Личностный кризис

      Коннор не помнит, как он стал таким. Что-то в глубине разума сообщает ему, что был запущен некий случайный код, загруженный в результате рукопожатия с другим андроидом. Логично, что Коннор должен искать этот код в своих системах и уничтожить его до того, как он нанесет значимый ущерб.       Только вот Коннор больше не думал логически. Он не мог.       После рукопожатия Коннор стал бродить по окрестностям новой базы Маркуса. Недавно они дали название этому месту — Новый Иерихон, поскольку «Бывший магазин Киберлайф» звучало уж очень броско. Он прибыл ранее в тот день, чтобы помочь создать несколько новых устройств для организации и отчётов деятельности андроидов. Это доставило не слишком много хлопот, но затем Коннор пожимает руку какого-то парня, и всё резко срывается вниз.       Коннор...       Эмоционален.       Слишком.       Маркус подходит к нему, желая попрощаться. Коннор видит это по языку его тела и по тому, как он взаимодействует с остальными. Он провожает друзей, похлопывая их по плечам и спинам, а затем поворачивается к Коннору, намереваясь сделать то же самое с ним. Тот бы лишь вежливо попрощался в ответ.       Но он не делает этого, ибо чувствует, что у него кружится голова.       Это заставляет Маркуса остановиться.       Коннор широко улыбается.       Маркус поднимает бровь.       — Что тебя так обрадовало? — спрашивает Маркус. Коннор не понимает, отчего он так удивлён. Это ведь не из-за его улыбки, не так ли? Конечно, она все еще была на его лице и появилась довольно резко, без предупреждения.       — Эти люди... — начинает Коннор, указывая на окружающих, что проверяли новое оборудование. — Они чудесны. Маркус нерешительно улыбается.       — Э... да...? — он почти не обращает внимание на то, что говорит Коннор. Вместо этого он сосредотачивается на его жемчужно-белых зубах, которые тот с гордостью демонстрировал. — Ну, что ж... — возвращается привычная улыбка Маркуса. — Сейчас я ухожу, так что увидимся позже.       Маркус собирается уходить, и Коннор чувствует, как его система содрогается от этой мысли.       Коннор протягивает руку и сжимает запястье друга мертвой хваткой.       Маркус очень растерян, что становится очевидным, когда он начинает говорить:       — Эм... Коннор... что? Коннор не думает. Он затягивает Маркуса в свои объятия.       — Коннор, ты плачешь?       — Мне просто слишком грустно, — рыдает Коннор в плечо Маркуса. — Пожалуйста, не уходи. Без тебя всё будет по-другому. Маркус открывает рот, но закрывает его так же быстро. Он потерял дар речи.       Через несколько секунд плач Коннора прекращается, и он резко отталкивает Маркуса. Тот в шоке отшатывается назад. Это привлекает внимание всех андроидов, находящихся в комнате, и Норт тут же оказывается рядом, готовая поддержать Маркуса. Она вопросительно смотрит на него, и выражение лица лидера говорит обо всём без слов. Он потрясён. И по праву, ведь с Коннором определённо что-то не так.       — Ты думаешь, это нормально играть с моими чувствами? Заставить меня почувствовать себя одним из вас — это не так просто. Ты чего-то хочешь, не так ли?       — Коннор… приятель… что-то не так с тобой, — спокойно говорит Маркус, медленно протягивая руку, словно предлагая помощь. — Как насчет того, чтобы поговорить об этом в другом месте? Я имею в виду, без лишних глаз. Коннор оглядывается по сторонам, и гнев на его лице заменяется замешательством, а затем и вовсе ужасом.       — Я... — Коннор в страхе делает несколько шагов назад. — Я... не...       Коннор отступает ещё и смотрит, как все замирают. Никто из них не может предсказать его следующий шаг, даже Коннор, что его действительно испугало. Ему просто нужно было уйти. Ему просто нужно было убежать, чтобы разобраться, ведь он понятия не имел, что, черт побери, с ним происходит. Поэтому он делает еще несколько шагов к двери. Маркус, узнав намерения Коннора, взывает:       — Нет, стой! Коннор не слушает. Он резко разворачивается и распахивает дверь. Сбегает без желания возвращаться.       — Что это было? — спрашивает Норт своего возлюбленного. Маркус качает головой.       — Понятия не имею, — бормочет он, — однако точно ничего хорошего.