В моей вселенной

"Я бы никогда не подумал, что он может так поступить... Господи, какой же непробиваемый идиот!" - думал Глеб перед самым входом в палату. Вокруг него сновали врачи и мед сестры. Никто совершенно не обращал внимание на молодого парня, одежда которого сильно выбивалась из тонов больничного коридора. Он и не планировал попадать в больничное отделение сегодня. Единственный человек, который с ним заговорил, это санитарка, впускавшая Глеба в палату. Старая женщина своей дряблой старческой ручкой приоткрыла дверь, державшуюся на хлипких петлях, взглянула внутрь и сказала: - Молодой человек, будьте, как можно тише. Отдайте, что нужно и уходите, пожалуйста. Старушка взглянула на парня. Из под нависших век было чуть видно полуслепые глаза, женщина волновалась: - Нельзя, чтобы приходили посетители, но вас все же пустили... - Можно я уже войду? - выдохнул Глеб, будто стараясь сбросить камень с души. Женщина запнулась: - Да, входите. Парень будто погружался в холодную воду, ступая в эту палату. Внутри было тихо, настолько тихо, что даже жутко. Белые стены, ничем не украшенные, будто уменьшали пространство. Окно, из которого поступал вечерний свет, выглядело убого. Старая рама, около неё расположены трубы тусклого голубого цвета. На полу лежали ошметки краски, которой тысячу раз видимо красили трубу. У стены стояла кровать. Та самая, обычная кушетка с матрасом и неким подобием одеяла на нем. Там лежала она... Та самая странная девушка. Глеб не издал не звука, будто боясь её побеспокоить. Он медленно и очень тихо передвигался к ней. В окно легонько стучали ветки высохшего дерева и выл ветер. Из-за того, что в окнах были дыры, ветер создавал достаточно страшные звуки в комнате. Подойдя к кровати, Глеб присел на соседнюю кушетку, где кроме матраса ничего не было. Пластмассовые дешевые часы звучно отсчитывали время. Странно, парень заметил это только сейчас. Девушка не спала, нет, она была в сидячем положении. Упершись спиной в стену, она пустым взглядом смотрела в противоположную стену. Дама вообще не подавала вида, будто и не заметила, как Глеб вошел. Ноги её были вытянуты на кровати и покрыты одеялом, руки в бинтах лежали на подушке, которую она обнимала. Парень оценивал её состояние взглядом. Он даже представить не мог, что такой поступок может довести до данного состояния. Глеб сжимал в руках книжецу, руки его быстро вспотели. Чтобы не испортить бумагу, он решил положить книгу на колени. На лице брюнетки тоже была повязка. Видимо она пыталась себя изуродовать? "Надо начать говорить. Я не могу так больше." В комнате было прохладно, но Глебу почему то стало очень душно. - Здравствуй. - произнес молодой человек. Девушка даже не моргнула. Она продолжала смотреть в стену, как кукла. Они оба слышали учащенное дыхание парня. Глеб помедлил и продолжил: - Я тут принес тебе твою книжку. Пальцы на руках девушки вздрогнули. Глеб это заметил, но легче ему не стало. Вздутые венки на её тыльной стороне ладони не вызывали радости, да и бледная кожа говорила о чем то ужасном, что происходит с ней сейчас. Ногти на руках у дамы были пострижены, видимо, чтобы та не смогла себя изуродовать. Глеб дрожащей рукой протянул ей книжку. Девушка повернула голову в его сторону. Она смотрела на свою книгу, но будто теперь не узнавала её. - Мне очень жаль, что так получилось... - прошептал парень.