Isn't it lovely, all alone? Heart made of glass, my mind of stone Tear me to pieces, skin to bone Hello, welcome home. Billie Eilish (Lovely)
Рождение — в общепринятом значении этого слова — всего лишь начало рождения в более широком смысле. Вся жизнь индивида есть ни что иное, как процесс рождения самого себя. По существу, мы должны бы полностью родиться к моменту смерти, но судьба большинства людей трагична: они умирают, так и не успев родиться. Эту цитату стоило бы повторять под нос каждый день, как мантру, повесить где-то в доме на видном месте и всегда помнить, что твоё рождение обязательно приведёт к смерти. Но она пылится между строками в книге на полке, временами всплывая воспоминанием, напоминая, что «ты родился на этой Земле, но не родился в этой жизни, а старушка Смерть заняла тебе очередь в Преисподнюю». Частая ложь в нашей голове, крутящаяся на кончике языка, выкрикиваемая в моменты усталости и раздражения — я хочу умереть… И мы идём ставить будильник, чтобы проснуться завтра; греем еду, чтобы поддерживать жизнь в своём теле; закрываем дверь ночью, чтобы кто-то не забрался в дом, и просто… Берём дробовик, когда видим врага в своём гараже. Увиденное шокирует любого. Прожить двадцать девять лет с уверенной мыслью, что ты — серая толпа на фоне главных героев в фильме, жалкая декорация, массовка, и в один день обнаружить десептикона в своём гараже, если не шокирует, то уж точно удивит вас. В её руках была жизнь Предводителя Десептиконов. От её милости зависит его функционирование. Под прицелом её дробовика Мегатрон ощущал реальную угрозу — в таком состоянии он не выживет после одной дроби. И не шевельнуться! Вот так, значит, он умрёт? Куда лучше, чем попасть в плен, — утешил себя фиолетовозначный. Но она не стреляет. Держит под прицелом, но не стреляет. Тонкая женская рука, как тростинка, уверенно и крепко вертикально держит дробовик, смотря на него самого через прицел. И Мегатрон в ответ рассматривает свою будущую убийцу. Тонкокостная, высокая и жилистая. Человек. Какой национальности? Он не знает, не разбирается. Да и зачем ему? На общем фоне бледного лица тонкие губы меркнут, акцентируя внимание на светло-карих, почти янтарного цвета, глазах с изогнутыми на краях ресницами, ровной широкой складкой век и изящными бровями «домиком», придающие ей ещё пять лет к своему возрасту. Меня убьёт человеческая фемка, — с иронией подумал гладиатор и в ожидании выстрела, на миг перестал даже думать. — Ну же! Стреляй! Праймус, только не промажь! Дробовик опускается. Человек достаёт из кармана очки и, надев, через оправу квадратного стеклышка посмотрела на него ещё раз. На этот раз внимательно. Да, выглядел он, конечно, очень красиво. Единственное место, куда он смог спрятаться, поместиться своими габаритами сейчас могло стать его гробницей. Он приземлился сюда с полным осознаванием своего положения, но ситуация была не из той, где он мог хоть что-то выбирать. Низкий показатель энергона вынуждает кануть в длительный стазис, чтобы хоть немного восстановиться и адаптироваться на сложившуюся вокруг ситуацию. «Бывало и хуже» — хотелось искренне сказать, посмеяться и отмахнуться от всех проблем, но… Нет. В состоянии, когда он не мог шевельнуть и пальцем, он не был никогда. Как бы оптимистично Предводитель Десептиконов не хотел думать, дураком и мечтателем он не был. И неосознанно Мегатрон ушёл в стазис на три месяца. Само существование человека всегда склоняется к размножению, созданию семьи и найти свою бесконечную петлю, заключающаяся в прогулке от дома до работы и обратно. Если кому-то действительно приносит удовольствие такая размеренная жизнь, то вторая половина человечества считает это муками Девятого Круга Ада. Стоит лишь прислушаться к себе, как ответ всплывёт сам, разъяснив положение дел. Я никогда не видела себя в роли матери и жены. Высокая и статная женская фигура снова заходит в гараж, держа в руке дробовик, распахнув двери и впуская свежий воздух в это пыльное помещение. Надо же… Этот трансформер сейчас в сознании. За эти последние три месяца была мысль, что это инопланетное существо померло. Мегатрон смотрит на вошедшую фигуру, рукой прикрывая искрящую дыру в груди, как побитый бродячий пёс сидя в углу, выжидающе смотря на неё, сверля алыми линзами столь слабое и ничтожное органическое существо… При этом сам не в состоянии себе помочь. Кому-то стоило бы быть менее высокомерным. — Это гараж моего покойного отца, — говорит она, лениво махнув рукой к стене. — Бери всё, что тебе потребуется… Мне это больше все равно не пригодится. И уходит, оставив двери гаража, который больше походил своим размером на амбар, открытыми. Мегатрон сомневался, что ему хоть что-то пригодится, но скука и его плачевное положение вынуждает рассмотреть содержимое небольших ящиков, разрывая картонную коробку. Раньше бы он побрезгал пользоваться чем-то подобным человеческого происхождения, но ситуация не та, чтобы выбирать. До чего я опустился, — злился Предводитель Десептиконов, разбирая хлам. Что-то годное все же он находит. Рассмотрев помещение, Мегатрон приходит к выводу, что это место когда-то было мастерской, но, судя по количеству пыли, он первый, спустя столько лет, решил тут покопаться. Конечно, пришлось разобрать на детали некоторые приборы, но она ведь все равно сказала, что ей это не нужно? Приходилось работать с небывалой аккуратностью из-за разницы в размерах, терпеливо, миллиметр за миллиметром латая свои раны. Больше всего пригодились аварийные наработки Шоквейва, включающие в себя дополнительное хранилище для энергона в его корпусе и новая система регенерации. Худо-бедно, но все же работало. Ему нужно ещё много времени, чтобы восстановиться, прежде чем он сможет подняться на ноги самостоятельно. Это превратилось в какую-то молчаливую игру. Она приходит каждое утро и открывает двери, впуская свежий воздух и тёплый солнечный свет, а ночью закрывает. И так по кругу. Каждый день. Не говорит с ним, лишь смотрит задумчиво, улыбается уголками губ и уходит. Со временем становится холоднее — близится зима. Для Мегатрона столь незначительные показатели не опасны, но все же не хотелось морозить без того искалеченный корпус низкой температурой. И чего он точно не ожидал, так это того, что эта особа включит отопление, считай, ради него одного. Здесь. В гараже с инопланетянином. И так же уходит, кутаясь в тёплые вещи. Со временем паранойя сходит на нет, а Мегатрон нашёл для себя безобидное развлечение. Больше от скуки, чем от нужды. Его аудиосенсоры были так же чувствительны, как раньше, и со временем он разузнал расписание дня этого человека. В моменты, когда она уезжала на своей машине, Мегатрон думал, что всё — она вернётся с вооруженными силами, от которых придётся отбиваться, но его преждевременные выводы не сбываются. Она пропадёт на сутки, потом на трое… Максимум было на неделю. Возвращается, как ни в чем не бывало, продолжая работать дома перед печатным станком, как понял по звуку Мегатрон. Так продолжалось ещё несколько месяцев. К этому времени Мегатрон успел восстановить первичную броню, прикрыть её каким-то шлаком, лишь бы перестало искриться и восстановилась терморегуляция, ибо опасности от перегрева корпуса он стал ощущать больше, чем от переохлаждения. В голове крутился план по возвращению на свое законное место. Снова попытаться убить Оптимуса? Это либо глупая удача, либо это Матрица Лидерства так издевается над ним, срывая планы. Да и одно другому не мешает. Все равно выводит из себя. И чего только Прайм пристал к этой планете? Нашёл бы другую! Он пытается вернуть им дом, их любимый Кибертрон, а шлаков Прайм все портит, встав на сторону жалкой органики, которые раз пять уже пытались их всех убить… А она снова уезжает. На то, чтобы разгадать чужую тайну у Мегатрона уходит почти полгода. За лёгкой улыбкой бледных тонких губ не видно правды, но на платке все чётче и чётче видны капли крови. С каждым днем хранить свою тайну все сложнее. Да и тайна ли это? Если он спросит, поинтересуется, может, она бы и сказала? А она все приходит к нему, чтобы показать, что происходит на улице. День ото дня все тоньше и тоньше, словно высохшая на солнце глина, сохранив улыбку и солнечные морщинки на уголках светло-карих глаз. Мегатрон не понимает, что движет этим человеком. Она не помогает, но и не делает хуже. Не пытается узнать что-то, выудить, обмануть… Нет, он не знает, что с ней не так. Почему не сдала властям? У неё достаточно причин, чтобы набрать трехзначный номер и разбогатеть. Ей хватило бы на всю жизнь, а, судя по её состоянию, это лишь вопрос времени. Сколько ещё ей осталось? Год? Три? Поднимем ставки, может, все пять? Когда-нибудь линия на электрокардиограмме сравняется с горизонтом, а до этого дня она ещё здесь. Приходит и уходит… Кажется, теперь это её жизненная петля — прогулка от дома до гаража. В один из таких же серых дней Мегатрон слышит… Мяуканье. Он хмурится, взглядом ища животное, а, обнаружив на одной из полок с инструментами, удивился тому, что не заметил присутствуя шерстяного комка. Мегатрон не двигается. Наблюдает. Кошка наблюдает за ним в ответ. Пока не боится… Но стоило Мегатрону слабо загудеть внутренними системами, как кошка тут же встала дугой, распушив шерсть и хвост, шипя в его сторону. Реакция, конечно, его позабавила… Он даже улыбнулся. Если бы люди так реагировали на нас, то можно было бы использовать их для развлечения. Вскоре приходит хозяйка амбара, открыв двери и проследив туда, куда смотрит Мегатрон. Видимо животное было сильно озабочено огромным металлическим инопланетянином, что стоило девушке громко похлопать в ладоши, как кошка тут же зафыркала и свалилась с верхней полки, когтями вцепившись во все, что было рядом. Мегатрон хищно скалится, и кошка убежала, пулей промчавшись рядом с девушкой, чуть ли не сшибая её с ног. И только потом гладиатор перевёл взгляд на мирно стоящую в углу фигуру. Сейчас она развернётся и уйдёт. Потом пропадёт на несколько дней и вернётся через… — Привет, — здоровается она, слабо улыбаясь уголками губ, нарушив его догадку. — Вижу, тебе лучше? Чего не скажешь о тебе, человек. Между ними нет доверия. Упаси Праймус, нет! Не хватало ещё довериться человеку! Это слишком по-автоботски для десептикона. И на этом всё. Мегатрон ничего не сказал ей в ответ. Да и она не задавала вопросов. Просто приходит, и так же уходит… А потом уезжает надолго на своей старенькой машине — Мегатрон все слышал, даже то, что творилось за бетонными стенами. Возможно, она хочет о нем что-то узнать, но понимает, что перед ней тот ещё тёмный колодец — слишком глубока вода, слишком опасна. Ошибёшься — утопишь саму себя. А риск мог только ускорить её кончину. С того момента проходит ещё несколько месяцев. За это время у Мегатрона появился «сокамерник» в лице мейн-куна, который в первый раз чуть не обделался при виде живого пылесоса с красными линзами. У гладиатора ещё не поехала крыша, чтобы говорить с неразумными животными, но компании серой огромной кошки он был рад. Ответ приходит внезапно, как гроза средь ясного неба, когда некогда белая склера карих глаз желтеет. Аудиодатчики не обманывают — ночью кто-то стонет, давится кашлем, рвотой и снова задыхается. Тогда Мегатрон задумчиво разлепил оптограни и хмыкнул в темноте. Так ты хочешь жить? Потом все стихает. Утром она снова выходит, как ничего не бывало, подставив светлое лицо лёгкому ветру, так же слабо улыбаясь. И… Мегатрон снова не понимает. Если смерть неизбежна, то в чем смысл её улыбки? Никогда раньше гладиатор не задумывался, что пока он сражается против этого мира, кто-то в самом этом мире бьётся в одиночку со временем, пытаясь урвать ещё один день. Так отчаянно хватаясь за дарованный день свыше, наслаждаясь каждой чёртовой секундой маленькой победы! Каждый день — подарок от Жизни, бесценные двадцать четыре часа, взятые взаймы у Смерти. А долг растёт. Скоро старушка с косой пожмет должникам руки. Очередь близка. Что бы она там не принимала, куда бы ни ходила, у кого бы не лечилась — Мегатрон не видит улучшения. Светло-карие глаза тускнеют, волосы редеют, а кожа бледнеет. Вес снижается, скулы все острее и острее, плечи тоньше, а голос тише. По ночам Мегатрон до сих пор слышал отчаянные вдохи — ещё глоток воздуха. Немного! Чуть-чуть! Хотя бы один! Ещё один день! А долг растёт… Писать скоро будет негде. И Мегатрон размышляет в темноте — сколько ещё ей осталось? Нет, не так… Выживет ли эту ночь? Или её кашель разорвет лёгкие, а сердце в конце устанет биться, наспех со временем? Но он ждал её. В такие моменты ему кажется, что ночи на Земле бесконечные. Хотелось знать, и любопытство червем засело где-то внутри — когда её пульс нитью соберётся вокруг катушки? Кем бы она ни была, этот человек поднимается утром. Приходит к нему, как обычно слабо улыбается и открывает гараж, впуская свежий воздух. Он не нуждался в воздухе вообще, но она все равно продолжает это делать. Может она не знает, а может это… Проявление заботы? Так продолжалось еще полгода. Мегатрон сумел восстановить себя достаточно, чтобы хотя бы скрыться из виду на время, но продолжал отсиживаться в пыльном амбаре, ожидая утра, когда же дверь… Не потревожат? Это значило бы, что она в эту ночь проиграла в схватке со Смертью. Но нет, все не так просто. Когда случается то, чего он ожидал все это время, то неожиданно причина не совпадает с его догадками. Кто-то к ней пришёл. Кто-то, из-за которого она не смогла открыть двери. Мегатрон слушал их разговор, готовый в любую минуту взлететь и покинуть это место раз и навсегда. Налоговая инспекция. Людишки в чёрных костюмах смотрят её владения. Мегатрон краем линз взглянул из маленького окна на «гостей». Хватило двух секунд, чтобы понять, что к чему. Такой голодный и неотрывный взгляд он ловил и на себе. Её кончину ожидают так же, как и его собственную. Но она стойко держит голову, улыбаясь бледными губами, разочаровывая «падальщиков». И игра продолжается. Кашель ночью и лечение днем. Звенят банки с капельницами, да гремят таблетки в банках. Волосы клочьями выпадают с каждой лёгкой и воздушной походкой этого человека. Всё темнее круги под глазами. Всё желтее склера и бледнее кожа. И тонкий шлейф аромата меди и железа следует за ней по пятам… Уезжает и возвращается через сутки. А Мегатрон думает, что сегодня? Химиотерапия? Переливание плазмы, крови или ещё какой-то бурды? ЛФК? Физиотерапия? Чего бы ни было это все бесполезно. Он уже отсюда чует, как от неё несёт за версту тягучим ароматом крови. Сколько прошло с их первой встречи? Год или полтора? И за все это время Мегатрон успел сделать ставки — она умрёт, как умирают сотни человек во всем мире. В какой-то момент поездки прекратились. Кашель по ночам усилился, лихорадка пробила все рекорды, а волос на голове не осталось совсем. Но она упорно встаёт утром, как по расписанию, открывает двери и, смотря на него с улыбкой, снова уходит. Её голову скрывает шапка, а тело — толстый вязаный свитер и шерстяные штаны. На улице июнь месяц. Лимит ожидания кончился. И вот старый друг Жизни постучался косой в её дверь. Пора возвращать долги. Мегатрон собирался ночью покинуть это место, как вдруг слышит, что двери амбара открываются. Впервые в такое позднее время. Она заходит медленно, а вслед за ней проскочила кошка, бегом несясь к гладиатору, присаживаясь на излюбленное место на нижней полке. Мегатрон не шевелится. Убить её? Зачем? Она и так уже не жилец. Возможно, это последний шанс спросить и наконец-то удовлетворить свое любопытство… — У тебя была возможность меня убить, — говорит Мегатрон и голос его скрипит от долгого молчания. — В ту ночь. Почему не убила? Она садится на какой-то ящик, поправив шапку на голове, чтобы скрыть лысину, после чего изящно закинула ногу на ногу, с прямой и величественной осанкой смотря на него усталыми светло-карими глазами. Но красота их увяла на фоне жёлтых склер — на днях откажет печень. Мегатрон следит за ней, пытаясь уловить хотя бы испуг с её стороны, но ничего, кроме титанической усталости в человеческих глазах он не видит. — Из-за спешки и великого ума я не зарядила дробовик, — честно отвечает девушка и Мегатрон усмехнулся. — Ты ожидал, что я скажу какую-то речь о том, что все достойны жизни? Извини, но ты повинен во многих смертях. Честность и правда всегда была для Мегатрона лучшим ответом, чем изворотливая ложь. Из-за страха перед ним все готовы нести всякую чушь, лишь бы спасти свою шкуру и жалкую жизнь. Неужели этому человеку больше нечего терять? Сдалась, после длительного боя днями на пролёт? Очень ожидаемо. — А потом… Не захотела, — договорила она, сомкнув пальцы в замок на своем колене. — Подумала, если выживёшь — улетишь, а, если нет, то останешься здесь навсегда. Просто мы оба боролись… Оба хотели жить. И ты выиграл. Да, видимо ей нечего терять. Карты брошены. Козырей больше нет, как и нет времени. — Как тебя зовут? — Интересуется Мегатрон, неотрывно следя за тонкой фигурой. — Я — Лило, — голос хриплый, слабый, такой спокойный. — Приятно познакомиться, Стич. И она смеётся настолько звонко, насколько это возможно, но в конце давится кашлем, прикрывая губы носовым платком, согнувшись пополам. Мегатрон хмыкнул, наблюдая за слабыми попытками жить обычной жизнью. Больной человек бы себя пощадил, сдержав смех, но она живёт мгновением. Кто знает, когда сестры Мойры щелкнут ножницами поперёк её линии жизни? — Не боишься называть меня синим карликом, человек? — Угрожающе Прошипел Мегатрон. — Я могу раздавить тебя одним махом. — В моем положении смерть неминуема. Действительно, угрожать тому, кто одной ногой в могиле самим фактом смерти все равно что пригрозить Мегатрону игрушечным пистолетом. Так, значит, это их последняя встреча? Она сидит ровно, смотря на него, как на себе равного, даже если этот равный в десятки раз превышает её размеры. В начале он был на грани, а теперь она… Стоит на обрыве, раскрыв объятия, чтобы Смерть поймала её бренное тело. — Я ухожу, — к слову сообщает гладиатор и, отвернувшись от неё, поинтересовался. — Говори, человек, хочешь чего-нибудь за предоставленную помощь? Я никогда не остаюсь в долгу перед кем-либо. Вышло грубовато, но по-другому никак. Что им движет? Зачем он это делает? Мегатрон хотел бы знать. Ответ был необходим. Но кто ответит, если он сам толком не понимает, чего творит? Она понимает без слов. Молчит. Слабо улыбается, как раньше, как обычно, как всегда. — Ну, есть кое-что.***
Для Мегатрона полет был чем-то большим, чем просто способ перемещения. Большую часть своего актива проработав в шахтах, заточенный под сотнями метров в глубине Кибертрона, Мегатрон никогда не забудет свой первый полет, когда осознал, что прямо над его головой, оказывается, настоящее царство красоты и величества. И он бы никогда не подумал, что добровольно впустит в свой салон органику. Что ж, эта жизнь способна удивлять. Чем выше и дальше он преодолевал расстояние между землёй и небом, тем сильнее ощущался безумный крышесносный ужас, такой живой, величественный восторг от того, как он сопротивлялся потоку горячего воздуха, как далеко была внизу твёрдая опора, а над ними только небесные просторы без какой-либо преграды. Так страшно и так прекрасно! Сердце бьётся в груди, как раненная птица в клетке, желая вспорхнуть вместе с ним! Мегатрон наблюдает за ней, ловя её эмоции, слушая смех радости и восторга, совершая безумные петли в воздухе, крепко держа хрупкое человеческое тело ремнями безопасности. Звездолет это или космический истребитель… Разве для неё есть разница в кого он там трансформируется? Важнее то, что он делает в этой форме, а именно совершал смертельные петли, виражи, уходя то вниз, то резко вверх, пикируя, плавно пролетая над золотыми песками, над зелёными лесами и над поверхностью океана, сияющей миллиардами биолюминесцентными бактериями, а потом снова взмывая вверх до самой стратосферы. — Это так волшебно! — В порыве радости признается Лило, коснувшись штурвала, до этого не решавшаяся на это. — Ты лучше всех! Мегатрон усмехнулся и, снизив скорость, камнем полетел вниз, словно хотел разбиться, доверившись гравитации. Аудиосенсоры оглушены, образовавшийся из-за сопротивления воздуха и его корпуса, под толстой бронёй которого гулял свистящий ветер, продувая все стыки и соединения. От горячего воздуха все системы работали на фоне дополнительного охлаждения корпуса. Эти ощущения не сравнить ни с чем. Но все же пришлось врубить двигатели на полную мощность, когда до столкновения осталось две сотни метров, резко затормозив над горячими песками, пролетев над её поверхностью, сдувая по обе стороны золотистые крупинки, поднимая их в воздух, и на этот раз уже решив, что достаточно бесконтрольной траты энергона. Хватило всего несколько часов, чтобы осуществить мечту равной всем её тридцати годам жизни. Пролетев сотни тысяч километров, Лило только в конце полёта понимает, что этот жуткий десептикон не просто дал ей почувствовать себя снова живой, но сделал это с максимальной безопасностью для неё, создав идеальные условия внутри своего салона, даже когда они летели со скоростью звука, пока она не могла даже разобраться в каких часовых поясах находятся. Лило не знает, где они. Да и не хочет знать. Сейчас есть только она и этот гладиатор. Стоят на краю земли, смотря на необузданную мощь Тихого Океана, разбивающего свои волны о подножье скалы. Она раскинула руки, словно пыталась обнять весь этот мир и вдохнуть в себя, показать, как она все это любит и как ждала этого мгновения, боясь, что никогда не увидит все красоты мира, живя на этой планете третье десятилетие. Мегатрон же наблюдал за ней со стороны, временами поднимая взгляд алых линз на ночной небосвод. Через несколько часов рассвет… Тучи развеялись над головой в одно дуновение ветра, открыв взор на темно-синее небо, с пролитым молоком Геры, вокруг одной бледной спутницы Земли, так величественно и одиноко сияющая среди серых пористых облаков и далёких и неописуемо прекрасных звёзд. — На других планетах так же красиво? — Спрашивает Лило, обращаясь к своему собеседнику. Мегатрон не ответил, сев на землю, согнув одну ногу в коленном суставе и оперевшись на неё рукой. Лило безрассудно садится рядом, смотря на спокойное лико Луны и необузданную мощь океана. Живя на самой удивительной планете, большая часть населения никогда не увидит и половины того, что Земля может показать своим детям. Всё потому, что нет финансов, времени и возможности. Так грустно от мысли, что не будь этого инопланетного завоевателя, то и она бы никогда не увидела всего этого. — Моя жизнь та ещё комедия, — с улыбкой говорит Лило и взгляд карих глаз тянется к горизонту. — Но ни Ад, ни Чистилище и ни Рай мне не по душе. — Откуда знаешь? — Скалится высокомерно Мегатрон. — Ты же не умирала раньше. Понял все буквально. Она не вправе осуждать того, кто не знаком с великим итальянцем, посвятивший все старания и страдания этого мира своей музе — Биатричче. Но и ответ десептикона верен, ведь кто, как не он скажет, какого это — умирать и возрождаться? — «Это абсурд, враньё: череп, скелет, коса. Смерть придет, у неё будут твои глаза» знаешь, кто сказал? — Спрашивает Лило. — Не составит труда узнать. Он может за секунду узнать все, что ему нужно, но так неинтересно. Разговор ни о чем. О пустоте. Мудрость в карих глазах говорит ему, смеётся, бросает вызов, что она знает больше интересного о культуре и жизни маленькой голубой планеты, чем он, проживший дольше, чем она, и видевший не одну сотню галактик за весь свой актив. Это злит. Незнание раздражает. И он хочет знать, что скрыто в её голове, лишённой волос, скрытая под тёплой шапкой. Хочет поговорить о чем-то, кроме этой войны, которой он живёт не одно тысячелетие. Он верит, он чувствует, что этот человек может его отвлечь и стать музой, ради которой он бы снова восстал из пепла. Скажи что-нибудь! Ещё что-нибудь! Удиви его! Покажи и докажи, насколько человеческая душа сильна и прекрасна! И она вздрагивает, словно слышит голос кого-то ещё — невидимое третье лицо. — Во мне столько всего, о чем я хочу сказать. Но все это так огромно. Я не нахожу слов, не могу выразить, что там внутри. Иногда мне кажется, весь мир, вся жизнь, все на свете поселилось во мне и требует: будь нашим голосом. Я чувствую, ох, не знаю, как объяснить… Я чувствую, как это огромно, а начинаю говорить, выходит детский лепет. До чего трудная задача — передать чувство, ощущение такими словами, на бумаге или вслух, чтобы тот, кто читает или слушает, почувствовал или ощутил то же, что и ты. Это великая задача. -… — «О, как никчемны мои руки и язык, если я не могу передать свои чувства читателю»? — «Мартин Иден», — говорит Мегатрон и задумчиво прогудел внутренними системами. — Джек Лондон? — Гуглить нечестно. — С честностью ты не по адресу. И Лило рассмеялась. Так звонко, насколько возможно при её положении, беззаботно опрокинув голову, тем самым показав беззащитную шейку. Обнажив ровный ряд белых, как сахарок, и ровных, как семена граната, зубов. Мегатрон усмехнулся и величественно повёл назад плечами, слегка выпятив вперёд грудь, издав тихий гул откуда-то из глубины своего нутра. Всё заканчивается плохо — давится кашлем, сжимая ткань свитера на груди, стиснув зубы и болезненно простонав. Он думал, что Лило попросит помощи её вылечить. Он готов был к этому, ожидал. Но человек лишь дышит рвано, бледными губами жадно хватая воздух, переводя дух, успокаивая сердце. — Спасибо, — выдыхает Лило, а веки тяжелеют. — Мне нужно… Отдохнуть. Холодновато здесь. Мегатрон слышит, как маленькое сердечко трепыхается под каркасом рёбер, и, раскрыв ладонь перед ней, пригласил к себе на руку. А она радуется, как ребёнок, комочком собравшись в «ковшике», греясь об тёплый металл. Её глаза тускнеют… Смотрят на него с теплотой и пониманием. Смиренно ожидая рассвета. Лило прикусила нижнюю губу и, улыбнувшись в алые линзы десептикона, поцеловала его широкую ладонь и попыталась обнять. Только вот она слишком маленькая, а он слишком… Мегатрон. — Увидимся позже, — шепчут потресканные губы. — Завтра… Вдруг завтра не будет? Ещё один день, — не осознавая свою глупость, просил гладиатор. — Дай мне двадцать четыре часа и я придумаю что-нибудь. «Я хочу ещё поговорить с тобой!» «Только проснись, и я дам тебе другое тело — новый корпус! Дам тебе миллиарды лет жизни! Покажу весь мир! Ты станешь моим советчиком, только дай ещё немного времени!» Душа человека столь хрупкая, незримая и неосязаемая, но способная пройти через преграды, неся на себе тягости мира, так была похожа на Искру. Может, они не сильно отличаются от людей? Возможно ли, что только строение корпуса и тела разделяет их? На краю обрыва находились трое: Он, Она и тот кто заберёт их душу и искру когда-нибудь. Может быть, завтра?.. Или сегодня? Мегатрон вырубает аудиосенсоры — не хочет слышать, как хлипко бьётся сердце в её груди. Закрыл оптограни — он подождёт, когда она проснётся. Он дождётся, если в этом есть смысл.