Петруся Верховенский создал беседу...

События данной части происходят спустя два года после смерти Ленского, и выхода всех из беседы. Лямшин 666: Ребят, меня взломали два года назад, вот только восстановил страницу, а я что-то не понял, а где все? Надо написать массовику-затейнику Верховенскому, пусть объяснится *Петруся Верховенский вернулся в беседу* Петруся Верховенский: Хули ты сюда так рано зашёл? Не мог лет 5 подождать? Ну вообще. Лямшин 666: Не надо тут свою агрессию выплескивать на меня. Петруся Верховенский: Прости. Лямшин 666: Не прощу. Так где все? Петруся Верховенский: «Всех» уже нет как 2 года. Лямшин 666: В живых? Петруся Верховенский: Нет, все просто вышли, после...э... Лямшин 666: Вы поругались? Петруся Верховенский: Ну, типо того. Да, точно, можно и так сказать) Лямшин 666: Судя по всему, правда очень сильно поругались, раз аж разошлись все! Петруся Верховенский: Не то слово) Лямшин 666: Ты специально пишешь «)»? На ссору вроде бы так не реагируют... Петруся Верховенский: Не бери в голову. Пожалуйста. Лямшин 666: Как все странно! Явно военная тайна какая-то... Мне кажется, там не только ссора, но как я понимаю, ты не очень хочешь об этом говорить. Петруся Верховенский: Правильно думаешь. Может, и вправду кого-то ещё добавить? Просто так, мы могли бы и в личке поболтать, ну или созвониться. А сейчас смысл нам тут разговаривать? Лямшин 666: Пожалуй, ты прав. Кстати, ты какой-то больно вежливый стал. Ну, не считая того, что несколькими сообщениями ты написал «хули». Петруся Верховенский: Это я от удивления) Лямшин 666: Может... Добавим Ставрогина? Как ваши отношения? Петруся Верховенский: Отношения? С кем? Со Ставрогиным? Лямшин 666: Ну да, мы вроде бы сейчас о нем говорим. Петруся Верховенский: Оу...скажу тебе честно, у меня с ним нет и не было никаких отношений) Да и вообще, опять же, это было два года назад, я не считаю нужным копаться в прошлом. Бе. Лямшин 666: То есть ты сейчас один? Петруся Верховенский: Так кого ты там добавить хотел? Лямшин 666: Не уходи от ответа. Петруся Верховенский: Я тебя сейчас удалю нахуй. Лямшин 666: Узнаю нашего старого Верховенского))) Петруся Верховенский: Поздравляю тебя с этим, но не от всего сердца. Ты знаешь новую страницу Ставрогина? Я вот нет. Старая просто заблокирована. Лямшин 666: Давай я по номеру телефона посмотрю. Петруся Верховенский: Гений. Давай, смотри. А я пока малыша Эркеля попрошу добавиться. Правда он уже не совсем малыш, девятнадцатый год пошёл, но все равно... Он так-то совсем не изменился. *Эркель вернулся в беседу* Эркель: Приветик! Ух ты! Неужели беседа вновь оживает? Петруся Верховенский: Привет, Эркель🧡 Не думаю, что беседа оживает надолго... Но Лямшина поблагодарить надо) Лямшин 666: Да не за что) Петруся Верховенский: Если встретимся с тобой на улице, то я тебя пристрелю, лямка) Лямшин 666: Как ты меня назвал? Эркель: Господи, Пьер, Лямшин, не начинайте, пожалуйста! Эта беседа и так наполнена не самыми лучшими и яркими воспоминаниями. Не забывайте, что все ссоры у нас начинались именно с таких мелочей... Петруся Верховенский: Как скажешь, милый, но и ты не забывай, что у нас в принципе позитивных моментов тут не было. Эркель: Был. Один. Но мы не будем о нем говорить. Петруся Верховенский: Оу, я понял. Лямшин 666: А я вот ничего не понял, ну и ладно. *Николас Ставрогин вернулся в беседу* Николас Ставрогин: День добрый. Эркель: Привет! Николас Ставрогин: Судя по всему, единственный, кто мне тут рад) Верховенский, зайка, ты что, со мной даже не поздороваешься? Петруся Верховенский: Бля, иди нахуй. Николас Ставрогин: Бешеный. *Григорий Печорин вернулся в беседу* Николас Ставрогин: ОООО, КАКИЕ ЛЮДИ Григорий Печорин: ПРИВЕЕЕЕТ Петруся Верховенский: Бесит меня. Эркель: Пьер, не будь такой букой. Хорошо?🥺🧡 А тебе, Григорий Александрович, я очень рад!!! Григорий Печорин: И я тебе немного рад, солнышко наше беседное! Петруся Верховенский: Да хорошо-хорошо. Только пусть те не бесят меня. Николас Ставрогин: Эркель, малыш, ты его тоже бесишь) Эркель: Эй! Перестань. Григорий Печорин: А Онегин не возвращался? А то как это, движ СО СРАЧЕМ и без него?) Николас Ставрогин: Попроси его вернуться. Григорий Печорин: Без проблем. Петруся Верховенский: Я не понимаю, вы реально хотите всех вернуть? Николас Ставрогин: НЕ ВСЕХ) Эркель: Отвратительная шутка. Николас Ставрогин: Шутка? Какая шутка? Я имел ввиду, что надо добавить тех, кто активно два года назад участвовал в весёлых диалогах) Ну там...Кириллов, Маврикий, Онегин, иногда Шатов, иногда Базаров. А ты о чем подумал? Эркель: ДОГАДАЙСЯ. Николас Ставрогин: А) Ну и это тоже. Эркель: КОЛЯ. Николас Ставрогин: ЧТО? Петруся Верховенский: Не кричи на Эркеля, собака. Николас Ставрогин: А я раньше был солнцем... И звездой. А сейчас кто я? Собака. Эркель, кстати, первый начал. Эркель: Да. Григорий Печорин: Онегин не хочет возвращаться. И я его понимаю. Николас Ставрогин: Сделай так, чтоб захотел. В чем проблема? Только вот сопли эти не надо тут размазывать. Вы поняли, о чем я. Я надеюсь. Лямшин 666: Какие сопли, я теперь вообще ничего не понимаю... Петруся Верховенский: Тебе и не надо. Лямшин 666: Я все равно все потом узнаю. Петруся Верховенский: Гриш, ну, попробуй ещё разок. Николас Ставрогин: Я Маврикию сказал про «возрождение» беседы. Петруся Верховенский: Вы с ним реально общаетесь? Николас Ставрогин: Каждый день. Петруся Верховенский: Эвона как... А ты мне за эти два года ни разу не написал! Николас Ставрогин: Мне общение с тобой не особо интересно) А ещё, как я по твоему мнению могу НЕ общаться с человеком, которого вижу каждый день? Эркель: Вы вместе учитесь? Николас Ставрогин: Живем. Лямшин 666: Маврикий это... это кто? Петруся Верховенский: А это, случаем, не «абортыш»? Эркель: Да-а-а, это он! Петруся Верховенский: Судя по всему, Лямшина тут уже не было, когда был прикол с «абортышем» Николас Ставрогин: Ну да, его вроде бы ты удалил из беседы, назвав извращенцем. Петруся Верховенский: Возможно. *Маврикий Дроздов вернулся в беседу* *Алексей Кириллов вернулся в беседу* Николас Ставрогин: О, плюс два Алексей Кириллов: А ой, я не сюда зашёл Петруся Верховенский: А этот откуда взялся? Кто Кириллова позвал? Алексей Кириллов: А нет, все сюда. И тебе, Петь, привет) Эркель: Давайте ещё кого-нибудь добавим и будем говорить! Николас Ставрогин: А что мы по-твоему сейчас делаем? Эркель: Не, я имею ввиду то, что сейчас еде кто-то присоединится и мы поделимся тем, что у нас в жизни происходит сейчас. Ну, или произошло за эти два года. Николас Ставрогин: Да я понял. Я же шучу) Петруся Верховенский: Да кто тебя знает... Алексей Кириллов: Шатов, к слову, не придёт. Николас Ставрогин: А что так? Петруся Верховенский: Он и раньше не приходил. Алексей Кириллов: А у него теперь все совсем плохо. Ну, год назад примерно он удалился из соцсетей, ибо это, видите ли, создание дьявола и ни что иное как секта. Петруся Верховенский: Жуть... Эркель: Кирсанов и Базаров тоже не вернутся. Алексей Кириллов: Тоже по религиозным причинам? Эркель: Хе-хе, нет) Просто Базаров вообще не помнит, что это за беседа, а Кирсанов не видит смысла находиться здесь без него. Николас Ставрогин: А, понимаю. Петруся Верховенский: Не знал, что ты с ними общаешься... Эркель: Я какое-то время общался с Кирсановым... ну, раньше. Даже гулять собирались втроём, но по некоторым причинам пошли только вдвоём и то, погода подкачала. Дождь проливной пошёл, да и настроение было отвратительное. А сейчас мы с Аркадием все меньше и меньше общаемся. Либо я ему пишу, он меня игнорирует, либо он пишет, а я игнорирую его. И кто-то из нас обязательно удалит сообщение! Вот и не можем нормально поговорить. Петруся Верховенский: А ты бы хотел? Хотел бы с ним пообщаться? Эркель: Хотел. Мы с ним очень похожи! Алексей Кириллов: А «погулять втроём» это с кем? Ты, Аркадий и...? Эркель: Ну...Я, Аркадий и Володя. Алексей Кириллов: Ох. Лямшин 666: А Володя... это тот, который Ленский? Николас Ставрогин: Да, он. А у нас ещё Володи есть? Лямшин 666: Не знаю, мало ли что. Его тоже надо добавить, а то как это, Онегин и без него. Петруся Верховенский: Ага, добавим, конечно) Николас Ставрогин: Действительно, как это он, и без него... Не, ну если ТАМ интернет ловит, то добавим. Алексей Кириллов: Низко. Николас Ставрогин: Да брось. Лямшин 666: Да не, в Германии вроде хорошо ловит. Петруся Верховенский: ХАХАХАХ В ГЕРМАНИИ. Эркель: Это отвратительно, перестаньте. Петруся Верховенский: Ой, малыш, открой окно, а то как-то душно стало) Николас Ставрогин: Лямшин же все равно не знает. Григорий Печорин: Онегин согласился вернуться!!! Петруся Верховенский: Надеюсь, он хотя бы изменился, а не остался мудаком. Алексей Кириллов: Ну после ТОГО грех было бы не измениться. Петруся Верховенский: Сейчас должен неожиданно прибежать Шатов на слово «грех». Эркель: И тут неожиданно прибегает собака)))) Николас Ставрогин: Что? Вы шутите? Петруся Верховенский: В смысле? Николас Ставрогин: В коромысле. Вы серьезно думаете, что Онегин действительно способен на изменения? Я думаю, он недели через две все забыл. *Евгений Онегин вернулся в беседу* Николас Ставрогин: О, а я тебя как раз добрым словом вспоминаю. Евгений Онегин: Я только на пятнадцать минут. Печорин задолбал настолько, что я вернулся. Петруся Верховенский: А заблокировать Печорина — не судьба? Евгений Онегин: Я блокировал. Так он мне с фейка написал. Придурошный. Эркель: О, все в полном составе! Николас Ставрогин: Ну это да, если не считать отсутствующую половину всех участников) Эркель: Да без разницы! Дорогие мои, я по вас соскучился🥺 Так что давайте, рассказывайте, что нового? Думаю, за два года у вас что-то, да появилось новое... Вот я год назад поступил в университет МВД, например) Николас Ставрогин: И это все, что произошло с тобой за два года?) Эркель: ... Нет. Николас Ставрогин: Жаль. Алексей Кириллов: О-о-о, ментом будешь, все ясно. Григорий Печорин: Как его в это дерьмо занесло... Верховенский, признавайся, это ты его заставил туда поступить? Петруся Верховенский: Никак нет. Я его отговаривал. Григорий Печорин: Но он «не отговорился»? Петруся Верховенский: Как видишь. Эркель: Да ладно! Мне учиться там очень даже нравится... Евгений Онегин: Учиться и быть ментом — немного разные вещи. Григорий Печорин: Не «немного», а прям разные. Евгений Онегин: Как скажешь. Спорить я с тобой больше не буду, пожалуй. Эркель: Вот и хорошо, не спорьте) Евгений Онегин: А как учишься хоть? Плохо или совсем плохо? Петруся Верховенский: Хорошо он учится. Эркель: Да! Ну, не всегда конечно получается, но я стараюсь... Григорий Печорин: А Кирсанов, которого нет, на кого учится, если знаете? Эркель: Я не помню, честно говоря х) Но он там переводился постоянно... Григорий Печорин: Не определился) Жуть. А я вот нигде не учился и живу себе спокойно. Евгений Онегин: Если ты так можешь, это не значит, что так могут и другие. Григорий Печорин: Так ты же тоже не учишься вроде, что ты выгребываешься? Евгений Онегин: Во-первых, я не выгребываюсь. А во-вторых, я учился, но ушёл по некоторым причинам. Григорий Печорин: А, простите, ошибся. Евгений Онегин: Ничего. Алексей Кириллов: А у меня в жизни особо ничего не произошло. Если не считать того, что я доучился на инженера и сейчас работаю потихоньку. Ну, и чай пью) Григорий Печорин: У меня вот тоже ничего не происходило... Будто бы мы и не расходились. Маврикий Дроздов: И вправду. Эркель: Маврикий, а у тебя что нового? Маврикий Дроздов: Как бы это не было бы прискорбно, но... ничего) Разве что то, что я наконец-таки сошёлся со Ставрогиным, хотя это было сложно. Петруся Верховенский: Прикольно... Николас Ставрогин: Это я сошёлся с тобой, а не ты со мной. Маврикий Дроздов: Ладно-ладно, только не кипишуй) Петруся Верховенский: А я Эркеля отвожу на машине на учебу) Маврикий Дроздов: Вот это он «шугар-дэдди» Петруся Верховенский: А то) Евгений Онегин: Мерзость то какая. Петруся Верховенский: Сам ты мерзость, ебанный ты шашлык. Евгений Онегин: За шашлык сейчас ответишь, пельмень. Петруся Верховенский: КТО. Николас Ставрогин: АХХАХАХ ПЕЛЬМЕНЬ. Петруся Верховенский: М-М-М СМЕШНЯВКА... Эркель: Вот он — настоящий пельмень. Петруся Верховенский: Слышь, даздраперма. Эркель: Чего? Маврикий Дроздов: А причём тут прекрасное звучное имя Даздраперма? Петруся Верховенский: Я думал, это муха такая... Николас Ставрогин: ХАХХАХП, А Я ДУМАЛ, ЭТО МУХА ТАКАЯ... Маврикий Дроздов: Сам ты блин, муха. Евгений Онегин: Идиоты. Петруся Верховенский: Так, шашлык... Алексей Кириллов: Шашлычок ту-ду-ду и лучок ту-ду-ду. Эркель: На природе! Алексей Кириллов: При погоде! Лямшин 666: Я так понял, вы все в романтических отношениях состоите? Петруся Верховенский: Ну типо) Почти все. Алексей Кириллов: Да, кроме меня. Николас Ставрогин: По тебе и видно. Лямшин 666: Пиздец. Это же гей-клуб. Кстати, Онегин, а как твои отношения с Ленским? Или вы тоже как Ставрогин и Верховенский разошлись? Николас Ставрогин: ХАХАХАХХ, ПРОСТИТЕ. Лямшин 666: Нет, ну а что он молчит. Открыл рот и молчит, зачем? Евгений Онегин: ... Николас Ставрогин: С Ленским?) Лямшин 666: Ну... да, с Ленским. Я что-то не то спросил? Или я перепутал кого-то? Алексей Кириллов: А Ленский умер. Лямшин 666: ЧЕГО НА...? КОГДА? Алексей Кириллов: Ну так... Как раз-таки два года назад. Лямшин 666: А я почему об этом не знаю? Алексей Кириллов: А я что, по-твоему, ебу, почему ты об этом не знаешь? Лямшин 666: А как он умер? Его убили? Николас Ставрогин: Да, убили. Лямшин 666: Матерь божья, жуть! А кто? Николас Ставрогин: Сам Ленский. Лямшин 666: Че. Петруся Верховенский: Вскрылся он. Лямшин 666: А как так-то? Из-за чего? Григорий Печорин: Да вот. Есть у нас один пидорас тут, в компании, который людей любит доводить...) Евгений Онегин: Не надо, пожалуйста. Вы же хотели что-то новое обсудить, так давайте, обсуждайте. Эркель: Судя по всему, ОНИ уже все обсудили... Григорий Печорин: Нет, Женя, надо. Там все пошло от тебя. Евгений Онегин: Нет, от тебя. Григорий Печорин: Может ты получше подумаешь своей золотой головой, а, натуральный блондин на всю страну такой один? Евгений Онегин: Печорин, у меня правда нет сил на ссоры с тобой, я был в таком хорошем настроении, пока ТЫ его не испортил. Ты можешь хотя бы часть вины взять на себя? Григорий Печорин: Не могу. Евгений Онегин: Тогда как я по-твоему должен взять ВСЮ вину на себя? Ты хоть примерно представляешь, как я себя чувствую? Мне и так тяжело от осознания того, что если бы я на него так сильно не давил, он был бы жив. Живой, радостный, сидел бы сейчас рядом со мной, звонко смеялся и, мягко меня обнимая, рассказывал всякие всратые истории. Григорий Печорин: Ох, бедненький наш Женечка! Эркель: А по-моему, это и вправду тяжело. Николас Ставрогин: Интересно, Онегин реально так второй год подряд страдает или чисто прикидывается, хочет, чтоб его, одинокого, пожалели?( Петруся Верховенский: Я думаю, что второе. Эркель: Пьер, и ты туда же? Я от тебя такого не ожидал! Николас Ставрогин: От Верховенского? От Верховенского ты такого не ожидал? Да ты моя зая. А ты смешной! Маврикий Дроздов: Знаете, я вот сейчас ещё вспомнил, что я в Петербург переехал... сейчас ещё новостей повспоминаю... Николас Ставрогин: Блять, заебали, там все от Эркеля пошло. Петруся Верховенский: Ебало завали. Там от Ленского пошло. Эркель: ПЬЕР. Евгений Онегин: Блять, Верховенский, Ленского не вини даже. Ты не смеешь его в таком ключе вспоминать. Петруся Верховенский: Ах, ой, простите, то есть, когда он жив был ты его пиздил, а сейчас Ленский такой хороший стал? Евгений Онегин: Ленский всегда был хороший. Эркель: ПЬЕР. Петруся Верховенский: ЧТО? А что он на тебя сваливает? Эркель: Ну я же правда в какой-то мере виноват( Петруся Верховенский: А по-моему ты вообще ни в чем не виноват. Виноваты только Онегин и Ленский. Эркель: Ребят, ну давайте не будем... Это же уже не важно, ведь так? Ведь главное здесь не то, кто виноват, а то, к чему это все привело. Алексей Кириллов: Я пошёл за чаем, такое интересное кино начинается. Григорий Печорин: Женечка, бедный, ты там выше сказал, что, мол, мы даже представить себе не можем, что ты чувствуешь. Так ты расскажи нам) Расскажи, как эти два года прошли) Если ты, конечно, действительно что-то там переживал, страдал. Петруся Верховенский: Мне тоже интересно) Лямшин 666: А я вот вообще не в курсе, мне вдвойне интересно. Эркель: Я хочу послушать, но только лишь для того, чтоб в случае чего поддержать Женю. Петруся Верховенский: Фу, какой ты добрый. Надо бы тебя перевоспитать. Эркель: Ой, отстань. Евгений Онегин: Что я чувствую? Хм, да тут прям слету и не скажешь. Ну, начнём с самого простого. Я думаю о нем практически каждый день. Я понимаю, что да, по большой части виноват именно я, но как сказал Эркель: «Это уже не важно, важно то, к чему это привело» — и я с ним полностью согласен. Первое время... ну, месяца 2-3 я не до конца осознавал, что произошло. Мне казалось, что он все ещё, черт возьми, жив. Я просыпался и видел его рядом с собой. Я шёл умываться, но глядя в зеркало видел Ленского, в мокрой от брызг футболке, собирающего свои непослушные кудрявые волосы в небрежный хвост. Я шёл завтракать, видел его напротив себя, держащего двумя руками кружку. Я спускался по лестнице, он, куда-то спеша, бежал рядышком, заворачивал за угол и вмиг пропадал. И виделись мы с ним тогда только вечером. Я возвращался с работы, и он меня встречал. Эту галлюцинацию я не вижу уже давно. Первое время было очень тяжело, сейчас уже намного легче, хотя я до сих пор не могу этого принять. К слову, я ношу обручальное кольцо, если вдруг кому-то это интересно. Николас Ставрогин: Хм, мне вот интересно, он пиздит или все-таки пиздит? Петруся Верховенский: Пиздит. Николас Ставрогин: А, понял, спасибо. Эркель: Какие же вы ебланы, все-таки. Алексей Кириллов: Нифига ты... Петруся Верховенский: Это я его научил, да) Григорий Печорин: Какой же у Онегина талант все-таки! Выдумывать всякую слезливую парашу, напоминающую сериалы на России 1 за такое короткое время! Евгений Онегин: Но... я же не выдумываю. Григорий Печорин: Ага, а я вот вчера на концерте Егора Шипа был. И это я тоже не выдумываю. Евгений Онегин: Чего? Кто такой Егор, мать вашу, Шип? Маврикий Дроздов: Это легенда... Николас Ставрогин: КАЖДЫЙ ТВОЙ ВЗДОХ... Алексей Кириллов: ТАМ НЕ ТАК ПЕЛОСЬ... Эркель: Я так то реально на концерт Шипа сходил. Григорий Печорин: Хахахха, я же пошутил, над Онегиным порофлил... Эркель: А я не шутил. Григорий Печорин: ... ХАХАХАХХ ПРОСТИТЕ Николас Ставрогин: Если бы Ленский написал Онегину песню, которая была бы в стиле Егора Шипа, то она звучала бы так: «Каждый твой вздох пахнет ОДЕКОЛОНОМ «САША»...» Алексей Кириллов: Егор Шип до того, как стал известным. Эркель: Пошутили и хватит. История про кольцо делает мне больно. Жень, потерпи ещё чуть-чуть, все обязательно наладится🥺❤️ Евгений Онегин: Ох, Эркель, я верю в то, что все наладится, но все равно... Я скучаю по нему. Мне его чертовски не хватает. Григорий Печорин: По кому? По Егору Шипу? Петруся Верховенский: Согласен. Мне тоже не хватает Егора Шипа. Евгений Онегин: ДА КАКОЙ НАХУЙ ЕГОР ШИП, ВЫ ТАМ ОБДОЛБАННЫЕ ЧТО ЛИ? ВЫ ПОД ЧЕМ? Григорий Печорин: Под Егором Шипом, он мой кумир. Эркель: А мой кумир — это Женя. Григорий Печорин: Базаров тоже мой кумир. Он так классно послал Онегина нахуй. Эркель: Да какой Базаров? Я про Женю, который Онегин. Он такой сильный... если бы со мной произошла похожая ситуация, я точно пережить бы не смог. Евгений Онегин: Люблю тебя, Эркель. ПО-ДРУЖЕСКИ, ЕСЛИ ЧТО. Эркель: Я тоже тебя люблю!!! Петруся Верховенский: Ну и катись к этому шашлыку. Николас Ставрогин: Да кто же к такому дерьму то покатится? Григорий Печорин: Ну, Ленский например) Николас Ставрогин: Ну и чем это закончилось? Эркель: Но начиналось ведь хорошо. Григорий Печорин: Хм... ты прав, все начиналось хорошо. Судя по всему, даже очень хорошо. Но все хорошее очень быстро заканчивается. Наш сегодняшний разговор тоже начался очень хорошо, а закончился... чем закончился. И я думаю все будет в конечном итоге сводиться к этому. Поэтому... я думаю, нам стоит сейчас попрощаться. Теперь уже навсегда.