Тёплый сенсей

Ирука ещё раз бездумно перебрал фрукты до того, как направился к прилавку, он уже всё купил, но в любом случае здесь была небольшая очередь. Его брови поползли вверх, когда он услышал пару смутно знакомых голосов. — Спасибо, что махнулся со мной, у меня наконец-то будет свидание с Рэйко, и не хочется обламывать его — за ней… трудно ухаживать. — Я думал, у тебя что-то с Джуном? — Неа, ничего серьёзного — никогда после того, как я понял… — Что? — Я хотел попробовать со спецом, но после того, как он признался, что он джонин? — от насмешливого звука у Ируки побежали мурашки. — Джонин-омега? Никогда и ни за что что-либо серьёзное. Чёрт, я с трудом это терплю. Они не знают, как подчиняться, больше не знают, как быть омегой, становление джонином ломает их. — А, ага, я б никогда не ухаживал бы за таким. Не представляю — как в таких условиях можно поддерживать чувство, что ты можешь быть настоящим альфой… Ирука закатил глаза, когда оба чунина перед ним всё-таки ушли. Идиоты. Он положил продукты на кассу и улыбнулся гражданской девушке за прилавком, а она вежливо опустила голову, ведя непринуждённую беседу, пока покупка не была оплачена. Ирука вышел и запрыгнул на крышу, стремясь быстрее очутиться дома. Он и так уже довольно сильно задержался в магазине из-за тех идиотов, и у него… была хорошая причина для спешки. В квартире было тепло, хотя Ирука мчался домой по снегу. Он зашёл на кухню, оставив большинство покупок на столе. Он вымыл и порезал несколько груш, прихватив их с собой, когда направился в спальню. — Привет, любовь моя. Гнездо на их кровати зашевелилось, и, когда сине-зелёное одеяло скользнуло вниз, показались серебряные волосы. Какаши немного криво улыбнулся ему. — Йо, коибито. Ирука махнул рукой, и Какаши рассмеялся, пододвинувшись в сторону и освобождая для него место в гнезде. Ирука поставил фрукты на прикроватный столик и поприветствовал своего партнёра нежным касанием носа, довольно хмыкнув, когда нос Какаши скользнул ниже к шее, крепко прижимаясь. Какаши приглушённо заворчал и укусил его за горло, затем острыми зубами вцепился в плечо, и Ирука погладил того по волосам, укутывая свою пару собой. — От тебя пахнет раздражением, — заметил Какаши, вновь укусив его за плечо. — Что случилось? Ирука заворчал и крепче прижал его к своим бёдрам. Тот засмеялся и позволил притянуть себя, его худое, сильное тело было полностью тёплым и послушным, потому что Ирука попросил его об этом. Какаши заурчал, прижимаясь, и Ирука пробежался пальцами по волосам своей пары, разминая затылок, пока тот не задрожал и не обмяк, полуприкрыв глаз. — Ничего особенного. Просто идиоты порой… бесят, — мягко сказал Ирука и поцеловал Какаши в лицо, уткнувшись носом в его шрам. — Сейчас лучше, — сказал он честно, успокаиваясь от присутствия своей пары… и нежного, пряного аромата своего омеги, утешающего, богатого даже сейчас, когда у него заканчивалась течка. Урчание Какаши усилилось, и Ирука прочистил горло, глубоко вздохнув. — Я принёс груши, которые ты просил, любовь моя, — пробормотал он, подняв голову и освободив руку, чтобы дотянуться до тарелки с фруктами, стараясь не обращать внимания на то, как Какаши покачивался на его бёдрах. Какаши вздохнул и немного развернулся, улыбнувшись. — Спасибо, коибито, — сказал он и наклонил голову, чтобы взять ломтик груши из рук Ируки, его язык, а затем и зубы, едва заметно коснулись чужой кожи. Он слегка усмехнулся, когда жевал, а потом проглотил. «Проказник», — подумал Ирука и улыбнулся, потянувшись за другим кусочком. Какаши был нуждающимся, временами холодным, раненым и под действием наркотиков, и иногда у него очень плохо получалось позволять Ируке заботиться о нём, но тот обожал своего джонина-омегу. — Ты совершен, любовь моя, — похвалил Ирука, погладив ладонью Какаши по щеке, и тот покраснел, прижавшись ближе.