Лаванда

- Гокудера-кун, ты не мог бы, - Тсуна чуть замялся, на ходу соображая, как лучше сказать, - быть более, ну, сдержанным? - Сейчас? - искренне изумился Хаято. - Да я же вроде и так... - В общественных, ммм, местах, - уточнил Тсуна. - Публично. Хотя, строго говоря, конференц-зал тоже как бы общественное место... - Не волнуйся, я запер, - Гокудера, с видом благополучно прошедшего квест Буратино, показал ему ключ. - И они всегда долго курят. Пересказывают последние спортивные новости. По ролям. - Вот и я про роли, - нехотя вернулся к теме разговора Тсуна. - Даже если ты — Устрашающая Правая Рука Десятого Вонголы, не нужно было так сразу отправлять Ватанабе-сана в реанимацию. Всё же он — босс союзной Семьи. Как-то ведь можно было помягче, правда? Поговорить там, объяснить, обсудить... - Мы и говорили, Десятый! - возмутился Гокудера. - Ты бы слышал, чего он мне наговорил! - После того, как ты во время моей речи по поводу их вступления в альянс кричал: «Десятый, я хочу от тебя детей!»? - Тсуна обречённо посмотрел в потолок. - Да, представляю себе. Примерно. - Это была одна из лучших твоих речей, Десятый! К тому же, не я один так кричал! - Ну да, ещё Хару. Гокудера-кун, - вздохнул Тсуна, - сам видишь, люди уже всякое такое говорить начинают. Киоко-тян, опять же... - Да её даже не было на том собрании! - Ей Хару рассказала. - То есть к Хару она не ревнует? - Они же подруги. - Глупые женщины! - Не сказал бы, что такие уж глупые, - Тсуна снова вздохнул. - Ведь можно это делать как-нибудь поосторожнее, Гокудера-кун? Чтобы в глаза не бросалось. - В письменной форме? - тут же предложил сообразительный Хаято. - Думаю, не стоит, - его босс содрогнулся, представив себе переполненный почтовый ящик, забитый СМС-ками телефон и груды конвертов на рабочем столе. Гокудера задумался. Ровно на восемь секунд. - Цветы! - торжествующе сообщил он. - Я буду присылать тебе цветы, Десятый! - Это вроде как-то по-женски, - засомневался Тсуна. - Не-е, - замотал головой уже загоревшийся энтузиазмом Хаято. - Я тут на днях в лабораторию заходил. По делу. А они как раз новый перегонный куб испытывали. Ну, и угостили, чем Менделеев послал. И рыжий этот, Шоичи, рассказывал, как они с Бьякураном при помощи цветов общались. Как мой Джи-код почти, оказывается. Называется «ханакотоба». Можно говорить, что хочешь, и никто не догадается. Ну, я не имею в виду «большой адронный коллайдер» или «дезоксирибонуклеиновую кислоту», естественно. Только самые простые слова. Как тебе идея, Десятый? - Ну, ничего вроде, - неуверенно сказал Тсуна. - Если не слишком увлекаться. Чтобы мой кабинет на кладбище в день поминовения усопших походить не стал! - Само собой! - закивал Гокудера. - В этом деле без хорошего вкуса не обойтись... - Ямада-сан, Тсуна нас не хватился? - прерывая его, слишком громко спросили за дверью. - Пока нет, Ямамото-сан. - Кажется, мы ещё мало покурили. - Да у меня скоро рак лёгких начнётся от того, что стоял рядом с вами, травоядные. И рак мозга от ваших разговоров. - Спокойствие, только спокойствие, Хибари! Вон, съешь ещё зефирку! Экстремальный ананасовый вкус! - Надо было убить Мукуро и Бьякурана до того, как они создали свой проклятый кондитерский концерн. Положи на место, Сасагава, пока у тебя задница не слиплась от этой пакости. - Правильно, отдайте все сладости Ламбо, и никто не пострадает! - Глупый ребёнок, ты никогда не слышал про кариес? - Ой, Хибари, да расслабься ты! Что плохого может случиться от пары конфет? - Просто не верится, Ямамото, что у тебя уже двое детей. Как они умудрились выжить с таким безответственным отцом? - Если бы я всё время думал об ответственности, они бы и не родились даже! - Что-то подобное я и предполагал... - Ладно, пусть цветы, - очнулся, наконец, Тсуна. - Отопри, Гокудера-кун, пока кто-нибудь ручку повернуть не догадался. Хотя иногда мне кажется, что они и так обо всём догадываются... - Я удивлюсь, если они не догадываются, - чуть слышно пробурчал Хаято, поворачивая ключ в замке. - Десятый, ты ведь ничего не имеешь против лаванды?* - Ничего, - пожал плечами Тсуна; и добавил во весь голос, - ребята, вы уже вернулись? Дверь открылась, и мимо Хаято, что-то искавшего в книжном шкафу, переговариваясь, прошли остальные участники совещания — все, кроме Ямамото. - Губы вытри, - шёпотом сказал он. - И вон, пиджак ещё. - Всё? - Да, - усмехнулся Ямамото. - Повесил бы ты здесь зеркало, что ли — пока Ламбо вопросы задавать не начал. - Зеркало, зеркало на стене, - промурлыкал Хаято, проходя следом за ним к столу. - Скажи мне, кто самый лучший из всех? Как вы понимаете, это был риторический вопрос. *лаванда на ханакотоба - «верность, преданность»