***
Им приходится мыться еще раз, не распуская при этом руки, хоть и очень хочется. Однако у Геральта весомая причина: работа рано утром. А Лютик... Лютик чертовски вымотался, хоть и продолжал быть отзывчивым, смотря на Геральта уставшим, но обожающим взглядом. А еще Лютик покорно ждет, что сейчас Геральт вручит ему одеяло и сменную одежду, отправляя спать одного в гостевую комнату, а утром и вовсе непроницаемым тоном скажет, что все это с самого начала было ошибкой. Но Геральт, на удивление, не делает ни того, ни другого, бережливо относя Лютика, завернутого в полотенце, прямо к себе в комнату. Лютик скептически оглядывает огромную кровать со скудно накинутым сверху клетчатым пледом и парой больших подушек и заявляет, что это «сплошное безобразие». Поэтому этой ночью Геральт первый раз спит в ворохе из всевозможных подушек и пары цветастых одеял, которые Лютик заставил его вытащить с дальних полок шкафа. К тому же, в обнимку с парнем, который всю ночь жмется к теплой груди Геральта и тихо посапывает. А утром, перед первой парой, Геральт отвозит Лютика обратно в общежитие, наконец успокаивая его обещанием, что они обязательно попробуют со всем разобраться.Часть 1
12 мая 2020 г. в 22:34
Когда Лютик отправился на поиски Геральта после окончания последней пары, он даже не особо надеялся, что его ждёт что-то большее, чем «Лютик, я, конечно, могу подбросить тебя до общежития, но сегодня много работы, да и вообще, знаешь же...» и всё в таком духе.
С тех пор как Геральт трахнул его после одного из пробных выступлений, которое вышло ну очень уж напряжённым и эмоциональным (потому что, извините, но не на каждое твоё выступление приходит профессор по истории исполнительского искусства, на ум и личность которого ты запал ещё на первом курсе, и всеми возможными способами пытался обратить его внимание на себя), они все ещё не поговорили о том, что между ними происходит. Но что-то, определённо, происходило, только вот Геральт упорно время от времени гнул свою линию о профессиональной субординации да советовал Лютику найти кого-то под стать его возрасту и интересам.
Ну, а Лютик упорно продолжал добиваться своего, потому что не будь он интересен профессору, тот бы не стал после их единственного, быстрого и до одури жаркого секса прямо на чёртовом преподавательском столе продолжать неосознанно выделять его из всех студентов, да ещё и проявлять какую-никакую заботу, а после и вовсе срываться и прямо в кабинете (после пары) припечатывать его к двери и целовать, доводя бедного Лютика до стояка. А он всего-то глазки на паре строил.
Вот так, постепенно и непонятно, и развивались их отношения, которые до секса больше и не доходили, зато сводили с ума до чёртиков влюблённого Юлиана.
И сейчас, сидя на черном кожаном диване в кабинете Геральта, Лютик понятия не имел, что на того нашло. С чего вдруг он повёлся на лютиковы мольбы провести время вместе: в парке погулять, в кино сходить? Да он был готов хоть всю ночь помогать Геральту проверять студенческие тесты, причём, без сексуального контекста, лишь бы только побыть с ним рядом хоть капельку дольше, чем на парах или в кафешках, заказывая кофе и разговаривая о множестве разных вещей, но только там, где не тусуются его однокурсники (а то проблем оба не оберутся).
Геральт долго на него смотрел, пару раз резко вздыхал, а потом качал головой, будто собирался что-то сказать, а потом передумывал. И всё же, терзаемый сомнениями, он выдал, что сегодня у него много работы с отчётами и подготовкой к семинарам.
Лютик не удивился, не расстроился: уже привык к такому. Он только улыбнулся, поджав губы, и кивнул. А Геральт внезапно быстро добавил, что если тот хочет, то может поехать вместе с ним к нему домой и подождать, пока он закончит с делами, а потом они займутся чем-нибудь вместе.
Лютик все продолжал тихонько сидеть на мягком диване, подогнув под себя ноги, и обдумывать, что же так резко изменилось. Почему Геральт вдруг не только согласился провести время вместе, но ещё и предложил поехать к себе домой? Лютик наконец достучался до него, и теперь они постараются что-нибудь придумать с их отношениями? Или после его ждёт серьёзный разговор о том, что пора всё это заканчивать?
Он думал и думал... В конце концов, зайдя в тупик, понял, что мысли Геральта невозможно предугадать с его-то переменчивостью и умением выражать эмоции.
Наконец, осознание того, что он, вообще-то, сейчас находится дома у Геральта и сидит в его кабинете, начало медленно накрывать.
Лютик встрепенулся, мысленно ругая себя за то, что благополучно витал в облаках под впечатлением от внезапного предложения, пока перемещался к Геральту, и упустил возможность получше рассмотреть холостяцкое жилище, пока шёл с хозяином дома до кабинета. Сейчас было неудобно да и боязно отвлекать Геральта, чтобы порасспрашивать о чем-нибудь и спросить разрешения пройтись по дому.
– Просто посиди здесь и подожди, пока я закончу. Не обещаю, что управлюсь быстро, но постарайся не отвлекать меня, чтобы я не пожалел, что позвал тебя к себе, – пробурчал Геральт, прежде чем усесться в удобное и дорогущее на вид кресло, кидая перед собой на стол кипу папок.
Он даже не переоделся, лишь снял пиджак и небрежно повесил его на спинку того же дивана, где сидел Лютик, оставаясь в белой рубашке и чёрных, снизу широких, брюках с идеально выглаженными стрелками.
Так что Лютик, первые минут десять потратив на размышления, пытался придумать, чем занять себя дальше, чтобы ненароком не начать болтать и не выбесить Геральта.
Он поднял голову, наконец окидывая взглядом просторную комнату. Типичный кабинет, ничего особенного, хоть и обставлен, определённо, со вкусом, как подметил Лютик. Красивый и массивный стол, высокий шкаф у стены, выполненный в том же стиле, что и стол. Большое окно, выходящее на рассветную сторону. Геральт, без сомнений, проводит в своём кабинете большую часть времени, поэтому и атмосфера здесь уютная и не вычурная.
Лютик перекидывал заинтересованный взгляд от предмета к предмету, рассматривая их и подмечая детали. Это, к его сожалению, тоже быстро надоело, так что Лютик, стараясь не останавливать взгляд на Геральте, который продолжал копошиться в ворохе бумаг, схватился за телефон. Он проверил входящие, которых, как ни странно, было мало, и начал строчить Трисс – своей подруге и одногруппнице, а к тому же, единственной, кто вообще в курсе происходящего между Лютиком и профессором.
Ожидая ответа, Лютик оторвал взгляд от экрана телефона, этим самым всё же проваливая поставленную самому себе задачу: не смотреть на Геральта. Он не мог не провалить, потому что Геральт, занимающийся своими преподавательскими делами – такой сосредоточенный и задумчивый – был главной слабостью Лютика.
А сейчас ситуация совсем уж отличалась от обыкновенной, той, когда Лютик поглядывал на Геральта во время занятий, на которых помимо них двоих были десятки других студентов и его могли подловить, – сейчас Лютик понял, что чертовски влип. Они абсолютно одни, Геральт не распинается перед огромной аудиторией, не обращает никакого внимания на Лютика, предоставляя ему возможность действительно пялиться.
Он сидел в кресле, закинув одну ногу себе на колено так, что расклешенные брюки собрались в мелкие складочки снизу, а сверху, наоборот, натянулись, плотно обтягивая мышцы ног, бёдер, и Лютик не знал, благодарить или же жаловаться на жестокость судьбы, потому что из-за стола не было видно, как плотно прилегали брюки к тому, что было ещё выше.
Но ему, определённо, хотелось бы взглянуть на это хоть глазочком.
Он пробежался взглядом выше, огибая стол, приближаясь прямо к огромным рукам, что перебирали сейчас какие-то исписанные листочки. Ладони Геральта были поистине большими, а ещё – тёплыми и мозолистыми, что Лютик знал не понаслышке. Пуговки на манжетах рубашки были застегнуты, но Геральт сидел, согнувшись над столом так, что рубашка натянулась, оголяя его запястья, и Лютик проследил взглядом за венами, чётко выступающими от тыльной стороны ладони до самих запястий. Он продолжал смотреть выше и выше, поднимаясь к предплечьям, замечая, как сильно обтягивает рубашка бицепсы профессора, что выглядело так горячо и волнующе.
Никогда прежде Лютика не заводила разница не только в возрасте, но и в физических данных. Он только лишь смотрел, наблюдал, а это уже заставляло его сердце то отбивать бешеный ритм, то судорожно сжиматься. Что уж говорить о том, что он каждую ночь вспоминал, как эти сильные руки, просто чёртова груда мышц, то впечатывали его в стену, то прижимали к себе или усаживали без единых усилий на стол, так властно и без колебаний, но в то же время аккуратно и мягко! Это как раз то, что доводило его до самого пика.
Лютик судорожно вздохнул, ощущая, как непрошенная волна возбуждения окутывает его. Он продолжил изучать дальше, не собираясь упускать ни малейшей детали, раз уж выпала такая возможность: медленно перевёл взгляд на мужчину за столом. При приглушенном свете лампы, особо мягким в сочетании с зачинающимся вечером, он выглядел непереносимо сладко. Лютик остановил взгляд на широкой груди, мышцы которой особо выделялись под белой обтягивающей рубашкой. Несколько пуговиц сверху были расстегнуты, так что он мог видеть тёмные нечастые волоски, большая часть которых была спрятана под рубашкой, а остальные пуговицы выглядели так, будто вот-вот отскочат, если Геральт сделает глубокий вдох. И кто вообще позволил ему надевать такие вещи, которые так блядски хорошо подчёркивают его внеземную фигуру?
Лютик, до этого сидевший на диване с ногами, начал ерзать, потому что чёртов Геральт одним лишь своим видом, причём в одежде, ещё чуть-чуть и – доведёт его до стояка. А расстегни он рубашку и скажи пару грязных словечек, Лютик тут же безоговорочно спустил бы в штаны, он уверен.
Не добившись ожидаемого облегчения, Лютик, уже глубоко и неровно дыша, поерзал ещё, опуская ноги на прохладный паркет. Он пытался быть тихим, пытался контролировать свое дыхание и уговаривал себя больше не пялиться на Геральта, потому что ему ни к чему злить его сейчас, когда у них, возможно, намечается хороший вечер...
Но Лютик не был бы Лютиком, если бы который раз за этот вечер не нарушил данное себе обещание. Он прикрыл глаза и закинул ногу на ногу, натягивая ниже толстовку, что была на пару размеров больше, натягивал, чтобы не светить встающим членом в случае чего. Всё ещё не открывая глаза, он сделал глубокий, тихий вдох, складывая руки на груди. И только после этого открыл глаза, медленно и осторожно поднимая взгляд на Геральта.
Тот все ещё сидел в той же позе, с ногой, закинутой на колено. Теперь он что-то подписывал, задумавшись, иногда прикусывал нижнюю пухлую губу или почесывал шею ручкой, отклоняя голову чуть вбок.
Лютик облизнул пересохшие губы, от волнения начиная накручивать прядку волос на палец. Он поглядывал на лицо Геральта, так, чтобы тот не заметил: на его припухшие губы и однодневную щетину, которая, наверняка, приятно покалывала бы нежную кожу Лютика, оставляя покраснения, если бы Геральт решил его поцеловать. Он опустился взглядом к линии массивной челюсти, которую так и хотелось очертить большим пальцем, придерживая мужчину за подбородок, затем, откинув его голову назад, было просто необходимо оставить на этой линии поцелуй, будто ставя двоеточие, чтобы опуститься к шее, целовать, целовать и целовать её, прикусить, а потом провести влажным языком по вмятинке, и – засосать нежную кожу, оставляя на этом невозможном мужчине хотя бы такую маленькую собственническую метку.
Лютик слегка прогнулся в пояснице, чтобы хотя бы немного облегчить напряжение, потому что член до больного хорошо упирался в жёсткую ткань джинсов. Он все ещё старался не издавать ни звука и не двигаться, чтобы не привлечь внимание Геральта, тем более теперь, когда Лютик так чертовски возбужден, взъерошен, с покрасневшими щеками и затуманенным взглядом, все ещё следящим из-под ресниц за движениями Геральта.
Он честно-честно пытался держать себя в руках, со всех сил старался унять дрожь по всему телу, мысленно укротить вздымающуюся грудь, но... когда Геральт вдруг низко и протяжно выдохнул, откидывая, с громким стуком, ручку и заводя руки за голову, чтобы потянуться, рубашка совсем уж бесстыдно натянулась, и... когда Геральт откинул голову назад, взгляду открылась мощная шея с подрагивающей яремной венкой, так что Лютик просто не смог сдержать тихого жалобного стона.
Он тут же притих, смотря в одну точку, а сердце заколотилось ещё быстрее: в такой тишине Геральт точно услышал его невербальную мольбу. Лютик буквально застыл, не в силах отвести помутненный взгляд от мужчины. Видимо, возбуждение притупило инстинкт самосохранения, иначе он не продолжал бы смотреть, в то время как Геральт замер, тут же опустил руки и голову, а затем глянул прямо на Лютика.
Он обвел его лицо непонимающим взглядом, приподняв брови, и Лютик стыдливо опустил голову, нервно одергивая толстовку ещё ниже. Потом он снова поднял голову и заторможено произнёс:
– Извини, я...
И снова притих, потому что сказать было нечего. Да и должен ли он? Геральт знает, как он на него действует, знает о его чувствах. Сердце бешено колотилось в груди, а от осознания, что Геральт застукал его таким, возбуждение, кажется, только усилилось. Он прикусил губу и медленно поднял голову, теребя руками край толстовки.
К Геральту, видимо, пришло осознание, и он ещё раз обвел взглядом пунцовое лицо Лютика, а затем посмотрел ниже, останавливаясь на его руках, сминающих и тянущих толстовку вниз, чтобы прикрыть его пах.
Лютик неотрывно смотрел на Геральта, ждал его реакции, а Геральт лишь хмыкнул в своей манере, уголки его губ дрогнули. Затем, отталкиваясь руками от стола, он отъехал на кресле чуть дальше, так что теперь Лютик мог видеть его полностью, откинулся на спинку кресла, съезжая в нем чуть ниже, убрал с колена согнутую ногу, чтобы широко расставить обе ноги, упёрся локтями в подлокотники и оперся подбородком о костяшки пальцев. Прищурившись, Геральт уставился на Лютика, который судорожно выдохнул и ещё больше покраснел от этого внимательного взгляда, от этого могучего тела, так вальяжно раскинувшегося в кресле.
Лютик отцепился от толстовки, провёл рукой по вспотевшему лбу, а потом пробежался пальцами меж спутанных прядей, опуская взгляд от лица Геральта ниже. Он не сдержал еще одного тихого стона, когда его взгляд зацепился за широко расставленные ноги Геральта: брюки, как он и думал, слишком уж плотно прилегали к выпуклости в районе паха, которая даже в не возбужденном состоянии была внушительной.
Он плохо помнил тот день, когда Геральт с нескрываемым возбуждением, после пробного выступления Лютика, чуть ли не за шкирку потащил его к себе в кабинет и оттрахал прямо на своем столе. Лютик и без Геральта нехило заводился на сцене, а в тот день Геральт приперся в почти что пустой актовый зал, еще и сел в первом ряду, неотрывно следя за Лютиком во время репетиции, вот он и распалился настолько, вкладывая в собственную песню, написанную специально для фестиваля, всё, что чувствовал к Геральту вот уже второй год, что помнит лишь часть всего, что произошло. Что он запомнил слишком уж хорошо, так это то, что Геральт был действительно большим, трахал сильно и быстро, доводя до исступления, и это всё, о чем можно было мечтать.
Поэтому сейчас, когда Лютик был всё ещё более и менее в себе, это ощущалось совсем по-другому, будто у них и не было ничего больше поцелуев. Он смущался, краснел, загнанно дышал, собственное возбуждение ощущалось где-то на грани удовольствия и боли, а Геральт только ухудшал ситуацию, откровенно разглядывая Лютика, выглядя при этом так властно, что единственное, чего хотелось Юлиану, это кинуться к нему, опуститься на колени между его невозможными широко расставленными ногами и отсосать ему, позволив трахнуть себя в рот так, как он того захочет.
Лютик не знал, что ему делать дальше, мозги будто плавали, а воздуха катастрофически не хватало. Хотелось запустить руку в штаны и бесстыдно трогать себя прямо под этим пристальным взглядом, и будь что будет, раз уж Геральт такой бесчувственный чурбан и не собирается ничего предпринимать.
Совсем отчаявшись, плавясь от горячего взгляда и приятно тянущего ощущения внизу, Лютик облизнул пересохшие губы и неуверенно провел вспотевшей ладошкой от коленки выше, по плотно обтянутому черной джинсовой тканью бедру, останавливаясь на тазобедренной косточке, слегка царапая кончиками пальцев. Он поднял умоляющий взгляд на Геральта, прикусывая губу и хмуря брови, и, ничего не дождавшись, прикрыл глаза и провел рукой еще выше, по животу и груди, пальцами задевая сосок и тихо постанывая. А затем снова вернулся вниз, замедляясь внизу живота, и наконец накрыл рукой колом стоящий член через ткань толстовки и джинсов, делая, кажется, только хуже. Возбуждение накатило с новой волной, отчего узкие джинсы давили на член, а в толстовке становилось до одури жарко. На лбу проступила испарина, щеки совсем уж зарделись, и Лютик дышал всё беспорядочнее и громче. Он открыл глаза, расфокусированным взглядом замечая, что Геральт смотрит уже без усмешки, но всё так же испытующе, внимательно, посылая по телу Лютика приятные волны возбуждения.
Лютик крепче сжал руку на члене, не осмеливаясь сделать это не поверх штанов, но и не прячясь под толстовку, мучая себя и надеясь, что чертов Геральт перестанет доводить его одним взглядом и сделает уже что-нибудь. Он продолжал поглаживать и сжимать, отлипая второй рукой от острого колена и проводя по животу и груди, пальцами находя сосок и сжимая его, из-за чего ощущения усиливались, и он нетерпеливо ёрзал, постанывая еще громче.
– Черт тебя подери, Геральт, прекрати пялиться, - прохныкал он, начиная закипать во всех смыслах.
Геральт мучал его что в университете, кидая недвусмысленные взгляды на парах, что в пустых аудиториях, когда они оставались одни, выбивая из Юлиана весь воздух своим восхитительным языком и поцелуями в шею, прижимая к стенке, а потом резко отстранялся и уходил, говоря, что ему пора, оставляя Лютика наедине со стояком.
И не то, чтобы Лютик был настолько сексуально озабочен или неопытен, что какой-то взрослый мужик с невъебенно сильными и накачанными руками мог так сильно завести его лишь поцелуями, дело было в самом Геральте, который, хочешь-не хочешь, мог завести кого угодно не только поцелуями, но и своим пронизывающим взглядом, низким вкрадчивым голосом, который особенно хорошо звучал, когда он проводил лекции и говорил все эти заумные вещи, и божественным телом. Ладно, может, не кого угодно, но большинство студентов и студенток то и делали, что томно вздыхали на его парах, понимая, что ничегошеньки им не светит.
И вот даже сейчас, когда Лютик сидит в кабинете у Геральта, выглядя абсолютно развратно и уязвленно, Геральт продолжает мучать его, разглядывая до мельчайших деталей юношеское лицо, тонкие музыкальные пальцы, которыми он всё еще не осмеливался забраться в штаны, а лишь поглаживал себя сверху, и стройные, почти что девчачьи ноги и бедра.
– Хотел сказать тебе то же самое. Ты обещал не отвлекать меня, так что ты делаешь? – наконец сказал Геральт, медленно расстегивая пуговицы на обоих манжетах рубашки.
Он закатал рукава до локтя, скрестил руки на груди и с ухмылкой покачал головой. Лютик вспыхнул, кидая рассерженный взгляд на Геральта, но возбуждение никуда не уходило, особенно под такими-то разглядываниями. Укол обиды сделал его смелее, и он просто продолжил трогать себя, не отрываясь от глаз Геральта, будто провоцируя. Его постанывания становились все жалобнее, а чуть потемневшие голубые глаза постепенно начали смотреть с такой мольбой, что Геральт сам заерзал в кресле, усаживаясь удобнее, чувствуя, как член начинает крепнуть от мелодичных звуков, которые издавал Лютик, и от его разомлевшего вида.
– Лютик, – низко позвал он, обращая на себя внимание снова прикрывшего глаза Юлиана.
Тот тут же их распахнул, переставая двигать рукой, и взглянул на Геральта из-под ресниц. Геральт лишь ухмыльнулся уголком рта и неопределенно кивнул на себя. Лютик нахмурился, убрал руку от члена, при этом тихо выдохнув, и дотронулся кончиками пальцев до припухших губ. Недолго думая, он слез с дивана, медленно обошёл стол и остановился прямо перед Геральтом, почти что между его ног, смотря на него сверху вниз и нещадно теребя нижнюю губу зубами.
Геральт улыбнулся собственным мыслям, думая о том, что этот парень в одну секунду может выглядеть как чертова порно-звезда, а в другую уже стоять перед ним, теребить край толстовки и смущаться, будто не он только что бесстыдно стонал и ерзал на его диване, возбуждаясь от одного только взгляда Геральта.
Мужчина прикоснулся к руке Юлиана, сжимающей ткань бледно-желтой толстовки, и мягко потянул на себя, второй рукой придерживая парня за талию, так что Лютик теперь стоял вплотную к Геральту, смотревшему на него снизу вверх, между его разведенных ног.
– Могу помочь тебе, если хочешь. Но после этого ты сядешь обратно на диван и подождешь, пока я закончу, действительно мне не мешая.
Лютик плохо расслышал его слова, будто через толщу воды, потому что теплая и широкая ладонь на его талии неимоверно отвлекала, посылая мурашки по коже и заставляя дыхание сбиваться, а из-за второй руки Геральта, так идеально помещающей в себе ладонь Лютика, по лицу расползлась глупая смущенная улыбка. Лютик резко закивал в ответ на то, что бы там ни предлагал Геральт, потому что никогда Геральт не брал его за руку, и никогда они не были дома наедине, а Лютик никогда-никогда прежде не был так по-детски сильно влюблен, и уж тем более не было такого, чтобы он собирался кончить, лишь трогая себя через штаны и смотря на кого-то.
Мужчина не сдержал мимолетной улыбки от того, как умилительно-сексуально выглядел сейчас Лютик. Он тоже кивнул, немного отодвигая от себя Лютика, чтобы свести ноги, и опять потянул его на себя, приподнимая и усаживая к себе на колени, на что Лютик от неожиданности горячо выдохнул ему в висок, обхватывая руками шею Геральта, чтобы не потерять равновесие.
Когда Лютик заерзал, пытаясь усесться удобнее, то проехался членом по полувставшему члену Геральта, удивленно охая. Геральт усмехнулся, кладя ладони на стройную талию Лютика, поглаживая её, постепенно опускаясь ниже, к заднице, слегка её сжимая, а затем резко пододвинул его еще ближе к себе, так, что Лютик теперь почти что сидел на его члене. Лютик резко выдохнул и протяжно простонал, потому что теперь, помимо узких джинсов, давящих на член, ощущение усиливала крепкая выпуклость, упирающаяся прямо в ягодицы.
– Блять, Геральт… – сипло протянул Лютик.
Он тяжело дышал, одной рукой зарываясь в мягкие длинные волосы и всё еще чувствуя руки на своей заднице, которые сжимали и мяли, непроизвольно заставляя Лютика подаваться вперед, каждый чертов раз проезжаться по крепкому члену, что выбивало из него весь воздух. Лютик проклинал свою теплую толстовку, которая по ощущениям нещадно давила на шею, отбирая кислород, которого и так было катастрофически мало.
Приятно царапая нежную кожу щетиной, Геральт целовал шею Лютика, покусывал и оставлял мокрые дорожки языком, горячо дыша в ухо и облизывая ушную раковину, что заставляло Лютика буквально плавиться от всех накативших ощущений. Геральт был везде, как и его теплые сильные руки и запах, сводящий с ума, как и то, как он иногда подбрасывал бедра, чтобы Лютик не съезжал ниже.
Геральт, чувствуя, каким горячим был Лютик и как он каждый раз судорожно втягивает ртом воздух, медленно вернулся руками к его талии, проводя по его выгнутой пояснице и спине. Выгнутой сильно, потому что Лютик хотел быть как можно ближе к нему. Затем он провел по его плечам, отцепляя лютиковы руки от своей шеи, быстро вернулся вниз и потянул за края толстовки, мучительно медленно и мягко поднимая её выше, оглаживая влажную спину, впалый живот, а затем и вовсе потянул ее наверх. Лютик нетерпеливо заерзал, пытаясь побыстрее избавиться от такой мешающей вещи, на что Геральт тихо засмеялся.
Он отбросил толстовку куда-то на пол и тут же вернул руки Лютику на талию, снова подвигая ближе к себе и оставляя короткие поцелуи у него на ключицах, а затем ниже, целуя туда, куда только дотягивался. Лютик вернул руку на шею Геральта, приобнимая, а другой беспорядочно заскользил по его широким плечам, бицепсам и груди, натыкаясь на пуговицы рубашки и одной дрожащей рукой начиная их расстегивать, продолжая при этом ритмично двигаться на уже совсем окрепшем члене.
Геральт оторвался от шеи Лютика, на которой красными пятнами уже проступали легкие укусы и даже небольшой засос на нежной коже за ухом, и шикнул на него, перехватывая руку, расстегнувшую уже больше половины пуговиц.
– Это не то, что я планировал. Не распускай руки, малыш, я хочу закончить сегодня с семинарами и уделить нам время, – выдохнул Геральт, утыкаясь в шею Лютика.
Тот недовольно захныкал, но, теперь уже обеими руками держась за шею Геральта, продолжил мягко двигать бедрами ему навстречу, откинув голову назад и предоставляя больше места для поцелуев.
Одной рукой Геральт, не отрываясь от Лютика, потянулся к верхнему шкафчику в столе, не глядя нащупывал там маленький тюбик смазки и оставил его на столе. Затем, целуя уже линию челюсти Лютика и подбородок, потянулся к ширинке его джинсов, одним движением расстегнул её, из-за чего Лютик протяжно простонал, думая, что наконец добился своего.
Геральт, ещё раз поцеловав Лютика в шею, добрался до его губ, сразу же толкнулся языком внутрь, и, не давая Лютику прийти в себя, начал вылизывать, требовательно сталкиваясь с языком Лютика, утягивая в до одури опьяняющий поцелуй. В это же время он снова потянулся обеими руками к столу за тюбиком лубриканта, слепо выдавил чересчур много на пальцы правой руки и размазал. Левой рукой он скользнул за спину Лютику, поглаживая её, а затем опустился к копчику, забираясь под ослабленные джинсы. Он огладил его задницу через боксеры и прошёл пальцами по ложбинке между ягодицами.
Лютик пальцами массировал кожу головы Геральта, путаясь в пепельных волосах, бесстыдно стонал в поцелуй и не знал, куда подаваться больше: вперед, к стоящему члену Геральта, или же назад, к его большой ладони, что откровенно лапала его под джинсами. Лютик терялся в ощущениях, в собственных стонах и в поцелуе, которым Геральт так умело и властно управлял, почти трахая его языком. Кажется, он пропустил момент, когда Геральт поменял руки, запуская уже правую под нижнее белье и проводя скользким прохладным пальцем по сжавшемуся колечку мышц, лишь слегка надавливая, кружа вокруг, снова безбожно дразня, пока левой крепко держал Лютика за талию.
А Лютик, до предела возбужденный, разморившийся и затраханный не только языком Геральта, но и его вечным девизом «возбудим и не дадим», протестующе замычал ему в рот, схватился за его руку у себя на талии и одним резким движением подался назад, насаживаясь на палец Геральта.
Он замер, а затем резко выдохнул, отстранившись от губ Геральта, и лбом уткнулся ему в плечо. «Чёрт...» – просипел он, на что Геральт усмехнулся и оставил легкий поцелуй на его скуле, медленно начиная погружать палец глубже. Лютик расслабился, всё ещё держась за руку Геральта на своей талии, начал поглаживать её кончиками пальцев, чувствуя, что напряжение внизу живота теперь не просто пульсирует, а волнами растекется по всему телу.
Геральт размеренно входил пальцем по самые костяшки, тепло дыша Лютику в ухо, оглаживал атласные стенки внутри и иногда сгибал палец, заставляя Лютика охать и постанывать у него на плече. А затем вытащил палец, слыша разочарованный стон Лютика, который еще больше выгнулся в пояснице, подаваясь задницей назад. Но Геральт тут же вернул уже два пальца, медленно входя и тихо матерясь, потому что «ещё бы Уже джинсы надел», постепенно начиная трахать его быстрее и глубже, и каждый раз Лютик сталкивался животом с крепким членом Геральта, совсем плывя от этого ощущения и сильных пальцев внутри, так хорошо его растягивающих. Геральт двигал пальцами, разводя их, сгибая, теперь почти каждый раз упираясь в простату, заставляя Лютика сжиматься вокруг и громко протяжно стонать ему на ухо.
Он царапал короткими ногтями шею Геральта, а второй рукой путался в его волосах, слегка сжимая каждый раз, когда Геральт особо сильно толкался пальцами.
Лютик чувствовал, что он совсем близко, ему нужно было еще немного. Хотелось, чтобы Геральт прикоснулся к его члену и позволил кончить прямо так, лишь от пальцев в заднице, когда он сидел у него на коленях, выглядя особенно хрупким на его фоне в одних узких черных джинсах.
Но Геральт не собирался трогать его. Чувствуя, что Лютик близко, он замедлился, добавляя третий палец, из-за чего Лютик застонал еще громче, и его определенно могли слышать все соседи. Он дышал совсем загнанно, ещё больше сжимаясь вокруг пальцев, и ему хватило лишь пары резких движений, оба раза по простате. Лютик со вскриком кончил, дрожа всем телом, задерживая дыхание и обессиленно повисая на Геральте. Тот медленно вытащил пальцы, поглаживая его по спине. Он потянулся за салфетками, лежащими на столе, и вытер пальцы, а затем пролез руками под живот Лютика, который всё ещё иногда тяжело вздыхал и подрагивал, и застегнул ширинку.
– Ты в порядке? – спросил Геральт, поглаживая Лютика по обнаженной спине.
Тот пошевелился и, опираясь ладонями о плечи Геральта, приподнялся. За его спиной светила лампа, но даже в таком приглушенном свете Геральт мог заметить яркий румянец на его щеках. Волосы были растрепанные, губы припухшие и искусанные, а большие глаза снова были светло-светло синими, к тому же смотрели с плохо скрываемым обожанием. На губах играла смущенная улыбка, и он кивнул несколько раз.
Геральт усмехнулся. Оглядываясь в поисках лютиковой толстовки, нашёл ее справа от кресла. Он потянулся за ней, одной рукой придерживая Лютика у себя на коленях, а затем помог ему натянуть ее.
– А теперь слезай и топай на диван. И, прошу тебя, дай мне закончить, осталось всего ничего.
Он похлопал Юлиана по бедру, поторапливая, на что тот закатил глаза и сполз с его коленей, тут же направляясь к дивану.
Толстовка неприятно ощущалась на вспотевшем теле, мышцы начинали тянуть, а боксеры были влажными и липкими, поэтому больше всего сейчас ему хотелось в душ. Ну, а еще лучше в душ вместе с Геральтом. А у него ведь даже не было с собой сменной одежды, ведь кто знал, что все будет так?
И все же он забрался на диван с ногами, больше не предпринимая попыток смотреть на Геральта, потому что, ну, он был молод, а Геральт уже немного помят их играми, так что возбудиться снова не составило бы труда.
Лютик улыбнулся самому себе, пряча вспыхнувшие щёки в холодных ладонях, и непроизвольно прокрутил в голове последние полчаса. Никак не получалось прийти в себя, не получалось поверить, что Геральт действительно вышел за границу дозволенного при том, что сам же ее установил.
Но что бы там ни было у него в голове, Лютик и этому был безумно рад. Даже если завтра Геральт скажет, что между ними все кончено и что он не хочет больше подставлять под угрозу свою карьеру, у Лютика останется то, что произошло сегодня. Он и правда все поймет.
Копаясь в своих мыслях, Лютик не заметил, как Геральт собрал все листы обратно в папки, а затем отложил их в сторону, потягиваясь. Он тихо подошел к дивану, становясь перед Лютиком и смотря на него сверху вниз. Лютик поднял голову, встречаясь с ним взглядом, и Геральт взял его за подбородок, нежно поглаживая большим пальцем.
– Хочешь в душ?
– Бо-оже, еще как, – шутливо простонал Лютик.
Геральт помог ему встать, ведя к выходу из кабинета. В этот раз Лютик оглядывается, справа замечая кухню, совмещенную со столовой. Там просторно, а кухня очень стильная и выполнена в спокойных темных оттенках, а еще он успевает зацепиться взглядом за большой длинный стол и такое же огромное окно, как и в кабинете.
Геральт подошел к стеклянной двери, открыл ее и зашёл первым, затем придержал ее для Лютика.
– Можешь раздеваться и заходить в душ. Думаю, сам разберешься. Пользуйся чем хочешь. Я принесу сменную одежду и оставлю где-нибудь здесь, – сказал он, окидывая взглядом Лютика.
Тот, до этого осматривающийся вокруг, нахмурившись уставился на Геральта, из-за чего он вопросительно поднял брови.
– Ты уходишь? – выпалил он.
Геральт усмехнулся и скрестил руки на груди, выжидающе смотря на Лютика.
– Ну, это же не мой дом, – оправдывался Лютик. – Я тут ничего не знаю. Вдруг сломаю тебе что-нибудь или шампунь не тот использую какой-нибудь, который стоит дороже всех моих внутренних органов, например. Ты мог бы… Ну… Хотя, наверное, я слишком многого прошу. Может, ты и вовсе не хочешь ничего такого. Но это же всего лишь душ и...
Лютик бы так и продолжил нести несвязную чепуху, если бы Геральт, быстро приблизившись, не подхватил его под задницу. Лютик умолк, широко распахнув глаза и тихо ойкнув. Он чисто по инерции обхватил Геральта ногами и вцепился в твердые плечи. Геральт, оглянувшись, заприметил стиральную машинку, тут же направился к ней и усадил Лютика сверху.
– Тебе мало было? – спросил Геральт, усмехнувшись.
Он покачал головой и потянулся к лютиковой толстовке, второй раз за сегодняшний вечер ее снимая. Он кинул ее в корзину для белья рядом с машинкой, а затем, хватаясь за ноги Лютика, резко притянул к себе, сталкиваясь с ним пахом. Лютик громко выдохнул, чуть отклоняясь назад и упираясь руками по краям машинки. Геральт переместил руки с его бедер, быстро расстегивая ширинку и пуговицу на его джинсах, начал стягивать их вместе с боксерами, и Лютик послушно приподнял бедра, опираясь на руки. Он зашипел, когда голой задницей почувствовал холодную поверхность машинки. Геральт, бросив остальные вещи в стирку, сказал:
– Сиди здесь, я возьму полотенца.
Геральт отошел от него, направляясь в сторону небольшого настенного шкафа, а Лютик завороженно следил за его широкой спиной, снова пораженный тем, как сильно ему сегодня везет. Он ухмыльнулся, усаживаясь удобнее, а потом замешкался, закидывая ногу на ногу, тщетно пытаясь прикрыть снова вставший член. Как же неловко ему было перед Геральтом! Возбуждается, прямо как школьница. Он прислонился спиной к стене позади, наблюдая за Геральтом, который уже достал полотенца и обернулся, ловя на себе взгляд Лютика.
Он начал подходить ближе, расстегивая свою рубашку, предварительно повесив оба полотенца. Лютик, не желая оставаться в стороне, схватился за край рубашки и потянул Геральта к себе. Облизывая губы, он мягко оттолкнул руки Геральта и сам приступил к оставшимся пуговицам. Геральт лишь тихо рассмеялся, поднимая руки в жесте «сдаюсь». Пока Лютик дрожащими руками справлялся с рубашкой, взгляд мужчины блуждал по его совсем обнаженному телу. На шее Лютика, как и на груди, было несколько пятнышек, оставшихся от укусов Геральта, и засос, который, кажется, стал еще ярче.
Заканчивая с рубашкой, Лютик помог Геральту стянуть ее, а затем, когда мужчина чуть отстранился, чтобы бросить вещь в корзину, Лютик соскользнул с машинки и быстро опустился на колени. Он поморщился, потому что голые коленки стукнулись о кафель, но все равно взял Геральта за бедра и повернул к себе. Геральт удивленно на него уставился, но Лютик, ничего не сказав, начал расстегивать молнию и пуговицу на брюках. И если сначала он лишь хотел помочь избавиться от них, как ему помог сам Геральт, то сейчас, когда прямо на уровне его лица находился член Геральта, обтянутый белыми боксерами так, что сквозь них он мог видеть его очертания, он просто не мог остановить себя.
Лютик гулко сглотнул скопившуюся слюну и взглянул наверх, на Геральта, который лишь заинтересованно за ним наблюдал. Лютик снова опустил взгляд, возвращаясь к пиздецки манящей выпуклости перед ним. Он придвинулся чуть ближе, думая о том, как нелепо, должно быть, выглядит со стороны, совершенно голый и смущенный, покрасневший, наверное, аж до кончиков ушей, а еще до чертиков возбужденный. Он мог чувствовать, как на головке его члена собрался предэякулят, и его тонкая ниточка пошло тянется вниз.
Лютик судорожно выдохнул, проводя руками по бедрам Геральта чуть ниже. Затем он потянулся вперед, губами припечатываясь к члену прямо через ткань боксеров, а носом упираясь чуть выше. Он глубоко вздохнул, ощущая терпкий и манящий запах Геральта вперемешку с запахом кондиционера и, кажется, одеколона. Сверху послышался вдох Геральта, и Лютик победно ухмыльнулся, отодвигаясь, снова поднимая взгляд вверх. Он облизнулся, смотря в глаза Геральта, улыбаясь краем губ, а потом оставил еще несколько коротких поцелуев снизу-вверх, снова возвращаясь к низу, в этот раз широко лизнув вдоль ствола, прямо поверх боксеров.
Геральт шумно втянул воздух, кладя ладонь на макушку Лютика, зарываясь пальцами в волосы и поглаживая. Лютик протяжно простонал и прильнул к его ладони, но затем продолжил покрывать мягкими поцелуями полувставший член, обдавая горячим дыханием. Он, не прекращая целовать, потянул брюки мужчины вниз, опуская до самого пола, и Геральт ногой откинул их подальше.
Лютик несдержанно застонал, когда Геральт чуть сжал его волосы в руке и толкнулся вперед, мажа членом по его губам, а на боксерах уже виднелось маленькое мокрое пятнышко от выступившей смазки. Лютик прикрыл глаза, опуская одну руку к своему члену, буквально готовясь к тому, что теперь он кончит от того, что Геральт поимеет его в рот. Он размазал выступившую смазку по своему члену и провел пару раз вверх-вниз.
Геральт, заметив это, сипло выдохнул:
– Черт возьми, есть хотя бы что-нибудь, от чего тебя не прет так сильно?
Лютик быстро помотал головой.
– Это всё из-за тебя. Только из-за тебя меня так прет.
Он отпустил свой член, чтобы вернуть правую руку Геральту на бедро, а левой невесомо скользнуть к низу его живота, пальцами пройтись по густым лобковым волосам, а затем указательным оттянуть край боксеров так, чтобы показалась темная влажная головка. Лютик жалобно проскулил, потому что всё это становилось слишком.
Так не к месту пронеслась мысль о том, что, возможно, больше такого никогда не повторится, отчего он резко выдохнул. Поцеловал саму головку, слизал солено-горькую смазку, а затем подполз еще ближе, обеими руками совсем спуская белье, с которым Геральт поступил так же, как и с брюками.
– Пиздец, – протянул Лютик.
Он почувствовал, как новая волна жара окатывает его с ног до головы, потому что член Геральта был, блять, самим произведением искусства, когда мокро шлепнулся о низ его живота. Лютик просто не мог перестать смотреть на то, каким большим и красивым он был, покрытый вздутыми венами.
Геральт чертыхнулся, замечая, как восхищенно Лютик смотрит своими большими голубыми глазищами, и это заставляло его возбудиться еще больше, хотя казалось, больше было некуда. Лютик широко лизнул собственную ладошку, прежде чем обхватить член Геральта и на пробу начинать дрочить. Он накрыл губами его головку, проводя по ней языком, насаживаясь постепенно чуть больше.
Всё чаще раздавались громкие выдохи Геральта, особенно когда Лютик случайно задевал нежную плоть зубами или брал в рот почти на половину, и это ощущалось слишком хорошо, горячо, тесно. Лютик продолжал надрачивать, иногда задерживая руку у основания или касаясь нежными пальцами яиц.
Геральт всё ещё держал руку на макушке у Лютика и вдруг неосознанно сжал его волосы, жмурясь и подаваясь в горячий рот чуть глубже, из-за чего Лютик простонал, посылая вибрации по члену Геральта. Он понял, что с этим прекрасным ртом вокруг уже полвечера возбужденного члена дольше не продержится, поэтому мягко оттянул Лютика за волосы, заставляя того неудовлетворенно промычать.
Он взял его за руку, помогая подняться.
– Ты вроде как хотел в душ, - хмыкнул он, смотря на надувшегося Лютика.
Тот выглядел таким затраханным, крайне возбужденным и чертовски красивым, с этими своими невозможными глазами, красными губами и щеками, растрепанными волосами и расфокусированным взглядом.
Геральт тряхнул головой, прогоняя пелену возбуждения, и кивнул на душевую кабинку:
– Топай.
Лютик обиженно засопел, смущенно прикрываясь руками, и отвернулся от Геральта, направляясь к душевой, заставляя мужчину в который раз за вечер тихонько рассмеяться.
Геральт последовал за ним, ступая босыми ногами на холодный кафель душевой, и включил воду, пока Лютик стоял сбоку от него и рассматривал содержимое маленькой полочки. Геральт, настроив температуру, потянулся через Лютика к полке и достал мятный шампунь.
– Давай, помогу тебе вымыть голову, – сказал он.
Лютик подошел ближе, становясь почти вплотную и смотря, как Геральт выдавливает шампунь на руку.
Геральт протянул руки к волосам Лютика и начал намыливать его макушку, мягко массируя кожу головы. Теплая вода тихими струями падала на Лютика, унося за собой пену от шампуня, которая теперь стекала по его лицу, так что тому приходилось закрыть глаза. Геральт продолжал мыть и массировать, иногда утирая тыльной стороной ладони пену с лица Лютика, а затем попросил:
– Повернись.
Лютик послушно заскользил, поворачиваясь спиной к Геральту и упираясь одной рукой в кафельное покрытие стены. Геральт шумно выдохнул, взглядом скользя от холки Юлиана до спины, выделяющемуся позвоночнику и достигая упругих ягодиц. Хотелось взять Лютика за бедра и подвинуть к себе, чтобы потереться членом о ложбинку между ягодицами, снова дразня Лютика, а затем одним движением насадить на колом стоящий член.
Но Геральт поднял взгляд, чуть ближе подступая к Лютику, начал намыливать затылок, засматриваясь на яркий засос, оставленный им почти что за ушком. Мыльными руками он проскользил ниже, все-таки обводя большим пальцем засос, а затем медленно опустился к шее, чуть сжимая ее, а затем и плечи. Теперь он массировал напряженную спину, большими пальцами рисуя круги, надавливая сильнее, а затем и вовсе невесомо скользил, посылая мурашки по телу Лютика, заставляя его нетерпеливо, измученно постанывать.
– Хватит, блять, уже меня мучать, - прохрипел он, облизываясь и поворачивая голову к Геральту.
Геральт хмыкнул, делая шаг вперед и вплотную прижимаясь к Лютику, одной рукой он крепко перехватил его поперек живота. Его член скользнул по ложбинке между мыльных упругих ягодиц, прямо так, как он и хотел. Лютик с мелодичным стоном откинул голову назад, Геральту на плечо, открывая доступ к своей шее, и Геральт мазнул по ней губами, начиная поглаживать Лютика по животу, по груди, нарочито обходя чувствительные соски, а затем, неожиданно для Лютика, зажал один между пальцами, играясь с ним.
С каждым движением бедер Геральт всё напористее упирался скользкой головкой в расслабленное колечко мышц, но не входил. Лютик покраснел еще больше, вода была горячей, а массивная грудь и твердый член, которые прижимались сзади – еще горячее. Пар клубами висел в душевой, одна из стенок – прозрачная и тонкая – запотела, и по ней скатывались холодные капли воды.
Геральт взял Лютика за подбородок, повернул его голову к себе и припал к влажным губам, медленно и требовательно целуя, слегка прикусывая и оттягивая нижнюю губу. Теперь Лютик полностью был прижат к обжигающе холодной кафельной стене, его член каждый раз проезжал по скользкому кафелю, что выбивало из него судорожные вздохи и стоны, а контраст ледяного кафеля и разгоряченного тела не давал спокойно выдохнуть. Геральт заскользил ладонью по телу Лютика, подбираясь к его члену, так чертовски хорошо обхватил его, провёл пару раз по всей длине, а затем двинулся дальше, заставляя Лютика хныкать.
Геральт сжал одной рукой левую ягодицу Лютика, звонко шлепнул по ней, а затем скользнул пальцами внутрь, на пробу входя сразу двумя, не встречая никакого сопротивления. Второй рукой он все еще держал Лютика поперек живота, пока тот обеими руками и лбом упирался в стену, совершенно загнанно дыша, закатывая глаза от удовольствия и нестерпимого желания. Геральт вытащил пальцы, еще сильнее прижимая собой Лютика к стене, поднял его руки над головой, держа в своих, и толкнулся внутрь, чувствуя, как послушно расслабляются стенки ануса, принимая скользкий и горячий член лишь на половину.
Лютик вскрикнул и протяжно простонал, сжал ладони в кулаки, а Геральт успокаивающе оглаживал его руки. «Геральтблятьпожалуйста» – забормотал он, пытаясь самостоятельно насадиться на член Геральта, резко и до конца.
– Тебе и правда мало, – выдохнул Геральт. – Ты такой чертовски ненасытный мальчишка… Хочешь, чтобы я сделал так?
И он плавно, одним движением, вошел до самого конца, шлепнувшись яйцами о задницу Лютика, заставляя его задохнуться в собственном громком стоне наслаждения.
– Так тебе нравится, да? – поддразнивал Геральт.
Он начал медленно двигаться, полностью выходя, а затем снова толкнулся до самого основания. Лютик продолжал умолять и материться, чередуя это с именем Геральта, пока сам Геральт трахал его медленно и сильно, отпустив его руки, которые до этого держал у него над головой. Он ладонями уперся в поясницу Лютика, заставляя прогнуться, изменил угол проникновения и вошёл еще глубже.
– Ты этого так добивался, когда смотрел на меня своими бесстыдными голубыми глазами на каждой чертовой паре? Хотел, чтобы я трахнул тебя, прямо как тогда на столе… у меня в кабинете? Ты не думаешь, что так даже лучше? – низко шептал Геральт на ухо Лютику, прерываясь и переходя на рычание, крепко держа Лютика за бедра, не позволяя ему двигаться и насаживаться самому.
Лютик беспрерывно стонал, вскрикивал, на языке то и дело вертелось «Геральт» и «пожалуйстаблятьеще, так что Геральт резко вышел, повернул Лютика к себе, мягко подхватывая под ягодицы, снова прижал к стене, но уже спиной.
Лютик сцепил ноги на талии Геральта, руками цепляясь за его волосы и шею, когда Геральт снова вошел, продолжая втрахивать Лютика в стену в том же темпе, затем постепенно ускоряясь. Теперь он попадал точно по простате при каждом глубоком толчке, до побеления сжимал пальцами бедра Лютика, продолжая шептать ему в шею что-то о том, каким хорошим мальчиком сегодня он был для него
– Но тебе следует поучиться терпению, знаешь, – припомнил он, входя особо глубоко.
Он целовал лютиковы губы и, замедляясь, почти останавливаясь, членом давил на простату. Лютик захныкал ему в рот, нетерпеливо ерзая у него на члене, чтобы создать хотя бы какое-то движение, потому что он был так близко, ему нужно было лишь немного, он даже не просил потрогать его, потому что знал, что кончит и без этого.
– Я же говорю, тебе стоит быть терпеливее, – низко протянул Геральт, отрываясь от губ Лютика.
Он больше не хотел мучать ни его, ни себя и продолжил двигаться, рвано и быстро, почти сразу доводя Лютика до оргазма.
Лютик кончает с именем Геральта на губах и, возможно, парой отборных матов, запрокидывая голову и мелко дрожа. Геральт входит еще несколько раз, с низким стоном кончая следом, глубоко в Лютика, и утыкается носом ему в шею.