Ким
С Кимом всё было ещё до того, как они стали играть вместе. С ним всё было страстно и как-то очень быстро. С Галачяном они были похожи — умные, страстные, живущие игрой. Молодые и горячие. Это было хорошо, это било по нервам, Борис разгорался до красна и хотел больше. Наверное, через несколько месяцев всё закончилось бы само собой. Они бы перегорели, и оба сказали себе, что разумнее было бы разбежаться. Наверное. Но Ким решил первый. Решил, что ему не нужны Борины драмы, его самооценка, его желание показать себя, его нетерпение и любовь к слишком широким жестам и слишком большим кроватям. Ким порвал с ним. Одним днём, одним сообщением. Борю никогда не бросали так. А ещё он не вернулся. Не попытался даже. Не проверил через несколько недель, есть ли шансы. Нет, Ким женился на Насте Шутовой и, казалось, был абсолютно счастлив. Ким не сожалел, даже когда Боря смотрел на него глазами победителя. Ким не скучал, даже когда Боря, найдя повод, прижимался лбом к его шее. Ким только злился иногда, когда Белозёров опять пытался утянуть его в болото вечной драмы. Когда звонил поздним вечером, просто поговорить. Когда бросался какими-то словами, понятными только им. Когда подначивал, иногда прямо на игре. Но для Галачяна всё было давно закончено. - Ты не поймешь, - помотал головой Борис, вопреки недавней просьбе друга. Голова болталась. Что Никита вообще может в этом понимать? - Да не стоит она того, - Старун фыркнул. Он не знал, о ком идет речь, но полагал, что о какой-то даме сердца. - О, друг, она и не того стоит.Оля
С Олей не было никогда и ничего. Боря попытался. Сперва это было какое-то даже любопытство. Он не расстроился, когда не вышло. Может, даже расслабился. Но потом накатило чувство тревоги. Разве он не хорош? Разве перед ним так легко устоять? У Оли был муж. А ещё у Оли была Даша. И если муж был не стенкой, и вполне мог бы и подвинуться, то Даша... Это было что-то большее. Что-то, перед чем Борис испытывал содрогание. Потому что в глубине души понимал — у него такого, скорее всего, никогда и ни с кем не случится. Оля понимала его. Слушала иногда. Ей можно было рассказать всё, не то, что Никите. Она слушает, гладит по голове, когда Белозёрову очень плохо. Жалеет? Боре кажется, что иногда она над ним посмеивается, может, вместе с Дашей. А на него иногда накатывает. Накатывает, что он любит Олю и хочет быть с ней. Она красивая и умная. А ещё девушка. Он мог бы рассказать всем. Они были бы красивой парой. Через несколько лет это проходит, остаются только сообщения, о которых он научился не жалеть. - А можно мы тут выйдем? - просит он, заметив из окна знакомые здания. - Да пожалуйста, - таксист тормозит, и Борис тут же начинает дергать за ручку двери, словно ему нужно поскорее вырваться. Эвакуироваться. - Тише, тише, Борь, - дверь перед ним в итоге открывает Никита. И вылезает поспешно следом, словно боится, что капитан рванется бегом в ночь.Антон
С Антоном-то всё должно было быть, как надо. Красивый, умный, энергичный, с чувством юмора. И сам тянулся к Боре. С Антоном и было. Какое-то время. Боря думал, фантазировал себе, что всё теперь будет как надо. Как у Оли с Дашей. Как в книжках. Оказалось, в книжках всё как-то проще описывалось. В книжках всегда всего хватало. А с Антоном нет. И нельзя сказать, что с ним что-то было не так. Нет, Антон был хорош всем. Чего-то не хватало в Борисе. Или в его отношении к Иокову. Чего-то важного. Чего-то, чтобы просыпаясь с ним Боря не чувствовал пустоту за ребрами. И чтобы мог улыбаться ему так же искренне, как Антон улыбался ему. Но Антон был хорош всем. Абсолютно. В нём даже толком придраться было не к чему, разве что к его щенячьей привязанности к Борису, которую Белозеров так искал во всех остальных, и так отвергал в Иокове. И Боря не отпускал его. Держал рядом, словно в отчаянной надежде, что однажды у него внутри что-то изменится и станет так, как нужно. Иногда это вселяло оптимизм. Иногда — опустошало его душу. Иногда, только рука Антона, перекинутая через его грудь, помогала уснуть ночью. - Получше? - поинтересовался Никита. Они вышагивали слишком бодро для столь позднего вечера, ночи уже, точнее. - На свежем воздухе. - Да, получше, - Борису хотелось отмахнуться. Сказать Старуну, чтобы вызвал себе другую машину и ехал к себе, а самому идти и идти через прохладный воздух, в темноту, без цели. Но он понимал — друг его так просто не оставит, пока не доведет до квартиры.Георгий
С ним было хуже всего. Больнее всего. Борис не знал, почему. Из-за власти? Или потому, что тренер демонстрировал какую-то полную незаинтересованность в нем? Не напускную, не отрешенную. Его нельзя было назвать плохим, холодным, или равнодушным. Нет, даже наоборот. Просто Боря ему как будто совсем не был интересен. Золотой мальчик. Звезда. Красавец, умник, обаятельный любимец публики, капитан, обладатель хрустальной совы, молодой интеллектуал... И вдруг абсолютно не интересен. Тренер ерошил его волосы и, держа за них, запрокидывал Борину буйну голову назад. Тренер критиковал каждое его действие, а потом улыбался, словно это не играло никакой роли. Тренер говорил, что Борю незаслуженно купают в славе и внимании. Что он не так хорош, как о нём думают. Не так хорош, как он думает о себе сам. А Боря сходил с ума. Об этом знали все, кажется. Антон, Ким, Оля, Даша. Даже Крюк, наверное. Иначе с чего бы он так напал на тренера? Все знали, что Господин Ведущий не ровно дышит к Господину Белозерову. Не знал Никита. Поэтому с Никитой было так легко иногда. Да всегда почти. - В порядке всё? - Старун прищурился, уже стоя у Бориной двери, вглядываясь в своего капитана. - Да, да, - интенсивно кивнул Белозеров, которому на воздухе как будто стало легче. - Всё отлично. - Ну тогда отдыхай, - кивнул Никита, отступая к лестнице. - До связи? - До связи, Никит. Спасибо тебе. Ну... Что ты такой.