tell me would you kill to save for a life? tell me would you kill to prove you're right?
холодные руки нещадно рвут одуванчики, и пронзительно горящие желтым головки погибших цветов падают на сточенные многочисленными поездами рельсы. стука поездов давно уже не слышно, рельсам уже много лет, и они сломаны. сквозь шпалы бесконечно растут пестрые златоносцы. они плачут! плачут завтрашними непролитыми слезами обычных людей, подвергнувшихся всему плохому. плачут непролитыми слезами великих людей, когда их никто не видит. плачут и плачут бесконечно. увидев их низко пестреющие головки, склонившиеся к земле, хочется бежать и бежать со всех ног, дабы не видеть того, как от них с силой отдирают лепестки, не думая, что они могут плакать. листы книги треплются ветром. оставив книжку позади, у ветхого дерева, что заботливо машет листьями, опять кто-то срывает одуванчики. ловкие руки мастерски сплетают их в красивейший венок, узорчатую корону из солнечных цветов. настойчиво порыв ветра толкает книгу, словно просит дальше читать ее, а он, призраком нависая, будет читать с ним и погружаться в атмосферу бесконечных страниц. зовётся таинственная книжка «войной миров» — а не воюем ли мы сами с собой в великом мире души? разве хватает ли у вас времени на вражду друг с другом, когда среди нас есть люди, души которых стеснены когтями войны со своими чувствами? многими этими вопросами задавался срывающий одуванчики. время нам виновато улыбается, извиняюще, словно просит прощенья за все беды и обиды. нет, время не извиняется, оно, верно, насмехается над нами и просит скорее сделать выбор. верный, как думает наш любитель цветов. а любитель ли? первый выбор, что есть, он уже сделал: сорвал одуванчики. верный выбор есть всегда. пусть одуванчики растут на рельсах, цветут и пахнут. живут лучше, чем люди. пусть лучше так.все равно их уничтожит поезд.
он слышит его смех вдалеке. его друг смеется над жизнью и над собой, пока солнце тонет в рубиново-красных волнах. это его любимый цвет. ярче солнца сияет только этот оттенок. «ты умеешь плести венки?» он поражен отрицательным ответом, но молчит, срывает целый пучок и берет его руки в свои. несколько ловких повторяющихся движений — и у нашего героя в руках венок. настоящий! глаза загораются кобальтово-синим пламенем интереса. рука тянется вниз, к земле, но тот останавливает ее. «пусть остальные дальше цветут. не порти поле.»такое яркое воспоминание, будто вчерашнее.
Одува́нчик (лат. Taráxacum) — род многолетних травянистых растений семейства Астровые, или Сложноцветные (Asteraceae). Типовой вид рода — Одуванчик лекарственный — хорошо известное растение с розеткой прикорневых листьев и крупными ярко-жёлтыми соцветиями-корзинками из язычковых цветков. море омывает прибрежные камни, округляет их края. диск солнца лёгкой пушинкой приземляется в объятия глубин моря. пальцы утопают в одуванчиках, крохотные лепесточки щекочут шею и нос, пыльца садится на лицо, и оно приобретает ярко-желтый оттенок. ввысь взлетают парашютики-семена. скоро на их месте вырастут новые солнечные цветы. сейчас в его душе — цветущее одуванчиковое поле. — а ты уверен, что получится? — преодолев пару приступов смеха, голубоглазый наконец задал столь интересующий его вопрос. — более чем! — приятель даже не опустил и подбодрил того несильным похлопыванием по плечу. — Но я до сих пор не могу поверить, что ты не гулял ночью. — да ладно тебе, — отмахнулся наш герой. — ну не отпускали, и что с того? — а то, — улыбнулся собеседник и напялил на себя заскорузлую черную куртку, доставшуюся ему, верно, от прадеда — настолько она была старой. его визави с лёгкой улыбкой тоже накинул темную кофту, дабы слиться со тьмой. теперь эта ночь только их.***
на улице свежо пахло дождем, легонько пробежавшимся по траве тонкими призрачными ногами, оставляя блестящие капли воды. стрелки часов немного перевалили за полночь. кудрявый парад облаков давно скрылся за горизонтом вместе с солнцем, на смену им пришла луна. полупрозрачная дымка желтоватого цвета едва затянула серо-белый диск, но тут же спала, представляя взору величавый спутник Земли в окружении туманного венца облаков. блестящий ручеёк неподалеку блестел и переливался, змеей вился вокруг камней. вокруг трещали цикады, стрекотали кузнечики. легким взмахом крыльев разрезала воздух птица-полуночник и присела на ветку ближайшего дерева. В глубоких синих глазах парня отразилась великолепная венценосная луна, на лицо его друга же пала нежная улыбка. Это будет самое приятное воспоминание для них.Он уверен.
ночью отпускает дневная суета: дети больше не кричат, музыка у соседей замолкает, можно снять наушники, заглушающие шум — и наступает блаженная тишина. это — время раздумий о жизни, ее смысле и обо всем, произошедшим за день. спасительная ночь награждает нас часами сна, когда можно поставить жизнь на паузу и открыть дверь в царство морфея. для многих время, когда солнце укатывается за горизонт — время почитать книжку при блеклом свете луны или не портить зрение и осветить страницы фонариком. ночь так полюбил в последнее время наш герой. жалко, что одуванчики ночью не цветут. он не помнит его смерти. этот момент в памяти мозг нелепо замазал белой краской, она стекла вниз по подбородку и заглушила беспомощный крик души. едва небо раскрасилось тонкой полоской зарева, он спрыгнул с подоконника. в ванной из зеркала на него смотрело отражение. обычно оно смеялось или светилось от счастья, но не сейчас. «где же твой бог?» он спрашивает сам у себя. он должен быть внутри. нет. внутри у него сейчас цветущий сад, который поливает отравленный дождь. верный выбор есть всегда, даже на самом краю. только этому утверждению верят немногие. раньше наш герой тоже не мог поверить, что есть выход с крыши, из ванной с порезанными венами, из петли и с табуретки. теперь это неверие только укрепилось в его сознании, плотно осело и отпускать не собиралось. отрицая всех и вся, он закрылся в тюрьме с собственноручно выточенной решеткой. с шумом цветы падают на могилу. венок расплетается от небрежного удара о землю, но парень тут же аккуратно складывает стебельки в букетик, внутренне коря себя за неуважение. всё-таки это умерший научил его плести венки. солнце слепит глаза. нет того самого шаблонного дождя на похоронах. всю жизнь он верил, что на похоронах его или его друга будет беспрестанно лить дождь, выливая божьи слезы на отрадную долину. море ласково плескается недалеко. его море — это тот самый дождь. только в душе и глазах бесконечный шторм. тогда сквозь подавленные мысли к разуму прорастают солнечные одуванчики. разве так он представлял свою жизнь? разве на это надеялся? железные когти горечи царапают его сердце, повсюду насмешливые глаза, скрытые эмоции нелепого мира. цветные маски, лоскуты и всякая дрянь цепляется к лицу и примерзает, честных глаз больше нет, в зрачках поселилась ненависть. руки к солнцу? слишком высоко, надо ниже, а лучше забудь вообще про солнце. голову к земле, вот так, ниже! ещё ниже! в земле все лежат, и ты лежать будешь, а пока трудись. и так пока не сдохнешь. сначала лучших забирают, говоришь? да, лучших. кто трудился беспрестанно и от этого помер. он улыбается и держит в руках венок, пестрящий ало-кровавым. «зачем?» ответа нет. венок надевается на голову легким движением руки, и цветы превращаются в тесную корону с остроконечными зубцами. цветочным морозом дурманит голову лживое величие, на глазах — слёзы. ярко пылает небесное светило, но ярче него расцветают одуванчики золотоносные. рушь, рушь, го-ори, пускай все сгорит не слышен мой крик… сквозь дикий тайфун…