Его больше нет

Напиться. Забыться. Убежать. Хоть что-нибудь, лишь бы закрыть эту дыру внутри себя. Лишь бы больше не слышать его голос и не видеть его глаз. Забыть. Забыть. Забыть. Но, даже смотря на случайных людей, ему все ещё мерещится такое родное лицо. Напиваться так, чтобы не быть уверенным в своем имени, но все ещё помнить его. Его глаза, улыбку и глупые привычки. И даже в пьяном угаре думать, лишь о том, что он сейчас за ним приедет и заберет. Глупого, пьяного и нестоящего на ногах. Будет жаловаться, как умеет только сам Беличенко, но все равно тащить до дома, укладывать в постель, нежно укрывая одеялом. Никто больше не утешает его после кошмаров и не к кому прижиматься по ночам. Пустая квартира, в которой не осталось больше «дома». Сам Саша был «домом», в который хотелось возвращаться, в объятьях которого всегда было тепло. А теперь осталась лишь пустая квартира, все ещё так пахнущая им. Остались его сигареты на тумбочке, футболки в шкафу, гитара. Казалось, он сейчас вернется. Не смог. Не спас. Не справился. Это его вина. И каждый раз, стоя в ванной с лезвием в руках он твердо это понимает и наносит себе еще один порез. Вечное напоминание о нём. О том дне, о том как, даже на его похоронах подрался с Никоновым, а потом резкое понимание, что Макс на самом деле был так чертовски прав. Это действительно была его вина. Он бы мог сделать хоть что-нибудь. Не пускать его туда, просить остаться, поехать с ним. Хоть что-нибудь. И эти мысли сводят с ума. Убивают. Он каждый раз балансирует на грани между тем, чтобы прекратить это, чтобы перестать чувствовать боль и вину. Даже спустя долгое время, единственное желание, которое он загадывает на каждый праздник, когда цифры на часах совпадают, когда падают звезды, всегда, когда он может это сделать, - это просто увидеть его. Хотя бы последний раз в жизни. Вновь прийти на кухню, поцеловать его в лоб, чтобы он смешно схмурил брови и продолжил пить свой кофе, глупо скрывая легкую улыбку. И последний раз в жизни проснуться в панике и увидеть рядом его, а не смятые простыни. Чтобы он как делал тысячу раз до этого, обеспокоенно открыл глаза, спросил все ли в порядке и обнял его, нежно перебирал волосы и тихо что-то напевал, его тихий голос бы вновь стал спасением от любых ночных кошмаров. А теперь Вася уже слишком взрослый, чтобы вспоминать про любовь своей юности. Он больше ни разу не брал в руки гитару и никогда не пел. У него появилась семья, жена, дети, работа. Казалось, в ту ночь Звёздкин умер в ту же минуту, что и его мальчик. В его жизни больше не было место искренности. И ему было невероятно стыдно и больно раз за разом понимать, как сильно ему было наплевать на всё, что происходит сейчас. Женщина в его постели, которую он не любил. Дети, из-за которых он продолжал создавать иллюзия идеального отца и человека. Работа, которая не приносила никакого удовольствия. Он был тем, кем всегда боялся стать. Практически ежедневные панические атаки, приступы тревоги, отсутствие какого-либо смысла в жизни, тонны антидепрессантов. И он так любил и одновременно ненавидел редкие сны, в которых казалось, он вновь сидел рядом со своим мальчиком, тот вновь слегка насмешливо посмеивался над ним, а потом все равно целовал и говорил, как сильно его любит. А потом он просыпался в холодной спальне, никто не брал его за руку и не пытался успокоить. Женщина на другой половине кровати, даже услышав его тихие всхлипы, лишь едва слышно недовольно цокала и переворачивалась на другой бок. И опять Васе снится он, лежащий на матрасе, ведь кровать они так и не купили, в такой знакомой квартире и на тех самых смятых черных простынях. Саша перевел взгляд от телефона и кинул его на пол. - И долго ты так будешь стоять? – Недовольно промолвил Беличенко. Вася расплывается в улыбке, и чувствует, как его глаза наполняются слезами. Он ложится рядом. Саша вновь перебирает его волосы, проводит рукой по шее и целует. - Не уходи больше от меня. – Звёздкин чувствует, как по его щекам катятся теплые слезы. – Пожалуйста. Я так по тебе скучаю. - Всё хорошо, мой мальчик. Я больше никогда тебя не покину. И наконец, спустя так много лет, он чувствует, что наконец-таки вернулся домой. И на этот раз, уже навсегда.