Indispensable

Прошла минута, как я позвонил тебе, Просто чтобы услышать автоответчик, Я знаю, что ты никогда не получишь это сообщение, Но я его оставлю, чтобы знать, что я не один. Этим утром я встал с кровати полусонным, Воспоминания проносились у меня в голове, Ты никогда не узнаешь, как сильно я скучаю по тебе, В день, когда они забрали тебя, я хотел, чтобы это был я

      Скучающим взглядом Микки скользил по всему, что находилось вокруг. Красивые люди, красивая мебель, все в этом месте было пропитано роскошью, и Микки чувствовал себя неуютно, будто он совершенно не подходит той атмосфере, какой пронизан каждый уголок этого заведения.       Сегодня у него свидание. Первое и, скорее всего, последнее. Микки никогда не был в ресторане и то, что это впервые происходит с каким-то случайным парнем с сайта знакомств, делает ситуацию еще паршивее, но Микки старается. Не разворачивается, как только видит огромную цветную вывеску с аккуратно выведенным на ней названием на французском языке, не встает из-за стола, только услышав живую музыку и почувствовав запах явно дорогой еды, не бесится из-за официантов с этими их повязанными на шее галстуками-бабочками и услужливыми улыбками.       Сегодня он идет до конца, и даже не ради себя. Он бы хотел, чтобы Микки был счастлив.       В один момент весь его поток мыслей прерывается, когда напротив него садится парень, смущенно улыбаясь и извиняясь за столь поздний приход, на что Микки только кивает, проговаривая тихое "все в порядке" куда-то в сторону. Парня зовут Оскар. Он очень красивый, Микки заметил это сразу. У него густые каштановые волосы, заправленные назад, карие глаза, умный взгляд которых привлекал внимание, а так же пухлые розовые губы, сейчас растянутые в мягкой улыбке.       Взгляд Микки скользил по чертам его лица, пока не зацепился за деталь, заставившую его вновь почувствовать пустоту. Светлые веснушки, рассыпанные на щеках и носу парня, вот, что на самом деле привлекло Микки с самого начала и теперь пускало табун мурашек по его коже. Этих пятнышек было так мало, что их, казалось, возможно легко посчитать за пару минут, но именно они подтолкнули Микки написать этому парню. " – А представь, что в один день я просто возьму и исчезну, – тихо проговорил рыжеволосый, уставившись в потолок комнаты Микки, прямо на ту огромную трещину, что находилась прямо над парнями и делила комнату пополам. – Боже, Галлагер, заканчивай, больше ты эту траву не куришь, – только рассмеялся в ответ Милкович, наблюдая за своим парнем, который как пришибленный переводил взляд от одной стороны комнаты к другой. – Обещай мне, что у человека, которого ты выберешь, будут веснушки, прям как у меня. Так хотя бы они будут напоминать тебе обо мне, ладно? – Йен рассеянно смотрел на Микки явно не понимая, что так сильно его рассмешило и как обычно придвигаясь чуть ближе, чтобы ночью якобы случайно прижать того к себе. – Спи давай, мечтатель. Нехило тебя накрыло, конечно, – ласково проговорил брюнет, специально понизив тон голоса, чтобы никто другой ни за что не узнал эту его сторону. "       Тогда Микки и не думал, что когда-то Йен и правда оставит его, и это делало его еще более жалким влюбленным идиотом, неверящим, что когда-то жизнь сможет по-настоящему разлучить их. – Ты меня вообще слушаешь?..– голос Оскара вновь вернул брюнета в реальность, подальше от воспоминаний, в которых он был счастливым. Оскар говорил о бизнесе, работе, инвестициях и процентах. Совсем не то, о чем, по представлениям Микки, люди говорят на первом свидании, но он хотя бы старался. –Слушай, прости, нет... Я не могу.., – извиняющимся тоном сказал Микки, поднимаясь из-за стола и чуть не забывая на нем свой телефон. Они так ничего и не заказали, поэтому Милкович просто ушел, оставив явно разочарованного парня в одиночестве.       Инвестиции, серьезно? Рыжий бы говорил о всяких глупостях и бесконечно травил байки, а Микки бы только смеялся в ответ на все это, в шутку осуждая галлагерское чувство юмора и просто наблюдая за тем, как Йен улыбается ему, зная, что Микки совсем несерьезно.       Микки думает об этом, пряча руки в карманы от холодного ноябрьского ветра. С этого дня он зарекся больше никогда не ходить на свидания в дорогие рестораны. Да и лучше вообще на них не ходить. "Никто тебя не заменит." - стучало у него в голове, когда он забегал в дом, пытаясь успеть до того, как промокнет до нитки под только что начавшимся дождем, который раньше он бесконечно любил, а теперь возненавидел так сильно и так пылко, что, казалось, не осталось в нем чувства сильнее.       В тот день тоже был дождь. Он был сильный, барабанил по крышам домов и машин, заглушая звуки сирен скорой помощи. Он смывал кровь с запястьев Йена, пока его погружали на носилках в машину, когда Микки, нашедший его на галлагерской кухне лежащим совсем уже без сознания, тщетно пытался уговорить врачей поехать с ним.       Всем, что он чувствовал тогда, был лишь страх. Животный, безжалостный и безотчетный, доводящий до тошноты. Он знал, что нужно позвонить Липу, Дебби, Фионе или кому еще из оравы Галлагеров, но тело будто его не слушалось, скованное этим самым страхом и диким холодом. " – Кровотечение обильное, уменьшенный сердечный выброс и снижение перфузии, – слышал Микки, когда дверь машины закрывалась."       Микки осел на землю, видя, как отъезжает машина скорой помощи, и заплакал. Заплакал так, как не плакал, когда отец, прийдя пьяный из бара, избивал их с братьями, пока Мэнди умоляла его прекратить, не плакал, когда из-за дел его отца ему пришлось бросить школу, что означало, что он больше никогда не выберется из этого гнилого места и не заберет отсюда Мэнди. Но сейчас он не боялся своих слез. Их не было видно из-за дождя.       А ведь раньше все было так хорошо, и дождь был связан лишь с самым счастливым воспоминанием Микки. "Было тепло, но пасмурно, они с Йеном возвращались домой со стадиона, держа в руках почти опустошенные бутылки из под пива и смеясь над очередной глупостью. – Может ускоримся? Дождь, кажется, начинается, – проговорил Галлагер, почувствовав первую каплю на своем плече и поежившись от неприятного ощущения. – А что, промокнуть боишься?, – лишь усмехнулся в ответ Микки, на что Йен пожал плечами, расплываясь в улыбке в ответ. Микки оглянулся по сторонам, наблюдая, как дождь становится сильнее с каждой секундой, и отмечая отстутствие людей на улице, а затем аккуратно и все еще неловко переплел свои пальцы с веснушчатыми пальцами рыжего, – помнишь, что ты там затирал на прошлой неделе? Хочешь целоваться со мной под дождем, да? Микки нравилась реакция Йена. Этот взгляд, полный надежды, и приоткрытые в удивлении розовые губы. Он выглядел так мило и невинно, его волосы промокли и завивались маленькими кудряшками, и Микки любил это. Любил то, как Йен смотрит на него, как Йен улыбается ему, как Йен любит его. Даже это пускало табун мурашек по коже Милковича каждый раз. – А ты разрешаешь?.. – тихо пролепетал рыжий, на что Микки лишь улыбнулся и позволил большим ладоням Йена обхватить свое лицо, а их губам слиться в поцелуе."       Но сейчас Йена нет. Как и чувства защищенности и бабочек в животе, теперь Микки совсем один, только он и его воспоминания о прошлом.       Брюнет лег на кровать, зарываясь лицом в подушку, на которой раньше спал рыжий. Она уже давно им не пахнет. Подумать только, прошло около года, а Микки все не может поверить, что Галлагера, такого наивного, надоедливого и шумного, больше нет. Кажется, что они просто сильно поссорились, как это было раньше, и Йен зайдет к нему в комнату прямо в эту секунду, аккуратно скользнет под одеяло, обнимая Микки со спины и утыкаясь лицом ему в затылок, шепча на ухо свои дурацкие извинения, которые даром Микки не сдались, потому что кому какое дело, если Йен рядом.       Но он так и не пришел, а Микки до сих пор оставляет дверь приоткрытой, каждый раз сталкиваясь взглядом с Мэнди, глаза которой тут же наполнялись влагой. Ей тоже больно.       Микки слышал, как она плакала по ночам у себя в комнате, видел потекшую тушь с ее ресниц. Галлагер ушел, разрушив каждого, для кого он был дорог. Для Микки же он был всем.       Он так винит себя за то, что порой не позволял Йену делать те мелочи, что он так хотел, шептать нежности Микки на ухо перед сном, обнимая его так сильно, как только мог, прижиматься к нему сзади, пока Микки готовит, целуя его макушку, и гладить его по щеке, смотря на своего парня с такой нежностью, с которой мог это делать только Йен. А ведь стоило лишь поддаться и довериться, чтобы сделать Галлагера счастливым, но Микки этого не сделал, а сейчас бы отдал все, лишь бы вернуть те моменты.       Но сейчас уже поздно. Он лежит, смотря в темноту и слушая, как дождь барабанит по крыше, как он барабанил в тот день, и не понимает, как Йен, заставивший Микки почувствовать столько, просто взял и ушел, оставив после себя лишь гнетущую пустоту.