Over time

Новый день встретил Гарри в мягкой постели, стоящей в гостевой комнате дома Блэков. По сравнению с пасмурным и даже промозглым вечером, утро радостно сияло золотыми лучами солнца. С улицы доносились звуки шагов и разговоров, на дереве, находящемся ближе всего к зачарованному дому, пели птицы. Гарри потянулся и снова завернулся в одеяло. Мягкая ткань так приятно грела щёку, а снаружи было холодно. Лёгкие и ненавязчивые звуки утра разбавил громкий хлопок. Поттер, уже привыкший к подобным появлениям домовика, даже ухом не повёл, продолжая мирно слюнявить подушку. — Любезный гость мог быть и повежливее! Каков нахал! Завтрак будет подан через три минуты, а он ещё разлёживается! Как бы огорчилась моя несчастная хозяюшка. Великий дом Блэков снова осквернён противными полукровками! Гарри тяжело вздохнул и встал с кровати. Домовик продолжал критиковать и ругать парня, но уже успел заправить ложе и оставить чистый наряд. — Прости, Кикимер. У вас очень уютный дом. Здесь спится восхитительно! Эльф прервался, смерил гостя недовольным взглядом и покинул комнату, прихватив несколько статуэток. Гарри не удержался и фыркнул: своим последним действием Кикимер унизил его полностью. Домовики прячут или переносят вещи из комнат гостей, лишь когда прибывший не чист на руку. Парень надел принесённые вещи и поспешил в столовую. Сириус уже сидел за столом, просматривая какие-то бумаги, горкой возвышавшиеся на стеклянном столике на колёсиках. Гарри тихо приблизился, стараясь не потревожить рабочий процесс. Однако чуткие уши анимага уловили вполне различимые шорохи шагов, поэтому паренька ловко заключили в медвежьи объятия. — Доброе утро, Снитч. Как спалось? Поттер улыбнулся, притираясь к родственнику. Сегодня Сириус был в шикарной тёмно-синей рубашке и в светлых штанах. Цвет верха наряда полностью совпадал с радужкой глаз. Смоляные волосы ловко закручены в косу и перекинуты за спину. Вообще в этом харизматичном красавце нет и намёка на преступника (пусть и ненастоящего), отсидевшего тринадцать лет. — Спасибо, крёстный. Спалось просто замечательно. Такая умиротворяющая тишина, не то что башня гриффиндора. Бродяга хмыкнул, ещё разок крепко сжал тельце крестника и разжал захват. Сириус внимательно оглядел внешний вид мальчика. На Поттере-младшем сидела зелёная рубашка и чёрные узкие джинсы, которые сейчас так любит молодёжь. — Снитч, я хочу посоветовать тебе отращивать волосы. Под собственным весом они опадут и больше не будут топорщиться. И чаще надевай узкие штаны, они подчёркивают твою природную стройность, делая её преимуществом, а не недостатком. А те ужасные широченные и потёртые школьные штаны выкинь. Гарри громко фыркнул и кивнул. Всё-таки все люди, воспитывающиеся в аристократических семьях очень щепетильно относились к внешнему виду. Стоит вспомнить Драко, Ханну, теперь ещё и Сириус. В голове невольно снова сформировалась мысль: все аристократические семьи, кроме Уизли. — Гарри, давай завтракать. Кикимер прекрасно готовит, за одну трапезу этого не оценить. А потом я хочу поговорить по душам и кое о чём попросить тебя, хотя вряд ли имею на это право. Сириус опустил голову. В этот момент он как никогда смахивал на пса с опущенными ушками. — Конечно, крёстный! Не говори так, у тебя не было возможности меня воспитывать. Лицо Блэка озарила светлая улыбка, преображая его. В этот момент Бродяга стал выглядеть ещё моложе. Гарри обрадовался: здесь, рядом с Сириусом, он чувствовал себя в безопасности. Завтрак был просто восхитительный. Мягкая, хорошо проваренная каша с чудесным свежим салатом. Только выжатый сок создавал ощущение, что на улице до сих пор лето. Горячие тосты из отрубного хлеба. Гарри распознал его, так как тетя Петунья покупала такой, когда Дадли сел на диету. Вся еда была лёгкой, но сытной. Мальчик очень порадовался: в Хогвартсе кормили тоже замечательно, но подъём из-за стола сопровождался ощущением, что наглотался тяжёлых камней, потому что вся еда была слишком жирной. Закончив трапезу раньше крестного, Гарри внимательно осмотрелся. Дом изменился полностью, от того запустения, которое застал Поттер летом, не осталось и следа. Как будто провели капитальный ремонт. Например стол больше не выглядел жутко, словно мифический монстр на своих массивных когтистых лапах, служащих ножками. На стенах наблюдались светлые обои с лёгким серебристым узором. Стеклянная люстра была венцом столовой. Она была настолько искусно выполнена, что создавалось ощущение, будто лёд образовался в воздухе. Всё дышало чистотой и простором. Тяжёлые шторы тоже исчезли, на их месте был затемнённый шёлк, аккуратно задвинутый по углам карниза, эфемерно удлиняющий комнату. Сириус с улыбкой наблюдал за восторгом крестника. Глаза Гарри так блестели и светились. Мальчик буквально преображался, отходила на второй план худоба и чрезмерная бледность, которая очень напрягала Бродягу. Взгляд Блэка выхватил обмотанную белоснежным бинтом руку. Он этот нюанс ещё вчера заметил, но спросить не успел. — Снитч, пока я допиваю этот прекрасный сок, может расскажешь мне откуда боевое ранение? Гарри оторвался от созерцания комнаты, переведя взгляд на мужчину. Он моргнул, явно осознавая вопрос, после чего скосил глаза, заалев скулами. — Это… это, эмм, на тренировке по квиддичу получил… Сириус моментально прищурился, навострившись, точно пёс на чужака. Смерив крестника недоверчивым взглядом, Блэк отпил ещё сока. Отставив гранёный стакан, мужчина сцепил пальцы, согнув руки в локтях. — Ну, что ещё соврёшь? Синие глаза Сириуса подёрнулись коркой льда. Гарри вздрогнул всем телом и сжался в комок. Он понимал, что настолько явную ложь тяжело было не заметить, но такую тихую ярость родственника не предвещал. — Прости, я… Сириус продолжал давить и даже выпустил магию. Сгорбленную фигурку, наверное, пару раз несильно хлестнуло, потому что Поттер-младший совсем побелел. Зеленющие глаза потемнели от бившейся там вины, Гарри не смел поднять их на крестного. Мальчик чувствовал, что очень обидел Сириуса своей ложью. Блэк тяжело вздохнул и встал из-за стола. В несколько широких шагов мужчина преодолел расстояние до стула племянника. Синие глаза выхватили мелкую дрожь рук, чрезмерную бледность и абсолютно убитый вид. Сириус только открыл рот, чтобы сказать, что не стоит обманывать родных, ведь они искренне беспокоятся и желают лишь лучшего, магию он прибрал, когда встал со своего места. Как Гарри резко вскинулся, протянул дрожащие ладошки и сжал руку крестного. Голову парнишка не поднял, но сбивчиво и жарко заговорил: — Сириус, прости, прости. Я не хотел тебя обидеть, прости. Ты ведь хочешь мне лишь помочь, прости, я жалею, что соврал. Просто не хотел тебя беспокоить, ты и так много времени на меня тратишь, разве я смею просить большего? Голос, сначала чёткий, скатился в надрывный шёпот, лёгкая дрожь переросла в настоящую истерику. В поднятых на мужчину глазах блестели слёзы и зияла целая буря вины. Сириус только сейчас осознал, насколько их отношения с Гарри пока хрупкие. Мальчик пока слишком боится любым своим действием разочаровать крёстного, боится, что вследствие какой-то личной ошибки потеряет близкого человека. Сириус вспомнил и разговоры семейства Уизли летом, что Гарри в силу своего тяжёлого детства слишком ведомый и беззащитный перед мнением своих дорогих сердцу людей. Сейчас Блэк это чётко увидел, насколько сильно повредили Дурсли отношение мальчика к самому себе, и насколько сильно нуждался Гарри в твёрдом плече. Даже победитель Волдеморта устал бороться в одиночку. Сердце Сириуса дрогнуло, и он сграбастал беззвучно плачущего ребёнка в крепкие объятия. Его резкая реакция довела племянника до непроизвольной истерики, связанной с затаённым страхом отторжения единственным родным, только обретённым человеком. Подхватив тельце, Блэк начал укачивать, как братика в детстве, тихо извиняясь за безмерную грубость и слишком ярую реакцию. Гарри мёртвой хваткой вцепился в рубашку крестного, опасаясь пока отпускать, так как вдруг эти объятия лишь его придуманная иллюзия, а Сириус в нем разочаровался. Мужчина ласково перебирал мягкие волосы крестника, чувствуя себя крайне отвратительно, он клялся оберегать этого ребёнка, а сам довёл его. Постепенно Гарри успокаивался, но захват пока не разжимал. Нежно поцеловав ребёнка в лоб, Сириус заговорил: — Прости, Гарри, я так неопытен в общении с тобой. Я не хотел довести до подобного, просто мне крайне неуютно знать, что ты мне лжёшь. Давай договоримся? Я буду сдерживать свою резкую натуру, а ты больше никогда не будешь мне врать ни о чём. И запомни одно: я никогда не предам тебя и не откажусь от тебя. Ты мой ребёнок, я душой клялся тебя оберегать. Прости, мне нет оправдания, но я не желал сделать тебе так больно, лишь надеялся вызвать стыд от столь явной лжи… Сириус замолчал, уткнувшись в пахнущие жасмином волосы крестника. Гарри же всем существом вслушивался в столь ценные слова, особенно его тронуло то, что Сириус поставил на чашу весов вместе с ним, обычным ребёнком, собственную душу. Подавив слишком немужской всхлип, Поттер обнял Блэка за шею. — Я не злюсь, нисколько. Просто пообещай, что не бросишь меня и не откажешься, если я тебя чём-то разочарую. Гарри рассказал свой основной страх, и Сириус это почувствовал. Ещё сильнее сжав ребёнка в объятиях, он горячо поклялся, что ни при каких условиях не отдаст такое чудо. Кикимер сообразил, что после минувшего инцидента нужно срочно подать что-то успокаивающее и поднимающее настроение. Так на столе появились две чашки чая с мелиссой и горячие маленькие круассаны с разными начинками. Когда и Блэк и Поттер пришли в себя, они посетили по очереди уборную, где привели себя в порядок. Даже после умывания глаза Гарри остались красноватыми, но на душе зато очень полегчало. Сириус ждал его в коридоре, соединяющем малую гостиную и столовую. Мужчина выглядел чуток помятым, что не скрыла даже отлучка, но зато уже не смотрел настолько робко. — Гарри, учитывая всё, что случилось, ты всё ещё хочешь не только выслушать меня, но и исполнить мою просьбу? Поттер приблизился, снова чувствуя себя в безопасности, и уверенно кивнул. — Тогда нам следует пройти к одному уже знакомому портрету. Ты знаешь изображённого на нём человека совершенно не таким, каким он был при жизни. И если, Гарри, ты сможешь принять увиденные изменения, то очень многое поймёшь. Поттер-младший был удивлён такой серьёзностью, но осознав, что это действительно столь важно, чётко согласился. Сириус остановился напротив резной рамы, извитые лозы вьюнов цвели в углах картины. Мягкие портьеры отодвинуты в стороны, открывая вид на мягкое кресло с изогнутыми подлокотниками. Гарри постарался предсказать, что его ожидает, но в голову, как назло, ничего не лезло. Сириус как-то неловко и резко вздохнул, после слегка хрипловатым голосом произнёс: — Матушка, можете показаться. Поттер сделал шаг назад, он ещё явно помнил жуткую старуху, срывающую глотку, стоило пройти мимо её портрета. Так парень не забыл и про все нелестные комментарии в свою сторону. Беспорядочно мельтешащие мысли прервал лёгкий шорох ткани. Сбоку рамы появилась тень, а следом за ней высокая женщина со слегка бегающим взглядом. Она подошла к креслу, но не села, а взволнованно прихватила резную спинку и подняла глаза. Гарри застыл, не смея прервать этот необычный зрительный контакт. У незнакомки были очень знакомые глаза: густая синяя радужка с мелкими вкраплениями серебристого снега. По-другому просто описать эти красивые отблески в тёмной воде не получалось. Гриффиндорец неловко приблизился, эта незнакомка была крайне привлекательна, но мальчишку привлекли её грустно надломленные брови. — Здравствуй, Гарри. Тихий голос переливом звоночка раздался в образовавшемся вакууме. Очнувшись, парень слабо поднял уголки губ. Что-то тянуло к этой незнакомке, но это что-то и останавливало. Сириус сбоку стоял, не шевелясь, хотя его пальцы заметно подрагивали. — Доброе утро, миледи. Осознав, что сморозил, Гарри прикусил нижнюю губу. Но женщина на картине лишь издала лёгкий смешок, перестав выглядеть испуганной и подавленной. — Гарри, я могу так тебя называть? Если да, то кивни, пожалуйста. Я хочу начать сразу, так как информация важная для тебя. О, Мерлин, прости, что не представилась. Меня знают как Вальбургу Блэк — мать Сириуса и Регулус Блэка, жену Ориона Блэка. Дама прервалась, а Гарри все ещё старался сопоставить образ мерзкой старухи, с этой крайне вежливой женщиной. Он чуток заторможенно согласился на неформальное общение и после дополнил, что знаком с её именем. — Прошу простить, госпожа Блэк, если оскорблю вас, но мне пока сложно воспринимать вас на фоне нашего прошлого знакомства. Поттер старался подобрать очень вежливый метод общения, дабы не спровоцировать гнев столь разносторонней особы. Вальбурга оглядела его и покивала своим мыслям, после чего её бледные щёки немного заалели. — Прошу прощения, Гарри, за ту нашу встречу. Я должна была предстать безумной картиной, которая третирует родного сына. Последующая информация потребует нескольких условий, готов выслушать их? Или хочешь закончить наше новое знакомство? Гарри было крайне интересно, но интуиция вопила, что после этого разговора что-то произойдёт. Невольно вспомнились слова крёстного. Сириус просил понять и выслушать, значит стоит последовать просьбе близкого человека. — Госпожа Блэк, я согласен продолжить беседу, хочу услышать условия. Только не поймите неправильно, но я вам не доверяю, поэтому хочу присутствия моего официального опекуна, вашего сына. Устраивает ли вас моё условие? Вальбурга удивленно хлопнула глазами, а потом её губы растянулись в змеиную ухмылочку. — Принимаю, наследник Поттер! Сынок, а ты в курсе, что пригрел змею на груди? Сириус подошёл, встав рядом с крестником, легко прильнув того за плечи. Леди Блэк взмахнула рукой и продолжила. — Слушай внимательно условия, ребёнок! Первое — ты даёшь клятву крови, используя родовой клинок. Второе — после клятвы тебе поставят очень сильный ментальный блок на конкретно эти воспоминания. И третье — ты слушаешь молча, не перебивая. После определённого пласта информации я буду брать перерыв на несколько минут, только тогда ты начинаешь задавать вопросы. Да? Женщина благосклонно махнула на поднятую руку. С некой гордостью смотря на внука, по идее. — Я хочу попросить использования сферы истины. По моим немногим познаниям, подобные артефакты имеет каждая магическая семья. Это так? И считается ли моя просьба вульгарной? Сириус и Вальбурга некультурно вылупились на серьёзного парня, осознавая, что тот не такой идиот, каким хочет казаться. Его речь взвешенная и точная, заметно лёгкое сомнение при подборе слов в определенных фразах, но это дело времени. — Я приятно удивлена вашими познаниями, Гарри. Конечно, наша семья обладает данным артефактом. Кричер! С хлопком появился домовик, низко склонившись в поклоне портрету. — Моя прекрасная хозяйка желает помощи Кричера? Дав утвердительный ответ, Вальбурга присела в резное кресло, нервно сцепив руки. Эльф появился спустя пару минут, по щелчку материализовались два удобных и мягких стула со спинками, между которыми встал стол со сферой истины. Гарри с интересом уставился на артефакт. С первого взгляда, это была самая обычная прозрачная сфера с клубящимся туманом внутри. А вот подставка была необычная — птичьи когтистые лапы упирались в столешницу, пока сама хозяйка расправила крылья, поддерживая тяжёлый артефакт. Гарри мог поклясться, что глаза у животного закрыты, но вдруг проявилось то странное зрение — родовой дар — сопровождаясь болью под веками. А вот магия ярко выделила, что вся конструкция просто фонит наложенными чарами. Вся фигура птицы и сфера аж искрили, настолько мощное поле окружало их. Гарри закрыл глаза, стараясь прогнать боль, потому что пальцы на руках уже стали холодными. Парня привлёк шорох со стороны картины, и как человек тренированный, он тут же вскинулся, стараясь понять, что происходит. Распахнув глаза, Поттер застыл. Картина, как он понял, просто потрясающе переливалась разными цветами, точно сотканная из наитончайших драгоценных нитей. Наследник не мог увидеть лица изображённого, но зато видел магию живого портрета. Несколько нитей завибрировали, натянулись, и послышался голос сбоку. Только после того, как парнишку тряхнули за плечо, он осознал, что обращались к нему. Прикрыв веки, Гарри тяжело выдохнул: тело словно налилось свинцом. — Гарри! Снитч, эй, открой глаза! Повинуясь голосу крёстного, Поттер снова увидел обычную картинку, со взволнованным Сириусом, удивленной, но радостной Вальбургой и чуток недовольным, но в целом счастливым Кричером. — Я… Простите, отвлёкся. Госпожа Блэк, вы меня звали, верно? Но женщина продолжала улыбаться, её глаза блестели то ли от слёз, то ли от предвкушения чего-то. — Наследник Поттер, я всё-таки вам родственница, поэтому попытаю счастья. Если захотите, ответьте, будьте добры, на мой вопрос, согласны? Должно быть, она видела, что парнишка измотан, поэтому не спешила, говорила размеренно и спокойно. Гарри больше зацепило, что его назвали наследником, ведь матушка Сириуса сама настаивала на неформальном общении, но почему-то такие словесные кружева мальчику понравилось. — Да, госпожа Блэк, я отвечу. Только прошу вас молчать об услышанном. Гарри осознавал, что его нынешний монолог был слегка грубоват, но ничего не мог поделать, странная слабость не отпускала, мозги скрипели, с трудом оформляя мысли. — Я благодарна за оказанное доверие, наследник. Поведайте, когда пробудился ваш родовой дар, и если это возможно описать, то поясните, что вы видите. Гарри задумался, стараясь припомнить, когда именно первый раз пробудился дар. В голове всплыла Гермиона с книжкой не по чарам. Осознав начало, парень попытался сформулировать хотя бы немного понятное предложение — описание того, что показывает ему родовая магия. — Я постараюсь объяснить, как можно понятней. Заранее прошу прощение, если что-то будет неточно или не очень узнаваемо. Сириус и Вальбурга тут же кивнули, аж придвигаясь чуть ближе. — Всё началось на этой неделе. В школе на уроке чар. Меня заинтересовала книга, которую читала подруга, поэтому я напряг глаза, чтобы рассмотреть текст, но вместо обычной картинки неожиданно появилось что-то совсем иное. Предметы и люди потеряли естественный вид, они словно стали сотканы все из тончайших нитей. А разные заклинания отражаются различными цветовыми дымками. Я распознаю, что проявился дар, так как глаза начинает печь, а через некоторое время накатывает слабость. Правда, я пока не понял, почему дар включается, и как его выключать. Парень закончил и немного покраснел, наверно, его смутило собственное крайне узкое познание собственных способностей. Мать с сыном переглянулись, если честно они даже не загадывали на подобную удачу. — Гарри, я всё более-менее поняла, конечно, я не смогу представить всё именно так, как видишь ты, но примерное изображение проявления твоих возможностей создать способна. Сириус с восхищением смотрел на крестника, он сначала даже не поверил когда увидел столь знакомые золотые глаза. Когда он последний раз застал проявление подобной силы, то ещё долго мужчину сопровождало яркое впечатление, но зная историю рождения Гарри, он не мог поверить, что дар проявится. — Я рассказал вам с сыном, так как вы — моя семья, поэтому я надеюсь получить хотя бы пару ответов, если это возможно, конечно. Бродяга взлохматил волосы крестника, показывая, что он рядом и всегда поддержит. — Тогда, Гарри, я думаю, стоит начать с твоего рождения. Ты ведь был удивлён, почему мой сын не рассказал тебе о возможных способностях, хотя был очень близок с вашей семьей? Гарри весь подобрался, с шоком уставившись на бабушку. Он не мог придумать, как эта леди узнала его мысли, тем более такие. Он усомнился в крестном, хотя Сириус ему ничего не должен. Бродяга и так подарил уже слишком много, и речь идёт не о Молнии, хотя эта вещь стала для парня очень ценной. — Я задумывался об этом, поэтому хочу извиниться, что усомнился в вашем сыне. Вальбурга немного резко взмахнула рукой, призывая замолчать. Тонкие брови женщины сошлись на переносице. — Гарри, это лишнее. Ты ни в ком не усомнился! Это логично и правильно, что ты задумался о подобном. Я постараюсь объяснить позицию сына и его молчание. — Я продолжу вслед за матушкой, потому что кое-что знаю только я. Сириус повесил голову, как будто старался убедить себя в чём-то. — Гарри, дорогой, слушай внимательно. Парнишка часто-часто закивал, надеясь оповестить, что абсолютно готов услышать всё. Вальбурга оценила его состояние и продолжила. — Всё началось ещё задолго до твоего рождения. В магической Англии есть список священных семей, которые своими менорами отгородили мир маглов, создав известную всем границу. Это служило не для отчуждения от простых людей, а для сохранения собственных уникальных источников. После Инквизиции волшебники стали прятаться, но не переставали общаться с простецами — это было нужно для сохранения и продвижения эволюции волшебного мира. А в начале, точнее ближе к середине двадцатого века пришёл Геллерт Гриндевальд. Он внёс идею о специальном подразделении людей, которые смогут наладить контакт с некоторой магловской верхушкой. Геллерт старался сократить связи простецов и волшебников. Но при этом не забывал, что в древние рода нужно вносить свежую кровь, которая обновит магию и избавит семью от заболеваний. А потом этот разумный маг подружился с известным тебе Альбусом Дамблдором. Если честно, никто не знает, на фоне чего вспыхнула их дружба, зато на тот момент ещё учитель трансфигурации начал влиять на новоприобретённого знакомого. В конечном итоге разумная идея превратилась в «общее благо» никому не известное. Леди Блэк прервалась, осмотрев внука. Гарри вздернул руку, показывая, что готов спрашивать. — Госпожа Блэк, являлась ли идея Геллерта разумной, если он решил разделить два мира, разрушив смешанные семьи? В чём он был прав, я не совсем это понял. Сириус с гордостью посмотрел на крестника. Этот вопрос он тоже, будучи ребёнком, задал маме. — Хороший вопрос, Гарри. Геллерт настаивал на разделении, а уже существующие смешанные семьи отправить в один из миров, скорее всего в наш. Также он настаивал на отдельной подаче образования для разнорождённых. Чистокровные глубже изучали политику и свои будущие обязанности. Полукровки сначала должны были сдать достаточно сложный тест. Он показывал их образование на данный момент. В связи с результатами ребят распределяли на группы, каждая со своим уровнем. А маглорождённые должны были начать изучать волшебный мир с нуля. Также эти три слоя могли достичь разных высот, на это влияло магическое ядро. Однако Дамблдор влез со своей идеей «всё для всех». За то время пока наш директор является судьёй выпустилось несколько поколений, которые не имеют понятия, что стали забывать законы магии. Приходя в новый мир, маглорождённые должны познавать существующие законы, а не менять всё под себя. Именно это старался донести Геллерт, однако с подачи Альбуса люди всё не так поняли. Из-за чего поднялась буча, а Гриндевальда выставили преступником. Потом была известная всем дуэль двух гигантов. И неизвестным образом наследник древнего рода, невероятно сильный маг был повержен, а Дамблдор, который не мог просто биологически иметь такой магический резерв, стал величайшим волшебником. Гарри откинулся на спинку стула, обдумывая слова бабушки. Если честно, он немного побаивался директора, особенно после этого лета. Хоть парнишка и не пылал любовью к Дурслям, но зла или каких гадостей он им не желал. Всё-таки тётя могла выкинуть его, оставить в приюте, но нет — заботилась, хоть и немного своеобразно. Гарри не отрицает, что чувствовал себя потерянным и никому не нужным, сейчас же всё поменялось. — Так вот, мы немного отклонились от основной истории. Уже известный всем Дамблдор заменил профессора Диппета, став новым директором замка на холме. И вот в 1971 году в Хогвартс поступили твои родители. Наследник знаменитого рода Поттер, Джеймс. Талантливый, умный, норовистый и эгоистичный ребёнок. И Лили Джелия Эванс — маглорождённая, чистая кровь. Способная и великодушная девочка. — Альбус Дамблдор, как и Гораций Слизнорт, ценит ярких и значимых людей, собирая подходящие экземпляры. Твой отец очень быстро стал объектом промысла директора. Джеймс воспитывался в строгости, ему привили безупречные навыки, такие как: ведение диалога, необозначенная ложь, идеальные манеры, тонкий юмор и другое. Он заметил странный интерес со стороны профессора, поэтому тут же отписался домой, а после собрал рядом с собой других, не менее интересных персонажей: мой сын, мальчик-оборотень и двуликий. В голове Поттера что-то щёлкнуло. «Двуликий, где же я это слышал? Точно! Волан-де-Морт говорил нечто об этом!» Парень во все глаза уставился на бабушку, Вальбурга не просто так обозвала Петтигрю двуликим, это лишь оболочка, мысль гораздо глубже. — Госпожа Блэк, почему папа выбрал именно этих людей, чем он руководствовался? Женщина довольно усмехнулась, аккуратно оправив длинный подол. — Хороший вопрос. Джим — артефактор из целой династии. Артефакторы способны чувствовать особенности или уникальности других людей. Твой отец нашёл тех, кто ярко фонил своей индивидуальностью: Сириус — чернокнижник, Люпин — магический зверь, Вервольф. Питер — двуликий. Это старый метод защиты — скрыть личный талант за шумом других. Альбус отвлёкся на других детей, из-за чего твой отец получил немного свободы. Джеймс, что греха таить, был крайне практичным человеком, поэтому он сразу обозначил Лили. Тебя это, возможно, расстроит, но он не любил её с первого курса, как тебе могли рассказать. Джим отгонял всех, потому что Эванс — шанс обновить кровь рода, шанс на рождение очень здорового и магически сильного ребёнка. Гарри вздрогнул и перевёл взгляд на Сириуса, тот слегка изогнул губы, но кивнул. Поттер понимал, что любовь с первого взгляда — это невозможная редкость, а может и вовсе сказка, но всё равно у него возник какой-то холод внутри от слов леди Блэк. — Дорогой, не следует заранее расстраиваться. Я сказала, что он не любил её именно с первого курса. Уверена, что об отце ты слышал только хорошее, однако это не совсем правда. Вальбурга кивнула сыну, и Сириус продолжил повествование. — Джим был крайне эгоистичным и ярым человеком. А ещё в нем проявилась ваша самая опасная фамильная черта. Моногамность. Ваша семья тоже имеет корни некоторых фантастических тварей, каких именно не знаю, но от одного перешла опасная черта. Джим так долго пас Лили, что к пятому курсу убедил организм, что она единственная. Все усугубилось ещё и с приобретением формы анимага. Джеймс был в ярости, когда осознал свою ошибку, но перенастроить организм он был не в состоянии. Гарри, должно быть, я расскажу нечто тебе неизвестное, но твой отец по-настоящему третировал Северуса Снейпа и мы тоже. Самый гадкий момент случился именно на пятом курсе. Джеймс был в ярости, а когда услышал, что Северус хочет направиться к Лили, то слетел с катушек. Его моногамность создала очень неприятную ситуацию. Из-за этой выходки Северус потерял свой маяк и чуть не продал душу собственному наследию, но не спрашивай меня об этом. Я стал случайным свидетелем, поэтому знаю его суть. Я не хочу, чтобы ты посчитал своего отца жестоким гадом. Джеймс ещё был очень мил с младшими, он заботился о своих друзьях, готов был отдать жизнь за родителей и сражаться с врагами до последнего. Твой папа спас Северуса от моей идиотской шутки, которая чуть не стоила жизни либо Снейпу, либо Люпину. Уже после свадьбы Джеймс пришёл к твоему учителю зельеварения и встал на колени. Он принёс самые сильные и нерушимые извинения, подкрепив слова собственной магией. Также Джим поведал Северусу, почему так жестко поступал, тот его простил, честно простил. Но также Снейп сказал, что однажды кровь Поттера станет его. На этом моменте Гарри вздрогнул. Профессор всегда его немного пугал своей силой, может это влияние дара артефактов, но парень буквально чувствовал как магия кружит вокруг этого человека. — Сириус, что профессор имел в виду, сказав про кровь? Блэк перевёл взгляд на маму, но Вальбурга тоже лишь отрицательно махнула головой. — Прости, Снитч, но этого я не знаю. Известно лишь, что Джеймс сказал: «Северус, я признаю насколько отвратительным было моё поведение. Конечно, я не смогу вернуть тебе годы, потраченные на ненависть, но готов отдать любую часть или вещь семьи. А ещё, я признаю твой долг жизни выполненным и дарю за него одно желание, любое. Магия исполнит всё, что захочешь». Джим рассказал мне об этом. Гарри задумался. Он не чувствовал злости к отцу, лишь легкое удовлетворение, ведь великолепный Джеймс Поттер не был идеальным. Сириус, вроде, немного расслабился, по крайней мере, его спина снова была прямой, а руки вольготней располагались на подлокотниках. — А сейчас о твоей маме. Лили Эванс — очень целеустремленная была личность. Она отшивала Джеймса пять лет. Хотя начала испытывать симпатию к нему ещё на четвёртом курсе. Понимаешь, твоя мама была хоть и не самой красивой девочкой в школе, но удивительной точно. Парни обращали на неё внимание за весёлый нрав, общительность, миловидность и доброту. Также всех привлекала её дружба со слизеринцем. Чуть позже твою маму стало обижать, что из всех парней в школе её не замечает лишь Джеймс. Парадокс, правда? Вот только Джим реально не видел в ней девушки до пятого курса, лишь объект для хорошего продолжения рода. А потом он её полюбил. Лили почувствовала, поэтому ответила. — А сейчас будет самый главный этап рассказа — твоё рождение. Мои друзья сыграли свадьбу в 1978 году по всем правилам магического слияния душ. А потом, через год, в 1979, Лили Поттер заболела. Джим в тот момент находился в России — улучшал свои способности артефактора. Все думали, что это лишь простой вирус, но оказалось по-другому. В один из дней Лили пришла ко мне и показала карточку с анализами. Твоя мама умирала, на тот момент ей оставалось жить около пяти-шести месяцев. Лили умоляла меня не говорить Джеймсу. А потом заключила договор со мной как с анимансером: «Сириус, с подобным я могу обратится лишь к тебе. Ты видел результаты анализов: мне жить всего ничего. Однако, я не хочу лишать жизни мужа, но Джим последует за мной из-за связи душ, поэтому продли мне жизнь, я заплачу собственной магией. Манипуляция со смертью разорвёт столь светлую связь. Но я спасу мужа. Помоги, Сириус!»  — Я провёл ритуал. Лили отдала половину своего резерва, продлив жизнь на два года. Ты родился в 1980, хотя твоя Мама уже была мертва на тот момент, поэтому фактически тебя не должно существовать на этой земле. Джеймс всё-таки узнал о болезни, поэтому жутко боялся за тебя. Именно поэтому я не рассказывал тебе про дар, так как ты был рождён уже мёртвым родителем. Прости меня, Гарри. Умоляю, прости! Я не мог решиться рассказать тебе правду. Вот почему авада тебя не тронула, ты человек, которого нет в книге жизни.