Во тьме

      Утро вторника было таким же унылым и пасмурным, как и утро понедельника. Как и вообще любое утро в жизни школьников, особенно школьников мрачного городка Регенштадта. Безрадостно-серое небо всё так же висело над головами матовым куполом, добивая и без того измученное сознание, а тёмные вершины векового леса, словно взявшего в кольцо городок, нагоняли ещё большую тоску, давя на сознание тяжёлой массой безысходности и тлена.       Братья Варгасы сонно плелись по мрачному школьному коридору, отчаянно зевая и чуть ли не спотыкаясь на каждом шагу, путаясь в непослушных ногах. Выцветшие, серо-голубые стены коридора лишь усиливали сонливость и не добавляли радости. В какой-то момент Ловино запнулся о неровный пол и едва не упал, оторвав при этом ногой приличный кусок линолеума. Медленно повернувшись, он гневно воззрился на лежащий рядом с дырой, через которую был виден бетонный пол, кусок линолеума, побагровел, а затем будто сорвался с цепи и заорал. Тёмный коридор огласил дикий вопль, эхом пронёсшийся по этажу, в полупустой школе кажущийся громким настолько, что, казалось, способен разбудить мёртвого и поднять из тьмы.       - Грёбанная школа! - заголосил Ловино, неистово топая ногами и размахивая руками, совсем не обращая внимания на перепуганного Феличиано. - Грёбанная Германия! Грёбанные немцы! Грёбанный пол! Да чтоб тут Картофелина свалилась! - крикнул он, с силой пнув подвернувшийся под ноги кусок линолеума.       Феличиано от неожиданных воплей передёрнулся и сам чуть не упал, в последний момент устояв на ногах и оперевшись о стену. Хватаясь за сердце, он с ужасом уставился на беснующегося брата.       - Лови, успокойся, пожалуйста! - воскликнул он. - Какая муха тебя укусила?!       Брат его словно не слышал, продолжая безумную пляску ненависти, при этом ошалело вращая глазами, что со стороны, да ещё в полутёмном коридоре, выглядело особенно жутко.       - Когда в этой тупой школе в последний раз делали ремонт?! - не унимался Ловино, бешено вращая глазами и размахивая руками, при этом пиная линолеум, словно он от этого мог встать ровно на место. - Я будто не в Германии, а хрен знает где! Как в жопе мира! Я охереваю!       Феличиано потребовалось приложить изрядные усилия, чтобы наконец отцепить от брата от многострадального полового покрытия и оттащить его подальше от места происшествия.       - Лови, всё, отцепись от несчастного линолеума, - пропыхтел он, таща за собой голосящего брата. - Он ни в чём не виноват! Ни пол, ни город! Что ты ожидал от деревни, как сам называешь?       Оттащив Ловино в сторону, Феличиано вернулся обратно, подобрал одиноко лежащий в углу кусок линолеума и подошёл к дыре в половом покрытии, чтобы приделать оторванную часть на место.       - Вот так, теперь пристроим на место и пойдём дальше, будто бы ничего и не было! Пошли, Лови! - обратился он к брату, который, хоть и подутих, но всё ещё с лютой ненавистью смотрел на линолеум из-под чёлки.       - Пошли, - презрительно буркнул тот, отворачиваясь.       Но, не успели братья пройти достаточно большое расстояние, как позади раздался испуганный вскрик, а затем звук скольжения и падающего на пол тела. Мигом обернувшись, Варгасы увидели лежащих на том злополучном участке пола Артура, Франциска и Альфреда. Если вид у последних двух был крайне удивлённый, и в глазах читалось явное непонимание, то покрасневший англичанин был зол, как чёрт, взлохмачен и готов был рвать и метать. Спихнув с себя Франциска и пнув сумкой Альфреда, он поднялся и, с шумом втянув воздух, разразился яростной тирадой.       - Какой дегенерат вырвал линолеум?! - заорал Кёркленд, размахивая кулаками. - Какой, мать вашу фею, урод это сделал?!       Стоявший неподалёку Мэтью испуганно вскрикнул и, зажав уши руками, с воплем убежал в туалет, а Альфред, едва не подавившись очередной булкой, вскочил на ноги и, едва не запнувшись о разлёгшегося на полу Франциска и получив от него дополнительный пинок, приблизился к Артуру.       - Арти, ты чего кричишь с утра? - недоумённо спросил он. - Не с той ноги, что ли, встал?       - Ох, в таком случае, он всё время встаёт не с той ноги! - проворчал распластанный на полу Франциск.       Артур развернулся и с ошалелым видом уставился на Альфреда. В горящих безумных огнём зелёных глазах читалась ненависть.       - Ты, тупой америкашка! - прохрипел британец, уставившись на уроженца соединённых штатов как на врага народа.       Джонс непонимающе захлопал округлёнными голубыми глазами.       - Не понял... Арти, ты что, ку-ку? - спросил он, покрутив пальцем у виска.       - Это ты сделал! - произнёл Кёркленд, указав на Джонса и неумолимо приближаясь к нему.       Альфреда такое заявление выбило из колеи.       - Я?! - выдавил он, глядя на Артура, как на сумасшедшего. - С чего это сразу я?!       - Да потому что только такой неуклюжий идиот додумается оторвать линолеум и положить его на место! - выпалил Кёркленд, надвигаясь на Джонса.       - Арти, я не настолько глуп, как ты думаешь! - протестующе затараторил Альфред, отступая назад. - И вообще, когда тут ремонт в последний раз делали? Арти! Арти, ау!       Но Артур его не слушал. Схватив несчастный кусок напольного покрытия, он сделал взмах и принялся гоняться за визжащим Альфредом по коридору.       Франциск, до этого момента валявшийся на полу и выпученными глазами наблюдавший за представителями англоговорящих наций, внезапно вскочил и резво погнался за ними.       - Стой, mon cher! Подожди меня! - громко воскликнул он, чуть ли не вприпрыжку несясь за ненаглядным англичанином, попутно вытаскивая из кармана зеркальце и глядясь в него, на бегу поправляя причёску. - Я с тобой!       - Дегенераты! - выдавил Ловино, давясь от смеха.       - Ве, а мне Альфреда жалко, - печально произнёс Феличиано, глядя в конец коридора, куда с воплями унёсся Джонс, спасаясь от разозлившегося Кёркленда и его вечного компаньона Бонфуа.       Ловино лишь сморщился и пренебрежительно махнул рукой.       - Да ладно тебе, Фель, пусть побегает. Ему полезно! А то вдруг жиром обрастёт? А так хоть будет поддерживать себя в форме!       - Ты ещё скажи, что заботишься о его здоровье! - пробормотал Феличиано, поправляя рюкзак.       - Ага! - гаденько усмехнулся Ловино.       - Ве, ну да, ну да, - рассеянно кивнул его брат. - Пошли уже, что ли...       Старший ничего не ответил, и братья из потемневшего коридора в полном молчании зашли в класс.       Стены кабинета биологии были приятного светло-зелёного цвета, насыщенного и тёплого оттенка, что столь сильно контрастировало с унылым и мрачным пейзажем за окном. Повсюду было множество разных растений, стоявших на полу, на подоконниках и висевших на стенах рядом с разными плакатами, изображающими системы органов человека и животных. Рядом с доской стоял видавший виды пожелтевший от времени скелет, который, однако, ничуть не портил ощущение тепла и уюта и необычайно гармонично вписывался в интерьер.       - Ну вот, Фель, и класс биологии, - сказал Ловино, кидая рюкзак на парту. - Скоро и биологичку увидишь.       Дверь протяжно скрипнула, и в класс вошли Кику и Яо, каждый в совершенно разном душевном состоянии. Если Ван был в хорошем настроении и что-то напевал на китайском, то Кику выглядел маленько пришибленным и испуганным. Усевшись за парту, он с опаской огляделся по сторонам и только потом начал осторожно вытаскивать учебные принадлежности, при этом совершенно не меняясь в лице.       - Ты как вчера дошёл? - спросил его Фели.       Кику вздрогнул и повернулся к однокласснику. В его тёмных глазах до сих пор читалось отражение вчерашнего ужаса.       - Я бежал, сломя голову! - проговорил он. - Темно, страшно, повсюду ветки качаются и тени сгущаются! Я даже на кого-то наткнулся и напугал! Вот вопль-то был...       - Ничего удивительно, в назгулячьем-то прикиде! - фыркнул Ловино, отворачиваясь к окну и тыкая карандашом в зелёную занавеску.       - Вообще-то, я и сам испугался!       - Когда себя в зеркало увидел? - гоготнул Ловино, за что получил тычок в рёбра от брата.       Кику же продолжил свой рассказ всё с тем же выражением лица.       - Нет, когда врезался в кого-то на бегу в темноте, а тот заорал.       - А ты что? - спросил Фели.       - А я тоже заорал и понёсся дальше под чужие вопли!       - Ужас какой... - вполголоса проговорил Феличиано, представив эту картину.       - Ещё бы, ару! - согласился с ним Ван Яо, сидевший рядом с Кику и со скучающим видом листавший учебник, при этом так и не убрав сумку с парты.       Внезапно послышался оглушительно громкий топот, будто по коридору неслось стадо обезумевших слонов, и в класс с боевым кличем вбежал Альфред, едва не свернув стоящего у доски скелета. В руках его был тот самый кусок линолеума из коридора, которым парень весело размахивал, как победным знаменем.       - Это что? - хлопая глазами, удивлённо спросил Ван Яо.       - А это - сувенир на память! - радостно выкрикнул Альфред с улыбкой идиота на всё лицо. - Я - Герой, ахаха!       Судя по всему, Артур и Франциск всё же догнали Альфреда, но всё вышло не так, как они ожидали: американец умудрился отобрать у англичанина "флаг" и удрал, оставив старшеклассников с носом.       - Тупица, ару! - буркнул Яо и со стоном уронил лицо в лежащую на парте сумку.       - Ал, зачем тебе этот линолеум? - недоумённо спросил зашедший следом за братом в класс Мэтт.       Альфред посмотрел на близнеца с таким видом, будто тот не понимал элементарных вещей.       - Как зачем? В хозяйстве пригодится! - сказал он, взмахнув "флагом" и чуть не попав себе по лицу. - Ой!       - Нисколько не сомневаюсь... - пробормотал Мэтью, проходя на место и усаживаясь за парту рядом с братом.       Альфред, проскакав несколько раз по классу с боевым кличем и "флагом" в руках, в конце-концов успокоился и вскоре плюхнулся на место, чтобы достать булку и начать её с аппетитом поглощать.       - Ненасытное отродье, - констатировал Ловино.       Затем дверь снова открылась, и в класс вошли Феликс с Торисом. Вид у обоих был уже не такой измученный, как вчера.       "Ве, наверно, они хорошо выспались!" - с тоской подумал Фели.       - Ты как? - спросил он Лукашевича, когда тот поравнялся с ним и сел за парту на среднем ряду.       Тот повернулся на голос.       - Тотально лучше! А вот насчёт него я не уверен! - произнёс он, покосившись на Ториса.       - Я в порядке, - быстро проговорил Торис, утыкаясь носом в учебник.       В следующее мгновение Феликс выхватил у него из рук учебник и легонько стукнул его по голове.       - Ну тотально, сколько можно эту галиматью читать? Отвлекись уже и давай побалакаем!       Торис обречённо вздохнул и повернулся к товарищу, понимая, что болтливый друг так просто от него не отстанет.       - Ну ок, - отозвался он.       В течение нескольких следующих минут подтянулся и остальной народ. Толпа несчастных, измученных и отчаянно зевающих подростков, больше напоминающая кучку маленьких зомби, просочилась в класс и попадала на свои места.       Сзади послышался оглушительный зевок, напугавший успевшего задуматься о своём Фели, его брата и ещё нескольких человек с соседнего ряда. Повернувшись, все увидели зевающего во весь рот и потягивающегося Альфреда. Рядом с ним, чуть ли не вплотную вжимаясь в стену, сидел его брат, закрывая лицо рукой и активно делая вид, что его тут нет.       - Я-то думаю, что за чудовище из тьмы выползло, а это лишь ты! - сказал Ловино. - Хотя не, звуки ты издаёшь реально чудовищные! - гыгыкнул он.       Альфред недовольно глянул на него.       - Тебя забыл спросить!       - Нечего было ночью у компьютера торчать... - пробормотал Мэтью. - Естественно, потом не встать!       - Однако, древнее зло всё же пробудилось! - не унимался старщий Варгас.       Альфред приподнял бровь.       - Ты про кого, про фрау Шрёдер? - спросил он, то ли не поняв слова Ловино, то ли пропустив их мимо ушей. - Или про герра Мюллера? Видел я их по дороге, вот реально древнее зло пробудилось, такие у них дикие рожи!       Ловино, только было собиравшийся сказать какую-то колкость, в ужасе передёрнулся.       - Вообще-то, я про тебя говорил, но после этого, пожалуй, придумаю тебе новое прозвище.       - Вот уж спасибо! - фыркнул Альфред.       - Всегда пожалуйста! - гоготнул Ловино.       - Идиоты, - простонал Мэтт.       Варгас же продолжал.       - Блин, как же я мог забыть про Картофелину? Вот уж кто точно древнее зло, так это он!       Он хотел сказать что-то ещё, но в этот момент прозвенел звонок, оповещая о начале очередного адского дня, и из подсобки вышла учительница.       Биологию вела милая молодая женщина, даже почти девушка, настолько она была молода. Она была блондинкой со светло-зелёными, яркого оттенка добрыми и лучистыми глазами, приятными чертами лица и располагающей к себе искренней улыбкой. Эмма де Вард, а звали её именно так, словно была лучом света в этом царстве тьмы и безысходности. Она редко ставила плохие оценки, не нагружала ребят домашними заданиями, а на контрольных делала вид, что не замечает, как наглые дети списывают, и потому школьники в большинстве своём её очень любили.       "Ещё блондинка, - подумал Феличиано, стоило ему только увидеть биологичку. - Как же тут их много! Ве, наверно, люди с жёлтыми волосами здесь вместо солнышка!"       - Ты ещё скажи, что она странная, - шепнул Феличиано брату.       Ловино ответил не сразу.       - Знаешь, - медленно произнёс он, чуть нахмурившись, - вот она как раз на фоне остальных выглядит очень даже нормальной! Не то, чтобы совсем, но...       - Да-а? - протянул Фели, уже чувствуя, что ему скажет брат.       - Ту, кто замужем за голландским укурком, вряд ли можно на сто процентов назвать нормальной!       Такого ответа Фели явно не ожидал.       - Вот оно как... - тихо произнёс он, рассеянно глядя на учительницу.       Тем временем, девушка развернула плакат с изображённым на ним существом, отдалённо похожего на белого тритона с красноватыми, похожими на кораллы странными жабрами, повесила его рядом с доской и повернулась к классу.       - Кто знает, что это за существо? - спросила она.       - Это аксолотль, - ответила Хильда, снова сидящая со своей подругой.       Биологичка одобрительно кивнула.       - Умница, Хильда.       - Аксо кто? - не понял Альфред. - Мне казалось, что это неведомая хрень!       Класс оглушительно заржал, а учительница с хитрой улыбкой развернулась к Джонсу.       - Сейчас неведомая хрень по имени Альфред отправится к доске.       - Лошара! - гаденько хихикнул Ловино.       В ответ ему на голову опустилась толстая тетрадь с Капитаном Америкой на обложке.       - От лошары слышу! - буркнул Альфред, кидая тетрадь обратно на свою парту и с гордым видом направляясь к доске.       Ловино болезненно зашипел, потирая голову и провожая Альфреда злобным взглядом.       - Каков козлина! - процедил он.       - Ве, а тебе не стоило так ему говорить! - недовольно нахмурившись, сказал ему Феличиано. - Тебе бы точно не понравилось, если бы про тебя так сказали!       Тем временем, Альфред уже стоял у доски, всем видом показывая, что готов к "геройским" речам. А судя по тому, с каким видом глядели на него одноклассники, те нисколько не сомневались, что речи его действительно будут очень "геройскими"! Учительница, похоже, тоже была в предвкушении шоу.       - Давай, Альфред, - раскрыв журнал и закинув ногу на ногу, произнесла она, - рассказывай про размножение.       Тема явно пришлась по душе подростку. Парень аж подпрыгнул на месте от предвкушения, глаза его лихорадочно заблестели за стёклами очков, как у сумасшедшего, и Альфред воодушевлённо начал свой эпичный рассказ.       - Размножение - это очень хорошая вещь! - с важным видом объявил он, вызвав первые смешки. - Благодаря ему жизнь на Земле продолжается и мы не вымираем!       - Некоторым экземплярам точно вымереть не помешало бы! - фыркнул Ловино.       - Это ты про себя, да? - спросил Альфред, с деловитым видом поправляя очки.       Такого поворота Ловино явно не ожидал, однако, не стал медлить с ответом.       - Про тебя!       Феличиано от такой реплики брата дёрнулся, уставившись на него с непониманием и ужасом.       - Лови, как ты можешь? - проговорил он.       Тот только было открыл рот, но тут вмешалась училка.       - Мальчики, прекратите спор, после урока всё обсудите. Альфред, солнышко, не отвлекайся.       Альфред мельком глянул в сторону недовольного Ловино и продолжил.       - Так вот, оплодотворение бывает разным - бесполое и половое. В бесполом участвует один организм, например, размножение делением, как у всяких инфузорий.       - Типа тебя, - буркнул Ловино, злобно рисуя на полях тетради помидоры с не менее злобными мордами.       Альфред развернулся к Варгасу. Выражение его лица выражало явное недовольство и негодование.       - Сам инфузория без туфельки! - нахмурившись, сказал он, прожигая Ловино недовольным взглядом.       Фраза была настолько эпична, что класс не выдержал и заржал. В конце помещения что-то с грохотом свалилось, заставив Кику испуганно дёрнуться и свернуть с парты учебник Яо, за что тут же получил по голове пеналом в виде панды. Ржущий как конь Феликс внезапно громко икнул, напугав сидящего рядом Ториса, отчего хохот в помещении стал ещё больше. Альфред уставился на класс с недоумённым и немного растерянным видом.       - Ребят, ну харе ржать, а? - обратился к классу парень и, немного подождав, продолжил. - Итак, на чём я остановился? Ах да, простейшие размножаются делением. Среди нас таких нет, мы - сложные, многоклеточные организмы!       - Да не похоже, - снова подал голос Ловино. - Одно говорящее одноклеточное стоит у доски.       Внезапный удар по столу заставил всех ребят вздрогнуть и подпрыгнуть на стульях от неожиданности. Эмма де Вард, хоть и была доброй, но и у неё чаша терпения не была безгранична. А частые пререкательства двух одноклассников могли многих вывести из себя.       - Тишина! - громко объявила она, и от одного взгляда на неё всех словно пробрал озноб - зелёные глаза, всегда добрые и лучистые, резко похолодели и, казалось, готовы были метать молнии, и это не могло не пугать.       Класс от такого сразу поутих. В помещении воцарилась холодная, гнетущая тишина. Свет, до этого наполнявший помещение, потускнел. Лишь растения тихо раскачивались, словно оживившись в заполнившей класс неясной полутени и потянувшись к тьме.       Альфред, увидев, что мешать ему никто не собирается, заговорил. И голос его зазвучал особенно громко и чётко в воцарившейся холодной, звенящей тишине, словно окутанной тьмой.       - Вот, значит, деление, почкование, но в этом случае новых генов не появляется, и все эти новые инфузории получаются, по сути, клонами друг друга! Вот только не надо мне припоминать тут овечек! - серьёзно произнёс он, сурово посмотрев на Ловино. - Овечки, конечно, быстро размножаются, и ещё быстрее клонируются, но это многоклеточные организмы.       С каждым разом, с каждым мигом, с каждым словом темнота и холод отступали, будто их и не было, в классе снова становилось светло, и народ вновь расслабился, не особо понимая, что сечас произошло, но словно подсознательно чувствуя, что тьма уходит, а вместе с ней и страх.       - А у многоклеточных как раз есть более интересный способ размножения, - невозмутимо продолжал Альфред, будто и не обращая внимания на то, что происходит вокруг. - В нём участвуют два организма, мужской и женский. Оба пола, в общем, потому и называется половое размножение. В чём его преимущество - так это в том, что при нём наследуются гены обоих организмов, и такое потомство получается более живучим! Да и вообще так намного интереснее и веселее, чем клонов плодить. Я как представлю, что все одинаковые люди по планете ходят, так страшно становится! Атака клонов какая-то!       - Мда, куча Альфредов - это рехнуться можно! - хмыкнув, изрёк Ловино, сидящий, подперев рукой щёку. - Армия дегенератов!       - Ой, дурак, ару! - выдавил Ван Яо и прикрыл лицо рукой.       В классе внезапно стало тихо. Учительница медленно встала из -за стола. Растения в помещении словно зашевелились, будто готовясь выпустить наружу щупальца тьмы. Темнота и холод, только было исчезнувшие, снова явились, заполнив собой не только здание, но и улицу. Светло-серое небо. благодаря которому на улице было относительно светло, резко потемнело, и свет в помещение почти перестл попадать. Обитель тепла и света обернулась вместилищем тьмы и холода, и в этом был виноват только один человек, будто специально и постоянно играющий с тьмой.       - Ловино Варгас! - неожиданно суровым тоном произнесла Эмма де Вард, холодно глядя на подростка. - Ещё одно слово, и ты пойдёшь в коридор! Надоел уже.       Ловино скукожился под тяжёлым взглядом зелёных глаз и замолк. Феличиано не мог точно сказать, испугался ли его брат или просто решил не нагнетать атмосферу, но лично ему вдруг как-то стало неуютно под взором училки. Странное ощущение возникло в его душе, которому он не мог дать точного названия, но оно ему точно не нравилось. Биологичка, хмыкнув, прошла на место и села, подперев голову рукой. Как только она это сделала, класс будто снова преобразился. Тени ушли, вновь уступив место свету. Растения колыхнулись, словно позволяя тьме спрятаться под листьями. В помещении потеплело, реальность перестала восприниматься как через неясное матовое стекло с искривлением и странным искажением пространства, будто на другом уровне бытия.       - Продолжай, Альфред, - обратилась к Джонсу Эмма, уже вновь глядя добрым и тёплым взглядом на подростка, как будто ничего и не было и она недавно не гневалась на его одноклассника.       Альфред, стоявший, вжавшись в доску, медленно отлепился от неё и, увидев, что всё снова спокойно, мельком глянул на учительницу и продолжил.       - Так вот, размножение происходит засчёт слияния сперматозоида и яйцеклетки. Первый - мужской материал, второй - женский. В результате слияния образуется зигота, которая потом начинает делиться. Потом получается эмбрион. У всех высших животных этот процесс протекает приблизительно одинаково, и эмбрионы у всех очень похожи, на запятушку похожи.       - Запятушка по имени Альфред, - тихо пробормотал за спиной Фели Мэтью.       - Знаете, это ведь так удивительно и по-геройски - из какой-то запятушки вырастает организм! А ещё, кстати, на начальном этапе все эмбрионы женского пола.       Тут он на мгновение осёкся.       - То есть, я когда-то был девочкой... - ошарашенно произнёс он. - Это так странно...       - Альфред, не думай об этом, всё равно ты уже стал мальчиком! - с улыбкой произнесла учительница, уже снова пребывавшая в хорошем настроении. - Какая разница, какой пол?       - Вот знаете, - медленно произнёс Альфред с самым серьёзным видом, - есть такие мужчины, совсем не герои, позорище человеческого рода, которым почему-то принципиально, какого пола будет ребёнок, и нужен им именно мальчик, и, если рождается девочка, то они, позорища демократии, винят в этом женщин, хотя должны если кого и винить, то самих себя, потому что в яйцеклетке хромосомы ХХ, а вот у мужчин как раз в сперматозоидах либо Х, либо У, и тут уже настоящая лотерея, кто получится в итоге. А вообще, так рассуждают страшные, дремучие люди, которые не понимают, что, если бы вдруг даже и стали рождаться одни мальчики, то человечество просто бы вымерло, да и неинтересно было бы, если честно, и страшно жить в мире одних геев, а это бы точно случилось, ну, перед войной за ресурсы и за оставшихся женщин.       - Женщины - не товар, и больше рабынями-инкубаторами мы не станем! - серьёзно сказала Хильда со своей парты. - Достаточно было тысячелетий патриархата.       - Я знаю, - согласно произнёс Альфред, - а есть такие отбитые, которые всего этого не понимают. К счастью, я таких не встречал, но, говорят, в каких-то странах люди с головой не дружат, и живут они словно во тьме, в сплошном мракобесии! Так вот, к чему я всё это? Неважно, какого пола будет у вас ребёнок, главное - не страдайте мизогинией, любите друг друга и творите демократию! Ибо нормальное размножение возможно только в мире, где победили герои и демократия!       - Умница, Альфред! Садись. И чего все на него жалуются, нормальный ребёнок! - тихо пробормотала Эмма де Вард, выставляя в журнал высшую оценку.       Альфред, весело подпрыгивая, проскакал на своё место, по пути чуть не свернув пару парт и получив от одноклассников тетрадями и учебниками по голове, наконец добрался до своего места, после чего учительница стала вести урок дальше, задав ещё несколько вопросов классу по теме, а потом устроив небольшую проверочную, на которой почти все дружно списывали, а учительница старательно делала вид, что не замечает этого, закрывшись от класса книгой. Всё прошло как обычно, если не считать этих странностей с освещением и температурой в классе, объяснению которым ни у кого не было. С этим на уроках биологии ещё ни разу никто не сталкивался.       "Но ведь было же что... - недоумённо думал Феличиано, попутно делая записи в тетради и подпирая рыжеватую голову свободной рукой. - Только что? Это странно."       В конце урока, когда все уже собирали вещи, а учительница скрылась в подсобке, Ловино повернулся к Альфреду.       - Какой же ты всё-таки долбаёб! - сказал он американцу.       - Уж кто бы говорил!       Ловино хотел стукнуть Альфреда, но тот ловко увернулся и, весело посмеиваясь, поскакал прочь из класса. Мэтью на это закатил глаза и угрюмо поплёлся следом за братцем. Феличиано, проследив за ним, повернулся к брату.       - А ты видел, что у него спина белая? - спросил он у Ловино.       Тот коварно усмехнулся. и в его золотистых, как у брата, глазах отразился лукавый огонёк.       - Видел, - торжествующе сказал он. - Но ему ничего не скажу. И ты не говори, хорошо?       - Хорошо, - отозвался Фели.       - Представляю, как бровастый со своим дружком уржутся, когда увидят его! Теперь он точно как неведомая хрень!       Из коридора донёсся воинственный возглас "Аксолотль!", а вместе с ним и чей-то оглушительный ржач.       - Вот он это и подтвердил! - сказал Ловино, закидывая рюкзак на спину и направляясь к выходу из класса. - Фель, пошли!       - Иду, - отозвался Феличиано и пошёл за братом.       Он не видел, как, стоило ему покинуть помещение и закрыть дверь, свет за его спиной погас, и повсюду расползлась неясная, холодная тьма...       Не бойтесь тьмы. Даже если она совсем рядом, что, того и гляди, заденет своими щупальцами и погрузит весь мир в отчаяние и холод - не бойтесь. Даже если не удалось избежать столкновения, если вы всё время ходите рядом с краем, даже если вы догадываетесь, что тьма рядом, совсем близко - не бойтесь. Страх лишь делает тьму сильнее, в том числе и тьму в сердце, и ослабляет дух. Не позволяйте тьме захватить вас, не дайте ей оружие против себя - не бойтесь тьмы.