Gebrochene Herzen

      Залесских услышал громкий стук в дверь кабинета и оторвался от разложенных бумаг, которые следовало бы разгрести еще в начале недели, не откладывая неразумно на пятницу. Время приближалось к четырем, а у него еще конь не валялся. Но он был рад небольшой передышке, оттого свернул экселевскую таблицу на рабочем столе, с которой сверял отчеты, и расслабленно откинулся на спинку кресла, разрешая войти.       - У тебя работы нет, Красов? - спросил Роман, окидывая насмешливым взглядом заглянувшего в кабинет приятеля. - Могу это быстро исправить.       - Да ладно тебе, Сергеич, бухтеть, - прикрывая за собой дверь, ответил Генка. - Я чего пришел-то… Может, вечерком в «Клюкву» заглянем? Давно не собирались.       - Не могу.       - Да, понятное дело, у тебя теперь семья, ребенок. Но и о друзьях не следует забывать, - от Генки просто так было не отвязаться. Он уже прошел в кабинет и развалился в кресле для посетителей, явно не собираясь сдаваться без боя. - По паре кружек, как обычно, возьмем да разойдемся по домам.       - Не могу, - без сожаления повторил Залесских, допивая остывший кофе. - Обещал Роберта забрать из института.       - А Роберт у нас кто? Напомни.       - Старший брат Евы. Выходные проводит у нас в Солнечном.       - Так пусть сам доберется, - зацепился за слова Красов, припоминая, что рассказывал ему начальник о сложностях оформления опекунства. - Большой уже лоб. Сколько ему, кстати?       - Девятнадцать исполнилось три дня назад. Так что сам понимаешь, сегодня не получится.       - Может, его с собой взять? А что? Отлично посидим, как раз его днюху отметим.       - Он не пьет и не курит. И не думаю, что наша с тобой компания его осчастливит. Поэтому как-нибудь в другой раз.       - Да ну, е-мое, - разочарованно потянул Генка. - А так хотелось выпить, погода шепчет… Роман с сомнением перевел взгляд за окно, едва прикрытое вертикальными жалюзи. На улице хлестал косой ливень, смывая непроглядной серостью теплые весенние дни. Хмурое низкое небо давило массой на темечко, обещая тоскливое настроение, затяжную головную боль и промокшие ботинки. И пить в такую непогоду совсем не тянуло.       - Дерни кого-нибудь из отдела. Уверен, парни не откажутся, а может, и Сашенька тебя осчастливит, - хмыкнул он, указывая Генке на дверь. - А теперь вали работать, у меня тут бумаг целая кипа, которые нужно успеть разобрать до шести.       Красов еще посокрушался для проформы, но убрался из кабинета, оставив Залесских один на один с талмудами отчетов, в которые он никак не мог вникнуть. Мысли то и дело возвращались к Беккеру, и сердце в такие моменты неприятно скребло изнутри о ребра. Роман уже давно понял, что можно не надеяться и не мечтать, что глупо даже предаваться фантазиям. Гомофобия Роберта лезла в глаза, да и чего можно было ожидать от парня, проведшего два года в интернате российской глубинки, где тюремная психология взращивается с рождения, а то и передается на генном уровне? Поэтому стоило бы еще в зачатке побороть чувства и желания, вот только от встречи к встрече внутренности скручивало сильнее и контролировать свои порывы, да, черт возьми, даже взгляды, наверняка голодные, становилось сложнее.       Знать, что ночами Роберт спит в соседней комнате, видеть, каким он может быть, когда теряет маску детдомовского отморозка и приоткрывает себя настоящего… Наблюдать за сменой его эмоций: смущением, стыдом, обидой, симпатией и искренней любовью к сестре - все это будоражило, уносило мыслями в заоблачные высоты, куда Залесских, при всем своем желании, никогда не попадет, будучи заземленным банальной реальностью.       Вечером он, как назло, надолго застрял в пробке. Улицы, залитые лужами, похожими на полноводные реки, из-за забитых и сто лет нечищеных ливневок, преодолевались с большим трудом. Роман уже опаздывал на полчаса в Сельхоз, оттого психовал и долбил ладонью по клаксону, чтобы хоть немного сдвинуться вперед на очередном светофоре. Он достал из кармана телефон и набрал Беккера.       - Привет, - поздоровался Залесских, как только удалось дозвониться. - Я опоздаю. Весь город стоит из-за ливня.       - И тебе привет. Да не парься, - равнодушно откликнулся парень. - Как приедешь - набери, я спущусь.       - Ладно, - бросил Роман, объезжая заглохшую посреди дороги «Калину».       Не так он планировал провести вечер пятницы и не в том настроении. Хотелось устроить Роберту небольшой домашний праздник с вручением подарков, которого у него, наверняка, не было со смерти родителей. Даже Ева подготовила для брата стишок и нарисовала открытку. Они вчера провели в детской не меньше трех часов за разучиванием поздравления и красками, умудрившись испачкать гуашью и себя, и одежду, и пол. Женька, конечно же, особого восторга по данному поводу не выказала, шипела всю неделю, что Роман тратит слишком много денег на приблудного беспризорника. Вот только Залесских уже привычно проигнорировал ее мнение и сделал по-своему.       Он долго думал, чем можно впечатлить парня и решил, что для студента, небольшой, да и на самом-то деле, не очень дорогой, ноутбук будет весьма кстати. Можно, конечно, было просто денег в конверт положить, но отчего-то казалось, что этим Беккера не пронять, да ну и что это за подарок такой? Никакого сюрприза и никакой радости.       К Сельхозу Роман подъехал с опозданием в полтора часа, но Роберт не возмущался. Наоборот, был непривычно добродушен, хоть и привычно несловоохотлив. К этому часу дождь немного стих, оттого они без проблем добрались по пустой трассе до поселка, где их на пороге дома встречала сгорающая от нетерпения Ева.       - Alles gute zum Geburtstag, Bruder! - прокричала наряженная в лучшее платье девчушка, доставая из-за спины открытку, как только они поднялись по крыльцу.       - Vielen Dank, Schatz, - подхватывая на руки сестренку и целуя в румяные щечки, ответил дрогнувшим голосом парень и искренне улыбнулся.       - Ну, раз с приветствиями мы закончили, - прикрывая за собой дверь, весело заметил Залесских, - то давайте пройдем все-таки в дом, чтобы не мерзнуть. Роберт, живо поднимайся к себе, переодевайся и спускайся потом в столовую. Ждем тебя через двадцать минут.       - Только не говори, - разворачиваясь, со смешком сказал тот, - что ты решил отметить мой день рождения.       - Ужин, подарки и стишок от Евы – обязательная программа. И не криви нос. Она всю неделю готовилась. Имей совесть.       Беккер деланно равнодушно пожал плечами, подхватил свой рюкзак и взбежал по лестнице на второй этаж. Роман, посмотрев ему вслед, устало вздохнул и, наклонившись, поцеловал Еву в лоб, отправив ее смотреть мультфильмы в гостиную. А сам, скинув пальто и поставив рабочий портфель на пуфик, заглянул в столовую, убедиться, что Женька выполнила его просьбу и накрыла праздничный стол, пусть и через ругань, и только потом поднялся к себе.       Ева заливисто смеялась и хлопала в ладоши, когда Роман, погасив верхний свет в столовой, попросил жену внести праздничный торт. Роберт принялся отнекиваться, но, в конце концов, сдался и даже натянуто улыбнулся, одним махом задув горящие свечи с цифрой «19», когда торт оказался на столе. Залесских не знал, загадал тот по традиции желание или просто побыстрее отделался от всеобщего внимания, от которого ему явно было некомфортно, но про себя пожелал Роберту исполнения заветной мечты, какой бы она ни была. А уже потом от души и вслух поздравил от их маленькой семьи:       - С днем рождения, Роберт. Пусть в этой, совсем недавно начавшейся новой жизни, у тебя будет получаться все, что ты задумаешь. И цели, которые ты себе поставил, будут на несколько шагов ближе. Надеюсь, ты прислушаешься к моим словам, и начнешь двадцатый год своей жизни с новых планов и достижений. Я хочу, чтобы мы стали семьей, пусть не совсем обычной, но крепкой и дружной. Мы только начали узнавать друг друга, но, уверен, пройдет не так много времени, когда мы станем родными и близкими людьми. Ну, и по традиции, здоровья тебе, радости, счастья и любви. Еще раз с днем рождения. И прими от нас всех подарок, - Роман вручил обалдевшему от пожеланий парню небольшую, но красочную коробку с большим синим бантом.       - Блин, спасибо. Что-то я не ожидал такого… - растерянно пробормотал Беккер и потряс в руках коробку, пытаясь угадать на слух, что там внутри.       - А теперь поздравление от твоей сестренки. Залесских подхватил довольную донельзя и разрумянившуюся девчушку, чтобы поставить ее на стул, как они вчера и договаривались, когда репетировали. Ева, ничуть не смущаясь, громко начала рассказывать стишок, не сводя горячих глазищ с брата:       - Zum Geburtstag gratuliere ich dir, Du bist ganzes Besonderes für mich! An diesem Feiertag wünsche ich alles Gute, gemütlich und geniales. Liebe und Glück, Freude und Gefühle, Karriere Erfolg und offenen Türe, Reisen und Spaß, Geld und Konjak, Lächeln und Kräfte für dich jeder Tag!       Роман стоял чуть в стороне и с улыбкой наблюдал за этими двумя, переводя взгляд с Евы на Роберта. И насколько же он был счастлив видеть неподдельную радость на лицах обоих. Вот, казалось бы, просто вечер в кругу семьи, даже Женька была на редкость мила и приветлива, но ведь именно этого им не хватало с тех самых пор, как погибли родители. И к черту чувства и желания, переживет, не в первый раз, да и он давно уже не зеленый пацан, куда как важнее сделать для этих детей что-то по-настоящему правильное и ценное, то, что не забудется даже спустя время.       - А теперь давайте пить чай с тортом, - сказала Женька, когда стихли овации, благодарности и смех, и они устроились за столом.       Залесских с гордостью смотрел на свою семью, и изнутри его затапливало что-то очень теплое и густое, отчего становилось удивительно спокойно на душе. Возможно, в самом начале он с сомнением отнесся к идее опекунства, но теперь уже не мог представить свою жизнь без Евы. И без Роберта. Пусть они еще в самом начале длинного, наверняка, извилистого пути, но этот путь единственно правильный из всех возможных. Роман не знал, как в дальнейшем все сложится, когда жена уедет на все лето в Турцию, а Беккер переедет в дом. Скорее всего, лично ему будет невыносимо сложно обуздывать свое истинное нутро, но он постарается не разрушить то, чего они успели достичь.       - Будешь отмечать с друзьями в институте? - спросила Женька, с хитрецой в глазах посматривая на парня, отчего Роман тут же напрягся.       - Уже отметил, - пожал тот плечами, расковыривая чайной ложечкой кусок торта. - Посмотрели с Вованом, это мой сосед по комнате, пару серий его любимого сериала, выпили по пиву и легли спать.       - А говорил, что не пьешь, - тут же зацепилась она, уверенная, что поймала Беккера на лжи.       - Безалкогольное пиво. Другого не пью.       - А что, больше друзей у тебя нет? Ты же молодой парень, живешь в общаге…       - Других нет, - резко ответил Роберт, отодвигая от себя блюдце.       - Если все уже закончили, может быть, посмотрим фильм? - спросил Роман, прерывая допрос, устроенный женой.       - А девушка у тебя есть?       - Нахрена она мне? Чтобы мозг выносила? Нет уж, спасибо, - усмехнулся Роберт.       - Значит, парень?       - Что?       - Что ты так удивляешься? Сейчас это чуть ли не нормой считается. Все стали толерантными и понимающими. Далеко не надо ходить…       - Хватит, - резко одернул жену Залесских, вставая из-за стола.       - Ты меня сейчас пидорасом, что ли, назвала? - вскинулся Беккер, уже забыв, что рядом сидит сестра.       - Не ругайся матом. И вообще, на сегодня достаточно светских бесед. Ева, - обратился Роман к девчушке, - пойдем смотреть телевизор.       - Нет, погоди, я что-то не могу догнать, о чем она? Я что, похож на пидораса? Какого хера она меня спрашивает об этом? - завелся парень, не собираясь спускать с рук Женькину эскападу.       Залесских прекрасно понимал, к чему были все эти разговоры, и едва сдерживался при Еве, чтобы не высказать жене все, что он думает по поводу ее идиотской выходки. А еще он знал, что просто так Женька не успокоится. Рано или поздно ее прорвет и она вывалит на парня все, что ему не нужно знать об опекуне его сестры.       - Я сказал, что на сегодня мы закончили с разговорами. И я не позволю никому из вас двоих устроить ругань при Еве. Поэтому, - он посмотрел на парня, - ты успокаиваешься и идешь смотреть фильм в гостиную с сестрой. А ты, - Роман кивнул жене, - наводишь тут порядок.       Залесских прислушался к уютной тишине дома, окутанного темнотой пасмурной ночи. Дождь все еще размывал стекла окон, оттого внутренний двор сейчас казался просто черным непроглядным прямоугольником. Но он все равно всматривался в эту черноту, словно мог там отыскать ответ на один-единственный вопрос, который висел над ним дамокловым мечом, пожалуй, с самой первой их встречи. Рано или поздно правда всплывет, и скорее рано, потому что Женька сможет сложить два и два. Она всегда просчитывала все на несколько ходов вперед, иначе никогда бы не вышла за него замуж. А сейчас, спустя десять лет относительно спокойной и комфортной жизни, эта жизнь, с приходом в нее Роберта, могла пошатнуться, а то и вовсе рухнуть.       Он залпом выпил стакан холодной воды с лимоном и шумно выдохнул. Пол с подогревом неприятно жарил босые ступни, которые хотелось сунуть в таз со льдом, чтобы хоть немного угомонить обуявшую тревогу. Когда в два ночи Роман понял, что не уснет, просто встал и на ощупь, не включая света, спустился на первый этаж. Вот только ночное стояние в кухне никак не могло разрешить назревшую проблему.       Что будет, когда Беккер узнает всю его нелицеприятную подноготную? А что будет, когда он узнает о тех чувствах, что разрывают Романа? Конец, однозначный и не подлежащий обжалованью, какие бы оправдательные речи он заранее не заготовил. Самое в этом ужасное, что он может потерять Еву, которую успел полюбить всем сердцем. Вряд ли правда позволит Роберту оставить сестру человеку, которого он станет презирать…       Простояв на кухне еще с полчаса, Залесских поднялся в спальню. Женька спала в кружевной сорочке, едва прикрывшись одеялом на своей половине. С той ночи, когда она рассказала ему о работе в Турции, они больше не занимались сексом, который и раньше случался только по большим праздникам. Он вообще мог спокойно прожить без близости, по крайней мере, редко сам проявлял инициативу. Чаще Женька решала, когда залезть ему в пижамные штаны. Но теперь при слове секс перед глазами вставал конкретный человек, и вот тогда Залесских готов был лезть на стены от невозможности претворить в жизнь желанное.       Даже сейчас, проходя по коридору мимо комнаты Роберта, он на мгновение остановился, а потом, одернув себя и обругав последними словами, пошел дальше. Но как же ему хотелось открыть дверь, потихоньку войти, склониться над распростертым на кровати обнаженным телом и осыпать его поцелуями…       Залесских зажмурился, тряхнул головой и нырнул под одеяло на своей половине.       - Где ты был? - раздался громкий голос жены, заставивший дернуться.       - Ходил на кухню воды попить, - нехотя ответил он.       - Полтора часа? Совсем за идиотку меня держишь? - Женька откинула с себя одеяло и зажгла ночник, окидывая его брезгливым взглядом.       - Я был на кухне, - устало повторил Роман.       - И эта кухня, видимо, находится в паре метров дальше по коридору, - хохотнула она. - Уже успел его трахнуть?       - Что ты несешь, дура?       - Что, правда глаза колет? Я не позволю тебе в доме разводить блядство. Теперь-то понятно, какого хрена ты его привечаешь здесь. И денег даешь, и подарки, и ключи от дома с пропуском… Я с самого начала заметила все эти ваши жаркие взгляды. Горбатого могила исправит, это точно про тебя. Хватило же наглости прямо в нашем доме, где живет твоя жена… Постыдился бы ребенка…       Звук пощечины прозвучал как выстрел, но тут же заткнул поток льющейся грязи. Залесских сам не ожидал от себя такого, и теперь смотрел, как на бледной щеке наливается красный след от его ладони. Но злость все еще клокотала внутри, не уступая место сожалению.       - Если я еще раз услышу что-то подобное в свой адрес или адрес Роберта, то подам на развод. Все, что ты себе напридумывала, не имеет ничего общего с реальностью. Тема закрыта.       - Ты ударил меня, - не веря в произошедшее, оторопело пробормотала Женька. - Ты меня ударил! Ублюдок! Я все всем расскажу, и мамочке твоей идеальной и отцу…       - Да, блядь, закроешь ты рот или нет? - обессиленно обронил Роман и поднялся с кровати, чтобы уйти спать в гостевую спальню. - Ты хочешь весь дом перебудить?       - Как был пидором, так им и остался. Или ты думаешь, я не слышала, какие о тебе в институте ходили слухи? Решил прикрыться мной перед своей семьей и коллегами? Не получится!       - И чего ты этим добьешься? Я в любом случае останусь при своем, а вот ты поедешь жить с чемоданами в хрущевку к маме. Поэтому хорошо подумай, прежде чем открывать рот и обличать меня в никому не нужной правде.       Залесский окинул притихшую жену твёрдым, не терпящим возражений, взглядом и рывком открыл дверь, выходя в коридор. В темноте, в паре метров дальше по коридору у двери в свою комнату каменным изваянием стоял Роберт. Роман от неожиданности застыл на месте. Он едва видел выражение лица парня, но вся его поза кричала о том, что лучше ему сейчас вообще не двигаться.       - Больше никогда не подходи ко мне и не заговаривай со мной. Вопрос с Евой решим позже, - каждое слово было похоже на брошенный в него камень, который ломал кости.       Роман едва мог вздохнуть от разливающейся внутри боли. Он закрыл глаза, чтобы не видеть, как уходит в комнату Роберт, чтобы еще через пять минут выскочить оттуда с рюкзаком и унестись по лестнице вниз.