шрам на память

Куреиши осторожно открыл дверь — в последнее время петли скрипели, а смазать было некогда — и выглянул, после чего удивленно моргнул. Ах да, ну конечно. Дни летели быстрее, чем он предполагал. Какая была последовательность, два через два? Неужели уже так быстро прошли выходные? А он-то думал, что только послезавтра!.. Кто бы мог подумать. Он открыл дверь нараспашку и поморщился, когда та неприятно заскрипела — нет, все же, сегодня возьмет и смажет — после чего поманил рукой гостя внутрь. Ну, чего уж стоять на пороге, да и холодно на улице было, жуть. Зима в этот раз была холодная до ужаса, хорошо, что у него в додзе полы подогревались, иначе бы они тут окоченели. Хотя закалка неплохая, но Куреиши искренне сомневался, что слишком долгие занятия на холоде принесут пользу, а не вред. — Ну-ну, проходи внутрь! Тут теплее. — Спасибо. Я не помешал? Племянник Нарушимы шумно шмыгнул носом — холод даже его доканал — после чего зашел. Он некоторое время топтался на придверном коврике — вежливость, понимаете ли — стряхивая снег, после чего, стянув ботинки, попытался было и куртку снять, но то ли двинулся неудачно, то ли еще что, Куреиши только догадываться мог, вдруг замер и зашипел. Болела рука, значит. Рукав задрался, и Куреиши сузил глаза, когда увидел белый рваный рубец чуть выше запястья. Выглядело жутко болюче, такой шрам точно останется навсегда, как напоминание о том, что случилось. У Куреиши самого было такое мерзкое напоминание, и, едва не коснувшись шрама на носу, он уже хотел было спросить у Коги что-то отвлеченное, но тот его опередил. Заметил взгляд на руке. — Ужас, да? — Ну так, — постучав по шраму на носу, Куреиши фыркнул. Он аккуратно взял Когу за руку, после чего осмотрел его. — Даже представить не хочу, как так получилось. Выдернули? Или в больнице? — Да я сам по-дурости, еще во время боя, — блекло проговорил Кога, когда Куреиши присвистнул, осматривая рану. — Помогло мне это ненадолго, да и больно было просто пиздец... Эм-м-м... — Я не дядя, поэтому за ругань ворчать точно не буду, — со смешком заметил Куреиши. Его знатно веселило то, как рядом с дядей Кога из хулиганистого и непокладистого пацана превращался в послушного и очень виноватого мальчишку. Это, конечно, выдавало все его грешки с головой, но в то же время весьма хорошо показывало то, что он все еще уважал Джоджи. Миленько, миленько... — Ну и как рука? Слушается? — Слушается-то она слушается, — скривившись, Кога сжав пальцы. — Только болит жутко, если неосторожно дернуться. — Плохо... Ну, заживет. Ты уже на ногах, так что лишь вопрос времени! Куреиши звонко рассмеялся и едва удержался, чтобы не хлопнуть Когу по спине. Вот уж нет, нельзя, там тоже рана! Учитель Куреиши, доброго ему здравия, ублюдку этому живучему, когда-то говорил, что со всеми трудностями нужно было справляться самостоятельно. Сам он это мнение не разделял, потому что хорошо знал цену травмам — сам со сломанными ребрами валялся в больнице черти сколько после боя с Самато — и, увидев, как скривился Кога, помог ему стащить куртку. И нахмурился. Кажется, раньше у него другая была?.. Не парка. С ранами уже и по магазинам бродил? Заметив его недоуменный взгляд, Кога поспешил добавить: — Это куртка Рюки. Моя-то порвана, а выбираться сейчас за обновками тяжело. — Ох, — звучало логично, да и они с Гао одной примерно комплекции были. — Смотри, как в шарф и шапку замотался, неужели и тебя наконец морозы взяли? А то Космо убеждал, что ты какой-то непрошибаемый. Надо было с ним поспорить! — Да я сколько крови-то потерял! Вот и мерзну. Кога лающе рассмеялся, но Куреиши почти не переменился в лице — лишь помрачнел. Вот такие жестокие шутки, да? Можно было подивиться уровню самоиронии, но, даже при всей своей любви к жестокости, он все равно мысленно отметил, что грустно это было, а не весело. Он редко видел такие таланты — ну, Космо был первым, а Кога вторым за всю его жизнь, и то, что их бравый поход к успеху прерывали так нехорошо, почти удручало. Сколько они потеряли, месяц тренировок? Чуть меньше сейчас, но он слышал от Джоджи, что подобные нагрузки сейчас были под запретом. Особенно такие. Они встречались уже некоторое время, а потому Кога без лишних вопросов проследовал внутрь. Куреиши еще раз покосился на дверь — сегодня, кажется, никто кроме них в додзе прийти не должен был, хотя он не удивится, если под конец дня завалится Космо. Он обожал так делать. Впрочем, сейчас было тихо. И что они там с Адамом делали?.. Тенью он последовал за Когой. Ногу тот заметно подволакивал, но Куреиши рассудил, что сейчас не время подмечать такие детали. Впрочем, его внимательный взгляд тот все равно почувствовал и обернулся, и, чтобы не выдавать мысли, Куреиши вдруг спросил: — Как добрался? — На такси? — передразнил его серьезный тон Кога и фыркнул, когда Куреиши закатил глаза. Вот и беспокойся о молодежи. — Да нормально, у тебя тут хотя бы идти от дороги недалеко, и этажа всего два. А в додзе дяди кошмар, я пока доберусь до лифта, тридцать раз пожалею, что приехал. — Так сильно болит? — Куреиши повторно покосился на ногу. Он сам был знатным любителем поучаствовать в уличных драках в пору юности, под ребра ему ножи только так и прилетали — в больнице в свое время начали даже здороваться, после чего Куреиши решил для себя, что пора было выбирать более эффективную тактику боя, а потому прекрасно понимал, как могла болеть колотая рана. Да и в место такое нехорошее ранили, кошмар... Но Кога был упрямым малым и на предложение помочь наотрез отказался. Это вызвало у Куреиши легкую усмешку. Вот такой он был, племянник Нарушимы. Было смешно думать о том, что Джоджи, при всей его общей эмоциональности... ее отсутствии, все равно продолжал хвалить племянника, хотя и делал это такими ухищрениями, что поди попробуй догадайся, что именно он хотел сказать. Но было за что. Куреиши нравились те, кто не сдавался и шел к цели до конца. Они прошли в комнату, в которой он занимался лечебным массажем, и, нарочито пугающе похрустев пальцеми, Куреиши страшным тоном проговорил: — Снимай майку! Мне нужно видеть, на какие места не давить, чтобы не вышло как в прошлый раз. — Да будет тебе, все-то... — Кога осекся, когда Куреиши мрачно взглянул на него, и обреченно кивнул. — Ладно-ладно. Секундочку... Стоя без майки, он зябки поежился — Куреиши лишь мельком оценил постепенно исчезающие синяки, оставленные одними неприятными ублюдками в подарок. Помнится, когда-то давно, когда он еще школьником был, ему самому здорово вдарили палкой по хребту, вот тогда Куреиши месяц не мог спать иначе, кроме как на животе. Хотя бы Когу эту участь избежала. Хотя именно такие боли в итоге его сюда и привели. Несильно, но раздражающе — вот, как он это описал — и Куреиши согласился, что раз уж все равно тренировками они не занимаются, то можно хотя бы вот так занимать время, ранее отводимое под них. И ладно-то он сам, у Куреиши была лицензия, а чем Кога занимался в додзе Нарушимы сейчас — тот еще вопрос и тайна. От их обычных занятий, правда, сейчас отличалось кое-что... Что отчего-то Куреиши приметил не сразу. Он широко распахнул глаза и удивленно присвистнул: — Ого! Уже сняли повязки? Черт, я же уже смотрел. — Старость не радость? — Кога рассмеялся, когда Куреиши зло сверкнул глазами. — Так недели две прошло... Вчера как раз. Кога пошевелил рукой — намеренно вяло, чтобы не закатывать глаза от очередного приступа боли — и Куреиши аккуратно схватил его за запястье. Помнится, нож вогнали глубоко, даже повредили кость, но это все он слышал лишь со слов Джоджи. Самого Когу расспрашивать как-то не хотелось, ему, наверное, и не без того досадно было, что его так отделали. Рубец зажил, но все равно ярко выделялся на коже — белый, глубокий. Особенно в ярком свете ламп массажной комнаты. И целая россыпь свежезаживших царапин... Куреиши нахмурился, после чего схватил Когу за подбородок — тот дернулся, но остался на месте, почувствовав, что Куреиши рассматривает царапину на щеке. Заметная... Потом, правда, наверняка видно не будет, но сейчас хорошо выделялась. Взгляд у Коги был болезненный, ему наверняка не нравилось, что следы его позора — хотя Куреиши поспорил бы, выдержать долгое время против вооруженных убийц и даже не получить серьезной травмы это было неплохим таким достижением — так внимательно рассматривали, а потому он убрал руку и вздохнул. — Знаешь, когда-то давно я был в банде хулиганья, ну, знаешь, которые на байках рассекают... — вздохнув, Куреиши отпустил Когу и отмахнулся. — Ладно, ты пока ложись. Ну так вот, банда... Там мы тоже постоянно дрались, и с ножами, и без. В твоем возрасте я с чистым лицом и не ходил. — Это такая попытка подбодрить? Растерев масло между ладоней, Куреиши фыркнул и тряхнул головой. — Нет, скорее к тому, что в твоем возрасте я был слабаком. Это потом, когда мне было лет... ну, скажем, двадцать три года где-то, я уже одумался и начал заниматься спортом нормально, и даже в паре соревнований участвовал вполне легальных. И нелегальных, твой дядя расскажет. Не посчитай за хвастовство. И то, иногда я забивал на тренировки и целыми днями гулял по хост-клубам. Кога слушал его молча. Возразить вряд ли хотел, но ему наверняка немного льстило, что кто-то, кого (ну, Куреиши надеялся) он уважал, в юности тоже был слабаком и любителем влипать в неприятности. На самом деле, Кога делал все успешно — более чем. Конечно, хорошо угнетать себя, сравнивая себя с монстрами, вроде парня Курэ, или с Токитой, который был мало того, что старше лет на десять, так еще и большую часть жизни провел в Изнанке. Остановившись взглядом на белесом шраме на спине — Джоджи говорил, что ему вогнали нож, глубоко — Куреиши покривил ртом, после чего продолжил: — Ты, наверное, меня не послушаешь. И я пойму, сам такой был. Но я бы посоветовал тебе погулять месяц, отдохнуть, там... Не знаю, позаниматься тем, что делают юноши в твоем возрасте, например, пойти наскучить Кокуро. Он этого точно не одобрит, но ему самому делать нечего. — М-м-м. Не соглашался, значит. Но и не возражал. Куреиши говорил еще. Кога был хорошим слушателем — если хотел — а потому ему можно было рассказывать обо всем, даже о том турнире, что прошел лет восемь назад... или меньше? Смешно было видеть, как вытягивалось лицо Коги при рассказе о том, что творил его дядя, и о поражении Джоджи. Ментаро, чертов хитрец, так и не добрался до своего ненаглядного Самато, зато с ним не повезло столкнуться самому Куреиши. И чем дольше он рассказывал, тем больше вспоминал, что сам делал в его возрасте. Космо закончил бы там же, не получил по шее от какой-то швали в переулке, где Куреиши его и нашел. Все у него получится. За полгода он таких высот достиг, что сам Куреиши не верил. Кога был хорошим малым, он быстро все схватывал и продолжал упрямо идти к цели. Он слышал про встречу с Омой, нашептали — Хосэ это сделал, обалдевший от скуки в больнице и трепавшийся с первым попавшимся знакомым — и знал, как отреагировал Кога. И то, что в конечном итоге он преодолел свою ненависть... Это о многом говорило. Наконец, Куреиши отступил. — Вот и все. Надеюсь, теперь рана на спине не будет особо беспокоить... Кога? Но ответа не было. И Куреиши наклонился вперед. Отключился. Спал тихо, дышал едва заметно, и это было даже немного смешно. Поначалу Куреиши хотел было оставить его, накрыть одеялом, да дать отоспаться, наверняка же не спал ночами. Он был более чем уверен, что тот тренировался втихую, пока Ямашита и Рюки не видели. Но чем дольше он смотрел за ним, тем больше понимал, что дышал едва слышно он по другой причине. Когда Кога дернулся и скривился, Куреиши мягко потряс его за плечо, и, стоило тому резко распахнуть глаза и перевести взгляд на него, усталым тоном произнес: — Дурной сон? — ... да. Кога неловко улыбнулся. Он старался не смотреть Куреиши в глаза, словно ему было неловко, что кто-то раскрыл его маленький неприятный секрет. Понятное дело — кто захочет признаваться в том, что то зрелище накрепко отпечаталось в памяти. Впрочем, Куреиши было все равно. Ему самому иногда слился Самато. Часто — тогда, сразу после боя. Содержание обычно было кровавым и заканчивалось плохо (для Самато), но это были уже ненужные детали в этом рассказе. — Пойдем в офис, — улыбнувшись, Куреиши кивнул к выходу. — Я недавно отменную кофеварку купил. Надо опробовать на менее ценных членах экипажа. — Ах, значит, вот так? Они оба уставились друг на друга, улыбаясь как не самые одаренные разумом члены общества. После чего Куреиши, все с той же ухмылкой, продолжил, постучав пальцем по веку: — Тебе бы спать больше, а то волосы с лицом уже сливаются. По цвету. Кога скривил губы и тихо фыркнул. Шутки он хорошо воспринимал. В отличие от своего дяди. — Отвянь. И вдвоем они направились прочь их комнаты. Свет медленно погас.