Креветка.

Бегает, орёт, раздражает... Казалось бы, абсолютно стандартная реакция на Хинату, если бы не одна деталь. Это всё происходит дома у Тсукишимы. Вот и дёрнул же черт ляпнуть, что старший брат был в волейбольном клубе вместе с Маленьким Гигантом. Этот полоумный вцепился в пшеничноволосого мертвой хваткой и грозился себе брюхо вспороть, если не познакомит. В принципе, Тсукки с этой ситуации был бы большой плюс: устранение источника постоянного шума - но подобный подход точно не устроил бы команду. – Кей, а ты не говорил, что у тебя есть такие позитивные и энергичные друзья. Да что там, я даже не думал, что ты общаешься с кем-то кроме Ямагучи, – Акитеру с легкой улыбкой наблюдал за неконтролируемыми движениями носителя рыжей копны волос. – Этот дебил мне не друг. Мы просто в одной команде, - центральный блокирующий оскорблённо отвернулся, не имея никакого желания серьезно оценивать и воспринимать ситуацию. Что старший брат, что мелкое чудовище были самым неперевариваемым типом людей, если быть точнее - безнадежными оптимистами. Брат остановил эту безумную креветку, усадил на диван, налил чай, да начал рассказывать про лучшие годы волейбольного клуба Карасуно. Ну, он их считал лучшими. В то время как Кей, помня матчи тех времён, просто пылал вне себя от злости на брата. Будучи выдающимся игроком, с прекрасными данными и невероятными возможностями - уступать какому-то низкорослому, невыносимому и неопытному юнцу, решившему, что способен на всё в волейболе. Просто блекнуть на фоне невыносимо яркого и талантливого Маленького Гиганта. Но если вдуматься глубже, провести пару аналогий и сравнить реалии того клуба и этого, можно понять, что Тсукишиму младшего ждёт всё та же судьба. – Кей, так получается ты уже в детстве хотел играть в волейбол? – голос креветки ударил по ушам и привлёк к себе внимание блокирующего. Да нет же, не голос, а то, что сопляк назвал его по имени. – Бред сивой кобылы. И не называй меня по имени, – грозно хлюпнув чаем и поправив очки, парень начал выделять весь свой негатив, на который только и был способен. – Почему? Кей, тебе не нравится твоё имя? Или тебе не нравлюсь я? – большие карие глаза бесцельно вступили в схватку с золотистыми. Немного склонив голову на бок, Хината ждал ответа на свой вопрос, а Тсукишима младший раздумывал, как бы ответить. В обычной ситуации он бы съязвил, проигнорировал или просто стукнул бы непоседу, но от чего-то, именно сейчас вопрос ввёл в ступор. Спрашивать у самого вредного и самого язвительного сокомандника, стебущего всё, что движется, да и что не особо движется в том числе, о таких вещах? На что рассчитывает этот мелкий засранец? На то, что я ему тут могилу вырою или наоборот буду о любви серенады петь? Может ждёт какую-то драматичную историю о том, почему это задевает? Да туфта это всё, Кей прекрасно понимал, что сейчас ищет отмазки для самого себя. Он просто не может придумать адекватное объяснение тому, почему креветке не стоит называть его по имени. – Да бесишь просто, – решил пойти по классике очкастый. – Фе, как жестоко! – рыжий скорчил непонятную гримасу и обиженно допил чай одним махом. – К слову, сколько времени? Нам не пора ли на тренировку? – Точно, уже ведь почти пять. Братец, вам уже пора, а я вас тут своими байками кормлю, – засмущался Тсукишима старший. Выйти из дома было сложнее, чем смириться с тем, что Хината в нём был. Эти двое не могли нормально распрощаться, всё благодарили друг друга и постоянно повторяли, что рады были пообщаться вновь. В какой-то момент нервы сдали, и маленькая букашка была захвачена в плен, да утащена как можно дальше от дома семьи Тсукишима. В странной и непривычной тишине, в которой почему-то не получалось подумать, первогодки дошли до школы, а после до спортивного зала, в клубном кабинете переоделись и потопали на тренировку. * * * * * * * * Мяч перелетает с одной стороны поля на другую, сопровождается неописуемыми звуками и ругательствами Танаки, когда Кагеяма не даёт ему пас. Кагеяма вообще сегодня странный, даёт пас только Асахи. Ни с кем не проводит быстрые, ни с кем не координируется. Тсукишиму вообще не волновали внутренние истерики этого чудака с явной биполяркой, пока мяч, вместо того чтобы прилететь в руки к Хинате, попал ему прямо в голову. Причём довольно прилично мелкому досталось, он даже равновесие не смог удержать и плюхнулся жопой на поле. – Хината! Ты как? Кагеяма, что с тобой? – Сугавара бегал как возмущённая мать наседка с полным непониманием того, что надо делать. Либо лупить Тобио за неосторожность и несобранность на поле, либо холить и лелеять Шоё. * * * * * * * * Шоё недовольно шипел, но пытался не вырываться из лап медсестёр, обрабатывающих ему разбитый нос. "Прилетело ему знатно", вполне очевидный факт отметил Кей. – Немного поболит, а потом пройдёт. Пока посиди здесь, попробуй даже поспать, чтобы в себя прийти окончательно, за тобой вон товарищ присмотрит, а потом можешь домой идти, – мило улыбнулась одна из женщин, и в скором времени обе удалились, оставляя Хинату лежать на койке, а Тсукишиму недовольно пыхтеть на стуле. Из всей чёртовой команды честь сидеть с этим оболтусом выпала именно ему. Ну за какие такие грехи он целый день не может отвязаться от этого противного селезня? Рыжий попробовал дотронуться до носа, а потом резко отдёрнул руку, и глаза его наполнились слезами. Кинув несколько нечитаемые взглядов на залипающего в телефон Тсукишиму, Хината попробовал укутаться в одеяло с головой и заснуть. – Улитку косплеишь? – даже не видя лица центрального блокирующего, Шоё услышал высокомерную ухмылку в голосе Тсукки. Взорвавшись от возмущения, скопившегося за весь день, Хината начал быстро вылезать из импровизированного укрытия, начал было уже ругаться на товарища по команде, когда понял, что не имеет опоры. Так и полетел бы жопой на пол, в очередной раз за день, не подсядь к тому времени пшеничноволосый ближе. Просто наиглупейшая картина открылась бы любому, кто зашёл бы в лазарет. Совершенно красный, словно рак, а не креветка, Хината сидит, спрятав лицо за ладонями, между ног у Тсукишимы. Тот, свою очередь с невероятно обалдевшим лицом смотри в спину сопляка и пытается понять, каким ветром их занесло в эту позу и почему, собственно говоря ещё не вынесло из неё. – П-прости... Я вспылил, хотел высказать всё, что хотелось, а в итоге не совладал с собой... Я не хотел, правда, прости... – мяукал куда-то в сторону, пытаясь слезть Хината. – Что, к примеру? – холод в голосе центрального пригвоздил рыжеволосого к месту, абсолютно блокируя способность шевелиться и дышать. Тсукишима чувствовал, как напрягся Шоё. Видел, как у него задрожала спина и осознавал, какой же блин неловкий на самом деле маленький ас Карасуно. Стоп, что? Маленький Ас? Кей в ужасе прикусил губу, пытаясь разбудить себя или вернуться в реальность. Какой ещё к чёрту Маленький Ас? Неужели, он уже пошёл по стопам брата? Когда Маленького Гиганта прозвали таковым, чувствовал ли Акитера точно такую же неловкость на мысли случайно сказанные вслух? Шоё в свою очередь молчал, обдумывая, что сказать уместнее всего, в такой-то ситуации. Но проблема в том, что думать - совершенно точно не стезя кареглазого. – Просто... Днём, когда ты сказал не называть тебя по имени это как-то задело... Я прекрасно понимаю, что раздражаю тебя, да и не только... Но я думал, что за месяцы тренировок ты уже привык к тому, что я такой... - голос предательски дрожал, выдавая не только обиду за день, но и скопившуюся за это время боль. Хината дрожал, как кленовый лист, сглатывая предательские слезы из-за мыслей о том, что Тсукишима его хотя бы открыто недолюбливает. А если в команде есть те, кто его просто ненавидят в тайне? Эта мысль наполняла разум и сердце страхом. Как перед непреодолимой стеной, которую очень редко удавалось пробить, хоть на секунду посмотреть что там, по другую сторону поля. Тсукки словно удар под дых получил. Ну никак он не ожидал, что коротышка будет задет так сильно его язвительными шутками и вечными стебами. Что будет переживать из-за того, как его воспринимают окружающие, хоть и выглядит он как бессознательный идиот. Шоё, вдруг подумал, что выглядит он сейчас жалко, и испугался предстоящей порции шуточек о собственном состоянии, попытался встать и убежать, да не успел. Крепкие, огромные по сравнению с лапками Хинаты, руки Тсукишимы обняли его и прижали к себе. Кареглазый почувствовал, как центральный уткнулся носом в его рыжие волосы и почувствовал, как он пытается собраться с мыслями. – Креветка... Называй меня по имени, если хочешь, - наконец выдавил из себя светловолосый, окончательно примеряясь с тем, что будет поглощён солнечным светом коротышки уже не только в игре, но и в реальной жизни. – Кей... - Хината неуверенно попробовал на вкус имя товарища, проверяя как отреагирует не только его тело, но и постороннее, сидящее позади. Имя товарища звучало как лимонный сок, что само по себе немного радовало, ведь лимон это цитрус, как апельсин, с которым Шоё ассоциировал сам себя. А когда ощутил легкую взволнованную дрожь, причём не свою, то вдруг широко улыбнулся стене напротив и почему-то подумал, что она вот-вот разрушится, как и та, что выстраивал вокруг себя очкастый одногодка. Положил свои руки, поверх рук Тсукки, поддаваясь приятному чувству где-то внутри, и ещё шире улыбнулся. – А почему, кстати, Креветка?