения, а кое-что интимнее. – Так холодно стало. Я думаю, нам стоит уже пойти домой. Гедиз кивнул и выкинул бутылку от пива в мусорное ведро. Они пожали друг другу руки на прощание. Акын осмотрел промёрзшего Гедиза с ног до головы и спросил: – Точно не пойдёшь сейчас? – Нет, хочу немного постоять здесь, – ответил Гедиз с дружелюбной улыбкой на лице. Акын ещё раз кивнул и направился к дороге ловить такси. Гедиз же подошёл к краю набережной и выдохнул, закрыв глаза. Значит Наре такая недоверчивая из-за своих родителей. Он тоже не особо успел насытиться их любовью. Но он обещал себе не быть одиноким, чтобы не случилось, куда бы его снова не закинули. И Наре он тоже не даст потеряться. Он ещё тогда в больнице заметил напряженные отношения между ней и матерью, как будто они были чужими. Глаза Наре больше горели когда она смотрела на профессора Буржу. А профессора Лейлу она вообще обожала. Она неосознанно искала в других женщинах то, что не смогла дать ей мать. Гедиз потёр шею. Главное, чтобы завтра он не проснулся с дикой болью в ней. Он сейчас ни в коем случае не может заболеть. Затем достал телефон и позвонил Наре. Он приложил трубку к уху и сделал несколько шагов вблизи набережной. – Алло? Услышав голос Наре, Гедиз вдруг забыл зачем звонил ей. Он протер глаза и снова остановился. – Гедиз, что-то случилось? – забеспокоилась Наре. – Я поговорил с твоим братом, как ты и хотела. – Что? – переспросила девушка. Кажется она была очень удивлена, что он сделал это по её просьбе, как будто раньше никто никогда не слушал её. – Ты серьёзно? – Я похож на несерьёзного человека? – Вообще-то да, – тут же ответила Наре, что заставило Гедиза улыбнуться. – Но у тебя большое сердце. – Раньше я и подумать не мог, что оно у меня такое, – рассматривая звёзды, сказал Гедиз. – До тебя. В трубке повисло молчание. Ишыклы прикусил губу до крови. Зачем он ей так в лоб о таких вещах говорит? Кто его вообще за язык тянул? Неудивительно, что она сейчас не знает, что ответить. Как бы её это не оттолкнуло, ведь она считала его своим другом, а тут какие-то намеки на чувства. – Мы встречаем людей не просто так, – неуверенно начала Наре. Гедиз чувствовал, как ей неловко, и она пытается правильно подобрать слова. – С новыми людьми мы раскрываемся по новому. Видим то, что раньше в себе не замечали. Каждый человек, приходящий в нашу жизнь, выполняет в ней какую-то миссию. – Очень красиво сказала, – радуясь тактичности Наре, ответил Гедиз. Это все равно лучше молчания. – Значит увидимся после выходных? – Увидимся, – ему показалось, что она улыбнулась, когда произнесла это слово. – Спокойной ночи, Гедиз. – Спокойной ночи, Наре.сентябрь, 2021
Следователь Сайжи качалась на стуле из стороны в сторону и наблюдала за сидящей напротив неё Менекше. Девушка была одета в темно-зелёное платье в стиле 80-х. Она крепко держала обеими руками сумку и не знала куда деть свои глаза. – Мне очень жаль, что приходится снова ковыряться в вашей ране, но я не могу иначе, – стуча ручкой по столу, сказала следователь. – Какие отношения вас связывали с сестрой? Менекше резко подняла глаза и посмотрела с неким недовольством. Её большие голубые глаза загорелись. – Вы подозреваете меня в убийстве сестры? – срываясь на истерический крик, возмутилась Менекше. – Моя сестра, моя двойняшка, моя половина лежит сейчас в сырой земле! Мое сердце закопали вместе с ней, а вы позволяете себе делать такие предположения? Вы что никогда никого не теряли? Вы даже не можете знать, как мне больно! Пусто! Пусто! Пусто в душе! Менекше ударила себя несколько раз ладонью в грудь, а затем заплакала, повторяя без умолку: «моя сестра, моя сестра, моя сестра». Следователю Сайжи стало неудобно. Она протянула девушке стакан с водой и коробку с носовыми платочками. Менекше не сразу перестала качаться вперёд-назад и выть. Им пришлось подождать ещё минут семь пока она успокоится. – Я не обвиняю вас, госпожа Менекше, – сказала Сайжи. – Мы просто заново составляем досье на всех, кто был приближён к Эльван. Я вижу, как вы страдаете. Примите мои соболезнования. Но вернёмся к работе. Были ли у вас какие-то серьёзные ссоры с сестрой? Менекше остановилась, задумавшись над словами следователя.ноябрь, 2014
Родители Йылмаз уехали в командировку, оставив дочерей на неделю одних. Им было весело вместе до того момента пока они не поругались около школы. Эльван как и обещала воротила нос от Менекше и делала вид, что той вообще не существует. Последняя же запиралась у себя в комнате и тихо плакала в подушку. Но сегодня она не собиралась проводить этот вечер так же, как и предыдущие. Она больше не может держать этот груз внутри себя. Менекше вышла из своей комнаты посреди ночи в пижаме и постучалась в дверь сестры. Она тарабанила по дереву пока Эльван не соизволила встать с кровати. В душе все сжалось от страха, но отступать было некуда. Эльван открыла дверь в свою комнату. На голове у неё была икебана из бигуди, а одета она была в любимую розовую пижаму. Менекше оттолкнула сестру и ворвалась в ее комнату. – Ты плохо понимаешь, что ли? – недовольно воскликнула Эльван. – Закрой дверь, нам надо поговорить, – строго произнесла Менекше с некой угрозой в голосе. Она сделала свет прикроватной лампы чуть ярче и села на мягкий матрац. Эльван, фыркнув, закрыла дверь и села напротив сестры. Она пронзила ее недовольным взглядом. Менекше же сжалась в комочек. Она вдруг снова почувствовала себя незащищенной. – Эльван, мне не к кому обратиться, ты моя единственная надежда, – с мольбой в голосе произнесла Менекше. Эльван промолчала, поэтому девушка продолжила. – Со мной случилась беда, о которой я боялась всем рассказать. – Ноготь сломала, что ли? – отмахнулась Эльван. – Меня изнасиловали трое мужчин. Я беременна, – на одном дыхании выпалила Менекше, боясь посмотреть сестре в глаза. Глаза Эльван стали размером с блюдце. Плечи резко опустились. Она неуверенно коснулась опущенных рук сестры, не зная, как реагировать на такое. – Как? Когда это произошло? – Не важно, Эльван, все это уже не важно! – сквозь слёзы надрывисто прокричала Менекше. – У меня будет ребёнок, понимаешь? Мой ребёнок. – Мы должны написать заявление в полицию, – Эльван подскочила с места, но Менекше ее снова посадила и сильнее сжала ее руки. – Будет скандал, понимаешь? Родители скажут мне сделать аборт, а я не хочу, Эльван! Я уже почти решилась на это, взяла талончик, хотела, чтобы никто даже не узнал, но не смогла это сделать со своим ребёнком! – Моя дорогая, – тихо прошептала Эльван, смотря на плачущую сестру. Менекше поставила руку сестры на свой живот. – Он здесь, Эльван. Мой малыш здесь. То, что со мной случилось уже не даст мне возможности выйти замуж. Никто не захочет грязную девушку. Позор упадёт на наш дом, если я совру будущему мужу, а потом он узнает, что я не девственница. – Но что ты собираешься делать с ребёнком? Ты ведь сама ещё дитё! Думаешь, позор минует нас, если ты родишь ребёнка без мужа? – возмутилась Эльван. – Ты хочешь, чтобы этот ребёнок всегда напоминал тебе о том насилии, что ты пережила? Этот ребёнок зачат не от любви, он принесёт много бед тебе! – Да как ты можешь так говорить! – Менекше подскочила с кровати и пригрозила сестре пальцем. – Этот ребёнок единственное, что подарит мне улыбку в будущем. Я его мать, пойми же ты уже наконец! Надо будет я на коленях умолять буду родителей не отправлять меня к врачу! Эльван тоже вскочила на ноги и встала напротив сестры. – А что ты собираешься делать? Оставить безнаказанными тех, кто надругался над тобой, а себя наказать ребёнком? Менекше свела брови домиком и покачала головой. Ей казалось, что она задыхается. – Я не прошу тебя воспитывать моего ребёнка вместо меня. Просто поддержи меня, когда я расскажу родителям о своей беременности. Подтверди мои слова, что я по глупости согрешила. Подумала, что люблю, а ошиблась. Помоги уговорить родителей отправить меня жить за границу, чтобы здесь никто не узнал о моей беременности, и этот позор не ляжет на твои плечи, сестра. – Родители будут против ребёнка вне зависимости от того, кто его отец – насильник или возлюбленный! А ты сейчас поддаешься тупо эмоциям, вместо того, чтобы пойти написать заявление в полицию и поймать тех негодяев! – Эльван, я не знаю, что мне делать! – взревела Менекше. – Я схожу с ума уже, понимаешь? Куда бы я не посмотрела, чтобы не придумала, я упираюсь в то, что у меня заберут моего ребёнка. А я уже его люблю, Эльван, люблю сильнее жизни. Менекше закрыла лицо руками и сильнее заплакала, понимая, что находится запертой в клетке, где нет выхода. Эльван обняла сестру, думая о том, что здесь нужно сделать. Ей было больно от слез Менекше. Странно было представлять, что она носит под сердцем её племянника. Но этот ребёнок уже был ей отвратителен. Она не сможет смотреть на него. Этот ребёнок порождение насилия. Эльван выпустила сестру из объятий, надела маску понимания и погладила Менекше по плечам. – Хорошо, хорошо, только не плачь. Это на ребёнка плохо влияет. Пойдём на кухню, я заварю тебе чай. Менекше бросилась с объятиями на сестру и прижала её к груди со всей силы. – Спасибо, спасибо, спасибо тебе! – Да не за что, – наигранно веселым тоном ответила Эльван. – Ты выходи, а я сейчас тебя догоню. Менекше, стирая слёзы по пути, вышла из комнаты, окрылённая мыслью, что ещё хотя бы какое-то время она сможет отстоять своего ребёнка. Девушка коснулась живота и стала поглаживать его, представляя уже каким будет ее малыш. Она дошла до лестницы, а затем почувствовала удар в спину и, не успев схватиться за перила, покатились вниз. Перед глазами все перевернулось. Она сильно ударилась головой и потеряла сознание. Когда тело Менекше коснулось холодного пола, Эльван набрала побольше воздуха в лёгкие, а затем иступлено закричала и побежала вниз к сестре. – Менекше! Менекше! Кто-нибудь помогите! Эльван села около тела сестры и коснулась её щёк. К ней тут же подбежали служанки, которые одна за другой ахнули от ужаса. – У неё кровь, госпожа Эльван! Девушка опустила глаза и закричала, сама про себя радуясь, что ее план сработал.сентябрь, 2021
Наре подъехала к дому Ишыклы. На удивление охранники спокойно открыли перед ней ворота и разрешили въехать во двор. Она приветливо кивнула им головой. День сегодня как и обычно был жарким. Наре пыталась отвлечь себя мыслями о погоде, о надеждах, что скоро солнце сядет и станет прохладнее. Она проехала мимо ровно посаженных в ряд и ухоженных высоких кустов по обе стороны дороги. Наре посмотрела на стены дома из светлого камня, напоминающие крепость, способную защитить тебя от любого нападения. Но именно здесь их история с Гедизом потерпела крах. Наре остановила машину рядом с машиной Гедиза. Она последний раз посмотрела на себя в зеркало. Почему-то сейчас ей не захотелось ничего делать со своими непослушными волнами. Она надела простой белый короткий топик без лямочек, джинсы мом песочного цвета и белые кеды. Образ дополнила украшением на шее – бриллиантовой капелькой на прозрачной леске, и на запястье и щиколотке тонкими серебряными браслетами. Она обещала себе, что отныне будет уверена в себе как никогда раньше. Она больше не позволит чувствам одержать вверх. Только холодный беспристрастный расчёт, который спасёт её и Гедиза от ложных подозрений. А затем они снова разойдутся, как будто никогда и не встречались. Наре выпрямилась и постучала в дверь. Начала считать про себя, чтобы не концентрировать внимание на раздражении, возникшем в ней из-за ожидания. Она посмотрела на экран телефона и убедилась, что приехала вовремя. Дверь наконец-то отворилась, и Наре перевела взгляд на того, кто предстал перед ней. Это был мальчик, закутанный в полотенце. Походу он выбежал к ней прямо из бассейна. С его мокрых темных волос стекала каплями вода. На коже отчетливо был заметен летний загар. А глаза казались настолько чёрными, что невозможно было разглядеть в них зрачков. Наре присела на корточки, чтобы их лица были на одном уровне. Мальчику на вид было лет пять, не больше. Он с интересом разглядывал Наре и, не скрывая своих эмоций, улыбался ей. – Меня зовут Наре, а тебя? – Селим! – позади мальчика раздался голос Гедиза. Наре подняла глаза и улыбка, подаренная ею мальчику, зависла на лице. В глубине дома показался Гедиз, одетый исключительно в короткие шорты, и то те прилегали к телу. Он видно тоже выбежал из бассейна, так как по нему водопадом стекали крупные капли одна за другой. В руках он держал небольшое белое полотенце, которым быстрыми движениями вытирал намокшие волосы. Наре поняла, что слишком долго смотрит на подтянутую фигуру Ишыклы, совершенно не моргая. Он же, увидев ее в дверях, замедлил шаг, оставляя на тёмном полу следы от босых ног. Наре опустила глаза и тут же прочистила горло. Это так она обещала держать себя в руках? Разговор ещё не начался, а она уже спалилась с потрохами. Наре поднялась и поправила джинсы на талии. Она снова посмотрела на мальчика, который разглядывал её своими большими глазами, обрамлёнными густыми ресницами. – Приятно познакомиться, Селим, – улыбаясь, сказала Наре. – Мне тоже, – смутившись, ответил мальчик. – Селим, не стой босиком, не то заболеешь, – сквозь строгий тон Гедиза прослеживалась теплота. Мальчик обернулся к Ишыклы и ответил: – А я люблю болеть. Мама тогда меня поит чаем, кормит сладостями и смотрит со мной мультики. – А меня она скорее накормит ядом, если ты заболеешь, – махнув рукой, сказал Гедиз. – Беги скорее в комнату, иначе ещё и твоя бабушка принесёт меня в жертву, словно барашка. А ты же так не поступишь со своим дядей? «Это сын Мюге и Локи? Что-то он слишком темненький», – подумала про себя Наре. Селим рассмеялся, но противиться не стал. Последний раз посмотрел на Наре и все также смущенно помахал ей ручкой, что вызвало у девушки улыбку истинного умиления. Она повторила за ним, а затем снова перевела взгляд на Гедиза, который подошёл к двери и упёрся в неё рукой. – Я должен был догадаться, зачем звонила Лейла. – Ты ради неё так вырядился? – с ухмылкой на лице, Наре снова осмотрела Гедиза с ног до голова, молясь про себя не покраснеть, а выглядеть абсолютно беспристрастной. – Знал бы, что ты придёшь, вообще бы не одевался. Наре цокнула и закатила глаза. Гедиз лишь усмехнулся и прошёлся рукой по влажным волосам. Он тоже оценил то, во что была одета Наре. Особенно как изящно выпирали её открытые взору ключицы за счёт топика без бретелек. Он заметил, как Челеби смотрела либо в сторону, либо в потолок, лишь бы он не попадался ей на глаза. Такая взрослая, а все ещё смущается таких вещей. Гедиз отошёл назад и протянул руку в сторону холла. – Раз уж пришла, то не стой в дверях. – Я уже думала ты не догадаешься пригласить, – не без возмущения сказала Наре. Гедиз же молча с хитрой улыбкой на лице дождался пока она пройдёт вперёд и закрыл за ней дверь. От глаз Наре не ускользнуло выражение его лица полное озорства. Очень вовремя, особенно после того как он прошлой ночью отверг её. Вспомнив об этом, чувство злости с новой силой вспыхнуло в груди Наре, и она, подняв гордо голову, отвернулась от полуголого Гедиза, который даже не пытался прикрыться хотя бы полотенцем, а нагло перекинул его через плечо. – Чай или кофе? – направляясь в сторону кухни, спросил парень. Наре коснулась его предплечья, на котором ещё красовались редкие капли воды, и быстро убрала руку. Ишыклы медленно обернулся и, вздёрнув бровью, посмотрел на девушку. – Я не в гости пришла. Нам нужно поговорить. Только вдвоём, – спешно добавила Челеби. Наре заметила, как Гедиз слегка напрягся после ее слов. Все-таки не смотря на его напускное безразличие, она какие-то чувства да вызывала в нем. Иначе почему он так изменился в лице, когда речь зашла о разговоре тет-а-тет? Наре сощурила глаза, рассматривая каждую черту его лица в попытках понять, о чем он задумался. – Ладно, – сказал Гедиз. – Пошли на улицу. Ишыклы спешно прошёл через холл, а Наре скорее побежала за ним вдогонку, стараясь не смотреть на то место, куда так заманчиво прилипли шорты. Она несколько раз себя отругала за незваные мысли, лезущие в голову в такой серьезный момент. Они молча пересекли внутренний двор дома и оказались около бассейна. Гедиз сел на один из плетённых лежаков и сбросил полотенце. Наре села напротив него и решила особо не медлить, иначе совсем из головы выпадет все то, зачем она сюда пришла. – Мне не нравится, что подозрения в убийстве могут упасть на тебя из-за меня. – Наре, – Гедиз устало простонал имя девушки, но та выставила руку вперёд. – Называй меня как хочешь, говори, что хочешь, но нам нужно с этим что-то сделать. Если Акын докажет невиновность Санджара, то вся вина ляжет на тебя, а я не смогу спать спокойно, зная об этом. Гедиз облокотился о колени и подался вперёд. – С чего ты взяла, что он сможет это доказать? – Он не просто так искал Дуду, – с таким же напором ответила Наре. – Думаю, он хотел что-то найти у неё или спросить. Но что? Ведь она последние недели даже не ходила в школу. – Наверно, просто хотел с ней увидеться. – Нет, в тот вечер, когда я приехала в Стамбул, он именно сказал мне, что если я помогу ему найти Дуду, то все разрешиться. Гедиз сложил руки в замок и посмотрел на бассейн, который озаряли последние лучи солнца. – Почему тогда в открытую не спросишь у него, что именно он хотел узнать? – Я не могу действовать одна. Мы с тобой в одной лодке Гедиз, хочешь ты этого или нет, – Наре тоже облокотилась о колени и подалась вперёд к Ишыклы. – Признайся, ты просто ищешь повод пообщаться со мной. – Прекрати поясничать! – возмутилась Наре. Гедиза же её реакция повеселила. – Я тебе о серьезных вещах говорю. – Так зачем ты пришла? А то все ходим вокруг да около, – с тем же непринуждённым баловством ответил Гедиз. – Мы с тобой вместе подтвердим причастность Санджара к убийству или найдём настоящего убийцу. – Как мило, с чего начнём? – также шутливо ответил Гедиз. – Почему ты так спокоен? – ударив ладонями по коленям, воскликнула Наре, на что Ишыклы уже не смог сдержаться и рассмеялся. – Знаешь что? Ты надоел мне со своими насмешками надо мной. Наре встала со своего места и, отвернувшись, собиралась уйти, но Гедиз молниеносно подскочил и, схватив её за запястье, притянул к себе так, что она, потеряв равновесие, уперлась ему в грудь. Наре отвернулась и отошла от него на шаг, уговаривая себя не дрожать, не то он подумает, что это из-за близости с ним, а не от злости. Гедиз же прикусил губу и протянул руки, чтобы взять её за плечи, но Наре тут же оборвала его порыв. – Не прикасайся ко мне. – Хорошо, хорошо, – подняв руки вверх, произнёс Ишыклы. – Давай я пойду переоденусь, а потом мы начнём все сначала. А то ей Богу я не могу спокойно смотреть на твоё покрасневшее лицо. Гедиз еле подавил в себе желание снова засмеяться, увидев обиженный взгляд Наре, обращённый на него. – Ты меня не волнуешь. – Правда? – с напускным удивлением сказал Гедиз. – Даже если бы голый здесь стоял, мне было бы все равно, – с некой злостью в голосе ответила Наре. Гедиз коснулся резинки своих шорт и слегка потянул её вниз. Наре тут же отвернулась и закрыла глаза, возмущённо завизжав: – Дурак, что ли?! – Если только чуть-чуть. По коже Наре прошлась свора мурашек, когда ее плеча неожиданно коснулась щетина Гедиза, а его горячее дыхание оставило после себя неровную дорожку. Она сильнее закрыла лицо руками и съежилась, а затем почувствовала быстрое прикосновение его губ к её кожи. Наре тут же обернулась и уже хотела ударить Ишыклы, но тот увернулся и, смеясь, побежал в дом. А она стояла и смотрела ему вслед, все пытаясь выдавить из себя хоть какие-нибудь ругательства, но ей будто перекрыли кислород и от нехватки воздуха в легких она была не в силах ничего произнести. Наре отчаянно запустила пальцы в волосы и топнула ногой. Почему же это глупое сердце сейчас бьётся в груди как само не своё?