Порепетируем?

      — Ты как всегда принимаешь все близко к сердцу, — отвечает утомленный от истерик друга Рахат.       — Но на этот раз поцелуй! — возмущается Данияр, сжимая в руке листы бумаги, что являются сценарием к новой серии сериала, где снимается сам парень.       — Ты актер, так ещё и профессиональный, в чем проблема? — непонимающе спрашивает Масакбай. — Что было в голове у тех, кто вручал награду за лучшую роль тебе — человеку, который стесняется секундного поцелуя? — раздраженно задает самому себе вопрос.       — Это не просто, блин, какая-то сцена с чмоком пятиклассников, это горячее дыхание сексуального Зенкаева на моих губах, пока за этим будут наблюдать тысячи камер вокруг, — юноша плюхается на офисное кресло, зарываясь пальцами в каштановые волосы. — Я в прошлый раз, когда мы просто друг на друга смотрели, чуть не сдох от повышенной температуры, а сейчас что будет?       — Кулумшин, успокойся, — строгим тоном приказывает старшему, что сразу размазано уселся в уголочек. — Между вами присутствует химия, пусть немного странная, но она есть. Так прекрати быть пуськой, возьми себя в руки, включи обаятельную сторону и действуй. Вот увидишь: Зенкаев ещё под твоими ногами ползать будет.       — Думаешь? — поджав губы, смотрит неуверенными глазами на младшего.       — Дерзай, — поднимая уголки губ в улыбку, продолжает. — В любом случае, ты можешь исполнить мечты фанатов вашей парочки, — ухмыляется Рахат.

***

Гримерная. На часах где-то четыре утра, все находящиеся в помещении люди уже не разбираются по времени, так как подготовка к съемкам идёт в самом разгаре. Посреди студии, освещенной многочисленными лампами, стоит изнуренный от своих мыслей Данияр, который прокручивает реплики в голове. Время от времени к нему подходят стилисты, поправляют укладку, но в основном все заняты локациями. Для самого парня это хорошо. Сейчас он словно меж двумя мирами: его фантазии и происходящее в реальном времени. Поцелуй с Азаматом. Это бы прозвучало смешно для прошлого Данияра, впрочем и по сей день, после всех трогательных моментов, что они сыграли, ему всё равно кажется это непостижимым. Когда отсняли только первую их совместную сцену, внутри зарождался греющий огонь, спичка, недолгие разговоры лишь подливали масла. А сейчас там целый табун пасущихся, нет, сходящих с ума, бабочек. С одной стороны, Кулумшин прекрасно понимал, что старший может оказаться двуличным, а понравился ему, как раз таки, один из таких образов. Ведь рабочих часов не хватает для того, чтобы по уши влюбиться, так? Из раздумий выводит бесшумный звук открытия двери, как ни странно, младший сразу понял, кто там. Он будто кожей чувствует этот лисий взор, под которым даже дышать тяжело, а затем все, как у школьников: учащенное сердцебиение, щеки моментом заливаются краской.       — Все нормально? — подходит Зенкаев, обеспокоенно спрашивает, даже не начав разговор приветствием. Кулумшин шутливо про себя подмечает, насколько видно его абсурдное состояние со стороны.       — Да-да, — часто моргая, отвечает. — Ты…готов?       — А к чему тут готовиться? — задает вторичный вопрос, делая вид, что не понимает, к чему клонит коллега. — Сцена короткая, даже обидно как-то, — усмехаясь, как ни в чем не бывало, влюбляя в многочисленный раз своим глубоким голосом. У младшего в голове эхом раздается последняя фраза брюнета. Обидно? — А, или ты хочешь, — намекая, прикусывает нижнюю губу, Данияр на это действие шумно сглотнул. — Порепетировать?       — Да, всё-таки, не каждый же день целуемся, — вспоминая слова друга, хочет казаться непринужденным, но его выдают нотки волнения в голосе. Азамат смеется и поправляет свои пушистые кудри, Кулумшин прячет взгляд.       — Так, что там по сценарию? — переходят к делу актеры. — Начнем, — старший отходит на подходящее расстояние, прочистив горло, говорит первую реплику.       — Почему мы здесь? — растерянно смотрит Данияр, подстраиваясь под роль.       — Я не знаю, но мне это нравится — настойчиво продолжает парень. Младший удивлен, насколько сильно их персонажи подходят им в данный момент жизни. — Скажи здесь и сейчас: кто мы друг для друга? — кладет ладонь на щеку шатена, отчего дыхание последнего участилось. Азамат старается не сорваться с катушек от такой милой реакции.       — А кем я буду являться, если скажу, что меня манят твои губы? — играет так, словно через этот подростковый сериал они признаются в любви. Его эмоции и чувства быстро, но незаметно меняются. Кулумшин по сценарию должен подойти ближе, он это выполняет. Сейчас у них будто образовалась игра, где победит тот, кто больше всего соблазнит. Или простынь, которую каждый из партнеров тянет в свою сторону.       — А что тебе мешает их поцеловать? — старший берет всё на себя, меняет взгляд с проницательного на кокетливый.       — Научишь? — игриво вскидывая бровь.       — Чёрт, — руки перемещаются на ворот рубашки Данияра, затем на его подбородок, он притягивает вплотную к себе, их лица в находятся в нескольких сантиметрах. Это непозволительно близко, всё окончательно вышло из-под контроля, они никогда не были на таком расстоянии. Брюнет проигрывает в негласном бою, но для него сейчас данный факт маловажен. Когда они вдвоем, все вокруг постепенно теряет значение, для Кулумшина существует только Зенкаев, для Зенкаева лишь губы Кулумшина, которых он желает попробовать прямо сейчас.       — Стой, Аза, — нехотя останавливает младший. — Этого нет в сценарии, — усмехается.       — Да нахер этот сериал, — рыкает черноволосый и хочет продолжить начатое, но его вновь прерывают.       — Тогда ответь на один вопрос, — на полном серьезе говорит парень. — Мы сейчас вживаемся в роль, да?       — Если хочешь так думать, то ладно, — многозначительно отвечает и смеется в губы Данияра, что стоит с непонимающим глазами. — Поэтому, как коллега, помоги мне с работой, хорошо? — напоследок спрашивает, заставляя младшего сойти с ума от такой жары. Перед тем как утянуть в мокрый поцелуй, Азамат водит языком по мягким губам шатена, а затем полностью приливает. Отвлекаясь, Зенкаев тянется к ширинке партнера, а последний тем временем принимается расстегивать пуговицы на кофте брюнета.