be mine

Тэхён проснулся из-за приглушенного скулежа Ёнтана за дверью и бросил страдальческий взгляд на будильник — ему полагалось спать ещё полчаса, но он не мог оставить свою пушистую плюшку скучать в одиночестве, особенно если он так соскучился по папочке. Тэхён сунул ноги в холодные тапочки, нацепил на нос очки и пошаркал к двери, ласково приговаривая: — Я иду, Тан-а, иду. Шпиц радостно высунул язык, увидев, наконец, своего сонного хозяина, и Тэхён взял его на руки, подставляя лицо под радостные облизывания. — Скучал по мне, да? А я говорил тебе спать на своем матрасе в спальне, — хриплым ото сна голосом бурчал мужчина, но щенку было совершенно наплевать, что он там бормочет, — лицо хозяина прямо перед ним, его нужно облизать, а потом с чистой совестью можно и поковыряться в миске с кормом. По дороге на кухню Тэхён включил телевизор, краем уха слушая утренние новости, хотя, конечно, обычно это хорошему настроению не способствует. Ёнтан спрыгнул с рук сразу, как завидел свою еду, и Тэхён, зевая и ленясь целиком открыть глаза, почти на ощупь включил кофемашину. Он, честно сказать, ненавидит кофе, но это старая привычка (Джухён пила американо каждое утро), да и эта гадость помогает поскорее проснуться из-за своего омерзительного вкуса. Пока готовился кофе и разогревались блинчики с ягодной начинкой, которые ему напекла мама ещё три дня назад, Тэхён успел умыться (разумеется, плеснув водой себе на очки, потому что за все пятнадцать лет, что он их носит, естественно, невозможно запомнить, что он в них постоянно) и почистить зубы. Ванная комната, как и остальная квартира, казалась пустоватой, но у Тэхёна не так много вещей, да и он не особо стремился обжиться в этой квартире, когда переехал сюда два года назад. Ему было жаль уезжать из квартиры в фешенебельном районе Сеула, откуда он доезжал до работы за полчаса, в Кванмён, потому что теперь он проводил в пробках едва ли не половину своей жизни. На самом деле ему было жаль не квартиру, но теперь это уже никого не волновало — разве что только самого Тэхёна. Временами он ненавидел себя, потому что не попытался ничего изменить, не попытался возразить или хотя бы попросить дать ему время — Джухён всегда была слишком самостоятельна, поэтому даже такое решение, в котором должны участвовать двое, приняла сама. Тэхён жил прошлым, он знал это прекрасно — каждое утро ему об этом напоминала вторая зубная щетка в стаканчике, вторая чайная кружка, вторая подушка и пустая левая сторона кровати. На полке в прихожей стоял флакончик её любимого парфюма от Живанши, и Тэхён, к своему стыду, иногда пользовался им, когда оставался дома на выходных, чтобы чувствовать себя так, будто ничего не изменилось, будто она все еще рядом. Они с Джухён познакомились в университете — Тэхён тогда только переехал из Тэгу в Сеул, и у него была модная красная куртка и смешная шапка с помпоном. Они оба тогда стояли на пешеходном переходе и ждали, когда загорится зеленый. Она робко коснулась его локтя в дутом пуховике, и Тэхён повернулся к ней, тут же замирая. У неё были красивые карие глаза, обрамленные густыми ресницами, и милая родинка под правым глазом. Она смущенно улыбнулась и что-то спросила, но Тэхён не услышал, потому что не вынул из ушей наушники — это было так тупо и неловко, что он, честно сказать, вообще бы предпочел это не вспоминать, но таким было их знакомство с Джухён. Он вытащил наушники, и она повторила вопрос: — Прости, но где ты купил такую шапку? Честно сказать, это была откровенно уродливая шапка, связанная очень неважно, но это был первый опыт его сестры, поэтому он с радостью принял этот подарок на Новый год и пообещал носить. И он носил, потому что любил свою сестричку слишком сильно. Он сказал об этом Джухён, и та спросила, может ли его сестра связать ещё одну — для неё? Тэхён кивнул, уже придумывая, как он собирается умаслить свою младшенькую, чтобы та связала ещё один взрыв на макаронной фабрике. — Но как я найду тебя? — спросил он. — Я учусь в этом универе на экономическом факультете, — ответила она, кивая на здание позади них. — Но я, м-м, могла бы оставить тебе свой номер. Ты ведь не против? Тэхён был совершенно, абсолютно, мать его, не против. Она записала свой номер, назвав себя «Джухён (которой нужна крутая шапка)», и Тэхён позвонил ей через неделю, но вовсе не потому, что сестра довязала очередной шедевр, а потому что его друзья убедили его связаться с ней, мол, ты такой тугодум, она ведь запала на тебя! Джухён тогда посмеялась, но по-доброму, говоря, что он и правда ей приглянулся, но на свидание они пойдут, только когда у них обоих будут такие шапки. В общем, сестрица справилась за два дня, и Тэхён с Джухён пошли в милую лапшичную неподалеку от кампуса, а потом гуляли под крупными снежным хлопьями, любовались замерзшей рекой Хан и иногда соприкасались руками. С тех пор они всегда были вместе: вместе сидели на обеде в кафетерии, вместе делали домашку в библиотеке, вместе ходили в кино и вместе разделили первый поцелуй и первые серьёзные отношения. Кажется, что все знали — эти двое поженятся, как только закончат университет, но случилось это немного раньше, за полгода до выпуска. Они пока не жили вместе, но у Тэхёна был отличный сосед по комнате в общежитии, который приходил раз в пять лет, чтобы отоспаться, а потом продолжал свой круглосуточный (круглогодичный) кутеж, поэтому они с Джухён частенько зависали у него. В тот день она пришла к нему без предупреждения — бледная, с трясущимися руками и поджатыми губами. — Я беременна, — сказала она, и Тэхён почувствовал, как в двадцать два года его мир перевернулся с ног на голову благодаря всего двум словам. — И я оставлю ребёнка. Надеюсь, ты поймешь меня. Только спустя несколько лет он узнал, что Джухён действительно думала, будто он был способен заставить её сделать аборт. Она ведь свободная личность, которая распоряжается своим телом так, как считает нужным — естественно, он не смел бы указывать ей на то, что ей надо делать с собой, а что не надо. Джухён была настроена решительно, но считала важным рассказать ему об этом — чтоб Тэхён при любом раскладе знал, что у него есть ребёнок. Но Тэхёну не нужно было об этом напоминать — он был слишком счастлив для человека, который в двадцать два года собирался стать отцом, когда сам-то был, по сути, ребенком. Он ходил с Джухён на все УЗИ, он читал книги о воспитании детей, он сделал ей предложение, потому что считал это чертовски важным — он хотел, чтобы их ребёнок родился в законной семье. В конце концов, он планировал жениться на Джухён при любом раскладе, а это был замечательный пинок под зад, чтобы собраться с духом и не струсить. Свадьба была достаточно скромная, хотя родители Джухён — очень богатые люди, и они настаивали на пышном празднике, однако их дочь была непреклонна и считала, что все эти церемонии больше нужны другим, чем ей самой. Душевно посидели в компании самых любимых и близких, обменялись кольцами и уехали в новую квартиру в центре Сеула, которую им подарили родители Джухён. Она перешла на заочное отделение, говоря, что не собирается сдавать летние экзамены с животом, по форме (и по весу) похожим на арбуз; Тэхён же слегка подзабил на учебу, концентрируясь на подработках — вечно жить под опекой родителей было нельзя. С поисками работы было худо, Тэхён уставал от вечных безуспешных собеседований, от целых дней беготни и поездок в разные концы города. Он уставал так, что даже и не заметил, что с Джухён что-то не то — точнее, она не говорила, что с ней что-то не то. Она всегда была такой, даже несмотря на вечные напоминания Тэхёна о том, что они пара, что они вместе, а поэтому со всеми проблемами должны справляться тоже вместе. Джухён же считала, что помочь себе способен только ты сам. На девятой неделе у Джухён случился выкидыш, и Тэхён, наверное, никогда не забудет тот ужас, когда он заметил на подоле её ночнушки кровь. Врачи сказали, что детей Джухён больше иметь не может. Следующие несколько месяцев (а может, и лет — Тэхён не знал, все смешалось в один большой кошмар) были сущим адом, который, наверное, и стал началом конца, но он отрицал это до последнего. Джухён больше не была собой, не была той весёлой девушкой, которая решила, что ей срочно нужна ужасно глупая шапка. Она отстранилась от всего, с головой уходя в работу — отец взял её на хорошую должность в свою фирму сразу после выпускного, в то время как Тэхён полгода искал себе хоть какое-то место. Она отстранилась от Тэхёна, говоря, что ещё не готова, что устала на работе, что болит голова, даже когда он просто хотел обнять её на ночь. Вскоре вместо Джухён он привык обнимать подушку, потому что спали они на разных сторонах кровати, повернувшись друг к другу спинами. Она избегала всего, что было связано с детьми — пролистывала телепередачи, если там мелькали дети, выключала дорамы, обходила стороной магазины с игрушками и детской одеждой. Тэхён пытался убедить её, что в этом нет ничего страшного — они могут усыновить ребёнка, когда Джухён будет готова, но она багровела от злости, стоило ему только начать об этом разговор. Спустя пару лет все стало постепенно налаживаться: Тэхён устроился менеджером в компанию по производству бытовой техники, отец Джухён даже начал его считать за человека, мол, хороший старт, скоро доберешься до должности повыше, но это скоро все не наступало, потому что Тэхёну, на самом-то деле, нравилась его немного однообразная, но стабильная работа. Это было его самой большой ошибкой, ведь новая Джухён всем сердцем ненавидела рутину и однообразие. Тэхёну казалось, что лёд тронулся, что все потихоньку приходило в норму, пока однажды он не вернулся домой в пятницу вечером и не застал Джухён в гардеробной, собирающей свои вещи в чемодан. Она частенько ездила в командировки, поэтому поначалу он даже не придал этому значения. — Куда ты? — растерянно спросил он, наблюдая, как жена спешно паковала свои рабочие костюмы. — Ты не видел бумагу на столе в гостиной? — Тэхён покачал головой. — Я подала на развод, поэтому собираюсь пока пожить у родителей, чтобы дать тебе время собрать вещи и найти новую квартиру. Она говорила это так просто, будто это была какая-то ничего не значащая ерунда, а не шесть лет их брака. Конечно же, он задал ей вопросы — почему, что случилось, что он сделал не так, любит ли она другого? — Тэхён, — устало вздохнула она, застегнув, наконец, пузатый чемодан. — Наши отношения истощают меня. Я хочу двигаться вперёд, хочу меняться, но ты — нет. Сколько лет ты уже работаешь в компании, и ты все ещё менеджер по продажам? Тебя не интересуют перемены, потому что ты застрял в прошлом и думаешь, что ничего не изменилось. Но я больше не та, понимаешь? Я больше не могу жить, зная, что ты придешь вечером, съешь ужин и сядешь смотреть эти скучные передачи, а все, что нас ждёт ночью в спальне — это унылый секс под одеялом. Мне двадцатилетней это нравилось, потому что я была глупой и неопытной, но время идёт, и я хочу чего-то другого. Ты ходишь передо мной на цыпочках вот уже столько лет, будто я смертельно больна, но я всего-то не могу забеременеть. Для меня это больше не трагедия, так почему ты продолжаешь жалеть меня? Знаешь, это самое ужасное, что ты можешь получить от партнёра, — жалость. Несколько лет назад я думала, что это пройдет, что все забудется, что мы оба отпустим прошлое, но ты продолжаешь цепляться за Джухён, которой больше нет. И нас больше нет, Тэхён, последние несколько лет. Ты живешь во времени, которое я уже пережила и забыла. И она ушла, оставив после себя шлейф своих дорогих духов и раздирающую боль где-то в груди. Она даже не дала ему времени оправдаться, потому что буквально исчезла со всех радаров, а её отец не пускал даже на порог такого неудачника, как Ким Тэхён. Через месяц ему пришла повестка в суд, где они разделили имущество согласно закону и где он видел её последний раз. После этого он собрал вещи и съехал из их некогда общей квартиры, которая теперь перешла Джухён, поскольку была подарком родителей. Чувство подавленности не оставляло его ни на минуту — Тэхён обдумывал её слова раз за разом, снова и снова, проигрывая в голове одну и ту же заевшую пластинку, что больше смахивало на мазохизм. Он плохо ел и плохо спал, что, конечно же, сказывалось на работе, но начальник его отдела — Ким Сокджин — видел, что Тэхёну откровенно хреново, поэтому ободряюще похлопывал мужчину по плечу и советовал поскорее прийти в форму. Тэхён все больше задумывался, а надо ли это ему — приходить в форму? Может, Джухён права, и ему нужна новая, совершенно иная форма? Неужели он и правда застрял так, что не выбраться? Коллеги по работе тоже начали замечать странности за потухшим Ким Тэхёном, который прежде всегда много шутил, никогда не отказывал в помощи и частенько выбирался с ними выпить. С безымянного пальца пропало кольцо, которое он ещё носил какое-то время, но скорее по привычке, пока не решился его, наконец, снять — было слишком тяжело каждый раз видеть его на руке и осознавать, что теперь это просто бесполезная пустышка. Чтобы чувствовать себя не так одиноко, он завёл щенка и старался уделять ему как можно больше времени, пусть с его работой это было достаточно сложно. По утрам он успевал выгуливать собаку, гладить одежду и даже завтракать, потому что теперь ему не нужно было делать крюк, чтобы подбросить жену до работы. Он перекусил блинчиками, влил в себя этот адски горький кофе, чмокнул Ёнтана в пушистую мордочку и проверил свой внешний вид в зеркале — выглаженная хлопковая рубашка, джемпер и черные слаксы. Он пригладил волосы, подумывая о том, что пора подстричься — кудри уже сильно отросли, — но в целом выглядел он неплохо, разве что слегка невыспавшимся, но за это спасибо одной лающей заднице. Ёнтан проводил его до прихожей, а после унесся в спальню, не успел Тэхён и шагу из квартиры ступить. Он похлопал себя по карманам, проверяя мобильник и ключи от машины, и зашёл в лифт, здороваясь с двумя соседками-школьницами, которые жили этажом выше. День начался не так уж и плохо.

***

Тэхёну нужно было закончить отчёты, поэтому он не слишком-то прислушивался к воодушевленному щебету молоденьких ассистенток, пока над головами не прозвучал бодрый голос Ким Сокджина. — Коллеги, минуточку внимания! — воодушевленно сказал он, хлопая в ладоши. Боже, и откуда в этом человеке было столько энергии? Тэхёну начальник очень нравился — он ходил с ними выпить и проводил всякие конкурсы на сближение, когда в отделе появлялось новое лицо. Никто не скандалил и не был изгоем, что, в общем-то, было огромным достижением самого Сокджина в первую очередь. — В нашем коллективе пополнение, поэтому прошу любить и жаловать — наш новый стажер, Чон Чонгук. Он недавно окончил магистратуру в СНУ, верно, Чонгук-ши? — Да, это так, пуджаним. У говорящего был приятный звонкий голос, подтверждающий, что парень совсем молод — буквально вчерашний студент. Ассистентки снова зашушукались и захихикали, и Тэхён, улыбнувшись, покачал головой, потому что эти неразлучницы вечно так себя вели, когда к ним приходили новенькие. — Что ж, давайте все вместе поможем Чонгуку освоиться и хорошо поработаем! — Да, пуджаним! — Пожалуйста, позаботьтесь обо мне, — вежливо сказал стажер, и ассистентки тут же откликнулись, мол, сделаем всё возможное. Все это время Тэхён занимался отчетом, который должен был передать Сокджину до пятницы, чтобы тот смог выступить на планёрке в понедельник утром, поэтому даже не заметил, как к его столу подошли. — Тэхён-ши, не уделишь нам, пожалуйста, несколько минут? — сказал Сокджин, и Тэхён тут же вскинул голову, готовясь извиняться, что не встретил новенького подобающим образом, но работы у него и правда свалилось будь здоров. Тогда он впервые увидел стажера Чон Чонгука, двадцатитрехлетнего выпускника СНУ и человека, который полностью изменил его жизнь, изменил самого Тэхёна. Он замер, когда встретился глазами с молодым человеком, потому что у того был тяжёлый взгляд — тёмно-карие глаза смотрели не отрываясь, будто вглубь, в самую суть, и Тэхёну стало слегка неуютно под таким взглядом — он чувствовал себя каким-то… голым. Да, точно, голым, уязвимым, будто бы он за несколько секунд зрительного контакта смог узнать о нём всё, все его печали и переживания, о которых не знали даже самые близкие. Он чувствовал себя так, будто тонет и задыхается, а перед глазами было только идеально вылепленное лицо Чон Чонгука — выразительные глаза, высокий нос, острые скулы и тонкие губы. Он был одет в белую рубашку, которая не скрывала того, как хорошо парень сложен, а брюки со стрелками подчеркивали длину мускулистых ног. Теперь понятно, о чём щебетали девочки — он выглядел как какой-то айдол, звезда, хотя Тэхён сам никогда не страдал от недостатка внимания и знал, что людям нравится его внешность. Но лично для него Чон Чонгук был в какой-то совершенно иной плоскости, а потому его нельзя было сравнивать с другими людьми. Он уже и забыл, что помимо них в офисе полно народу, да ещё и Сокджин пытается до него докричаться. — Да, пуджаним, — он откашлялся, потому что голос внезапно охрип. — Чем я могу помочь? — Я знаю, что у тебя много работы сейчас, но мне кажется, что ты лучше остальных сможешь обучить Чонгука, Тэхён-ши. Я бы хотел, чтобы ты взял нашего стажера под опеку, что скажешь? А он бы помог тебе с отчётами, будь они неладны. Тэхёну было интересно, со всеми ли стажер выглядел таким хмурым и каждому ли заглядывал в душу, а то создавалось впечатление, что он не рад такому наставнику. Тэхён привык работать один, даже если он зашивался в этих отчетах до поздней ночи, но отказать Сокджину он не мог, и Сокджин, видимо, это прекрасно знал, раз пришел с подобной просьбой именно к нему. Тэхёну хотелось думать, что он действительно полезный сотрудник, раз начальник доверил ему быть ментором для новичка. — Если Чонгук-ши не против, — медленно сказал Тэхён, делая акцент на имени стажера, типа, я даю тебе возможность передумать, — то я согласен. Стажер не стал возражать, и Сокджин довольно кивнул. — Отлично! Тогда, Чонгук-ши, обращайся к Тэхёну по любым рабочим вопросам, — начальник похлопал парня по плечу, приободряя. — Надеюсь, что мы все отлично поработаем. Файтин!

***

Так в жизни Тэхёна появился стажер Чонгук, и это было довольно приятное сотрудничество. Чонгук быстро учился, да и в университете явно не балду пинал, поэтому влился в работу мгновенно. Его рабочее место было прямо напротив тэхёнового, и отделяла их лишь небольшая гипсокартонная перегородка. Иногда Тэхён слышал, как Чонгук что-то сладко напевал, сидя в наушниках, или разговаривал с кем-то по телефону: «Да, хён, ты можешь съесть мой йогурт, отстань, я на работе». Ким невольно улыбался, слыша эти милые препирательства Чонгука с кем-то из близких. Все остальное время он был холоден и отстранен, но очень вежлив. Однажды он случайно на обеде застал стажера и одну из ассистенток на кухне — девушка, видимо, пыталась пригласить его выпить и чувствовала себя очень неловко, накручивая локоны на палец и краснея. В этом не было ничего удивительного, ведь Чонгук объективно красив, молод и перспективен — о таком зяте мечтает, наверное, каждая мать в Южной Корее. Чонгук вежливо отказал девушке, говоря, что на данный момент не заинтересован в отношениях, и пообещал, что как только это изменится, то он обязательно скажет ей об этом, а затем несколько раз поклонился. Та просто рассмеялась и сказала, что будет ждать. Да, а ведь ждать там было кого, ведь уж он-то точно надолго не задержится не то что на месте стажера — даже на месте рядового менеджера не засидится. Он был тем, о ком мечтал отец Джухён — Чонгуку всегда надо было стремиться куда-то, прыгать выше головы, узнавать что-то новое и учиться чему-то каждый день. Тэхён понимал, что скоро кончатся те знания, которые он может дать Чонгуку, и их совместная работа закончится. Так прошёл месяц, который должен был стажироваться Чонгук, прежде чем его взяли бы на работу в компанию официально. Парень и правда сильно разгрузил Тэхёна: он не был ленивым, не зацикливался на пустяках, не переспрашивал по сто раз и воспринимал работу Кима как свою собственную. Иногда Тэхён сидел в офисе до позднего вечера, и Чонгук оставался с ним, сводя цифры и просто отслеживая, не ошибся ли где-то уже порядком уставший Тэхён. За это время он понял, что стажер ненавидит две вещи — когда он ошибается и когда его отчитывают. Любая несостыковка в цифрах доводила его до ручки (он нервно жевал губу, зачесывал назад аккуратно уложенные волосы и постукивал ногой в кожаном ботинке), а уж если это был его косяк, и Тэхён тактично намекал ему на это, Чонгук зарывался в бумаги по самую шею, выискивая ошибку везде и едва ли не поднимая весь архив. Разговаривали они мало и в основном по работе: Тэхён, честно говоря, не знал, о чём ему поговорить с молодым парнем, когда у него вся жизнь впереди, а Ким ему разве что про неудачный брак и развод может рассказать. Чонгук вдохновлял его, потому что был таким, каким сам Тэхён стать не смог, и поэтому он чувствовал большую ответственность, когда отчитывался Сокджину о достижениях стажера. По истечении месяца стажировки начальник отдела вызвал его и Чонгука к себе, и тогда Тэхён понял, что он снова остаётся один. Может, оно и к лучшему, пусть он уже и привык к тихому пению Чонгука, к тому, как он приносил ему зелёный чай, когда они оставались допоздна, и подкладывал ему витаминки с айдолами на упаковке — для укрепления иммунитета. Он чувствовал себя немного странно, ведь это он вообще-то старший, и именно он должен вот так заботиться о своём подчинённом, но в то же время прошло уже тысячу лет с тех пор, как кто-то другой волновался о его здоровье, кроме мамы и пуджанима. Чонгук был молчаливым, но очень наблюдательным, и его глаза всё так же продолжали смотреть в самую сердцевину тэхёновой сути. Он с интересом слушал, как Тэхён объяснял ему какие-то вещи, и иногда Киму казалось, что он больше внимания уделяет тому, как движутся его губы, чем словам, которые он говорит. Тэхён гнал эти мысли прочь, потому что этот мальчик не мог думать о его губах — что за чушь! Они стояли плечом к плечу в кабинете начальника отдела, и Сокджин выглядел очень довольным. Он, в принципе, выглядел довольным всегда, но Тэхён понимал, что они хорошо поработали с Чонгуком, вовремя закрыли квартальный отчёт и свели несколько графиков, так что радость начальника была вполне понятна. Тэхёна, возможно, могла ждать ещё и надбавка, и если такое случится, то он непременно должен позвать Чонгука выпить, ведь его вклад в общую работу был очень велик. — Всё-таки моя идея доверить тебе шефство над Чонгуком, Тэхён-ши, была отличная, — улыбнулся Сокджин, и Ким вежливо поклонился. — Вы вдвоём замечательно поработали, и ты хорошо справился с обучением Чонгука. Я с радостью сообщаю, что ты, Чонгук-ши, официально принят в наш отдел в качестве менеджера по аналитике. Чонгук пожал ему руку и тоже поклонился, принимая поздравления. Он не выглядел удивлённым, потому что был достаточно уверен в себе и знал, что его возьмут на работу, но услышать это лично от начальника было приятно. — Все бумаги уже подписаны, поэтому к работе на новой должности можешь приступать прямо сегодня. — Простите, пуджаним, — внезапно сказал Чонгук, и Тэхён даже слегка напрягся. Что он удумал? — Я бы хотел ещё поработать под руководством Тэхён-сонбэнима. Тэхёну казалось, что его глаза сейчас вылезут на лоб, прямо как у Сокджина. Это перспективный Чон Чонгук, который по карьерной лестнице, согласно представлению окружающих, должен не просто подниматься, а бежать, решил быть в подчинении, да и не у кого-то, а у Ким Тэхёна, который столько лет вообще не пытался хоть как-то изменить своё рабочее положение? Это что, какая-то шутка? Тэхён бы посмеялся, если бы не серьёзное лицо стажера. — Но у меня ведь даже нет таких полномочий, — растерянно сказал Ким, и по лицу Сокджина было ясно, что тот шокирован ничуть не меньше. — Я ведь просто рядовой менеджер. Начальник задумчиво потер переносицу, и было непонятно, какое решение он обдумывал. Понятное дело, что Тэхён не самый ничтожный работник в отделе, но у него никогда никого не было в подчинении — у девочек-ассистенток уже были свои кураторы, которые тоже в своё время помогали им освоиться, но никто никогда не просился под их крыло, предпочитая работать самостоятельно. Тэхён неплохо справлялся один, но Чон Чонгук… Боже, этот парень был таким непредсказуемым, что ещё немного — и у Тэхёна поедет крыша. Это удивительно, что они, будучи такими разными, смогли сработаться. Видимо, те же мысли одолевали и Сокджина, который, обдумав всё, заключил: — Тэхён-ши, ты же хотел прибавку к зарплате? Что, если мы оформим Чонгука как твоего младшего помощника? Естественно, он уже не может оставаться стажером, но всё ещё будет работать с тобой в команде. Ты уже не будешь нести за него ответственность, но, как Чонгук и хотел, он поработает под твоим руководством. Зарплата будет чуть ниже, чем у рядового менеджера, ты же понимаешь, Чонгук-ши? — Да, пуджаним. Парень не выглядел недовольным, потому что, вероятно, знал, что так и будет. Наверное, он даже знал, что за это дадут прибавку Тэхёну, потому что по его лицу можно было прочитать, что он рад такому исходу. И это было просто… ненормально. Нестандартно, совершенно безрассудно и не по-тэхёновски! В этом не было стабильности и уж точно не пахло продвижением по карьерной лестнице. Пока все ждали, что через год Чонгука повысят до старшего менеджера, он предпочёл сидеть напротив Тэхёна за гипсокартонной стенкой и возиться с его графиками. Чёрта с два он понимал этого ребёнка! — Ну тогда отлично, — заключил начальник. — Не забудьте, что в пятницу мы идём выпить всем отделом, должны же мы отпраздновать пополнение в наших рядах! Они вышли из кабинета, и Тэхён уже был готов спросить, какого чёрта Чонгук только что выкинул, когда парень повернулся к нему, выдав скучающее: — Простите, сонбэним, я пообещал пообедать с хёном, поэтому встретимся позже? Этот гадёныш умело избегал любой темы, которая казалась ему скользкой и нежелательной. Естественно, Тэхён не смог с ним поговорить, потому что в офисе постоянно полно народу, все греют уши, а выносить на всеобщее обозрение какие-то недомолвки было не в стиле Тэ. Он устало потёр глаза, сдвигая очки на макушку, думая, когда же его скучная жизнь успела превратиться в череду неожиданностей. Видимо, в ту самую минуту, когда Чон Чонгук оказался на пороге их офиса и попросил позаботиться о нём, а вместо этого заботился о самом Тэхёне больше, чем его бывшая жена. Про Джухён он почти не вспоминал, больше не трогал её парфюм, спрятав его с глаз подальше, а новую щётку, которой никто не пользовался, убрал в шкафчик над раковиной. Может, если он когда-нибудь приведёт сюда гостей, она и пригодится, но сейчас была просто бесполезной штуковиной. Он перестал читать экономические новости, потому что прежде делал это по привычке — последний год совместной жизни это была единственная тема, на которую он мог поговорить с Джухён. В пятницу утром, когда они должны были пойти на небольшие посиделки всем отделом, Тэхён решил, что вечность это продолжаться не может. Он не может больше сидеть и жалеть себя, жалеть прошлое и скучать по человеку, которому он больше не дорог. Наверное, ему стоило немного расслабиться и вспомнить, что он может не только слоняться грустной одинокой тенью по своей квартире, но и развлекаться тоже. Ему тридцать, он холост, и у него впереди ещё полно времени, чтобы всё изменить, ведь так? Поэтому, когда он стоял перед зеркалом в спальне, одетый в бежевый вязаный крючком пуловер и оливковые брюки-бананы, подчеркивающие его талию, он чувствовал себя немного странно — непонятно, зачем так нарядился ради попойки с коллегами. — Я делаю это для себя, так? — спросил он, поворачиваясь к Ёнтану. Тот с любопытством наклонил голову набок, не понимая, почему это хозяин так нервничает. — И сегодня я иду отдыхать и развлекаться, потому что жизнь не стоит на месте. С этими мотивирующими речами он поехал на работу, где его с восторгом встретили девочки-ассистентки, щебеча над его причёской и одеждой. — Тэхён-сонбэним, вы сегодня выглядите прямо как какой-то айдол! — Да, как модель! — Как актер дорамы! — У вас такая чистая кожа, сонбэним, чем вы пользуетесь? Тэхён застрял в проходе, испуганно прижимая к груди дипломат, пока девушки восхищались его кудрями и открытым высоким лбом. — Так, красотки, ну вы чего его одолели? — Миндже, его ровесник и их главный аналитик, расслабленно закинул руку Тэхёну на плечо, помогая ему пробраться через толпу внезапных поклонниц. — Наш аленький цветочек расцвел, а вы тут же на него набросились как рой пчёл — кто вперёд опылит. — Ах, сонбэ, какой вы пошляк, — фыркнула одна из девочек, а Миндже загоготал, спрашивая, не хотят ли они послушать кое-какие смешные анекдоты. Тэхён же задумался — он расцвел? Он и правда давно не носил ничего, кроме черного и белого, да и чёлка всегда спадала на глаза, скрывая почти половину лица. Он сел на своё место и раскладывал бумаги, которые взял вчера домой, чтобы перепроверить некоторые цифры, когда услышал тихий стук по перегородке. Он поднял голову, встречаясь глазами со стоящим возле него Чонгуком, который в своей шелковой синей рубашке выглядел просто сногсшибательно, и Тэхён понял, что он не единственный, кому девочки устроили радушный приём. — Доброе утро, Тэхён-сонбэним, — сказал он, и его голос был ниже обычного. Ким заметил, что таким голосом Чонгук разговаривает только с ним или с хёном по телефону, но только когда злится, что его рамён съели без предупреждения. — Доброе утро, Чонгук-ши. — Вы отлично выглядите сегодня, — Чон улыбнулся так обворожительно, что у Тэхёна спёрло дыхание. Он что, флиртует с ним? — Д-да, ты тоже. — Вы ведь идёте сегодня вечером выпить? — Конечно, я даже приехал на метро, а не на машине. Ким-пуджаним каждого заставляет выпить. — Да? — Чонгук неловко почесал затылок. Тэхён же старался не пялиться на его бицепсы. Чёрт, этот ребёнок совершенно не выглядел на свой возраст. Наверное, пару лет назад у него были милые щёчки, а теперь — ни следа, только острые скулы и чёткая линия челюсти. Господи, о чём он думает… — А я приехал на машине. Мне не избежать участи быть пьяным вусмерть? — Нет, ведь это же ты виновник торжества. Чон рассмеялся, кивая, мол, да, так и есть, что-то я об этом совсем подзабыл, а потом каждый вернулся к своей работе, и Чонгук до самого вечера не разговаривал с ним — даже не задавал вопросов по графикам. Работа что-то не шла, потому что все в отделе были в предвкушении вечера, да и в пятницу работоспособность всегда стремилась к нулю из-за приближающихся выходных. Когда Сокджин поблагодарил всех за хорошую работу на этой неделе и объявил, что все могут быть свободны, компьютеры тут же начали отключать, едва ли не выдергивая вилки из розеток. Обо всех рабочих проблемах можно было забыть с приближением отдыха, и Тэхён не был исключением, думая, что может позволить и себе немного расслабиться. Все собирались в закусочной в Итэвоне, где подавали вкуснейшие бараньи ребрышки, а алкоголя было в неограниченном количестве. Поначалу все шло туговато, потому что все были не в кондиции, но как только каждый накатил по рюмочке, а Миндже, которого развозило от одного только запаха, рассказал парочку пошляцких анекдотов из своего арсенала, все пошло как по маслу. Сокджин, по правую руку от которого сидел Тэхён, уже краснел ушами из-за выпитого и хохотал скрипучим смехом, а Чонгук, которому пару раз порывались подлить, накрыл рюмку рукой, говоря, что он на машине. Все немного поворчали, а потом забыли, когда пуджаним начал рассказывать свои истории из армии, а Миндже — жаловаться на свою жену, которая была на пятом месяце беременности и сводила его с ума своими запросами. — Чонгук-ши, а у тебя есть девушка? — наша песня хороша, начинай сначала. Ассистентки снова взялись за своё, думая, что расслабленная атмосфера развяжет новенькому язык. — Нет, — скупо ответил Чонгук, что, конечно, не устроило подружек. — А тот, кто нравится, есть? — Ну скажи, скажи! Тэхён опустил глаза, взглядом упираясь в забрызганную жиром скатерть, но краем зрения он видел, что Чонгук смотрит на него. Чёрт возьми, ну почему он, тридцатилетний мужчина, так смущается его? Он ведь совсем ничего про Тэхёна не знает, они даже не разговаривали друг с другом нормально, поэтому все, что Чонгук может знать — это старые сплетни. Да, сплетни про жену, про кольцо, про его несчастный вид, и от этого Тэхёну становилось тошно. — Да, — уверенно сказал Чонгук, и ассистентки запищали. — Да, есть. Рука, в которой Тэхён держал рюмку с соджу, дрогнула, и немного пролилось на брюки. Девочки тут же протянули ему салфетки и начали советовать, с чем лучше их будет застирать, потому что наверняка знали — никто другой за него это делать не будет. — Тэхён-ши, — сказал Сокджин, дергая его за рукав пуловера, — пойдем подышим воздухом? Они вышли на пёструю улицу Итэвона, где гудела толпа, машины, а из каждого закутка доносилась громкая музыка. Большой город жил и дышал этой ни с чем не сравнимой ночной пятничной жизнью, а Тэхён только чувствовал, как у него кружится голова и немного подташнивает. Кажется, перепил. Сокджин прислонил его к стене и спросил, как он там, и Тэхён устало показал «окей» — все у него окей, если не считать того, что он уже два месяца сходит с ума из-за одного Чон Чонгука. Начальник закурил, выпуская меж губ тонкие струйки дыма, и Тэхён скосил глаза, завороженно наблюдая за ними. — Как тебе работается с Чонгуком? Все в порядке? Тэхён с сомнением хмыкнул: ну если то, что он, кажется, на него запал, считать за «в порядке», то да, всё отлично. Он же каждые вторник и пятницу западает на мальчишек, которые почти на десять лет его моложе, так что ничего нового, ха. — Я вообще-то доверил тогда его тебе не просто так, — разоткровенничался Сокджин. — Мама Чонгука — близкая подруга моей мамы, поэтому я чувствовал ответственность, когда он пришёл к нам стажироваться. Сам понимаешь, я помню его ещё сопливым мальчуганом со сбитыми коленками, а теперь ему двадцать три, девчонки без ума от него, а ему вообще на всё наплевать. Поэтому я был прямо как старшеклассник, который переживал за своего маленького тонсэна. Да уж, больше Чонгук не малыш, но Тэхёну от этого, к сожалению, лучше не становилось. Для Сокджина он был уже взрослым, а для Тэхёна — ещё нет. Ну что он мог дать ему, разведённый неудачник, навсегда застрявший на одной должности? Ни амбиций, ни веры в себя, ни веры в будущее. Джухён, наверное, была права — Тэхён обречён на одиночество, потому что никому не хочется мириться с его пассивностью. Он никогда не шёл и не пытался идти против системы, не перечил и не сопротивлялся злому року. Глаза защипали злые слёзы, но Сокджин был не трезвее Тэхёна, поэтому не заметил ничего и продолжал душеизлияния: — Ты, может, ещё не заметил, как сильно вы с ним похожи. Чонгук на самом деле не такой отстранённый, каким хочет показаться, и мне кажется, что именно с тобой он становится другим, ну, не таким похуистом, каким его все привыкли видеть. У него и друзей-то почти нет — только Чимин, с которым они ещё в Пусане учились в одной школе. Я знаю, что он иногда может показаться мудаком, но это что-то вроде защитного купола, как в том фильме, где чувак жил в надувном шаре. Поэтому я думаю, что вы оба друг на друга плодотворно влияете. Ты только глянь на себя — наконец-то вылез из своей депрессивной раковины, впервые за два года! Это же тот самый Тэхён-и, каким мы все тебя помним. Сокджин докурил и потушил окурок о стоящую неподалёку урну. У него уже были не такие красные уши и не такой поплывший взгляд, но менее пьяным он от этого не был. — В общем, пообещаешь попробовать с ним немного, ну, пообщаться? Я думаю, что ему будет полезно узнать что-то о тебе, а ты узнаешь что-то о нём. Ладно? Тэхён слабо кивнул, и начальник, вздохнув, закинул ему руку на плечо и потащил за собой в закусочную. За столом Миндже развлекал девчонок всякими историями, а те пьяненько хихикали, и один только Чонгук невозмутимо сидел в углу, и его рубашка нисколько не помялась, а из укладки не выбился ни один волосок. — Так, ребятки, — пропыхтел Сокджин, подкидывая съезжающего с него Тэхёна повыше. — Нашему менеджеру по продажам пора баиньки, поэтому вызовите ему, пожалуйста, такси и соберите его вещи. Очки не забудьте! Ассистентки тут же засуетились, выуживая откуда-то тэхёнов дипломат и складывая туда сложенные на столе ключи и телефон, когда Чонгук поднялся на ноги и подошёл к начальнику. — Хён, я отвезу его. Сокджин вскинул брови, а Тэхён протестующе застонал, будто его слабые возмущения могли хоть как-то помочь ситуации. — Уверен? — Да, я же не пил почти. — Хорошо, тогда возьми его вещи. Он живет в Кванмёне… — Я знаю, давай его сюда. Тэхёна передали в другие руки — они пахли не сигаретами, как у Сокджина, а ненавязчивым парфюмом и немного фруктовым соджу. Он уже хотел было возразить, что не поедет с выпившим водителем, но не смог и слова выдавить, кроме слабого мычания. Слушать бы его не стали в любом случае, так что Чонгук подхватил его вещи, самого Тэхёна и, попрощавшись с остальными, пошёл на выход. На улице лицо снова обдало прохладным ночным воздухом, но прийти в себя это не помогло. Господи, это было просто унизительно, особенно когда Чонгук усаживал его на пассажирское сидение, приговаривая «Аккуратнее, сонбэним», когда он чуть не вписался макушкой в крышу машины, и пристёгивал его ремнем безопасности. Наверное, надо было это сделать, когда Тэхён выхлестал бутылку соджу и захотел ещё. Хотелось поскорее почистить зубы и спать, может, даже ещё немного потискать Ёнтан-и, но тот обычно убегал от него, когда Тэхён слегка перебарщивал с алкоголем. Хлопнула дверь со стороны водителя, тихо зашумел двигатель, и машина плавно развернулась, медленно двигаясь по заполненной людьми улице. — Я хочу спать, — заканючил Тэхён, прислоняясь лбом к прохладному стеклу. — Поспите, я разбужу вас, когда приедем, — ответил Чонгук ласковым голосом. Но на этом приключения не заканчивались. — Меня сейчас стошнит… — О господи, — Тэхён услышал, как Чонгук одной рукой зашарил в бардачке. — Вот, возьмите пакет. Тэхён тут же прижал его к груди, и до конца поездки он обнимался с целлофановым пакетом из супермаркета. Всё было как в тумане — и проносящиеся мимо фонари, и другие машины, и случайные прохожие — что он даже не заметил, как на горизонте замаячил его жилой комплекс. Он был не в том состоянии, чтобы задумываться, откуда же Чонгук знает, где он живёт, поэтому просто расслабился в руках человека, который героически тащил его до лифта, а потом и до квартиры. Ёнтан встретил их лаем, но потом обнюхал щиколотки Чонгука и сделал какой-то собачий вывод, что этот человек может зайти в их жилище. Тэхёна усадили на тумбочку в прихожей и сняли ботинки, поэтому он чувствовал себя огромным манекеном. С божьей помощью добрались до спальни, потому что Тэ постоянно заносило влево, а Чонгук пытался хоть как-то выправить их курс. В итоге его всё же уложили на кровать, но голова от этого меньше кружиться не стала, поэтому он даже не заметил, как с него сняли штаны и пуловер. — Я такой пьяный, — доверительно сообщил он Чонгуку, который искал его пижаму среди сложенных на стуле вещей. — Это точно, — согласился он, наконец отыскав хлопковые штаны и рубашку, в которых Тэхён обычно спал. — Давайте, сонбэним, переоденемся в пижамку. — Да-а, давай, — прохрипел Тэхён, пока Чонгук просовывал его руки в рукава. — Давно в моей спальне был кто-то, кроме меня и Тан-и, ха. Будь Тэ слегка потрезвее, он бы почувствовал, как дрогнули руки Чона на этих словах, но он, к сожалению (или к счастью), был совершенно, абсолютно пьян. Со штанами было чуть сложнее, к тому же ещё и Ёнтан запрыгнул на кровать, на удивление залезая к Тэхёну на руки. — Вот и мой малыш, — с любовью протянул Ким, целуя мягкую шерстку. — Ты меня никогда не бросишь, верно? Ве-е-ерно. Эй, Чонгук-а, тебе нравится мой Тан-и? Он посмотрел на парня, медленно моргая тяжёлыми веками, а его рука лениво почесывала пёсика за ушком. Чонгук протянул ладонь и легонько погладил Ёнтана по шёрстке, соприкасаясь с прохладными пальцами Тэхёна. Он бросил украдкой взгляд — на безымянном не было кольца, поэтому болтушки-ассистентки сказали правду, и Тэхён действительно разведён. — Да, нравится, — хрипло ответил он, встречаясь взглядом с осоловелыми глазами Тэхёна. — И вы мне нравитесь, сонбэним. Очень сильно. Это было последним, что услышал Тэхён, прежде чем провалился в беспокойный сон.

***

Утро началось с отвратительного похмелья, болящей головы и сушняка. Выпивать в тридцать лет и выпивать в двадцать — абсолютно разные вещи. В студенческие годы он мог пойти на утренние пары на следующий день после грандиозной попойки, а теперь весь день в топку. Тэхён проснулся, потому что Ёнтан лёг ему на лицо и в рот забилась его шерсть. Обычно он не позволял ему спать на кровати, но бывали дни, когда Тэ обнимался с щенком перед сном, чтобы не чувствовать себя одиноко. Шторы были заботливо закрыты, сам Тэхён был в пижаме, а на прикроватной тумбочке стоял стакан воды и две таблетки аспирина — дары от херувимов, не иначе. Он тут же их выпил, даже не задаваясь вопросом, откуда они, но осознание пришло само, когда заслон прорвало, и воспоминания о вчерашнем вечере вырвались наружу. К сожалению, он помнил всё в мельчайших деталях: и две бутылки соджу, и разговор с Сокджином, и руки Чонгука, которые тащили его до кровати, а потом переодевали, и его тихий голос, которым он говорил, что Тэхён нравится ему. Тэхён подавился водой: твою мать, он действительно сказал это! Этот бесстыдный мальчишка, который заставляет его краснеть, как младшеклассника. Тэ страдальчески застонал, укладывая голову на подставленные ладони. Он бы мог сделать вид, что ничего не помнит, или что это ничего не значит, но в голове эхом звучали слова Сокджина, что они двое слишком похожи, что вместе они меняют друг друга и делают счастливее. Тэхён удивительно легко принял то, что он влюбился в мужчину, но гораздо тяжелее было смириться с тем, что он на семь лет его младше. Для него разница в возрасте не была пустым звуком: они с Джухён были ровесниками, но толку от этого вышло мало, а Чонгук казался ему совсем ребёнком. Ага, ребёнком, который дотащил его до дома и со смирением слушал его пьяные бредни. Тэхён сильно сдавил виски, чувствуя, как те пульсируют. Боже, стыд-то какой! Он не знал, как быть: сказать ему, что он всё помнит, или притвориться, что ничего не было? Но ведь было, было! Он сидел на этой самой кровати, видел его полуголым, заботливо задёрнул шторы и оставил таблетки от похмелья. Не осудил и не оставил, когда вёз его пьяного домой. Да уж, он совершенно недооценивал Чон Чонгука, у которого психологический возраст явно больше, чем у Тэхёна, застрявшего в юности, которой у него по сути-то и не было. Он решил оставить всё до понедельника и действовать по ситуации, но, когда он пришёл в офис, встречаясь с такими же сонными коллегами, а потом заметил спину Чонгука, сидящего на своём месте, всю уверенность как ветром сдуло. Он робко прошёл до своего рабочего стола, стараясь не издавать вообще никаких звуков, но прошмыгнуть незамеченным не получилось — Тэхён услышал нежное: — Доброе утро, — и почувствовал взгляд Чонгука на себе. Всё, на что он оказался способен, это выдавить из себя «Д-доброе» и шмякнуться на стул, скрываясь за перегородкой. Он сидел как мышка почти весь день, а Чонгук больше не пытался с ним заговорить. Совесть грызла его до самого обеда, потому что он знал — парень терзается тоже, не зная, помнит ли Тэхён о случившемся или же делает вид, что нет. Девочки-ассистентки кидали на него сочувствующие взгляды, наверное, думая, что он всё ещё страдает от похмелья. Да он бы лучше ещё раз так нажрался, чем переживал такие душевные муки! Смотреть на Чонгука было невыносимо: он слышал, как парень поругался с хёном (с Чимином, вспомнил Тэ) по телефону, как облил пальцы горячим кофе, как сломал дырокол. Тэхён собирал яйца в кулак до половины четвёртого, пока девочки не ушли на ланч к своим подружкам из соседнего отдела, потому что ему не нужны были лишние уши, а Миндже навряд ли бы стал подслушивать мужские разговоры. Он застал Чонгука на кухне — тот рассеянно размешивал сливки в кофе, а между его бровей пролегла глубокая морщинка, которая выдавала все его переживания. — Чонгук-ши, — тихо позвал он, привлекая к себе внимание, — могу я с тобой поговорить? — Да, конечно, — отстранённо ответил он, даже не оборачиваясь. Нет, ну, а чего Тэ ещё ожидал? Что за игнор на него тут же накинутся с поцелуями? Мысль о поцелуях с Чонгуком заставила кончики его ушей предательски пунцоветь. Так, ладно, что-то мы немного отошли от темы. — Я хотел сказать тебе спасибо за то, что ты довез меня до дома. Если бы не ты, то я не знаю, как бы добрался до квартиры. — Это пустяки. — Нет, вовсе нет, — покачал головой Тэхён, подходя к Чонгуку так, чтобы видеть его лицо. — Не каждый будет нянчиться с пьяным человеком, переодевать его и оставлять ему таблетки от похмелья. Чонгук наконец-то отвлёкся от своей невероятно интересной чашки с кофе, удивлённо хлопая ресницами. — Вы… помните? — Я напился, конечно, но не так, чтобы у меня напрочь отшибло память. — И как много вы помните? Тэхён почувствовал, что начинает краснеть, когда понял, что имеет в виду Чонгук. Ну вот они и подошли к тому, ради чего Тэ всё это начинал, а также тому, чего он боялся больше всего на свете. — Если ты о своих словах насчёт меня, то это я тоже помню. Прекрасно. Чон перестал размешивать сливки, а ложка упала на стол, оставляя после себя кофейные разводы. Он сжал челюсть так, что на скулах заиграли желваки, выдавая его нервозность. — Вы ненавидите меня? В этот момент Тэхён понял, о чём в прошлый раз ему рассказал Сокджин — в этот момент целиком проявился тот Чонгук, который искренне переживал насчёт того, что же ему ответит Тэхён. Не играл в пофигиста, не пытался сделать вид, что ему наплевать, а действительно волновался. Это разбивало Киму сердце. — Что? — нахмурился Тэ. — Вовсе нет. Я хочу, чтобы ты повторил это снова. Он ещё никогда не видел, чтобы Чон Чонгук, чей покерфейс не исчезал ни при каких обстоятельствах, выглядел настолько шокированным. — Вы… хотите? — Да, — подтвердил Тэхён, подходя ближе к парню. Он конечно же не собирался переходить границы на работе, где их мог услышать и увидеть каждый, но сейчас его пальцы прямо-таки чесались от желания пригладить чонгуковы волосы и потрепать его за щёчку (ну или за то, что от неё осталось). — Только не здесь, хорошо? Давай обсудим это где-то в другом месте, что думаешь? Чонгук немного замялся, не зная, как расценивать это предложение, и начал нервно перебирать рукава своей рубашки. Тэхён решил, что терять уже нечего, и положил ладонь на его руки, чтобы их успокоить. — Свидание, — уточнил он, чтобы предотвратить любое недопонимание. — Сходим на свидание? — С вами? — Ну, мы можем ещё Миндже взять, если ты так соскучился по его придурочным шуткам. Чонгук рассмеялся и покачал головой, как бы говоря, что нет уж, спасибо, как-нибудь он без Миндже проживёт. Так, на офисной кухне Ким Тэхён решил, что больше не может жить прошлым, и начал жить по-новому — и уже не один.

***

На свидание они пошли в парк аттракционов, потому что рестораны — это бесполезная трата денег на малюсенькие порции лакшери блюд, да и с Джухён Тэ в своё время по этим ресторанам вдоволь натаскался, что аж на жизнь вперёд хватит. А вот на колесе обозрения он давненько не катался, поэтому первым делом потащил туда Чонгука, которого впервые увидел в повседневной одежде. Он носил однотонную — преимущественно чёрную — оверсайз одежду, брюки-карго и огромные, необъятные ботинки на большой подошве, и из-за всей этой капусты Чонгук казался в два раза больше, чем был на самом деле. Так Тэхён выяснил, что у парня небольшой комплекс из-за роста, поэтому в университете он даже носил стельки, чтобы казаться выше. С того дня Тэхён пытался его убедить, что в этом нет совершенно ничего ужасного — зато они одного роста, и никому из них не надо наклоняться, чтобы поцеловаться. Естественно, Чонгук бросился это проверять в одном закутке, который он нашёл в их офисе, и в котором они проводили слишком много времени. Всё разворачивалось слишком быстро, но Тэхёну это нравилось, потому что ему, в отличие от Чонгука, было не двадцать три, а чувство любви и желание заботиться копились в нём годами, не растрачиваясь. При всём при этом Чон не вёл себя по-детски, скорее наоборот — слишком уж по-взрослому, и Тэ казалось, будто из-за него Чонгук терял всю прелесть ни к чему не обязывающих отношений, которые обычно были у парней в его возрасте. — Мне не нужны отношения на одну ночь, хён, — сказал Чонгук, когда Тэхён поделился с ним этими мыслями, пока они смотрели кино у него в квартире и пили сидр. — Мне нужны отношения с тобой — и очень, очень надолго. Тэхён, разумеется, расчувствовался и притянул его ближе к себе за ворот футболки, которую сам же дал парню поносить. Это не было похоже на отношения с Джухён, но Тэ никогда и не сравнивал, и даже если ужасные мысли об этом проскальзывали в его голове, он тут же пытался их вытравить. В сравнении нет ничего хорошего, потому что когда-то ему была дорога Джухён, а теперь у него совершенно другая жизнь с Чонгуком, в которого он влюблён, как мальчишка. На работе это скрывать было сложнее всего, потому что девочки вообще-то всегда были очень наблюдательны, а тем более если унюхивали какие-то служебные романы. Но они оба вели себя так, будто ничего не произошло, и это совсем не они целуются и обнимаются в тэхёновой кровати, укрывшись одеялом. Сложнее всего было скрывать от Сокджина, который был другом и Чонгуку, и Тэхёну, но они не знали, как тот отнесется к отношениям на работе, пусть на самой их деятельности это никак не отражалось. Чонгук предложил собраться всем вместе — они вдвоём, Сокджин и Чимин, который уже очень давно хотел познакомиться с чонгуковым мужчиной сердца. Чимин оказался милым общительным двадцатипятилетним парнем с глазами-полумесяцами и бесконечно длинными ногами. Он работал хореографом в детской школе искусств и жил с Чонгуком в одной квартире, потому что так удобнее было платить аренду. Тэхён был очарован им, его смехом и невероятной выдержкой, когда он выпил бутылку соджу и не опьянел ни на грамм. — Я бы ни за что в жизни не дал тебе тридцать, хён, — разоткровенничался Чимин, когда его скулы покраснели из-за выпитого. — Серьёзно, ты же просто бомба! Какого чёрта ты вообще нашёл в Чонгуке? — Захлопнись, хён, — огрызнулся Чонгук, пиная парня под столом, и Тэхён, рассмеявшись, незаметно положил руку на его бедро и легонько погладил. Чонгук тут же присмирел. Сокджин опоздал на полтора часа, потому что его задержали на планёрке, но когда он вошёл в паб, в котором они все зависали, мужчина тут же заметил Тэхёна, и его брови исчезли за спадающей на лоб челкой. — В рот мне ноги, Ким Тэхён! — воскликнул он, привлекая внимание всех посетителей. — А я знал, что между вами что-то есть, засранцы! — Давай, Сокджин-хён, только тебя не хватало, — закатил глаза Чонгук и присосался к трубочке, потягивая коктейль. Реакция пуджанима была немного неожиданной для Тэхёна, но он был счастлив, что друзья Чонгука не против их отношений. Конечно, после этих посиделок он долго думал о том, что, возможно, все было бы гораздо проще хотя бы для него самого, если бы Тэхён был, например, ровесником Чимина — всё же разница в два года почти не заметна. К тому же с Чимином Чонгук вёл себя более раскованно, чем с Тэхёном — он мог пнуть его под столом в шутку и получить за это адский щелбан. С Тэ же он совершенно менялся, относился к нему с осторожностью, а хёном начал называть только спустя два месяца отношений, хотя Тэхён сразу предложил обойтись без формальностей. — Конечно, я не могу драться с тобой, как с Чимином, потому что я, слава богу, с ним не встречаюсь, — возмущённо сказал Чонгук, как только об этом зашла речь. — Я веду себя так потому, что между нами особенные отношения, и относиться я к тебе хочу тоже по-особенному. Хватит думать о своём возрасте, хён, ты вообще не ведешь себя и не выглядишь как тридцатилетний. И мне это нравится, мне нравишься ты весь, понятно? Конечно, понятно, что ж тут непонятного, когда все эти слова ещё и действиями подкрепляются. С сексом сначала всё было туго, потому что Тэхён совершенно не знал, что делать (знал в теории, а не на практике, а это совершенно разные вещи), а у Чонгука был некоторый опыт, но ещё в универе. Парень всё чаще оставался ночевать у Кима в квартире, и они вместе устраивали ночи кино на выходных, когда на работе не было завалов. И вот в одну из таких ночей, когда они смотрели все фильмы марвел в хронологическом порядке (именно в этот момент Тэхён осознал, что он действительно встречается с парнем, который младше него), Тэ почувствовал, как рука Чонгука, до этого просто лежащая на его колене, начала потихоньку массировать внутреннюю сторону бедра, двигаясь всё выше и выше. Тэхён с шумом разгрыз чипсинку, когда проворные пальцы парня добрались до его паха, скрытого пижамными штанами. — Что… что это ты делаешь, Чонгук-а? — спросил Тэхён, громко выдохнув, когда ладонь младшего коснулась его возбужденного члена сквозь ткань. — Трогаю тебя, а что? — невозмутимо ответил Чон. — Да, это я заметил. Он повернулся к парню, встречаясь с его тёмными глубокими глазами, которые продолжали затягивать в свой омут, даже несмотря на всё то время, что они провели вместе. Тэхён надеялся, что это притяжение никогда не исчезнет. Он и глазом моргнуть не успел, как Чонгук оказался сидящим на его бёдрах и своим весом придавливал его к спинке дивана, скользя задницей по его паху. Тэ застонал из-за приятного трения, и фильм про супергероев мгновенно отошёл на второй план. — Пойдём в спальню? — Голос Чонгука был густой, хриплый и низкий, а ткань его шорт топорщилась, намекая, что не одному Тэхёну здесь не терпится. Они добрались до кровати, собрав все дверные косяки, но не переставая при этом жадно целоваться. Чонгук упал на мягкий матрас спиной, тут же сжимая в руках пушистое покрывало, пока Тэхён выцеловывал его шею. Дальше они оба оказались без верха, и у младшего действительно было невероятное скульптурное тело, которое, как теперь знал Тэхён, было результатом долгих и упорных тренировок в зале. Он даже чувствовал себя немного неуютно со своим небольшим, но мягким животиком, и Чонгук почувствовал его напряжение. — Эй, хён, посмотри на меня, — шёпотом позвал он. — Ты просто прекрасен, веришь мне? Тэхён кивнул, благодарно улыбаясь, и осыпал весь его торс мокрыми поцелуями. У Чонгука оказались очень чувствительные соски, и он не переставал ёрзать под ним, пока Тэ лизал их и покусывал. — М-мне нужно кое-что взять, — внезапно вскочил Чон, толкнув Тэхёна в грудь. Мужчина остался сидеть на кровати, пока парень, видимо, рылся в своём рюкзаке, в котором принёс им выпивку и закуску — ночь фильмов всё-таки. Когда он вновь показался на пороге, Тэхён понял — Чонгук явно планировал не только фильмы смотреть, раз притащил с собой упаковку презервативов и полный бутылёк смазки. Парень снова запрыгнул на постель, бодро стаскивая с себя шорты вместе с бельём, и бесстыдно раздвинул перед Тэхёном свои невероятные ноги. — Идём, я покажу тебе. Ким как в тумане помнит только тонкие чонгуковы пальцы, облитые смазкой, которые аккуратно, но ритмично скользили внутри растянутой покрасневшей дырочки. Чонгук выглядел потрясающе, пока раскрывал себя пальцами для него — красные щёки, искусанные губы и мокрая от пота челка. Из его рта доносились несдержанные стоны, и Тэхён мечтал собирать их языком, пока он сам, а не пальцы Чонгука, будут приносить ему удовольствие. — Давай, иди ко мне, — срывающимся голосом буквально приказал Чонгук, и Тэхён наконец-то пришёл в себя. — Ну же, я хочу, чтобы ты поскорее трахнул меня, хён. — Господи, Чонгук-а, — сокрушённо простонал Тэ, снимая с себя пижамные штаны. — Ты меня в гроб загонишь. — Как и ты меня, если поскорее не засунешь в меня свой член. Тэхён и не подозревал, что Чонгук может быть таким требовательным во время секса. Он вообще с каждым днём открывался для Тэ с новых сторон, и Ким любил каждую, любил так сильно, что и сам удивлялся — неужели это возможно? Неужели он и правда любил так, как не любил никогда? Лежащий под ним Чонгук, который умолял его войти в него, был тому самым прямым доказательством. Внутри парня было так тесно и узко, что Тэхён боялся спустить в презерватив спустя две минуты после начала. Чонгук подался бёдрами вперёд, встречая его движения на полпути, и притянул его за шею ближе к себе, чтобы нетерпеливо впиться в его губы своими. — Да, вот так, хён, — хрипло стонал младший в его ухо. — Ты делаешь мне так хорошо. И до этого звучащие набатом в его голове слова Джухён о том, что всё, что он может дать — это скучный секс под одеялом, были изгнаны сладкими словами и стонами Чонгука. Он продолжал вдалбливать парня в матрас, чувствуя себя если не богом секса, то где-то около того. Долго это продлиться не могло, потому что они оба слишком долго сдерживались, чтобы продержаться подольше. Чонгук кончил себе на живот с протяжным «хён», и его стенки пульсировали вокруг возбужденного члена Тэхёна. Он сделал ещё несколько фрикций, прежде чем кончил в презерватив и свалился на младшего уставшей кучей. Они немного полежали в обнимку, пока от пота и спермы не стало слишком липко. Тэхён вышел из расслабленного тела и устало отбросил в сторону использованный презерватив. — Мы не будем лежать здесь потные и вонючие, а уж тем более спать на этом постельном, — решительно сказал чистюля-Чон, даже несмотря на то, что его ноги после оргазма были больше похожи на желе. — Да-да, сейчас. — Хён, поднимайся и пойдём в душ. — Ну Чонгук-и… — Хорош испытывать моё терпение, подъём! Так они добрались до душа, потом сменили постельное под строгим надзором Чон-моё-второе-имя-ОКР-Чонгука и плюхнулись в кровать голые. Тэхён тут же нырнул под руку Чона и оставил поцелуй на его рёбрах, чувствуя ответный на влажной макушке. — Чонгук-а. — М-м? — сонно протянул Чонгук, и уж нет, чёрта с два он ему даст поспать, когда этот засранец заставил его бежать в душ через две минуты после секса. — Я хочу попробовать снизу, — тихо сказал он, и тут же почувствовал, как младший слегка напрягся. Он помолчал немного, а затем спросил недоверчиво: — Правда? — Конечно! Ты так стонал, что мне аж стало завидно. Чонгук рассмеялся, и Тэхён слышал, как этот звук рождается где-то в центре его груди. — В этом твоя заслуга, хён! Но если ты правда хочешь, то мы… м-м… могли бы попробовать. Тэ тут же вскинул голову, воодушевленно глядя на парня, и его растрёпанные влажные кудри делали его лет на пять моложе. — Я хочу сейчас! — сказал он, совершенно огорошив Чонгука. — Ты серьёзно? — Да, я же сказал, что хочу! — Это может быть немного больно, поэтому если ты не готов, то мы можем немного подождать и… Тэхён нетерпеливо положил на губы Чонгука палец, прерывая его беспорядочный словесный поток. — Пожалуйста, перестань беспокоиться и лучше скажи мне, что нужно делать. Но Чонгук всё сделал сам: без капли брезгливости он сам растягивал его, спрашивая каждую секунду, всё ли в порядке и не больно ли ему. Чоновы пальцы двигались внутри Тэхёна, кажется, вечность, пока его член нетерпеливо пульсировал напротив напряженного живота. Когда он решил, что растяжки и смазки достаточно, то перевернул Тэ на живот и поставил в коленно-локтевую, говоря, что так будет не слишком больно. Сначала, конечно, было неприятно, ведь Тэхён впервые в жизни принимал член в себя, но Чонгук был очень осторожен и нежен, гладил его спину, целовал лопатки и входил медленно, не торопясь. Спустя время и несколько сильных фрикций, Тэхён понял, почему же Чонгук стонал так сладко и что стимуляция простаты ничем не хуже стимуляции члена. Младший двигался ритмично, но не слишком быстро, хотя Тэхён намекал ему, что он может быть жёстче, притягивал его за ягодицы ближе к себе и стонал что-то несвязное в подушку. Ему было хорошо и плохо одновременно, и наслаждение узлом стягивалось в его животе, пока разрядка наконец не настала. Это было необычно, потому что впервые оргазм был сконцентрирован не только спереди, но и сзади. Он думал, что сжимается так сильно, что может причинить Чонгуку боль, но тот, судя по гортанным стонам, вообще не жаловался. В ту ночь Тэхён пережил два потрясения — анальный оргазм и секс с Чон Чонгуком.

***

Тэхён бросил взгляд на часы, а потом в зеркало заднего вида, оценивая, что для человека, который опаздывал на сорок минут, он выглядел совершенно спокойным. Его телефон разрывался от входящих сообщений, но он знал, что это скорее просто ворчание, потому что он позвонил сам ещё полчаса назад и предупредил, что чертовски опаздывает. Естественно, он получил парочку смачных проклятий, но пообещал исправиться — нетрудно догадаться каким образом. Около ресторана почти не было мест, чтобы припарковаться, но он знал, что в подобных заведениях можно немного подкинуть на чай швейцару, и тогда твою машину припаркуют где угодно. Он увидел своё отражение в зеркальной двери ресторана и недовольно поморщился — классический костюм сидел на нём замечательно, но это не означало, что он обожал его носить. На входе его тут же встретила милая девушка-администратор, и Тэхён сказал, что ему нужен столик на имя Чон Чонгука. Внутри было довольно приятно: интерьер в европейском стиле, живая музыка, и он слышал, что здесь неплохая винная карта. Тэхён с недавнего времени пристрастился к вину, и если бы кое-кто не устраивал ему внезапные ужины при свечах (в ванне, ага), то этого бы не случилось. Сильную спину с узкой талией и широкими плечами, обтянутую тканью пиджака, он узнал мгновенно, поэтому поблагодарил администратора, сказав, что дальше доберётся сам, и практически бесшумно подобрался к сидящему, заглядывая ему через плечо. Ну конечно, сейчас было самое время играть в кэнди краш, особенно когда он сидел в дорогущем ресторане в центре Сеула, облаченный в костюм за полторы тысячи долларов. Это вообще-то была его, Чонгука, идея — одеться в костюмы и пойти в ресторан, чтобы отпраздновать вторую годовщину как серьёзные взрослые люди. — Давай, мы их надевали всего один раз: на свадьбу Сокджин-хёна! — надулся младший, тыча ему кулаком в бок. — Давай наденем их дома и просто поужинаем. — Дома мы поужинаем голыми, но после того, как я трахну тебя в этом костюме от Диор, роскошный ты мудак. Тэхён легко коснулся его плеча, проходя мимо залипшего в игру парня, и тот тут же поднял голову, закатывая глаза. — А ещё дольше ты тащиться не мог? — Не ворчи, Гук-и, сегодня же такой важный день, — поддразнил его Тэхён, усаживаясь на стул напротив и раскладывая на коленях салфетку. — Уже заказал что-нибудь? — Нет, ждал тебя, потому что ты же не будешь есть холодное, опоздун. Тэхён послал ему воздушный поцелуй, чтоб не бесился, и открыл меню. — Оно всё на английском… — А ты что думал? Это же ресторан европейской кухни. — Где сноски на корейском для необразованных топ-менеджеров? — Не бубни, я сам все выберу. Ким даже не пытался скрыть улыбку, наблюдая за сосредоточенным Чонгуком, который скрупулезно выбирал вино. Он выглядел просто великолепно в тёмно-синем костюме — из одной коллекции с тэхёновым чёрным, — с уложенными волосами и открытым лбом. Даже спустя два года сердце Тэхёна замирало каждый раз, когда он встречался с ним взглядом, и это было просто потрясающе. Он мысленно ощупывал каждый сантиметр этого невероятного мужчины, взглядом скользя по его груди, шее, пока он не увидел кое-что поверх левого чонгукова плеча. Сначала Тэхёну показалось, что он просто обознался, но когда заметил на шее женщины фамильную подвеску, то сомнений не осталось — за соседним столиком в паре метров от них сидела Джухён. Напротив неё сидел мужчина, лица которого он не видел, потому что тот сидел к нему спиной, но ему было это не интересно. Он изучал её лицо, которое всё же немного изменилось с их последней встречи, а ещё она изменила причёску, но всё так же носила на руке золотые ролексы, подаренные отцом. Вот она, Джухён, та самая, которую он видел четыре года назад в зале суда, и она больше не выглядела несчастной или отстраненной, как это было в те тяжёлые дни. Тэхёну казалось, что это какой-то сон — музыка звучала приглушенно, словно из-под толщи воды, пока он не услышал Чонгука, зовущего его: — Тэхён-и, всё в порядке? Что-то случилось? Тэхён моргнул, сбрасывая наваждение, и перевёл взгляд на обеспокоенного Чонгука. В его глазах отражался свет ламп и свечей, отчего они казались буквально бездонными, и Ким совсем не против теряться в них каждый раз, когда они встречаются взглядами. — Ничего, солнце, — ответил он, улыбаясь. И правда — ничего. Совсем ни-че-го, когда он смотрел на человека, который когда-то был смыслом его жизни. Он смотрел на Джухён и понимал, что она — его прошлое, и она уже далеко позади, в той жизни, которую Тэхён почти забыл, и была наконец-то счастлива. Он протянул руку, украдкой касаясь пальцев Чонгука, как бы говоря, что он в порядке. Чонгук улыбнулся в ответ и вернулся к меню, попутно спрашивая, не против ли Тэхён красного полусладкого, и мужчина прикусил губу, чтобы сдержать рвущуюся наружу совершенно идиотскую влюбленную улыбку. Перед ним сидел человек, без которого он не представлял свою жизнь сейчас и в будущем, который строил планы вместе с ним, спал в его (их) постели, выгуливал его (их) собаку, гнал его в душ сразу после секса, целовал его в шею по утрам, делал ему завтрак, варил какао на ночь и был рядом как в самые счастливые, так и в самые несчастные моменты его жизни. Нет, он совершенно не против.