Only a Matter of Mime

      – Так ты, эм, изучаешь пантомиму в колледже?       Кара усмехнулась. Они уже немного остыли после того красочного поцелуя. Кара смыла грим, Лена сменила мокрую одежду на предложенные Карой сухие вещи. Она старалась быть незаметной, притягивая ткань кофты к носу, чтобы почувствовать уже знакомый запах мима. И она демонстративно пыталась не смотреть на слегка красные, только что отмытые от краски щечки Кары, какими бы привлекательными они не были.       – Нет, – ответила Кара. – Не то, чтобы такая специальность пользовалась популярностью. Я изучаю танец и исполнительское искусство. – Она пошла на кухню и поставила чайник. Лена не сразу поняла, что последовала за ней, будто они были связаны какой-то невидимой нитью. Это на уровне инстинкта, быть рядом с ней. – Пантомима не считается профессией, к сожалению.       Лена хотела бы сказать что-то милое, что-то игривое, что помогло бы им оказаться поближе к кровати. Но получилось, что получилось.       – Ну, это понятно, ведь пантомима – довольно глупое занятие.       Кара криво улыбнулась, и блеск в её глазах тут же заставил Лену пожалеть о сказанном.       – Нуу, ты знала, что самый известный в мире мим…       – Даже не зная второй части этого предложения, я отвечу – нет.       – Самый известный в мире мим, – продолжила Кара, нежно тыкнув Лене в живот, – был буквально самым крутым человеком из всех существовавших?       Лена понятия не имела, каким было её выражение лица, но судя по смеху Кары, оно довольно точно выражало её ощущения.       – Я серьезно, – настаивала Кара, поворачиваясь обратно к чайнику. – Он был французским евреем во время Второй Мировой и присоединился к силам сопротивления. Он помог спасти сотни сирот. Он использовал пантомиму, чтобы успокоить детей во время пересечения границы. Он был невероятным человеком.       Кара налила им чаю и повела Лену к кровати, так как это было буквально единственное место, куда можно сесть. Она казалась потерянной в своих мыслях, и Лена молча ждала.       – У него была удивительная жизнь, и большую её часть он провел в гриме, выступая. Он не боялся и прожил длинную жизнь, общаясь в основном на языке тела. Это… – Она вздохнула, покачала головой и робко посмотрела вниз. – Это невероятно. Английский… он плохо мне давался, но мое тело всегда подчинялось мне. – Кара глотнула чая, все еще погруженная в свои мысли. Лена никогда еще не видела её такой, и она поняла, что это что-то очень серьезное, очень важное для Кары.       Лена хотела помочь ей.       – Так английский не твой родной язык?       Кара грустно улыбнулась.       – Русский, – ответила она, и добавила: – Ты знала, что меня удочерили?       Лена отрицательно покачала головой, она так многого не знала о Каре.       – Когда я была еще маленькой, родители хотели, чтобы я учила английский. И они отправили меня к кузену в Америку, на лето. – Она наклонилась, поставила кружку на пол, руки немного тряслись. – Они попали в аварию по пути домой от аэропорта. Когда мой самолет приземлился, из двух родителей у меня не осталось ни одного.       Эти слова были четко расставлены по местам. Конечно, за эти годы ей приходилось рассказывать эту историю много раз, так что самая большая трагедия её жизни сжималась до пары предложений.       – Мне так жаль, – сказала Лена, не зная, как действовать в такой ситуации. Так что она просто продолжила: – Ну, твой английский безупречен.       За чем последовал тихий, грустный смех.       – Ну, да, мне пришлось вливаться, ведь кузен мало что мог сказать на моем языке. Он пытался, но он был слишком молод. Он готовился провести два месяца со мной, а не всю оставшуюся жизнь. Тогда он связался с профессорами русского языка в университете Метрополиса, которые готовы были к удочерению. Так я стала Карой Дэнверс.       Она подняла руки, как бы показывая «Та-да!». На лице появилась тонкая улыбка.       – Мне так жаль, – снова сказала Лена, взяв её руки в свои. Она гладила их, в надежде снять хоть каплю её боли этим маленьким жестом. На что Кара по-настоящему улыбнулась и соединила их пальцы. Лена чувствовала возрастающее давление в груди. Все, что ей пришло в голову, это выпалить очередную глупость.       – Но почему ты решила быть мимом? Почему не кем-то другим, менее похожим на мое проклятие?       К счастью, Кара засмеялась.       – Встреча с тобой – приятный бонус. Но я начала, когда еще была маленькой. Не именно пантомиму, но, знаешь, общаться через движения. Мистер Дэнверс умер вскоре после моего появления в их доме. Всё вокруг было пропитано горем. Столько скорби, а я не могла ничего сделать. Я еще не могла четко выражать свои мысли на английском, поэтому использовала язык своего тела. Может я не могла утешить словами, но я умела их рассмешить.       Она улыбнулась, углубляясь в воспоминания.       – Моя сводная сестра впервые улыбнулась спустя месяц после его смерти. Я изобразила, будто меня съела акула, а потом как я катилась с песчаной дюны. Я потянула запястье, но эта улыбка стоила того. Я не чувствовала ничего приятнее. – Она подняла глаза на Лену, которая все это время не отрывала от нее взгляд. – С тех пор я этим занимаюсь.       Вздохнув, Кара легла на спину, Лена последовала за ней. Она пыталась оставить пространство между ними, но Кара тут же легла ближе, всем телом прижимаясь к Лене. Каждая клеточка в теле Лены была в панике от этой близости, будто электричество проходило через них. Она ждала. И Кара снова заговорила.       – Сейчас я почти не говорю на русском. Я чувствую, как он ускользает из моей памяти. Столько слов было в голове, а сейчас их нет. И я еще столько слов не знала, а теперь и не узнаю. А английский все еще сложно дается, я столько всего не могу понять.       Кара повернулась на бок, положила голову на руку и посмотрела на Лену. Лена могла только смотреть в ответ.       – Я все еще чувствую, будто барахтаюсь между двумя мирами, мне не за что схватиться. Не знаю, как описать это чувство, но я точно знаю, как выразить его физически. Язык тела универсален. Я чувствую, что четче выражаю мысли, когда не говорю совсем.       – Это очень мило.       – А еще это помогает мне находить классных девушек.       – Так вот оно что. Подожди, и скольких же девушек ты так подцепила?       – Только тебя, конечно. И мне удалось завоевать твою любовь, так что неплохой счет.       – Это смешно, – ответила Лена, краснея. – Ты переоцениваешь свою игру.       Что-то блеснуло в глазах Кары, она тут же втиснулась в пространство Лены. Лена не могла сдержать тяжелого дыхания, Кара была так близко. Кара не двигалась пару секунд, прежде чем поцеловать её. Лена тут же сдалась, издавая приятный звук, когда Кара коснулась языком её нижней губы. Сознание размывалось от мысли, в скольких местах они касались друг друга. Руки, грудь, губы. Это был медленный поцелуй, влажный. Все внутри таяло.       Вдруг Кара медленно отстранилась. Лена смотрела на нее полуоткрытыми глазами.       – Не знаю, у меня вроде неплохо получается.       На её лице появилась победная улыбка.       Лена дала ей секунду, а потом притянула к себе. Эти поцелуи были немного грубыми, неуклюжими, и ей нужно было еще и еще. Кара полностью легла на нее, сдавливая бедрами.       Она прижимала её к кровати и оставляла поцелуи на губах, шее, ключицах.       Это было так чувственно, прикосновения вызывали дрожь в руках Лены, бедра двигались навстречу еще большему давлению. Лена не могла остановить свои руки, она хотела касаться Кары везде. Ткань растягивалась от её прикосновений, и с закрытыми глазами, когда только звуки дыхания окружали их, Лена поддалась воображению. Она увидела знакомые полосы, как они плотно прилегали к телу Кары, как они же прижимали её к матрасу. Вдруг она застонала и услышала ответный стон Кары.       – Ты такая красивая, – прошептала Кара, что сразу разрушило фантазии Лены. – Я так давно хотела тебя.       Лена сощурила глаза еще сильнее, крепко обнимая её.       – Хватит говорить. Ты все портишь.       И тут, по какой-то непонятной причине, Кара остановилась. Просто замерла над Леной.       – Лена, – сказала она, улыбаясь, – то есть мои разговоры портят твои фантазии обо мне? Тебе будет приятнее, если я… буду молчать?       Лена наконец вернулась к реальности. Как приливная волна смущение захватило её. Ей хотелось спрятаться, она попыталась сесть, но сильная девушка снова прижала её к кровати, обхватив запястьем её голову. Бедра Лены непроизвольно сжались, что сделало мима еще более самодовольной.       – Ты представляла это иначе? – шептала Кара, что было одновременно неловко и очень сексуально. Лена хотела умереть. – То есть, например, со мной в роли мима?       – Ты и есть мим, – пробовала обороняться Лена, но Кара улыбалась так, будто ей открыли великий секрет. Её улыбка стала смертельной, когда она снова прижалась бедрами к бедрам Лены и начала шептать ей на ухо.       – Ты представляешь меня в гриме?       Мурашки устроили танец стыда по всему телу Лены, и она попыталась снова ускользнуть от Кары, но та лишь усилила давление. Кара отпустила руку Лены, чтобы провести своими пальцами по боку Лены, задирая её кофту. Только что освободившейся рукой Лена схватилась за затылок Кары, запутываясь в ей волосах и крепко сжимая их.       – Ты думаешь обо мне в черно-белых полосках? – Она грубо поцеловала Лену, за чем последовал еще один стон. – Обо мне, оставляющей следы краски по всему твоему телу?       Лена потянулась к ней со смущенным стоном, сжимая её волосы так, что Каре пришлось поднять голову. Лена ненавидела это, она ненавидела ощущение ухмылки на губах Кары, когда они были так близко к её ключицам. Она ненавидела себя за то, насколько возбужденной была.       – Ты хочешь, чтобы я надела перчатки? – шептала Кара, целуя её шею рядом с краем кофты. Это тот самый момент. Несмотря на поддразнивание, несмотря на смущение, которое сейчас чувствовала Лена, и которое преследовало её с их первой встречи в парке, она ответила без колебаний:       – Черт, – стонала она, – да, пожалуйста.       Кара приподнялась и слезла с кровати. Она копалась в куче одежды на полу, пока Лена продолжала лежать на спине, тяжело дыша, чуть ли не задыхаясь. Она не успела отреагировать, когда Кара сняла свою рубашку и надела привычную, полосатую кофту. И вот она уже снова сидела на Лене, отвечая улыбкой на её тихий стон. Еще пара секунд и Кара надела перчатки.       Лена беспомощно схватила полосатую ткань, притягивая Кару к себе, пока их губы не встретились в поцелуе.       В этих поцелуях присутствовало такое безрассудство, которого она никогда до этого не чувствовала. Ощущение перчаток, скользивших по её коже, заставляло дрожать. Её руки дергались и иногда хватали черно-белую ткань, будто она не могла решить, хочет ли сорвать эту кофту или оставить на ней навсегда. И становилось еще хуже от понимания, что мим улыбается при каждом их поцелуе, будто наслаждаясь стыдным интересом Лены. Бесит.       Стало только хуже, когда Кара отстранилась. Она села и небрежно убрала пальцами в перчатках волосы с лица. Лена попыталась вернуть потерянную близость, и чуть ли не скулила, пока не обратила внимание на саму Кару. Девушка сидела вся красная от смущения, лицо было таким чистым и красивым. Полосатая кофта была настолько стянута, что оголяла плечо, но и так задрана, что виден был живот, который Лена так хотела поцеловать. Чертовы перчатки приковали все внимание Лены, когда Кара провела пальцем по её блестящему рту.       – Если хочешь, я могу нанести грим.       Её улыбка была такой искренней и открытой, что Лене даже поплохело. Её охватило ужасное желание кричать и признаваться в любви, но вместо этого она покачала головой и притянула Кару к себе для еще одного поцелуя. Она провела языком по её нижней губе, чтобы отвлечь от всей сложившейся ситуации. И это сработало, на какое-то время. Они были так близко. Лена легко вздрагивала от прикосновения перчатки к её коже. Эта дрожь лишь усиливалась, когда перчатки двигались вдоль её груди, ниже к животу, по бедру, проводя по коже круги, которые Лена еле терпела.       Наконец Кара позволила своей руке отдохнуть. Прямо на том месте, где кожу начинали прикрывать до стыдного мокрые трусики. Она была спокойна, даже когда Лена продолжала дрожать.       – Милая, – обратилась Кара, а Лена еще сильнее закрыла глаза. – Прошу, посмотри на меня.       Лене понадобилось некоторое время, чтобы уменьшить напряжение и открыть глаза, встретившись с Карой взглядом. Она хотела сразу их закрыть, навсегда.       В глазах Кары было столько необузданной привязанности, она смотрела так, словно Лена – самое драгоценное, что у нее есть, будто она не собиралась сейчас переспать с мимом.       – Все чего я хочу, это чтобы тебе было хорошо, чего бы ты не хотела. Нам не обязательно заниматься сексом. Можем посмотреть фильм, я могу сделать тебе массаж, или проводить тебя до дома. Все, что ты захочешь. Я не хочу делать что-то, чего не хочешь ты.       Лена хотела сказать, что все её желания сейчас имели сексуальный характер, но горло было сдавлено от напряжения и она не смогла издать ни звука. И она продолжала дрожать. Это еще сильнее пугало её, в голове крутились причины, почему все это не может происходить. Почему это не может происходить с Карой.       Но ей так надоело бояться, и желание быть с Карой перевешивало каждый её страх. Никому в этом мире она не доверяла так, как Каре.       Поэтому она схватила одну из перчаток и поднесла руку к губам, чтобы поцеловать, и прижала её к щеке. Она снова прикусила губу, чтобы сдержать эти глупые слова о чувствах, но взгляд выдавал её. Она могла видеть отражение этих чувств в глазах Кары.       – Я хочу тебя, – наконец сказала она, опуская руку Кары ниже. – Прикоснись ко мне. Пожалуйста.       Её сердце замерло, когда Кара одернула руку. Но вместо того, чтобы с отвращением убрать руку, как успела представить Лена, Кара поднесла её ко рту, чтобы снять перчатку, зацепив зубами. Лена простонала от такого вида, чувствуя одновременно возбуждение и разочарование, ведь Кара отбросила перчатку.       – Ну, эта перчатка слишком грязная, – сказала Кара и улыбнулась, когда почувствовала дрожь Лены от прикосновения её руки. – Не беспокойся, в следующий раз я подготовлю чистую пару.       Бедра Лены толчком отреагировали на упоминание следующего раза. Лена тяжело выдохнула, хотя до этого не замечала, что задержала дыхание.       И Кара её поцеловала, мягче, чем до этого. Осторожно, будто обращалась с чем-то очень ценным. Она слышала вздох Лены, который послужил ответом на давление её пальцев на трусики Лены. Легкое давление, легкие поцелуи. Но Лене не нужна была эта легкость, она схватила полосатую ткань и притянула девушку как можно сильнее к себе. Она стонала от ощущения давления по всему телу, от прикосновений Кары, которая двигалась в такт с бедрами Лены. Вкус языка Кары заставил её издать очередной стон. И она была уверена, что оставляла царапины на спине мима.       Наконец Кара немного повернулась, убрала руку с трусов и скользнула под них.       Она продолжала целовать шею Лены и бормотала что-то. Но Лена уже не могла слышать, она была захвачена этим жаром, жаром их тел, их влагой, и тем жаром, что порождало каждое движение пальцев Кары.       Она не могла сфокусироваться на чем-либо кроме ощущения Кары, оно окружало и поглощало её, и ей не хотелось бы быть где-либо еще. Только здесь, с ней.       Это произошло неожиданно, дрожащая вспышка белого света, её тело снова сковало напряжение, прежде чем она полностью расслабилась. Она чувствовала над собой Кару, которая прикрывала её как немного влажное, но такое теплое одеяло. Лена чувствовала себя в безопасности. Она определенно была влюблена в нее.       Лена даже не понимала, что плачет, пока Кара не стерла её слезы рукой, на которой еще была перчатка. Когда она улыбнулась, Лена почувствовала, будто весь мир перевернулся, совсем чуть-чуть. Только для нее.       Они лежали вместе, глядя друг другу в глаза. Во взгляде Кары было так много счастья, что Лене постоянно хотелось отвернуться. Никто еще не смотрел на нее с такой радостью.       – Какая же я везучая, – наконец сказала Кара с такой нежностью, – Я нашла единственную в мире девушку, которую заводят мимы.       Лена тут же спихнула её с кровати, прямо на деревянный пол.       Каре не пришлось долго трудиться, чтобы завоевать свое место на кровати, обнимая Лену как осьминог.       – Чеерт, – сказала Кара, и Лена смогла почувствовать улыбку в её голосе. – Я так счастлива сейчас.       В одном этом предложении было столько радости, из-за чего вернулась прошлая паника, причиняющая боль как от старой травмы, которую все еще чувствуешь, даже когда гипс давно снят.       – Ты такая странная, и ты мне очень нравишься, – продолжила Кара, и почему-то это ломало её на части.       – Почему ты говоришь такие вещи? – Лена отстранилась. – Почему я тебе так нравлюсь? Что могло тебе понравиться во мне? – На глазах появились слезы, от их вида и от сказанных слов Кара была обеспокоена. – Никто никогда не относился ко мне с таким теплом, и я не понимаю, почему ты относишься.       Кара смотрела на Лену, взгляд метался по её лицу.       – Я думаю, что ты одна из самых красивых людей, что я встречала. – Она старалась держать голос твердым. – И я отношусь к тебе так, потому что ты важна для меня, и мне нравится быть с тобой. Я хочу, чтобы мы были вместе.       Лена пыталась избегать её взгляда.       – Но я так плохо к тебе отношусь.       Её губа дрожала. Кара нежно коснулась её пальцем руки, на которой все еще была перчатка. Пока она не перестала дрожать.       – Это не так. Иногда ты немного ворчливая, но это мило. Ты милая.       Лена не могла сдержать напряженного взгляда и стекающих по лицу слез. Не когда Кара говорила такие необычные слова.       – Ты правда хочешь быть со мной? – спросила она. – Это не какой-то странный, тщательно продуманный розыгрыш?       И Кара просто улыбнулась, как обычно, и ответила:       – Это правда. Я почти уверена, что мы уже и так встречаемся. Я просто ждала, пока ты догадаешься.       Лена вытерла нос с громким, неженственным фырканьем и кивнула.       – Ладно, мы встречаемся. Ладно!       Кара поцеловала её, хоть и всю в слезах, и сердце Лены наконец успокоилось. Конечно, это её шут из парка, конечно.       Кто еще это мог быть?       Тот поцелуй длился довольно долго, они наслаждались друг другом. Потом Кара наконец отстранилась и набрала воздуха.       – Лена, – обратилась она, и Лена уже понимала, что что-то грядет. – Я просто рада, что ты наконец взяла своего мима.       Лена схватилась за лицо, а потом приблизилась к Каре, глядя глубоко ей в глаза, и прошептала:       – Я убью тебя, чертов мим! – прежде чем поцеловать Кару, не давая ей нормально посмеяться.