Gebrochene Herzen

      Общага встретила Роберта привычным шумом и тошнотворными запахами воскресного вечера: музыка, хохот и стойкий перегар, как будто тут без продыху бухали несколько дней кряду. Поднявшись на свой этаж, он почувствовал себя наконец-то дома - все здесь стало знакомо за последние семь месяцев, хотя перед глазами до сих пор стоял шикарный коттедж Залесских. Такого достатка в семье Беккеров никогда не водилось, как бы отец не пыжился раскрутиться, ему недоставало предпринимательской жилки и нахрапистости, чтобы вывести фирму на более высокий уровень, чем перепродажа подержанных немецких авто. Для российского бизнеса он был слишком интеллигентным и честным. Да и квартира в центре города, что отошла потом банку, рядом не стояла с загородным домом Романа.       Роберт толкнул дверь в комнату, отмечая привычный и почти родной беспорядок на половине Вована. И сам тому улыбнулся. Да, когда он переедет на летние каникулы в Солнечный, ему будет всего этого не хватать. А то, что переезд дело решенное, Роберт не сомневался. К тому же Роман оказался мировым мужиком, каких редко встретишь. Хотя его мотивы так до конца и не были ясны. Конечно, очень даже может быть, что он просто человек широкой души, а возможно, есть другая причина, до которой Беккер все равно когда-нибудь докопается.       Соседа в комнате не оказалось, но он точно ошивался где-то в общаге, иначе бы выключил свет и закрыл дверь на замок. А это значило, что нагоняй от него, который наверняка состоится, Роберт получит чуть позже. Тем лучше, будет время сгонять в душ, выпить чая и придумать правдоподобную отговорку - тут главное, успеть переодеться, чтобы Вован не увидел налившиеся на ребрах гематомы.       - Ты где был, мудила? - услышан он возмущенный рык ворвавшегося в комнату Якушева, когда стягивал штаны.       - И тебе привет.       - Охренеть, - тут же шумно выдохнул Якушев, когда Роберт откинул на кровать стянутое шмотье и выпрямился во весь рост. - Вот это тебя отметелили.       - Да ерунда, бывало и хуже. Сделай лучше чая по-братски, пока я метнусь в душ.       - Ты щас серьезно, Беккер? - набычился Вован, стискивая кулаки. - Тебя, сука, сутки не было. Телефон отключен, ты приходишь весь в синяках и, ничего не объясняя, просишь сделать тебе чайку? Иди ты нахуй!       - Ну, бля, Вован, - начал он примирительно. - Помахались с пацанами, загребли мусора, телефон разрядился. Ночевал у Залесских. Днем ездил в «Гнездо», потом подписывали бумаги на опекунство. Устал как собака.       - Ты подписал бумаги?       - Да. Долго рассказывать, - отмахнулся Роберт. - Так что давай чай с плюшками организуй, и я тебе все в красках и в лицах.       - Со всеми подробностями, - хватаясь за чайник, вставил Якушев, которого любопытство разобрало больше, чем волнение за друга.       - Само собой, когда иначе-то было?       Чай пили, разложив на столе клеенку, чтобы не закапать разбросанные тут же конспекты припасенным на черный день малиновым вареньем от матери Якушева. Роберт, как и обещал, живописал ночными приключениями, умолчав лишь об одном - за что его на самом деле задержали. Вован внимал с неподдельным интересом, по наивности едва не открыв рот, когда нужно поддакивал, а то и ругал на чем свет стоит обнаглевших мусоров, которые гребут всех без разбора.       - Купи завтра мазь, чтобы побыстрее все рассосалось. А лучше, сходи в медпункт, пусть твои ребра врач посмотрит. Вдруг трещина, - Якушев, проникнувшись рассказом, сразу раскудахтался как курица-наседка над цыпленком и окружил заботой. Было по-человечески приятно, что кому-то не все равно.       - А ты чем занимался весь день? - спросил Роберт, когда уже валялся на кровати с пособием по геодезии. - Родаки приезжали?       - Неа, на следующих выходных. Чот там у бати дела какие-то нарисовались. Да чем занимался? Смотался в город, погулял.       - Один? - он приподнял голову с подушки, чтобы с прищуром посмотреть на замявшегося Вована. - Понятно. Опять с этим пидором.       - Да, блин, Беккер, - тут же нахохлился Якушев, - хватит его так называть. Валёк - нормальный пацан.       - Ага, только долбится в жопу. А так ваще ничего.       - Тебе с твоими понятиями только на зоне сидеть. Я из деревни и то понимаю, что человек либо хороший, либо дерьмо. А с кем он спит это вообще не мое дело. И не твое, кстати, тоже.       - Смотри, а то и про Надьку забудешь с такими друзьями.       - Да пошел ты…       - Ну, а чо? В жизни же все нужно попробовать, а один раз - сам знаешь - не пидорас. Ты только помни, Вован, что твой Валёк живой еще ходит, потому что у него дед депутат. А так бы давно уже запинали до смерти в первой же подворотне. Странно, что он вообще здесь учится, а не в какой-нибудь Гейропе - за своего бы сошел.       - Отвали, Беккер, - Якушев отвернулся к стенке, сунул в уши наушники и врубил на всю музыку, басы которой было отчетливо слышно.       Роберт пожал плечами и углубился в чтение. Не то, чтобы его сильно волновало окружение Вована, но отчего-то его приятельские отношения с Вальком с факультета ветеринарии изрядно портили настроение. То, что Валек Морозов был пидором, знали все без исключения, да он никогда и не скрывал своих предпочтений - и это бесило еще сильнее, вообще страх потерял. Хотя с виду нормальный пацан, каких в Сельхозе учится десятки, ну одет побогаче и на тачке прикатывает на учебу, но и таких хватает. Но нет, надо было объявить во всеуслышание, что бабами он не интересуется, что, типа, гей он. Хуей, а не гей.       - Слышь, Вован, - кинул он в обиженного соседа тетрадкой. - Вот объясни мне недалекому, в чем прикол-то в жопу долбиться? Если ты у нас такой продвинутый и толерантный парень.       - Тебе, долбоебу, объяснять, все равно, что ссать против ветра, - едва слышно буркнул Вован.       - Ну, лан, чего ты? Мне, правда, интересно. С чего они так прутся?       - Погугли, ты же умный. Вот и разберешься в вопросе, если так заинтересовало.       - Хорош, дуться, - Роберт отбросил книжку и сел, спустив ноги с кровати.       - У нас собака на ферме жила - Барон, - начал издалека Вован минут через пять недовольным голосом, - так, дворняга безродная, но здоровая и добрая. А я еще совсем мелкий был, лет, может, девять, когда увидел, как он запрыгнул на соседского пса и стал его драть. Отец тогда разогнал их матюками, а я ж глупый был, начал доставать вопросами. Ну, он мне суть дела обрисовал. Мол, есть такой изъян в природе, и у животных и у людей - когда кобель с кобелем. Но не отстреливать же за это, да и Барона-то я один хрен не разлюбил, с каким бы изъяном он ни был. Хорошая собака была. Жаль померла от старости. Дом охраняла только так. Как кто чужой, так сразу бросалась защищать. Хату вообще не запирали, всегда открытая стояла, даже когда в город уезжали. Знали, что Барон никого не пустит.       - Хера се у тебя жизненные истории, - ошарашенно вставил Беккер. - Так твой Морозов, он вроде Барона? С изъяном, но пес хороший?       - Не пес, конечно. Херню не городи, - Вован развернулся и зло зыркнул из-под насупленных бровей. - Человек. Но да, хороший. А главное, никогда не понтуется, что дед у него депутат и бабла дохрена. И поговорить с ним всегда интересно. Так что ты не прав, Беккер.       - Все равно не понимаю, - хмыкнул Роберт, - баб им, что ли, мало?       - Не встает у них на баб, чо пристал?       - Не, я еще могу понять тех, кто сверху, - рассуждал дальше он, чувствуя, как внутри клокочет злость. - Куда еще ни шло, понятное дело - сзади все одинаковые, дырка она и в Африке дырка. А если снизу? Пиздец же.       - Я в подробности не вдавался, - сказал Вован, устраиваясь поудобнее на кровати, - оно мне ни к чему. Но, сам подумай, если такое есть, значит, не все так просто. И не все сводится к дырке, есть еще чувства.       - Нууу хуй его знает, - потянул он, в голове никак не складывалась картинка - чего там может быть сложного? - Хочешь сказать, что мужик может полюбить мужика? Это тогда ваще финиш…       - Короче, я спать - бесполезно с тобой разговаривать на серьезные темы. Ты все опошлишь.       - Да куда уж мне, детдомовской шпане, до вашей деревенской интеллигенции?       - В жопу иди, придурок. И свет выключи, спать мешаешь!       - Да спи, кто тебе не дает? - задумчиво откликнулся Роберт, укладываясь обратно на подушку.       Как только Якушев засопел в своем углу, его и самого потянуло в сон. Он отложил книгу, в которую так и не смог вникнуть из-за раздражающей его темы, и прикрыл глаза. Собственно, Роберт вообще мог ничего не повторять, знаний по предмету хватало не то что для семинара - для экзамена, просто давно уже вошло в привычку заранее готовиться, чтобы не скатиться с позиции отличника и не лишиться повышенной стипендии. Хотя теперь, даже это стало неактуально - Роман денег всегда подкинет, но опускать для самого себя планку не хотелось.       Он встал, выключил свет и накрылся с головой одеялом. Тело отзывалось болью при каждом движении, нет, трещин в ребрах точно не было, но ушибы ныли ощутимо. Оттого долго не получалось уснуть, хотя в глаза как будто насыпали песка. А потом мысли стали уплывать в сторону Евы и ее скорого переезда в новый дом, и столько сомнений поднялось со дна души, что стало совсем погано. Может, зря он все это затеял? Жила бы она и жила в интернате - уже все привычно и налажено, без неприятных сюрпризов, каких на новом месте может быть множество. Разве сейчас скажешь наперед, как сестра приживется у Залесских? А вдруг все пойдет совсем не так, как Роберт сам себе запланировал? И виноват в этом будет только он - не Роман, не его жена, а только он.       Неделя выдалась не из легких: Вован на него все еще обижался и разговаривал с ним сквозь зубы, они даже стали ужинать по отдельности - так сильно зацепили его слова о приятеле. А Роберт от сказанного отступать не собирался - тоже принципы, если Валек имел право трахаться с кем хочется, то он уж тем более имел полное право высказывать свое мнение по данному вопросу. Даже если оно не совпадало с мнением самого Якушева. Поэтому и на лекции ходили так, словно между ними пробежала черная кошка. Хотя, признаться, Вована и задушевных разговоров с ним не хватало. Все-таки сосед по комнате совсем не чужой человек, а, пожалуй, единственный близкий, не считая Еву.       А в среду позвонил Залесских, чтобы напомнить о том, что в пятницу вечером они забирают Еву из «Гнезда», оттого настроение, которое и так было далеко от хорошего, вообще скатилось ниже плинтуса. Но и тут Роберт не мог пойти на попятные - договор и согласие на опеку были подписаны, все детали обговорены, поэтому оставалось только уповать на кого-то там наверху, чтобы все прошло более-менее гладко.       - Ладно, Вован, извини, - в вечер четверга Роберт не выдержал тягостного молчания и решил наступить на свою гордость. - Мне не стоило так резко высказывать свое мнение по поводу Морозова. Ты прав, я его как человека не знаю. Возможно, он реально отличный друг.       - Так и есть, а вот насчет тебя я стал сомневаться, - нехотя ответил Якушев, не отрывая глаз от конспектов.       - Да я и не скрываю, что тот еще еблан, - искренне покаялся он. - Есть вещи, которые я не понимаю и не приемлю. Но раз они есть, значит, надо просто с ними смириться.       - Неплохо, Беккер, - Вован отложил тетрадь и, наконец, посмотрел прямо на него. - Просто на глазах растешь. Но дело тут не в смирении, а в том, что есть вещи, которые тебя вообще не касаются. Ориентация Валька одна из них. А самое смешное, знаешь что? Что его твое мнение не колышет. Твое мнение колышет только тебя. Также как и твоя гомофобия волнует только тебя и никого более.       - Уделал, - сдаваясь и принимая поражение, Роберт поднял обе руки вверх. - Обещаю подумать над своим плохим поведением. А теперь может, сварганим пожрать? Я там продуктами холодильник забил и даже пива купил.       - Предложения? - уже хитро ухмыльнувшись, спросил Якушев, и Роберт понял, что на этот раз точно прощен.       - Как насчет картошки с мясом потушить и салат забацать?       - Сгодится, но идем вместе.       На кухне общаги по какой-то счастливой случайности никого не было, оттого готовка прошла споро, словно не было дурацкой ссоры и нескольких дней полного игнора. Радостный Вован метался между плитой и разделочным столом, когда как Роберт исполнял роль послушного подмастерья: принеси-подай и не мешай. Но он был всем доволен, как будто камень с души упал, и даже легче дышать стало. А уж в комнате, когда они накрыли на стол, открыли по банке пива и сели - разговор пошел сам собой.       - Так что там у тебя с опекунами? - спросил Вован с набитым картошкой ртом.       - Подписали соглашение и дополнительный договор с деталями разными. В общем-то, все хорошо, - Роберт пожал плечами, - но это-то и пугает. Я жду какого-то подвоха, хотя на него ничего не указывает. Все открыто по максимуму.       - Просто переживаешь за сестру, вот и кажется.       - Да, так и есть. Она, кстати, - расплылся в улыбке Беккер, - очень рада, что будет жить у Романа. Понравился он ей.       - А тебе? - тут же поднял на него глаза Якушев.       - И мне, если честно, - неохотно признался он. - Дом у них просто шикардос. Комнату для Евы они подготовили, закачаешься. Но один хер неспокойно мне.       - Ничего, все будет пучком. Главное, что люди они хорошие.       - Роман да, тут не прикопаешься. А вот жена его та еще сука высокомерная. Но я буду проверять. Каждые выходные у них, уже договорился с Залесским.       - А Еву они когда будут забирать к себе? - Вован смачно хлебнул пива и причмокнул губами.       - В пятницу вечером Роман заедет за мной, и мы вместе поедем в «Гнездо». Потом в Солнечный.       - Так ты у них останешься?       - Да, планирую, - кивнул Роберт, сытно откидываясь на спинку стула. - Чтобы самому убедиться, что сеструхе там хорошо и комфортно.       - Ты меня только не забывай. А то, как зазнаешься, и на кривой козе к тебе не подъедешь, - заржал Якушев, заваливаясь на кровать с банкой пива.       - Куда я денусь? Учебу бросать не собираюсь. Так что хрен ты от меня так легко отделаешься.       После ужина они валялись на кровати Вована и досматривали тот самый сериал, суть которого и в этот раз Роберт не уловил. Но ему было так охренительно хорошо, что он слушал комментарии Якушева и довольно улыбался - жизнь налаживалась. И пусть пока не все было ясно и понятно, но дружбу ему сохранить удалось. Так что, по крайней мере, один человек, которому он мог довериться на сто процентов, у него был, а это уже неплохо. А еще он отчего-то надеялся на то, что Залесских окажется без гнильцы, и все его намерения будут продиктованы исключительно добрым сердцем, а не эгоистическими мотивами. Главное здесь - не обмануться.       Время до пятницы пролетело как один миг - лекции и семинары шли своим чередом, учеба давалась легко и без особых усилий. Он даже стал раздумывать над предложением Романа вернуться в спорт, и просмотрел с ноутбука Вована информацию о секциях кикбоксинга и даже нашел бывшего тренера, который когда-то возлагал на него большие надежды. Но вот написать ему Беккер так и не решился, хотя и тянуло. Слишком много времени прошло, чтобы можно было так просто вернуться к серьезным тренировкам. Физическая форма теперь оставляла желать много лучшего, особенно после того, что его отмудохали в мусарне - синяки до сих пор никак не сошли, даже после мази, которую Якушев купил в аптеке.       В пятницу Роберт места себе не находил, хотелось уже, чтобы наступил вечер, и они поехали за Евой. Достали метания и сомнения, которые не давали спать ночами. В конце концов, все сразу станет ясно, как только сеструха переступит порог дома Залесских.       - Беккер, озвучьте нам виды питания растения, - вырвал его из-за задумчивости голос препода по почвоведению, и Роберту пришлось собраться, чтобы вспомнить прочитанный накануне материал.       - Есть два типа питания: воздушное питание и корневое. Суть воздушного питания сводится к процессу фотосинтеза, то есть к усвоению на свету углекислого газа атмосферы, к образованию органических соединений - углеводов, при помощи хлорофилла, содержащегося в листьях…       Залесских позвонил в обед и сказал, что подъедет к общаге в пять вечера. Парень мчал из учебного корпуса на всех парах, чтобы успеть переодеться и взять с собой зарядку к телефону и документы. Вован обещал открутить ему голову, если он не выйдет на связь завтра утром, поэтому помня о, пусть и шуточной, угрозе, Роберт еще два раза проверил собранный рюкзак.       Ауди была припаркована почти у входа, и стоило ее заметить, как почему-то от сердца сразу отлегло. Словно все переживания этой недели отошли куда-то на задний план, уступив место твердой уверенности - все будет хорошо. Наверное, поэтому, садясь в машину, он улыбался.       - Привет, - поздоровался Роман, как только он захлопнул дверь.       - И тебе привет. Едем?       - Да.       Залесских уверенно вел машину по трассе, направляясь в город. Они надолго застряли на светофоре в пробке, что заставляло нервничать не только парня, но и самого Романа. Тот несколько нервно барабанил пальцами по рулю и едва слышно ругался на особенно наглых водил, которые пытались сунуться из соседнего ряда.       - Я планирую остаться на все выходные у вас. Ты же не против? - уточнил Роберт, которого достало молчание.       - Я только «за». Если ты думаешь, что я не переживаю, то ты ошибаешься. И скорее всего, мне стоит волноваться в этой ситуации гораздо больше, чем тебе.       - Да я спокоен, - хохотнул Беккер, и тут же понял, настолько жалко это прозвучало.       - Я тебе уже говорил, но еще раз повторю - Еву никто не обидит и ни в чем не обделит. Женька должна приготовить к нашему приезду праздничный стол, с тортом и сладостями. Она накупила платьев и других нарядов, шкаф еле закрывается…       - Я не хочу, - оборвал он на полуслове, - чтобы твоя жена ее баловала и превращала в маленькую копию себя. Ева не такая.       - Я знаю. Я прослежу за этим. Не переживай.       - То есть ты реально думаешь, что я могу расслабить булки, только потому, что ты так сказал? - начал заводиться Роберт, сам не зная, откуда взялось в нем это бешенство на простые слова поддержки.       - Успокойся. Мы уже подъезжаем. И я не хотел бы, чтобы твоя сестра увидела тебя в таком состоянии. Начинать что-то новое всегда трудно, но я уверен, ты с этим справишься.