despair

- Света, Арбенина тут. - Ммм? — тягуче, почти не заинтересованно, продолжая водить носом по шее брюнетистой красотки, которую буквально пять минут назад удалось отбить у ее спутницы. В клубе жарко и многолюдно, несмотря на позднюю ночь, и сегодня Сурганова чувствует себя почти победительницей: вместо пугающего мешка — гладкий, несмотря на все шрамы, живот, и ей невыносимо хочется демонстрировать своё тело каждой, кто захочет взять, и необязательно далеко ходить — подойдёт и диван в темном углу, и уже изрядно обплеванный туалет, и любая подворотня на выходе. И эта девица — уже вторая по счету за сегодня: первая, распалив и получив свой оргазм, протрезвела и позорно слилась, бормоча что-то про верность, преданность и собственную дурную голову. Как же она ошибается, глупая. Брюнетке же все было нипочём — и тот факт, что люди на танцполе почти вплотную прижимаются к ним телами, и чужие пристальные взгляды, и брезжущая где-то на задворках сознания мысль, что эта тонкая, крепкая, белозубая, вкусная, с хрипотцой в голосе и невыносимо жаркими руками уйдет сразу же, как только получит своё. Но разве можно упустить ТАКУЮ и ТАКОЕ, даже если это - всего на одну ночь?... - Света, блять, отлепись ты уже от этой бабы! Подруга настойчиво тянет ее за локоть, попутно отдирая наманикюренные пальцы брюнетки со Светиной талии — вцепилась как клещ, и не понимает, идиотка, что если Диана застукает их в таком виде — будет как минимум скандал. И плевать, что с момента окончательного и бесповоротного расставания прошло уже несколько лет — к тому, что Арбенина периодически возникает на разных тусовках как чертик из табакерки, вырывает Сурганову из чужих пьяных объятий и утаскивает, как трофей, в свою пещеру Синей Бороды, и Света оттуда возвращается на негнущихся ногах, уже давно привыкли все общие друзья. Наверняка и сегодня приехала именно для этого — лишний раз прошипеть Свете в лицо, какая она блядь, а потом долго и упорно наказывать в любой выбранной плоскости. До Сургановой, кажется, наконец доходит, но масштабов катастрофы она пока не осознает — то ли на редкость соблазнительная девица виновата, то ли количество выпитого. - Арбенина, говоришь? Пусть идёт нахуй. Пусть все - слышите, все! - Арбенины идут нахуй. И Костики, и Динечки, и кто там ещё у них... - Рррруки! - неожиданно рявкают над ухом, и брюнетка моментально ослабляет хватку, народ вокруг замирает в причудливых позах и, кажется, даже музыка неожиданно затихает. У Дианы взъерошены волосы, обветрены губы, сбиты костяшки пальцев, черная рубашка навыпуск и джинсы с порванной коленкой. И при всем этом от нее тащит таким сексом, что Света, оказавшись лицом к лицу, невольно сглатывает. - На тебе уже пробы ставить негде, - произносит сипло, отрывисто, намеренно грубо, но Света, как музыкант, чувствует одну-единственную фальшивую ноту — и не верит. - Твоя школа. - Мне нужно для вдохновения. А ты просто блядь. Бездарная шлюха. - Ну, один талант у меня всё-таки есть, - улыбается в ответ Света, в одно мгновение притягивает к себе оторопевшую спутницу и жадно целует ее в шею — быстрое движение языка от ключицы до мочки уха и контрольный засос в финальной точке. - Сука! - план по уничтожению противника неожиданно становится неактуальным, и сейчас у Дианы только одно желание - сделать так, чтобы больше никогда. Она! При ней! Больше никогда! Дёргает за майку - на ней же, на этой сволочи, ничего, кроме крошечной майки! - и не рассчитывает силы: вместе отлетают к стене, и Диана сама же бьётся затылком. Света умудряется устоять на ногах, и это даёт ей пару секунд форы - размахнувшись, она даёт Диане такую пощечину, что на темном клубном потолке для Арбениной вдруг расцветают цветы и вспыхивают созвездия. И, не давая опомниться, бьёт ещё и ещё: - Я - сука?! Это я - сука?! Кто-то из друзей бросается к ним, но уже поздно - Диана перехватывает занесенную руку, удивительно ловко подхватывает Сурганову под бедра и перекидывает через плечо, слегка морщась от града ударов по спине. Уже через несколько секунд она вываливается из клуба, свободной рукой нетерпеливо шарит по карманам в поисках ключей от машины, а найдя, выдыхает со свистом - майка на Свете неприлично задралась, и голый бок касается Дианиной щеки, а где-то там, за затылком, в такт шагам колышется грудь, которую ещё пять минут назад бессовестно лапала какая-то левая баба. Она швыряет Свету на заднее сиденье и безапелляционно наваливается сверху, зубами задирает майку, потому что руки уже бестолково путаются в застёжках штанов, ошалело присасывается к груди - сначала один сосок, затем второй, и хочется вобрать в себя все целиком, так, чтобы к черту захлебнуться, но Дианиных лёгких хватает только на несколько секунд, и она, на мгновение оторвавшись, словно пытаясь выразить невыразимое, жалобно скулит: - Боже!... Сдергивает сургановские брюки с трусами ровно до колен: снять совсем - значит отпустить ее на несколько секунд, а этого Диана не вынесет. Ее собственная рубашка неожиданно распахивается на животе - дотошная Светка уже справилась со всеми пуговицами, и Диана, не в силах сопротивляться искушению, со всей дури впечатывается своим обнаженным телом в её, чувствуя, как от одного этого прикосновения останавливается сердце. Арбенина не знает, скольких она уже принимала сегодня - такая раскрытая и такая влажная, гладкая на ощупь и по-шлюшьи подмахивающая бедрами, пускающая слюну на собственные пальцы, чтобы снова сжать в них ее, Дианин, сосок; такая жадная и такая ненасытная - наверняка не впервые за сутки, и это почему-то заводит ещё больше. Ты сейчас моя. Моя. Моя. Моя! Света глухо стонет, неожиданно больно сжимая бедрами Дианину руку, но та не прекращает двигаться, пытаясь проникнуть ещё глубже, чтобы запомнить этот жар, и эту пульсацию, и это мгновение, когда вокруг нет ничего, кроме ее влажности и собственных гудящих пальцев. И ей хочется ещё и ещё - перевернуть, поставить на локти, взять сзади, посадить на коленки, чтобы ерзала на бедрах, как сумасшедшая, а потом перетащить прямо на лицо, чтобы выпить все то, что оставила после себя сейчас и оставит позже. - Такси, - севшим голосом произносит она, - нам нужно такси. - А твоя машина? - такой же хриплый ответ, от которого рот сразу же наполняется голодной слюной. - Я не доеду. Я не могу. - Таксист ни в чем не виноват, - смеётся Света и, кажется, принимает какое-то решение. - Лезь вперёд. И, как только Диана устраивается на водительском, снимает с себя штаны, оставляя висящие на одной ноге трусики, расставляет бедра в стороны и начинает медленно-медленно водить руками по собственному телу. - Сука, - неслышно выдыхает Арбенина и бьёт ногой по педали газа. До гостиницы по пустым улицам - не больше десяти минут.