Reason

Хвататься за соломинку, последний шанс на счастье – решение опрометчивое. Страх одиночества, опутывающий горло тисками, проходит, но бежать уже некуда. Да и стыдно. Чарльз пытался заполнить дыру, образовавшуюся на месте покойной жены: в жизни, в доме, в семье, в постели… Как и брошенная после долгих лет брака Делия. Они не стали родными, они не остались чужими. Делия и Чарльз, Барбара и Адам – странная семья для юной Лидии Дитц. Вот только семья и счастливая супружеская пара, увы, не одно и тоже. Внутри Делии пышет огонь, вечный и неумолимый, за ярким пламенем которого она прячет боль – и надеется, что однажды она в нем сгорит. А Чарльз… Ссоры дочери и отца стали редкими – но не менее болезненными. И теперь Лидия идет к Делии не чтобы съязвить, а за пониманием и утешением - Он не сможет прятаться вечно от самого себя, - устало качает головой Лидия, пока мачеха гладит ее по волосам. Не сможет, но пытается – и довольно успешно. Командировка за командировкой: так бежать подальше от шумного Нью-Йорка, чтобы летать в него чаще, чем ходить в магазин за хлебом. Сначала Делия злилась, печалилась, но… С ужасом поняла, что так ей и самой легче. Одиночества больше нет: пустоту заполняет не столько муж, сколько взрослеющая и открывшая ей сердце падчерица, коллеги на новой работе и... Барбара. Адам стал чаще пропадать по ту сторону – и реже возвращаться. Барбара ходила с ним, и не раз, но почему-то тепло родного, пусть и изменившегося дома, манило ее к себе. Живые все еще ближе мертвых. Может, ей никогда не заменить Лидии маму, но она была не одна. Две матери, обе неродные, одна из них мертвая. Но у всего происходящего всегда есть свои причины. Когда Лидия, наконец нашедшая себе друзей, уходит гулять – и пропадает часами, Делия и Барбара часто остаются вдвоем. Мило болтают о всякой ерунде. Барбара смотрит телевизор, чтобы не потерять связи с реальным миром за пределами их дома. Делия вышивает. И в спокойном молчании, царящем между ними, двумя женщинами в одной комнате, едва ли не больше тепла и уюта, чем в их разговорах. Чарльз звонит, чтобы усталым и почти безразличным голосом предупредить – задержится еще на две недели. «Целую, пока», - и гудки в телефонной трубке, которым бесполезно предъявлять претензии. С удивлением Делия, сидящая на диване в домашнем розовом халате, понимает, что по ее щекам начинают течь слезы. Может, без Чарльза и бывает легче, но они все еще одна семья. И семья – это то, что она боится потерять сильнее всего на свете. Не понимая, что уже имеющееся никто у нее не отнимет. - Хэй, ну что ты, дорогая, не плачь… Плечо у Барбары на удивление теплое, живое, крепкое, такое человеческое, что сложно поверить – тело ее уже давно сгнило в земле здешнего кладбища. Пальцы утирают слезы, глаза блестят заботой и нежностью – и Делия сама теряет момент, когда касается губами ее губ: розовых и полных крови на вид. Ошарашенная Барбара замирает на долю секунды – а потом все же отвечает на поцелуй, и губы ее мягкие, а язык теплый и влажный. - Я… замужняя женщина, - смеется Делия, прерывая поцелуй не прекращая плакать: Барбара держит ее лицо в своих ладонях, - и целуюсь с призраком… - С призраком замужней женщины, - усмехается девушка ей в ответ. – Вот она, новая Барбара, начинающая увлекательную жизнь после смерти… Мне… отстраниться? – с грустью в голосе спрашивает она. - Что бы сейчас не происходило, - шепчет Делия ей на ухо, и Барбара вздрагивает. – У этого есть своя причина. Жизненный урок, который лучше запомнить. Прежде, чем Барбара находит, что сказать ей в ответ, Делия снова ее целует – жарче, чем прежде. И каждая из них, впервые за долгое время, чувствует себя действительно живой.