Тёплый сенсей

Иккаку поспешил обратно в сад, поставив корзину с бельём и оглядываясь в поисках Ируки — он оставил его одного совсем на немного, и тот был счастливо поглощён отрыванием листочков с низкого куста, когда он отходил, но… Что ж, если короткая жизнь Ируки и научила чему-то Иккаку, то это тому, что когда дело касалось его сына, тому надо было весьма мало времени, чтобы затеять проказу. Он нашёл Ируку почти там же, где и оставил перед уходом, и расслабился. А затем полностью показалась яркая фигура рядом с сыном, и он повернулся обратно. Пальцы дрогнули на какебутоне (*), который он собирался повесить, но он бросил его на землю, метнувшись к Ируке. Он был уже на полпути, когда понял, что Ирука — счастливо смеясь, с лицом, полным радости, — зарылся руками в серо-белый мех, и Иккаку разглядел мелькнувшие белоснежные клыки… Маленький волк, появившийся рядом с его сыном, пока тот не был под присмотром, не огрызнулся на Ируку, даже когда тот обеими руками дёрнул за мех, притягивая животное ближе. Иккаку, не затормаживая, быстро добрался до Ируки, схватив его, когда волк лизнул тому щёку. Иккаку обхватил Ируку за талию, и волк зарычал. Иккаку выдернул Ируку из зоны досягаемости, делая шаг назад, одновременно с запозданием понимая, волк был едва ли старше, чем щенком, с большими лапами и слегка свисающими ушами. Он намеревался дойти до конца, ударив, но заколебался. А затем острые клыки впились ему в икру, и он вскрикнул, подавив проклятье. Ирука несчастно завопил, и Иккаку попытался его успокоить, но увидел лишь, что его сын тянется вниз, не отводя глаз с волчонка, который вцепился ему в ногу. Он прокричал что-то, что Иккаку не смог разобрать из-за собственных приглушённых проклятий, пытаясь высвободиться из волчьих зубов и удержать Ируку, который вырывался из его рук. — Ирука! — выругался Иккаку, надеясь его остановить, и волк залаял, неожиданно напрыгнув. Сердце Иккаку сжалось, когда он отвернулся, заслоняя собой Ируку, и волк сбил его с ног. Ирука вновь закричал, когда они упали, на этот раз от боли, и Иккаку вскочил с его спины, потянувшись к сыну, который выпал из его рук. Волчонок нежно обнюхал и облизал поцарапанную коленку, пока Ирука завывал и цеплялся за пушистое ухо и мягкий мех, на плечах волка. Иккаку посмотрел на своего детёныша, у которого шла кровь, — чёрт, оно болело, — и обратно на волка, прижавшегося к его сыну, а затем сжал челюсть и вновь направился к ним.