Эквус. Стремления Эволюции.

      Фиолетовые лозы сплетались десятками, сотнями, тысячами в единые древесные ветви ещё более тёмного оттенка. Однако, не смотря на новые размеры и кажущуюся твёрдость, они сохраняли свою подвижность и эластичной. Эти видоизменённые корни, по крайне мере по свойствам это были всё же корни, вились вокруг огромных серебряных скал, чьи оплавленные и растрескавшиеся пики уходили в небо. Они оплетали их медленно, но неотвратимо, проникая в самые большие трещины, заполняли собой самые массивные сколы и накрывали прочие повреждения, дабы расплестись на более мелкие отростки снова и прорасти там, где не смогли ранее. Впрочем, это были не единственные особенности данной фауны. Подобно кровеносной системе эти лианы, укрывшие многие километры сплошным и толстым слизким и влажным ковром, они доставляли микроскопические элементы, которые позже сплавлялись вместе с исполинским шпилем, медленно, но верно возвращая ему первоначальную форму.       Фиолетовые миазмы закручивались вихрем и рассыпались хлопьями. Не так давно часть их проникла за барьер, и сейчас можно было наблюдать довольно жуткую картину. Трава, ранее сочная и зелёная стала желто-серой и бритвенно острой а так же очень маленькой. Стволы деревьев были перекручены и загнуты к земле, а листва либо опала, либо так же видоизменилась в сторону короткости и остроконечности. Земля растрескалась и высохла, напоминая высушенную и разорванную губку. Особенную изюминку картине добавляло недавнее землетрясение, которое рваными ранами делило земную твердь, создавая впечатление ещё большей разрухе и запустению.       На самом же деле тут был Армагеддон в миниатюре.       Если бы кто-то вообще мог тут жить, и при этом имел хоть какое-то подобие обоняния, он бы непременно почувствовал запах гниющих и разлагающихся трупов, которые в большем количестве были как на земле, так и под землёй. Наличие их, однако, было лишь половиной, а то всего четвертью беды. Каждый труп, будь то кролик или какой-то тигр или пума тело всякого покрывали страшные фиолетовые опухоли, которые пульсировали, казалось, в такт уже несуществующему сердцебиению. Каждая такая опухоль жила не более дня, однако грибные нити-корни, которые расползались от основного тела, успевали порождать до пяти дочерних опухолей. Материнская же особь, спустя ровно двадцать четыре часа надувалась, становясь в четыре раза больше своего изначального размера, и со звуком рвущейся ткани выпускала своё смертоносное содержимое. Фиолетовые миазмы. Их инкубация занимала всего двадцать восемь часов, после чего процесс повторялся снова и снова...       Впрочем, заражение было временным явлением. В этой ситуации не было ничего, с чем бы ни справилась природа, восстанавливая свой первозданный вид. Для Анджу это было сравнимо с удалением старой кожи, имея регенерацию за пределами человека и живучесть намного выше тараканьей, и выращиванием на этом месте новой.       Однако было и то, что оставалось неподвластным для Анджу. Мысли и взгляды, обращённые на это события, явно не сходились с таковыми у духа жизни. Те, кто не понимали, были напуганы и растеряны, даже те, кто верой и правдой служил своему творцу и богу и не допускал даже мысли о неправильности его действий. Те же кто знали о последствиях подобного деяния явно были заинтересованы в том, чтобы как минимум завязать корни дерева узлом.       То, что дух жизни устроил, было, по факту попыткой судного дня. Ни одна сущность не знала что находиться за барьером отделяющий мир от вселенной, но даже самые древние и больные на воображение (что, к слову, в данном контексте характеристики одного и того же персонажа) справедливо полагали что его повреждение или, не дай мироздание, снос приведёт к катастрофическим последствиям.       Боурвас. Юный драконоид имел вопросы. Очень много вопросов к своему отцу. Тот молчал. Вернее не так. Он давал односложные ответы на все вопросы, не давая никакой конкретики, и сейчас Боурвас заходил на второй круг, вызывая у гибрида человека и духа глухое раздражение.       -Отец, так что же это всё-таки было, и зачем ты устроил все эти разрушения?! – в голос орал Боурвас, так как нормально разговаривать драконоид, который ментально был на уровне подростка шестнадцати, восемнадцати лет, уже не мог.       -Повторяю. Это был эксперимент. Раньше он был не нужен, теперь стал нужен. Я извлек из его провала необходимые выводы и получил интересующую меня информацию,… разрушения несущественны – спокойно проговорила кукла из дерева, за что получила удар, от которого её голова разрушилась.       -НЕЗНАЧИТЕЛЬНЫЕ!? Земля, несколько она обозрима имеет следы твоих миазмов, на которые ты подсел для ускоренного развития, и если на границах эпидемии наблюдается лишь разложение и заражение всего чего можно, а в центре филиал последствий твоих атак, то мне очень хочется знать какие разрушения ты посчитаешь значительны… - Боурвас не смог договорить, так как получил оплеуху от обезглавленной конструкции, из-за чего улетел в океан, после чего был там связан водорослями по рукам и ногам.       -Я не давал тебе права осуждать мои решения – ответил скрипучий деревянный голос пока Боурвас приходил в себя. Отец редко прибегал к рукоприкладству на памяти дракона, но когда прибегал – был действительно… раздражён. Злым духа жизни и своего отца-творца Боурвас никогда не видел и слабо представлял то, что он вообще способен испытывать такие сильные эмоции как злость и ярость, впрочем, пламя внутри самого драконоида утихать и не думало.       -Так, бездна и драконы тебя дери, объясни мне что ты пытался сделать и почему тебя не волнуют последствия!! – зарычал Боурвас. Лианы от той силы, с которой вырывался Боурвас, жалобно затрещали. Тот смотрел на отца, точнее на куклу, в имитации, для глаз которой горел зелёный свет.       Для Анджу это было лишней тратой внимания, которое нужно было уделить его наиболее успешному творению. Да, для Анджу Боурвас стал одним из самых успешных проектов. Высокий интеллект и сила, как физическая, так и энергетическая, но он был завершён и Анджу пока не знал для чего использовать результат. Создание своих собственных существ, наделённых способностью мыслить, были попыткой ускорить развитие и попытаться найти альтернативные и более короткие по времени пути эволюции и развития, хотя в последствие Анджу и воспринимал это как очередную ступень его развития, как творца. Новый виток интереса был вызван грифонами и новым источником энергии, более агрессивной и «грязной» если проводить аналогию с энергией мира.       Впрочем, впоследствии Анджу научился эту самую энергию очищать и откладывать «про запас», который сейчас активно тратился на устранение небольшой аварии. Боурвас же как был тем самым «чемоданом без ручки», так им и остался. Требующий к себе внимания, спорящий, любопытный – он был великолепным творением, настоящей штучной работой скульптора, а не сотнями единиц с конвейера. Впрочем, очень скоро Анджу потерял интерес к шедевру, его влекла неизвестность и возможность создать нечто новое, выйдя за рамки и отбросив старое.       Вот только живые существа, не статуи которые можно отставить в далекий угол и забыть о них, изредка протирая тряпочкой для сохранения их чистоты. Живой и разумный Боурвас требовал к себе внимание и в какой-то мере Анджу даже понимал и принимал эти требования.       -Хорошо. Я объясню, но только один раз, сейчас у меня очень мало ресурсов. Проблема возникла в результате непредвиденных обстоятельств. Конкретно – я не ожидал и не предполагал, что помимо нескольких слоёв стекла на выходе из мира меня будет ждать ещё и охранная система. Носитель был уничтожен и сброшен мне на голову, в результате чего масштабы разрушения вышли куда больше чем ожидаемые, но куда меньшие, чем возможные – долетел лишь небольшой огарок от основной конструкции. Распространение миазм вызвано его падением, так же как и изменения ландшафта. В ближайшие несколько месяцев я устраню заразу, а благодаря действиям моих муравьёв ландшафт так же вернётся к своему первозданному виду, но уже через два – шесть лет – закончил Анджу, отпуская Боурваса из захвата. Держал он его исключительно по двум причинам. Раздражение из-за криков и мельтешения и нежелания терять более менее хорошо сделанную куклу.       Боурвас же получив свободу, сократил дистанцию и, положив руку на куклу, развернул ту к себе лицом, хотя эти действия не имели смысла, ведь драконоид не выходил из области восприятия духа жизни.       -Когда ты сам избавишься от миазм? – Это был главный вопрос. Эти токсичные миазмы были невыносимы для Дракона, не столь в плане эстетики, сколь в плане энергии, а уж, сколько различных тёмных духов летал рядом с ними, так и вообще мерзость. Анджу такое соседство напротив ни капли не коробило. У него с более мелкими духами был вполне себе взаимовыгодный симбиоз, он давал им приют и способность взаимодействовать с энергией мира, истончая тем самым грань между материей и энергией. Для великого духа было весьма хорошо, ведь медленно, ползок за ползком, но источник, на котором «сидел» Анджу, увеличивался, что усиливало самого духа.       -Я проведу структуризацию и упорядочу эти органы. Отказ от них не рационален и в текущей ситуации неприемлем – видя, как Боурвас собирается выдать какое-то возмущение, Анджу поспешил закончить этот пустой, с его точки зрения, разговор – разговор окончен, если имеешь альтернативы, предложи – после этих слов кукла прекратила говорить, и была утащена за нитки под воду, чтоб не портиться.       -Грррр, альтернативу! То, что на тебе куча «блох» и то, что ты начал творить откровенно опасные вещи, тебя совершенно не волнует отец. Постоянно говоришь мне о том, что я должен контролировать себя, а сам? Хотя я, наверное, ничего не понимаю, но и ты, похоже не умеешь объяснять – разговаривать вслух с самим собой для Боурваса было нормой. Отец всё равно услышит, так к чему стесняться. Впрочем, мысль слетать к папиному другу и набраться «уму и разуму» становилась с каждым днём всё более привлекательной. Плюс там, в империи Грогара у него был какой ни какой, но друг. Гастия. Интересно как она там?       -Эх как жаль что нельзя просто взять и свалить… - сказал дракон и закрыв глаза улёгся на огромный лист гигантского водного растения, чтобы тут же вскочить.       -А почему нельзя? Очень даже можно! Что ж бать, не скучай, увидимся через пару тройку месяцев! - после чего взлетев и заложив вираж, от которого иные птицы бы удавились от зависти, Боурвас направился в сторону империи Грогара.       Меж тем к месту произрастания Анджу приближалось существо куда более серьёзного калибра,… Хаос зашевелился.