POV Боурвас
Чувствовал Боурвас себя не комфортно. Причин тому было несколько, но выделялось только две. Остатками его былой силы была и эмпатия, урезанная, как и всё остальное, но явные эмоции тот вполне различал тем более, когда они носили массовый характер и были направленны в одну точку. Преуменьшением было бы сказать то, что Гастии тут были не рады. Страх, презрение и ненависть были удивительны и страшны в своём единодушии. Причин видно не было, но такое отношение, столь мерзкий коктейль, прикрытый масками безразличия и отчуждённости, хорошо бил как по мозгам, так и по инстинктам, и в первую очередь по инстинктам хищника. Контролем Боурвас никогда не славился, уж в этом он мог себе признаться, да и жизнь в океане «мертвых», настолько единодушны они были в согласии с его мерзейшеством, голосов, никакой выносливости не добавила, скорей изнежило – впрочем Боурвас винил пока только своего проклятого создателя во всём этом. Подобное отношение к действительно светлому и доброму существу злило, а инстинкты настойчиво требовали разорвать, как минимум маски, а потом, не удовлетворившись полумерами, и лица, которые должен был исказить истинный ужас. В отношение себя Боурвас чувствовал лишь небольшое опасение и живейший интерес, что тоже раздражало, будто он неведомая зверушка, а его разглядывает… тот, о ком даже думать тошно – по крайней мере это была единственная из доступных ассоциаций, но Боурвас держался, и держался не сам. Причина под номером два, что иронично во всех смыслах этого слова и порядкового значения, держала его под контролем. Зловещий шепот-стрёкот разливался по поверхности мозга подобно липкому яду – малой струйкой перемещаясь совершенно хаотичными путями, порождая боль и кристаллизуя ярость – Бэр насмехался над ним, как только мог, впрочем, являя собой образчик чего-то недостижимого. Высокая черная фигура сидела ровно, но ни коим образом не была стеснена, по крайней мере демонстрировало полное довольство ситуации и комфорт, которым наслаждается. Стороннему наблюдателю могло даже показаться что тот заинтересован, что тот слушает, ни на что, не отвлекаясь. «-Сорвись уже ничтожество, это место станет менее скучным, или тебе так нравится смотреть как об твою самку вытирают чужие двигательные органы? Ты довольно забавен и естественен в столь унизительном амплуа, впрочем, мой отец верно определил тебя на такое место… чешуйчатый половик… знаешь я бы мог создать твою точную копию и аккуратно снять кожные покровы своими когтями, дабы наиболее точно намекнуть на твоё положение, однако боюсь данный жест будет столь многогранен для меня, что твои, даже не знаю, как их назвать чтоб никого не оскорбить, мозги – эти разговоры подкрепленные либо тихим смехом-стрёкотом либо задумчивым пощелкиванием жвал выводили из себя со страшной силой, но зная чего хочет и добивается насекомое контролировать себя и слушать голос этой… зебры было намного легче. Это никак не мешало и не трогало Бэра, насекомое было довольно методично в своих попытках вывести и спровоцировать, как и во всём остальном, ничем не выдавая того что делает несколько дел одновременно. Да это злило, раздражало и причиняло боль, впрочем, нечто в голове Боурваса, которое голосом таракана не являлось точно, настойчиво шептало, что тут выигрышной позицией будет как раз полное игнорирование раздражителя, в конце концов определённой грани Бэр почему-то пересекать не хотел. Приказ Анджу или собственные хитро выкрученные мозги жука – Боурваса это не заботило и не интересовало. Что заинтересовало драконоида, так это Уизлизм и возможно Кордика. Со своим создателем он предпочтёт иметь как можно меньше общего, а потому тщательно расспрашивал об Уизлизме зебру, в то время как Бэр, не прекращая своё основное занятие (а именно компостирование его, Боурваса, мозгов) демонстрировал выдающуюся осведомленность в языке истинного и единственного (по его мнению) настоящего бога. Сила, полностью антагонистичная Анджу, сильно увлекала драконоида, но даже по предварительным расспросам было понятно – это надолго причём сильно надолго. А пар хотелось спустить уже сейчас. Посчитав «урок» оконченным студенты-профессора покинули аудиторию. Бэр шел в окружении из иных существ, всячески делясь тем, чем ему было позволено делиться, и это касалось знаний Джунимы. Сам же Боурвас остался в хвосте и прислонившись к стене стал тяжело и размеренно дышать. Удушающая атмосфера из негатива ослабла. -Боурвас? – *Хрясь* - это его кулак впечатывается в каменную кладку. Голос Гастии и понимание что все остальные ушли дальше по коридору даёт возможность отпустить удушающий поводок самоконтроля, что Боурвас и проделал под затихающий смех Бэра. -Это мерзко! Отвратительно! Да как они вообще смеют! На эту фиолетово-зелёную мразь кишка тонка гавкнуть, а на тебя… грррр! – зубы заскрипели, а глаза налились кровью. Смех в голове стал всё громче, а Боурвас, сквозь открытую связь, его и Бэра, увидел, как последний отпускает шуточки в сторону Гастии, находясь в компании прочих травоядных. Впрочем, едва его «шутки», касающиеся потрошения, съедения, тупиковой ветки эволюции и прочего были шутками – мысли в слух, поданные правильным тоном и правильной интонацией в правильной ситуации – это делало слова шутками. А так факты. Если Бэр сказал, что побрезгует кушать тело Гастии, а просто оторвёт той голову, значит тот действительно «не хотел цеплять заразу и просил не кормить его некачественным реактивом». Изо рта уже вырывались маленькие язычки пламени, а зрачки стали тончайшими иголками, выдавая крайнюю степень даже не злости, а бешенства. Прекратилось все внезапно и быстро. Прикосновение копыта друга и её эмоции искреннего беспокойства вовремя остановили его. Тот обессиленно сполз по стене, продолжая слышать надрывный смех стрёкот. -За что? Просто за что ты заслужила такое отношение!? Это… Да у меня просто не хватает слов чтобы…- внезапно на мордочку Боурваса легло копыто Гастии, которое призывала сохранять тишину. -Тише. В какой-то степени я понимаю их отношение и даже… принимаю его. Да это больно, но они правы и не правы настолько же насколько права и неправа я. Всё же моей вины тут ровно половина. Но ведь их отношение ко мне, это не главное… не основная причина – Гастия очень хорошо понимала драконоида. Возможно лучше него самого, впрочем, тот не спешил упираться и как-то менять свою точку зрения, его друг был прав. -Бэр. Как бы мне не хотелось, но нас связывает нечто большее чем просто один многорукий сборщик. Между всеми его творениями есть незримая и нерушимая связь. У кого-то настолько мало, что эта связь просто есть и ничего не даёт, а у кого-то столь много, что через них он может взаимодействовать с миром, не особо заботясь о сохранности тушек. В нас с Бэром эта связь особенно сильна, и хоть мне и урезали её, выводить поганцу это меня не мешает шшшшш – Драконоид сморщился и зашипел, когда голову словно сдавило тисками, однако на короткое мгновение всё прекратилось. Посмотрев себе на грудь Боурвас заметил стремительно зеленеющий кристалл, который вскоре расправился и ощущение того что в своём сознание он не одинок – вернулось. Впрочем, в этот раз Бэр не спешил как-то взаимодействовать, что хоть и устраивало Боурваса, всё равно заставляло насторожиться. Чужое присутствие вскоре пропало. -Надолго его это не задержало… Что это было? – Спросил Боурвас у Гастии. -Магические артефакты, их цель не позволять духам взаимодействовать с живыми, по крайней мере не лезть в голову. Данное изобретение помогает от кошмаров и иллюзий. Судя по всему ваша связь имеет ту же природу, однако она многократно мощнее, раз он выгорел практически мгновенно – Гастия была задумчива, а вот Боурвас определённо был рад такой новости. -Тогда идём – удивленная и задумчивая мордочка была ответом в раз повеселевшему Боурвасу. Пусть это был маленький щелчок по носу, но где есть место для одного, там есть место и для последующего. -Да, пойдём. Следующее занятие – что-то вроде физкультуры, арены. Только пожалуйста не убей никого и не лезь на рожон. У тебя могут возникнуть реально сложные проблемы – видя беспокойство в этих глазах Боурвас всё больше понимал, что значить иметь настоящего друга.END POV Боурвас ***
Арена – пожалуй довольно скромное название, и оно никак не отражало того чем это место являлось на самом деле. Десятки маленьких арен, диаметром восемьдесят метров умещались в этом громадном зале. Стены ломились от всевозможных проводников, которым могло быть как обычное оружие или стандартные кристаллы, так и нечто совсем уникальное, вроде брони для пегасьих крыльев или вовсе полумагичесские симбионты-компьютера вживленные в доспехи. Всюду сновали дроны, большие и маленькие – вотчина големов не спала никогда – тут вечно испытывалось нечто новое, впрочем нечто не только военного назначения, однако оно располагалось значительно ниже этих залов, было менее интересным, да и кроме големов на нижние этажи мало кто залетал – уж очень специфичны были данные граждане империи и немногословны, что многих отпугивало, или банально затрудняло общение до такой степени, что проще было и вовсе не общаться, чему вечные слуги своего дела были только рады – меньше раздражителей, больше любимой работы. На одной из площадок и расположился класс. -Добрый день – из толпы студентов вышел серебряный единорог, который, впрочем, очень скоро трансформировался в существо, состоящее из окуляра и огромного количества манипуляторов, которого сноровисто спрятала внутри себя автономная броня. Получившийся гуманоид был на голову выше Бэра, имел одну пару мощных рук и две тонких и более изящных, предназначенных для работы с механизмами, конечностей, а за место ног имел четыре ножки с выдвижными шасси. За универсальность пришлось платить дороговизной и сложностью как самой конструкции, так и её обслуживанием. Гефеста это устраивало и тот, в полной мере закрепившись в броне и выведя отклик своего аппарата до максимума – занялся своим делом. -Сейчас мы с вами находимся на Арене – полигоне для испытание передовых механизмов, отработке процессов, а также дуэльным залом и просто местом где мы можем проверить свою силу и/или утвердить свою правоту примитивным, диким, невообразимо тупым, но тем не менее старым как мир способом. Кровопролитием и вколачиванием своего противника, как правило лицевым органом, в песок. Напоминаю и поясняю для двух новоприбывших… и одной восстановленной, но, наверное, зря, белковых единиц – не убивать и после того как покалечили – восстановить. Для отдела Техно-некр тела не нужны, их у них много и поставки налажены, а заниматься медициной ни у кого из моих собратьев желание нет, по крайней мере из тех, кто доступен для нас. Прежде чем… приступить к основной теме у нас есть десять минут для того чтобы наиболее агрессивные из нас, чья норма выработки адреналина переплюнула месячную норму, я про вас новичок с чешуёй, выплеснули свою агрессию – Гефест говорил размеренно и спокойно не стремясь никого оскорбить. Големы в принципе были честными и прямолинейными существами, чья речь полностью соответствовала их природе. Правда это было правдой если голем не работает в сфере внутренней или внешней политики – те так ловко манипулировали фактами и играли в недосказанность, что проще весь их речевой поток (да и не только речевой) можно было смело приравнивать ко лжи, из которой можно сфабриковать правду. А между тем Боурвас уже был готов и с яростью смотрел на своего противника. Бэр же легко сделав мостик и кувырок в воздухе приземляясь на лапы, сложил обе пары рук за головой и пощелкал челюстями. Тот был явно доволен и не имел какого-либо сомнения в том, кто победит, а по его глазам было видно, что муравей задумал какую-то пакость. Что тот и поспешил подтвердить, усохнув на глазах. -Я проявлю к тебе снисхождение мой дорогой… братец и буду использовать столько ресурсов сколько используешь ты. Не волнуйся - будет максимально больно – поза и действия явно говорили о том, что противника Бэр и за противника то не считает. Драконид же готов был начать драку прямо тут, к чему незамедлительно стал готовиться, впрочем, Гефест явно был против этого расклада. -Перейдите на вторую арену пожалуйста. Её края будут подсвечены зелёным. В магическом спектре бледно желтый флер вокруг – свет от заряженных маной света кристаллов – счёл нужным пояснить Гефест, смотря на сложные глаза муравья. Тем не менее опасения были напрасны, Бэр прекрасно видел в обоих спектрах. Вскоре бойцы заняли места на арене, и они явно не думали ни о какой дистанции, буквально уткнувшись лбами друг в друга, на что Гефест лишь возвёл окуляр к потолку, ища гармонию в перемещение магической энергии по артефакторной магистралям. Увы, но прогнозы предсказывали что никакой техники не будет, а уж о чем-то искусном можно и вовсе забыть. Максимум – просто измерит силы. Досчитав за полторы минуты до ста тысяч тот дал отмашку. И в следующую секунду голова драконоида с хлопком повернулась на девяносто градусов от удара Бэра, который тут же закрепил успех, проведя двойной удар в живот, отправляя Боурваса в краткосрочный полёт во время которого драконоид стал концентрировать в своей пасти пламя. Этот бой будет жарким.