Последняя история

— Если бы завтра наступил конец света, о чем бы ты мне рассказал? Они сидят на широком бежевом диване, едят карамельный попкорн в то время, как на экране телевизора идут финальные титры фильма, который они смотрели вдвоем. Старший беззастенчиво зевает, параллельно нащупывая пульт на поверхности дивана, и выключает телевизор. Рома увлеченно следит за действиями старшего и понимает, что так не наблюдал даже за сюжетом фильма. Кушнарев не знает, что между ними происходит, как в принципе и второй Рома: они, как два взрослых, мудрых и ответственных человека, негласно решили не говорить на эту тему, но продолжают встречаться каждые выходные в квартире младшего, чтобы посмотреть кино и поесть чего-нибудь вкусного, сидя на диване в гостиной, освещенной лишь двумя приглушенными светильниками. Резоль иногда как-то слишком нежно гладит младшего по голове, когда тот умещает ее на его плече, а Рамзес бесконтекстно садится к тому на колени при любой удобной возможности, — оба понимают необходимость разговора, но продолжают молчать и смотреть друг на друга влюбленными глазами. — Я бы рассказал какую-нибудь историю, связанную с дотой, может быть, у меня вся жизнь состоит из доты и интересного ничего больше нет. Хотя, если так подумать, то у меня есть парочка тупых историй со школьных времен. Если у меня в запасе будет много времени, то что-нибудь из них тогда, да. Пока старший рассказывает, Рома случайно вспоминает их первый поцелуй, — не понятно, сколько времени прошло, неделя или две минуты. В этот самый момент Фоминок заканчивает говорить и смотрит на младшего в ожидании какой-либо реакции на его слова, но Рома просто молчит. Молчит секунд тридцать, а потом выдает серьезное «нам нужно поговорить» и встает с дивана, чтобы закрыть окно в комнате и избавиться от источника лишнего шума. Рома не понимает такую резкую перемену в настроении младшего, поэтому продолжает вопросительно смотреть на него, пока второй садится обратно на диван, пытаясь устроиться поудобнее. Видя напряженное выражение лица старшего, Кушнарев не сдерживает смешок и добавляет: — Не напрягайся, — после чего шумно выдыхает и резко подается вперед, цепко хватаясь пальцами за подбородок старшего, и тот сразу понимает, о чем должен был быть разговор. — Притормози, — смеется Резоль, немного отстраняясь, и бережно проводит по руке младшего, опуская ее. — Ты же все понял, ну, — взгляд напротив беззащитный и жалостливый, а брови мило, совсем по-детски, нахмурены. Старший снова смеется и тянет Рому на себя, а тот доверчиво к нему прижимается и торопится столкнуться губами. Поцелуй выходит горячим, уютным и немного мокрым, но не переходящим во что-то развратное. Это выглядит как акт взаимного доверия друг к другу, и эта мысль кружит голову обоим. Простая и спонтанная близость, которая украшает этот весенний вечер, делает его еще более мягким. В комнате пахнет карамельным попкорном, а за окном по-прежнему шумят проезжающие мимо машины. Спустя минуту парни прерываются, чтобы отдышаться и старший произносит шепотом: — Если бы я начал рассказывать о тебе, то концу света пришлось бы подождать до следующей жизни.