Один беспокойный день из жизни мифической полиции

Великолепный и могучий волк широко зевнул. Ярко-голубые животные глаза с человеческими искорками смеха блеснули в темноте двумя неясными огоньками. Гу Ман встал на четыре лапы, потянулся и, фыркнув, веселыми полупрыжками побежал на Мо Си. Мужун Лянь за спиной начальника досадливо заругался. Опять его младший братец творит беспредел, а ему за это отчитываться. — Как тебя еще не отстранили от работы, — сетовал Мужун Лянь. Гу Ман уезжал в двухнедельную командировку в соседние провинции — там участились случаи появления восставших мертвецов. Гу Ман, будучи демоническим оборотнем, был особенно чувствителен к такой низкосортной магии и, как один из самых выдающихся сотрудников отдела мифической полиции по ловле преступников, отправился туда с Цзян Фули. Цзян Фули мало того, что потребовал двойные премиальные, так и не отчитывался перед Мужун Лянем как следует, за что тому влетало от Мо Си. Кроме того, Гу Мана ранили, и он попросил Цзян Фули не сообщать об этом напрямую Мужун Ляню, а просто черкнуть в отчете как небольшую проблему. Юэ Чэньцин, не в меру болтливый юноша в информационном отделе, стал чересчур гротескно-эмоционально выплескивать свои переживания Мужун Чуи: — Господин Гу, господин Гу, как он мог быть так неосторожен! Ах… надеюсь, его спасут. (Мужун Чуи сидел в затычках и не слышал) Именно в тот миг в общую приемную зашел Мо Си, услышав, что с Гу Маном случилось что-то непредвиденное ужасное. И через две секунды Мужун Лянь проклинал своего брата-идиота. Мо Си, являя самой благочестивый и благородный облик, едва ли когда-то срывался на крик, но потемневшее от ярости лицо и обеспокоенные глаза, а также вкрадчивый властный голос заставили Мужун Ляня обливаться семью потами. Гу Ман на деле был просто ранен в ногу. Он хорошенько наелся вечером, восполняя свои силы, отоспался и на следующее утро на голени остался лишь розоватый рубец. Цзян Фули осмотрел ногу, добавил, что только зря его беспокоят с этим, и ушел предаваться единению подальше от работы. (Мо Си не знал, что для Фули и Гу Мана вся эта поездка не более, чем увлекательный отдых, на котором можно всласть отоспаться, надрать чужие задницы, получить щедрую выручку и счастливым и отдохнувшим вернуться в родной отдел мифической полиции) Но за то, что Мужун Лянь не сообщил Мо Си о ранении Гу Мана, Мужуну досталось знатно. Мужун Лянь злился на младшего братца: этот идиот-волк должен был в первую очередь сообщать о важных вещах старшему криминалисту и по совместительству старшему братику, а уже потом слать тупые отчеты Юэ Чэньцину (как будто Мужун Лянь их читает!). В итоге, Мужун Лянь и Мо Си оба вызвались встречать Гу Мана и Цзян Фули на вокзале. Фули приехал и константировал, что Гу Ман захотел пробежаться на четырех лапах по лесу, а сам Фули вообще уже полдня как не в командировке и знать не знает, где Гу Ман прохождается. Мужун Лянь рвал и метал, Цзян Фули просил деньги на такси у Мо Си, Мо Си немного злился. В конце концов, Мо Си взял Мужун Ляня за шкирку и пошел на окраину леса встречать своего мужа. — Ты! — Мужун Лянь недовольно запыхтел, как только увидел брата. — Ты! Ты! Ты! Ты вообще знаешь, что из-за твоего нежелания беспокоить Мо Си у нас закрыли единственную курилку?! Серебристый волк дурачливо фыркнул. Потребовалось несколько секунд на то, чтобы демонический зверь стал человеком. Голубой цвет в глазах погас, но смешинки никуда не делись. — Так ты встречаешь любимого братика после долгой разлуки? — Пусть тебя черти сожрут. — И я скучал, Лянь-Лянь. Мужун Лянь всё еще негодовал, но, видя, что с Гу Маном всё хорошо, перевел дух и отошел подымить. Сигареты теперь в их отделе мифической полиции были под строгим запретом, и Мужун Лянь яростно горевал, когда привычное «лакомство» пришлось сменить на табачные жевачки. Мо Си и Гу Ман целовались. Они вообще много целовались, чем доводили кого-то до разрыва шаблонов мира (Лу Чжаньсинь не до конца поверил, что Мо Си может кого-то так нежно и одновременно страстно целовать), кого-то до счастливых визгов (Юэ Чэньцин всем сердцем желает им только благополучия), кого-то до тошнотворных позывов (но на Мужун Ляня и его неприязнь по отношению ко всему живому стараются не обращать внимание). — Юэ Чэньцин беспокоился, — сказал Мо Си, когда они в потемках сели в машину. — Он думал, что ты смертельно ранен. — И ты тоже, да? — Фули не настолько равнодушный, чтобы бросать тебя в беде. Гу Ман усмехнулся. Мо Си редко показывал настоящие эмоции, но по едва заметной складке меж бровями, немного сжатым губам и серьезному взгляду Гу Ман понимал, что его муж волновался. — На мне все заживает, как на собаке. Не стоит переживаний. На следующий день жизнь вернулась в привычное русло. Мужун Чуи бегал от Юэ Чэньцина на места преступлений, Юэ Чэньцин отсиживался в головном офисе и отвечал на звонки, Мужун Лянь и Гу Ман, будучи криминалистами, разъезжали по городу, Цзян Фули со своей судмедэкспертизной группой вскрывал трупы, а Мо Си, начальник мифической полиции, сидел с документами вместе со своим помощником Лу Чжаньсином. Всё-таки Мо Си спокойнее, когда Гу Ман подставлялся под нож и шагал навстречу опасности не где-то в другой части страны, а на территориях, которые они всем отделом так кропотливо и долго очищали от преступников и запрещенной магии. Только подумав об этом, Мо Си получил СМС-ку от Гу Мана в мессенджере: фото, на котором Мужун Лянь с самым презрительным лицом держит на вытянутых руках большую черепаху. Гу Ман: «Смотри, кого я нашел. Давай заведем заведем домашнее животное?» — Что там? — Лу Чжаньсин заинтересованно вытянул шею, и Мо Си показал ему экран телефона: — О, зачем вам заводить Мужун Ляня? Лучше собаку. — Он держит черепаху в руках. — А-а-а… Но собака всё равно лучше. Мо Си: «Хорошо». Гу Ман: «Я назвал его Ублюдком». Мо Си: «Мы точно не про твоего брата?» Гу Ман: «^~^»