Семейное древо

* * *

По телу прошлась толпа мурашек. Я резко распахнула глаза, невидяще уставившись в потолок скромной походной палатки. Горло сдавили кривые пальцы, которые появляются обычно перед горькими слезами и душат, душат до потери сознания. Чужие пальцы ощутимым жаром ошпаривают кожу. Медленно повернув голову в сторону, я столкнулась с мирно спящей Кумико. Золотые локоны её беспорядочно накрыли загорелую кожу лица, какие-то прядки даже попали в рот, смочились вязкой слюной и слиплись. Пухлые губы иногда причмокивали от неосознанной жажды, зрачки неуловимо двигались под тонкими веками, говоря о том, что сон её был насыщен и ярок. Кумико кончиком пальца дотрагивалась моего плеча. Седая челка колыхнулась от тяжёлого выдоха. Я привстала на локтях, позволяя тонкому пледу с изображением радостных жаб чуть съехать вниз, высвобождая мою сонную фигуру. Обычно спала я в длинных шортах и топике, благо позволяла Защита, однако сейчас на мне была почти вся униформа Конохи. Лишь зеленый жилет лежал под головой, изображая твердую и неудобную подушку. Оголяться совсем не хотелось. Сколько времени уже прошло? Кажется, та миссия в Аме была вчера, но я знаю, что прошло не меньше недели. Забыть не получится. Кумико шумно вздохнула, потянула на себя своё покрывало бледно-зелёного цвета и, накрывшись им по плечи, перевернулась на другой бок. Смотреть мне оставалось лишь на разливающееся по её сгорбленной спине золото. Глупая девчонка. Так безмятежно спит, словно не на войне. Если бы не мои клоны… Палатка была достаточно маленькой, чтобы наши тела почти соприкасались во время сна, но достаточно большая, чтобы я смогла бесшумно выбраться на улицу. В лицо ударил обычный спёртый воздух и почти неуловимый, почти незаметный запах крови и гниения. Кажется, он доносился из госпиталя. Ленивый взгляд прошелся по всему периметру лагеря. Дежурящие шиноби уже не спали. Или правильнее сказать «ещё не»? В любом случае, за большую часть охраны отвечали они. Сонно бродя меж палаток, они выглядели слабо и устало. Скоро их смена закончится. У общего костра, как обычно, работало несколько человек, чтобы приготовить питательный и сытный завтрак. Готовить им приходилось в огромных чанах, чтобы наедались все, но иногда всё равно не хватало даже обычного риса. Он, кстати, все эти два года варился порционно, по десять килограмм на лагерь… Решив вернуться к поварам чуть позже, я отправилась в сторону импровизированных душевых. Надо было умыться и справится с малой нуждой. Хоть ниндзя и могли терпеть несколько суток, тренируясь годами, когда есть возможность лучше не тревожить свое тело понапрасну. Хасимото-сан умер совсем недавно. В ушах всё ещё стоит оглушающий взрыв, крики Кумико и звон, металлический, противный звон. Кажется, его ошмётки собирали всем лагерем, чтобы достойно похоронить. После его смерти в лагере способных медиков просто не осталось. Весь действующий состав ограничивался рангом «С», некоторые могли в скором времени, если выживут, стать «С+», а может и вовсе «В». Тут все больше зависит от их разума и не расколется ли он после всех этих ужасов. Поэтому Цунаде, наверняка скрипя зубами, назначила главной по госпиталю меня. Естественно, заваливая обязанностями по самую глотку. В ладонях появляется прозрачная вода, приятно холодя кожу через Защиту. Я брызнула ей на лицо, чувствуя, как прохладные капли стекают вниз по подбородку, а после забираются за шиворот футболки. Натянув обратно перчатки, я до треска сжала кулаки. Металлическая вставка опасно выгнулась, чёрная кожа натянулась. Как же я ненавижу войну. Одни смерти. Постоянные сражения, страх потери, напряжение и стресс. Не будь я седа от рождения, то давно бы исправила это. Хотя с некоторыми ужасами из прошлого это не сравнится. Ранения — ерунда по сравнению с наказанием. Напоминание, — изуродованная рука и голос, — всё ещё со мной. Стоит лишь прекратить следить за окружением, вслушиваясь в собственные ощущения, как накатывает боль и усталость. И такая тяжёлая горечь. Перемешанная с кровью убитых. Перекрыв поток болезненных воспоминаний, я вновь вышла на оживлённую «улицу» лагеря. У костра уже во всю зевали мужчины, где-то в стороне кучковались куноичи, не спешив отправиться в сторону душевых. Там же сидела вялая Кумико, которую, видимо, разбудил голод или громкие перешёптывания неспокойных шиноби. Туда-то я и направилась. Большинство сидящих или проходящих мимо встретило меня уважительными кивками голов. Всё же я была медиком, что спас немало жизней, а ещё вторым человеком в лагере. Из-за этой должности мне полагались немалые привилегии, однако я предпочитала довольствоваться тем, что было и так. Просто отвыкнуть от скромной и серой жизни не удавалось. Становилось так некомфортно, что хотелось выть. — Доброе утро, сенсей, — с ленивой улыбкой сказала Хасимото. Я кивнула ей в ответ, присаживаясь с правой стороны. Сидящие тут же куноичи поспешили успокоиться, выглядя менее напряженно. Мои прошлые свершения не остались неизвестны, многие девушки были благодарны за бдительность и спасение подруг от нарушающих закон мужчин. Этого было мало, но это было. Об отрицании или замалчивании речи и не шло. Как же душит мысль, что меня так никто и не спас. Клубящиеся на душе эмоции, чёрные и неприятные, напоминающие собой грозовые тучи, разогнал лёгкий и игривый ветерок — всё новые и новые вопросы со стороны Кумико о всякой всячине. Она говорила так беззаботно, словно не её отец был убит совсем недавно. Чуть опухшие губы от постоянного прикусывания, потускневший блеск черных глаз, фиолетовые мешки под глазами, что были даны от рождения, были ещё темнее и насыщеннее — Хасимото часто плачет во сне. Очень часто. Но поддерживать я не умею. Просто некого было. — Что мы изучим сегодня, Кайто-сенсей? — Кумико с энтузиазмом посмотрела на меня, совсем не беспокоясь об прилипшем к щеке рисе и жареной чешуе рыбы, прилипшей к кончику губ. — Нервную систему и яды, способные её поразить, — девчонка чуть скривилась, но смирилась с судьбой: все же изучать отраву ей не нравилось до жути. — И вспомни теорию о кров… — Я поняла! — перебила меня Кумико, надувшись. — Опять будете меня гонять… я же не робот, чтобы всё помнить! Одарив златовласую макушку снисходительным взглядом, я приняла из рук хмурого повара свою плошку с рисом и жареной на костре рыбой. — Хорошо, — палочки подцепили комок риса, пара, казалось, снежинок неуклюже упали обратно. Крупа была чуть солоноватой на вкус, почти пресной. Подцепив часть рыбного мяса, отломанного с худощавого бочка, от туда, где мелкие и тонкие кости почти и не чувствовались, я отправила его вслед за рисом. Она тоже не была солёной. Рыба ощущалась скорее вареной, нежели жареной, сухой и пресной. Повар явно не старался. Впрочем, я привыкла к безвкусице. — Ты выспалась? Кумико, словно ожидая этого вопроса, подняла голову на меня и энергично закивала. Сглотнув сухой ком из рыбы и риса, она откашлялась, а после сказала: — Я в полном порядке! Честно, — под моим пристальным взглядом она чуть стушевалась, но настрой почти не сбавляла. — Кошмаров почти нет. Ваше присутствие, сенсей, отлично помогает. А как спали вы? — Отлично. Наглая ложь. — Даже выспалась с ночного патруля. Наглая. Ложь. — И не надейся, Кумико-чан, в отличии от некоторых кошмары меня не мучают. Наглая. Ложь. Шимура был со мной даже на войне. Он шептал какие-то ругательства, трогал там, где трогать я бы никому не позволила, делал больно и таскал за волосы. Не в реальности — во снах, зато очень часто и так правдоподобно, что я нередко просыпалась через пару минут после засыпания и долго, очень долго всматривалась в крышу палатки и слушала спокойное дыхание Хасимото. Масла в огонь прибавило недавнее принуждение. — Ешь медленнее, подавишься, — пытаясь отвлечься от посторонних образов, я перевела всё своё внимание на Кумико. — Я спасать тебя в этот раз не буду. — Вы каждый раз так говорите, — вяло отмахнулась от меня куноичи. –Свой статус «героя» вы уже не смоете, Кайто-сенсей. Как прозаично звучит это, как легко это слетает с ее губ. И в этой фразе нет ничего тайного, всё просто и понятно. В лице этой девочки я тот самый шиноби, что спасет, поможет, обучит и поддержит в трудную минуту. Может быть, она даже сравнивала меня с Хаширамой Сенджу или Третьим, всё же эта старая обезьяна всегда была в глазах коноховцев образцом поведения. Кумико была наивной. Очень наивной. Не перестану повторять это каждый раз, когда речь заходит об этой девочке. Не обделённая ни красивой внешностью, ни семьей, она была не самой обычной, но и не выделяющейся из толпы настолько сильно, чтобы стать «главной героиней» романа или романтических фантазий какого-нибудь самурая в сияющих доспехах. Наверное, не будь она шиноби, то быстро бы выскочила замуж и через лет десять нянчила своего первенца. Но Кумико решила следовать по стопам отца. Словно котёнок, пытающийся подражать тигру. Только вот следы их лап различны. И котёнку никогда не догнать тигра, сколько бы он не пытался. И если для наивной и местами глупой Хасимото реплика о «герое» была простой, восхваляющей мои навыки и доброту, то я вижу в ней совсем другой смысл. Я убийца. Жестокая и беспощадная. И прилипла ко мне кровь, а не звание героя. — Я бы говорила это реже, будь ты чуть внимательнее. Кумико вновь надулась, наставив на меня палочки, к которым в некоторых местах прилип белоснежный рис. — Я просто не такая талантливая и сильная, как вы! Будь у меня столько же чакры и силы, то я бы… я бы… ну, не знаю. Стала Хокаге? — Не уверена, что с такими низкими навыками можно об этом даже мечтать, — скорее не навыками, а самооценкой. Отвратительно. — До Хокаге мне так же далеко, как до Луны. — Поверьте, сенсей, у вас есть неплохой мостик, что сократит путь раза в четыре. Вы бы были отличным Хокаге… Не была бы. Роль Хокаге мне никогда бы не подошла. Ведь с детства меня приучили работать из тени. — Спасибо за оценку моих способностей, Кумико-чан, — я отставила в сторону пустую миску и палочки, а после потрепала ученицу по голове. Золотые кудри бархатом ощущались на коже, я даже на мгновение убрала с кончиков пальцев Защиту, чтобы для самой себя… что? Выразить искренность? — Тоже старайся стать достойным шиноби. — Конечно, Кайто-сенсей. Она грустно улыбнулась. Подавив эмоции, скапливающиеся на кончике языка, я отвела взгляд в сторону, словно проиграв в схватке. — У тебя получится, — улыбка натянула кожу, глаза прищурились. Лисья, хитрая, ложная эмоция окрасила моё лицо. Но Кумико беспечно не поняла игры, оставив на моём сердце пепелище. — Я верю в тебя. — Спасибо, сенсей… В стороне громко засмеялись шиноби. Один выделялся яркой внешностью: пурпурными волосами и блестящими на солнце глазами цвета янтаря. Он лениво лежал на бревнах — импровизированной скамье, слушая рассказы сослуживца. Когда взгляды наши встретились, тот приподнял одну бровь, а после кивнул, приветствуя. Кажется, шиноби этого звали Гуре Доримару? Он ответственный за склад. Забавный парень. — Хэй, извините, что прерываю! Приближение незнакомой чакры я уловила почти сразу же, благо лагерь был достаточно мелких размеров, чтобы моих навыков сенсорики хватило. Скосив взгляд на непрошенного гостя, я с неохотой отвернулась от заканчивающей трапезу Кумико. Рядом на скамью сел высокий юноша. Кожа его была загорелой, глаза карие, а волосы пушистые и цвета пожухлой травы. Он смотрел лукаво, но улыбка его была мягкой и чуть игривой. На нём не было надето жилета Конохи, он носил простую черную водолазку и штаны. — Представься для начала. — Меня зовут Фуджи, меня перевели к вам на какое-то время, — парень неловко улыбнулся. — Сказали, что вы тут за главную, поэтому я и решил уведомить вас первой… — Хорошее решение, Фуджи-сан, — равнодушно кивнув, я постаралась запомнить его чакру. — Только вот я главная по части медпункта и мелким поручениям. Тебе нужно искать Сато-сана… — Он меня к вам и отправил, вообще-то. — Ясно, — только и выдала я. — Ранг, направленность, из какого отряда был переведен. — Чуунин. Использую боевой веер по технике Суны, поэтому могу быть и поддержкой, и основной силой. Перевели из отряда номер шестнадцать под руководством Намиказе Минато-самы. Интересно. Из того же отряда, где сейчас Монтаро? Парень не выглядел сильным, однако какая-то деталь его мимики меня смущала. — Знаком с Учиха Монтаро? — в лоб задала вопрос я. Фуджи чуть смутился, брови его приподнялись, рот приоткрылся. Мне показалось, что мгновения до ответа он размышлял: согласиться или нет, а не что именно ответить. — Да… это мой… друг, — губы Фуджи растянулись в неловкой улыбке, он закинул руку за голову, погрузив пальцы в зеленые кудри. — Мы с ним все эти полтора года войны вместе жили и сражались. Вы тоже с ним знакомы? — Мы тоже друзья, — хотела бы я сказать, что мы с ним даже больше, чем друзья, да язык не повернулся. –Лучшие, я бы сказала. Кумико рядом развесила уши. Я ленивым движением щёлкнула её по носу и жестом приказала идти в сторону госпиталя. Девчонка явно обиделась, что её сбагрили и понуро поплелась в указанном направлении. — Ну, друзья Монтаро-куна — мои друзья! Могу я звать вас по имени? — улыбка в мгновение ока стала чуть нагловатой. — Хорошо. Образ простой девушки, сильной, но доброй, меня напрягал. Приходилось даже отвечать так человеку, который абсолютно не симпатизировал. И было видно, что близкое общение со мной ему тоже не прельщает. Только почему он так хорошо играет? Встав со скамьи, я последний раз посмотрела на парня. Он склонил голову к плечу, и в его силуэте я тут же уловила черты Монтаро. Встряхнув головой, я отправилась вслед за Кумико. На песке остались её миниатюрные следы. И моя нога их перекрывала.