Персефона Уизли

      Примечание: простите, если где-то хромает логика и прыгают «блошки».       Кстати, узнали в названии главы отсылку к замечательной советской комедии?))       Каникулы закончились, и мама возобновила муштру в обычном режиме, немного усложнив материал, добавив гимнастику для пальцев и кистей рук. Хотя для меня, после многочасовых мучений с обвязкой бусин, повторить эти упражнения — сущая ерунда.       — Мам, как вы думаете, может, мне стоит перед походами к профессору Флитвику пить Старящее зелье? — спросила я накануне похода в Хог, задумчиво нарезая корень валерианы для Сердечного настоя.       — С чего такие мысли? — мать тщательно помешала зелье.       — Может, это всего лишь моя паранойя, но… неспокойно как-то… а что, если меня заметят?.. Не будет ли проблем у профессора, допустившего такую малявку до лаборатории, а у вас — отпустившей меня в Школу?..       — Не стоит тебе пить зелье, у меня есть амулет Гламура*.       — Хорошо.       — Доброе утро, профессор! Билли, рада тебя видеть!       — Перли?.. — осторожно поинтересовался парень, а я кивнула.       — О! Амулет Гламура! Разумно, весьма разумно. Кто?..       — Мама дала, я же хотела воспользоваться зельем Старения.       — В вашем возрасте амулет — лучший вариант. Перли, вам я сегодня покажу кабинет, дам список литературы и отпущу…       — Профессор, извините, что перебиваю, но у меня два вопроса, — мужчина ободряюще кивнул. — Первое, кабинет экранирован?       — Зачем?       — Вы же в курсе, что я — Прюэтт?       — И? В чём дело?       — Вы же учили мою кузину… — гоблин непонимающе уставился на меня. — Молли Уизли, в девичестве Прюэтт.       — А… точно-точно. Голос. Так у вас…       — Раза в три выраженнее. И у меня пока плохо получается контролировать. Любая сильная эмоция, и…       — Не покажете?       — Отсюда вытекает второй вопрос: не засекут ли нас, не будет ли у вас проблем? Я-то обещаю не выходить из кабинета. Но мне… сейчас я как-то не особо горю желанием знакомиться и общаться с Директором. Да и не хочется, чтобы о моём Даре знало много людей.       — Не беспокойтесь, я поставлю защиту на кабинет и дам клятву о сохранении в секрете знание о вашем Даре. Я не обязан сообщать обо всём Альбусу. Это как раз то, о чём я могу умолчать. А если вас заметят, можно будет сказать, что моя кузина по матери попросила присмотреть за своей дочкой. И знаете, мисс, всё больше убеждаюсь, что ваше место на моём факультете. Итак, покажете? — Флитвик сделал палочкой сложный пасс и, улыбнувшись, повторил свою просьбу.       — Áve, María, grátia pléna; Dóminus técum… — прикрыв глаза и дёрнув щитовидным хрящом, тихонько запела.       …слёзы… откуда?.. я плачу?..       Вытерев подбородок, открыла глаза. Мелкие предметы, парившие в воздухе, упали обратно.       — Пре-прекрасно! — восхищенный выдох. — Буду рад вас видеть в хоре. Это что-то маггловское? — Филиус вытер глаза, а Билл отвёл взгляд.       — Да, молитва Деве Марии. И повезло, что только мелкие предметы поднялись в воздух, прошлые разы было не так удачно. Первый раз Биллу досталось, второй — Чарльзу. Звуковой волной их откинуло к стенкам.       — М-да, повезло. Так, ладно, вот список. И ещё. Если до следующей встречи получится приобрести очки, позволяющие видеть потоки магии, то смогу показать некоторые нюансы работы артефактора, — я кивнула, обязательно спрошу у матери. — В следующее воскресенье в это же время я открою вам камин.       Я ушла домой, а Билл остался в кабинете слушать дальнейшие наставления.       Несмотря на защиту кабинета, и Замок и Толстый Монах почуяли интересный Дар. Приведение Хаффлпаффа замерло и заозиралось в поисках юного дарования. Но пока не нашло.       Очки у мамы нашлись запасные, так что покупать не пришлось. А уже в следующее воскресенье под присмотром полугоблина училась различать потоки, в то время как Билл делал расчеты для артефактов. Помимо очков в моём арсенале появился зачарованные вязальный крючок и маленькие плоскогубцы       Спустя недели две, когда я увлечённо ковырялась с брошкой, пытаясь зачаровать её от мелких сглазов, ко мне в комнату зашла мама и попросила несколько моих работ, чтобы показать Малкин. Не отрываясь от работы (когда она зашла, я как раз смогла подхватить зачарованным крючком капризный поток-«ниточку» и начать подтаскивать к нужному месту), я помахала в сторону пробковой доски, где висело несколько готовых экземпляров. По окончанию возни с украшением заметила, что помимо исчезновения парочки бусиков и брошек, исчезли и эскизы платьев и шляпок. Ну и ладно, не жалко, если это поможет заработать.       Когда в следующую встречу показала Флитвику брошку, похвалил, сказал, что для ребёнка, не имеющего за плечами хорошей базы знаний и волшебной палочки, очень прилично получилось сделать. Показал, на что надо обратить внимание, чтобы получилось сильнее и держалось дольше, дал книгу и отпустил домой.       Всё шло своим чередом. Занятия с мамой, воскресные тренировки с Флитвиком, вечером чтение книг и набивание рук в «вывязывании» потоков.       И вот после второго февраля, когда мы отметили Имболк, мама принесла договор от мадам Малкин. Так что теперь по субботам и воскресеньям моё расписание отличается от расписания мальчишек. Нет, конечно, кушаю и соблюдаю застольный этикет я со всеми, но в остальном… В субботу меня не грузят зельями и теорией по другим предметам, в этот день мне дают возможность сделать как можно больше заготовок, чтобы в остальные дни мне оставалась мелочовка, типа сбора готовых компонентов украшений и накладывания последнего лоска на свои изделия. В воскресенье в промежуток между завтраком и обедом я тусуюсь в Школе, тренируясь с Биллом у Флитвика, а после сижу читаю и выписываю в тетрадочку вопросы. Мне пока профессор не даёт ничего серьёзного, так, всякую мелочёвку для набивания руки.       Когда я рассказала про то, как летом бесилась от того, что пальцы (да и всё остальное тело тоже) были слишком слабыми, и про то, как решила тренироваться с помощью вязания, готовки и зарядки, ухмыльнулся, похвалил за правильное решение и поддержал мои начинания в тренировке, дав ещё парочку интересных упражнений для моего возраста.       За неделю до Остары мама изменила мою диету. Теперь мой рацион состоял из нежирных кусочков морской рыбы, приготовленных на пару, и отварной куриной грудки, большого количества зелени, овощей и фруктов, чай без сахара, ничего шоколадно-карамельного и мучного. А чтобы меня совсем не расколбасило без глюкозы, за завтраком мне позволялось две чайных ложечки мёда — одну в чай, вторую посмаковать взаместо конфетки.       Я ныла, что меня бесит варёная рыба и курица? Беру свои слова обратно! Я готова их жрать на завтрак, обед и ужин!       Восемнадцатого марта весь мой рацион состоял из чая без сахара с парой сухариков, а уж какими только зельями меня не пичкали: Очистительные всех мастей (от очистки кишечника, крови, почек, печени с костями и мышцами до очищения психики и ауры с магией), Укрепляющих, Витаминных, Восстанавливающих и ещё десятка два, названия которых я не запомнила.       Девятнадцатого меня разбудили задолго до рассвета. Дали какое-то зелье внутрь и отправили отмокать в ванне, в которой настоек, притирок и тому подобному было больше, чем самой простой воды. Спустя час меня выгнали, нарядили в вышитую рубаху** и вместе с матерью отправились в Прюэтт-кастл (3*).       Нас встретил дядя так же, как и я с мамой, в вышитой рубахе, кивнул, и мы направились к алтарю.       Стоило мне зайти, как я почувствовала давление на плечи и тяжёлые взгляды тысячи незрячих глаз, рассматривающие меня с презрением и отвращением, как будто сюда пришла какашка на ножках и посмела на что-то претендовать.       В ритуальной чаше дядя смешал вино, зелья и кровь нас троих.       — Перед Родом и Алтарём признаю, что это племянница моя, плоть от плоти, кровь от крови и магия от магии, — отпив из чаши, передал маме.       — Перед Родом и Алтарём представляю дочь мою, плоть от плоти моей, кровь от крови моей и магия от магии моей, — отпив, передала мне.       О, Боже! Габала (4*)! Самая настоящая габала! Из обработанной верхней части черепушки!       Какое счастье, что небольшую прививку от брезгливости я получила, работая в зельеварне! Перерабатывая ингредиенты, порой настолько тошнотворные, что после этого либо закаляешься, либо ломаешься. Мне повезло. Возможно потому, что в той жизни во время учёбы в медколледже, прикреплённый к мед-универу, практику проходила не только в аптеке, но и в лаборатории, и в отделении хирургии. Сглотнув подкативший комок тошноты к горлу, взяла чашу.       Давление на плечи и ощущение тысячи внимательных и не очень добрых глаз усилилось.       — Перед Родом и Алтарём обещаю стать достойной Наследницей и Хранительницей Рода, сохранить и приумножить достояние Рода! Да помогут мне в этом предки! — и отпила из чаши.       Наверное, я выбрала верные слова, потому что давление тут же прекратилось, а меня окутало золотистое сияние. Мать мне ничего не говорила про то, что я должна была произнести перед Алтарём. Возможно, это было своеобразной проверкой. А может быть и так, что для каждого наследника обещание своё, единственное и неповторимое, и должно идти от сердца.       Остатки из чаши плеснула на Алтарь. Потом сомнамбулой повернулась к дяде, взяла ритуальный нож, надрезала руки и, встав на колени перед Камнем, приложила к нему ладони.       Не знаю, сколько я так стояла с «приклеенными» руками, но ощущение было, что меня «читают» от и до. Потом почувствовала смешок, некоторое удовлетворение и мыслеобраз, который я бы расшифровала, как «я знаю, здесь чужая душа, но кровь и магическое ядро соответствует нашим параметрам, так что я промолчу и поддержу тебя, мне интересно, что из этого выйдет, так что держи от меня подарочек…»       …Перонэль Перли Персефона Прюэтт…       Потусторонний голос затих, руки «отклеились», и я завалилась на бок, погружаясь в темноту.       Начало XII века, обустройство монастыря на острове Сент-Майклс-Маунт, известный корнуэльцам как Karrek Loos yn Koos, монахами-бенедиктинцами. Сражения, голод, нападения и отражения. В конце XIII века, когда монахи исчезли, островок заселили беженцы, а в конце XIV века это место занял маг, Мастер-оловянщик, по фамилии Пьютер , основатель Рода Прюэтт. Наконец-то он нашёл место, где может обосноваться со своей многочисленной Семьёй и Учениками уединённо и посвятить свою жизнь развитию Мастерства…       Шло время, Семья то разрасталась, то практически исчезала с лица земли, только чудом (не иначе!) спасаемая бастардами-девчонками, которых находили то на островной Англии, то вообще на материке.       Мастерство в варке олова и придания ему красивых и полезных форм трансформировалось в Мастерство по Зельям и Чарам, а Дар, полученный самым первым мужчиной Рода, привлекшего внимание Баньши (5*), и передавшего своим дочерям, из предвещающего скорбные события, в способность защищать свой очаг и спасать от болезней свою Семью.       До принятия Статута Семья и так не особо контактировала с Большим миром, а после так вообще ограничивалась своим островком. Весь костяк Семьи жил в замке на вершине горы, а внизу обосновались мастеровые потомки Учеников, пришедших вместе с родоначальником Семьи и обеспечивающих своего сюзерена всем необходимым. И за пределы своей территории члены Семьи выбирались очень редко, все заказы и закупки выполняли вассалы, так что с Большой Землёй контактировали, если только нужно купить действительно что-то необычное и требующее руку Мастера, либо для выбора супруга с определёнными Дарами.       До начала XIX детей учили Магии дома, после стали отправлять в Хогвартс. Для этого в графстве Девон, недалеко от деревушки Оттери-Сент-Кэчпоул, был прикуплен небольшой двухэтажный домик с маленькой тепличкой, чтобы можно было переночевать, встретиться с друзьями или повидаться с дальней роднёй, обосновавшейся на Большой земле.       Приходила я в себя медленно и мучительно. Тело на любое движение отдавало дичайшей болью, а от запаха или звука накатывала тошнота.       Когда я наконец-то очнулась, то почувствовала огромную мягкую кровать, много, просто очень много солёного морского воздуха и солнца, а пронзительные крики морских чаек окончательно уверили меня в том, что моя мечта — жить у берега моря — сбылась. Открыв глаза увидела, что в комнате действительно много солнца. А как еще может быть, если три из четырёх стен заняты огромными окнами?..       — Проснулась? Кушать хочешь? — в дверь протиснулась мама.       На все мои попытки выдать ответ, горло издавало шипение, как из проколотого колеса, и казнило тело новой порцией боли.       — Попробуй писать, — мне под руку подложили блокнот, а пальцы ощутили карандаш.       «Немного. Фруктово-молочного, куриного суфле».       — Хорошо, сейчас принесут…       «Сколько?..»       — Ты неделю пролежала без сознания.       «Сколько?..»       — Дня три придётся полежать в постели, а помолчать неделю, как минимум.       «Читать?»       — Немножко можно. Немножко, понятно? Глаза тоже не стоит сильно перенапрягать, если не хочешь лишиться зрения.       Я смиренно вздохнула, а потом, вспомнив как очнулась первый раз в этом мире, схватилась за карандаш и запросила зеркало. Ну… я думала, что будет хуже (6*), только чего моё тело старше? Это что, подарочек от Рода и предков? Походу, оно самое.       — После того, как ты поделилась с Алтарём кровью, ты стала расти, — произнесла мама после того, как я нахмурившись показала на зеркало. — С чем это связано, я не знаю, но судя по диагностике, тебе в августе будет десять лет.       Значит, на следующий год в Школу. Ну и хрен со всем этим. Я ж русская в душе, справлюсь. Тут главное выход найти, а то вход во всякие неприятности я и так найду. А то пойду по жизни, как в анекдоте: «Если вас насилуют, расслабьтесь и получите удовольствие».       Три дня я только и делала, что пила зелья, ела, спала, читала, да строила планы. На четвёртый день мне позволили спуститься в Библиотеку, оставив возле меня домовика.       Когда я рассмотрела помещение, занимающее целый этаж, я прибалдела, пустила слюни и чуть не испустила дух от счастья. Потому что это был мой Книжный Рай.       Нет, не так.       Мой Книжный Рай.       Две трети библиотеки занимали огроменные стеллажи с учебниками, справочниками, гримуарами, монографиями по Зельям, Алхимии, Чарам, Артефакторике… Оставшуюся часть комнаты занимали пособия по остальным магическим наукам. В самой глубине библиотеки нашёлся большой шкаф с энциклопедиями по наукам обычного мира. Пусть это были чуток устаревшие книги, но одно то, что предки не гнушались никакой информацией, радует. Чуть повернув голову, я оторопела.       Быть такого не может! Я не верю своим глазам!       …В.Гюго, У.Шекспир, А.Кристи, А.Конан-Дойль, Дж.Чейз…       А это… О, Боже!.. это же…       …слёзы потекли градом, руки заходили ходуном…       …А.Пушкин, М.Булгаков, С.Есенин, М.Лермонтов, Л.Толстой…       О, Господи, счастье-то какое!.. Книги на языке оригинала!..       Ради такого счастья — книги на родном языке души — я даже Толстого готова прочитать полностью! А это страшное обещание! Учитывая мою любовь к книгам, я так и не смогла осилить ни «Войну и мир», ни «Анну Каренину». А в школе я всячески хитрила, когда мы проходили на литературе этих монстров эпистолярного жанра.       — О! Ты ещё здесь? Что читаешь? — в библиотеку вошла мама и подошла к моему креслу.       — «Мастер и Маргарита» Булгакова, — прошептала я. Ностальгия замучила со страшной силой, и мне захотелось его перечитать. Тоже своеобразное произведение. В восьмом классе я его не осилила, а в девятом прочитала запоем. Тишина стала оглушающей, не выдержав, я подняла глаза. Мдя, теперь мама изображает сову. — Простите?       — Ты… — наконец она отмерла. — Ты читаешь по-русски? — я дёрнула плечами, дескать, если я читаю книгу без словарей, значит, знаю. — Переведёшь несколько статей? — я протянула ладонь за бумагами.       — Вы помните мою просьбу про дополнительное обучение? — спросила я, когда мама принесла журнал на русском по зельям и письменные принадлежности.       — Я помню. Знакомые помогли мне найти семейную пару магов. Он англичанин с итальянскими корнями, она — с японскими. Они помогут тебе с языками и физическими нагрузками. Но это только после мая. Сейчас тебе надо окрепнуть, — я кивнула. Я согласна подождать, главное, что мама не собирается игнорировать моё желание учиться. — Не перенапрягайся. Если что, зови Трикси.       Я кивнула, а мама ушелестела по своим делам.       Опытным путём определив, что перо зачаровано, я за три вечера надиктовала журнал. Мама на радостях с дядей подсунула мне ещё несколько статеек. На мою моську со скептически изогнутой левой бровью, меня заверили, что очень меня любят и ценят, и что когда я поправлюсь окончательно, меня будет ждать сюрприз на… конюшне. Ну куда от такого соблазна денешься? А так и родне приятно, и мне практика.       Теперь из-за того, что меня признали после долгого отсутствия возле Камня, для того, чтобы синхронизироваться с Алтарём и закрепить защиту Рода, весь этот год мне надо ночевать в Прюэтт-кастл. То есть днём я могу находиться где угодно, а вот ночью должна быть в Замке. По истечению года будет проще, тогда мне надо будет появляться по праздникам.       Так что хорошо, что у меня есть ещё год до Школы, успею закрепиться.       Пятого апреля мы приехали в Нору, как раз начались Пасхальные каникулы, Билли приехал домой…       Когда я пришла в себя, мама, конечно, на пару часиков забегала к ним, проверяла выполняемость заданий и давала новые, чтобы её старания не пропали зря. Сейчас же, когда я себя чувствую получше, мама решила уделить побольше внимания своим ученичкам-оболтусам.       Сначала все насторожились при виде меня, а после маминого объяснения, общение стало в привычном ритме.       Вечером я уговорила маму переместиться к ним не к обеду, а к завтраку. После чего подбила свою домовушку провернуть небольшую шалость и в предвкушении легла спать.       Когда народ начал собираться на завтрак, сначала возникла тишина, а потом прозвучал дикий гогот. Бедный Билл (7*) сначала ничего не понял, а когда над ним сжалились и показали, вымученно улыбнулся и попытался убрать ушки. Близнецы же, когда домовушка по моему сигналу сделала и им такие прически, чуть не надорвали животики от смеха.       — Прости, Билл, я давно мечтала сделать такую причёску и посмотреть на тебя с ушками, — повинилась я, когда, спустя минут пять, все успокоились и расселись. Когда в той жизни я прочитала цикл книг Ольги Громыко про команду корабля «Космический Мозгоед», и там мне попалась сценка с рыжим DEX-6, которому сделали хвостики, я пофантазировала на эту тему и забыла до тех пор, пока не попала в рыжее семейство. — В качестве извинения завтра я передам тебе перевод одного интересного и полезного номера журнала.       — Это какой? — шепотом спросила мама, когда Билли медленно кивнул.       — Дня три назад я наткнулась у нас в библиотеке на журнал по Артефакторике на русском языке. Там хорошо освещена тема, на которую мы вчера спорили, — мама одобрила мои извинения.