***
— Господи, ты выглядишь дерьмово, — прокомментировал Харви, когда открыл дверь своей квартиры и увидел обеспокоенного и измученного Майка. В ответ послышался небольшой раздраженный стон. — Я не спал всю ночь, потому что не мог уснуть. — Я же сказал тебе, что мне не нужно, чтобы ты искал что-то на Таннера. — Я здесь не для того, чтобы говорить о Таннере, судебном процессе или очередном слиянии, — пробормотал Майк. — Я просто… Я хочу знать, как ты это делаешь. — Как я делаю что? — приподнял бровь Харви. — Не впускаешь людей, — его голос звучал отчаянно. В то время они с Рейчел еще не расстались, но были достаточно близки к этому. — Мне нужно знать. Харви посмотрел Майку в глаза: — Ты не знаешь, что я делаю, а что не делаю. — Что я знаю, так это то, что у тебя, похоже, снова и снова возникают отношения, и они тебя не разъедают, не ломают, а, кажется, вообще на тебя не влияют! — У меня в шкафу висит фотография Дориана Грея, — попытался пошутить Харви. — Это не смешно, — огрызнулся Майк. — Я не шутил. Я пытался заставить тебя уйти, чтобы я мог провести утро без выслушивания твоих осуждений и комментариев на тему моего образа жизни. — Харви, я тебя не осуждаю, ладно? — чувство отчаяния буквально захлестнуло Майка. Сейчас он ненавидел себя все сильнее и сильнее. — Я… Я просто… Мне просто нужно знать, как ты мыслишь. — Мое мышление? Все просто — я не говорю об этом, — сухо сказал Харви. — Я не хочу об этом говорить. С этой темы начинаются мои личные дела и данные. Майк тяжело сглотнул. Харви не хотел об этом говорить. Конечно, он не хотел. С ним, с Майком. Ведь, это вовсе не его дело. В конце концов, они были профессионалами, так что, личная жизнь Харви не имела к нему никакого отношения. Кажется, сердце Майка замерло на секунду от этой мысли. «Я никто Харви. С чего бы ему делиться подобным?» Он попытался в очередной раз убедить себя, что все это из-за боли от трудностей в отношениях с Рейчел, однако, если всех вокруг обмануть можно легко, особенно, если ты юрист в одной из лучших фирм Нью-Йорка, то себя самого — нет. — Я рад, что такая политика работает с твоей жизнью, но, похоже, не с моей, — Майк мрачно отвел взгляд. Одним легким движением Харви надел свой неприлично дорогой пиджак и снова посмотрел на Росса: — Я не давал тебе советов. Я отвечал на твой же вопрос. Если тебе нужен совет, позвони доктору Филу. — Харви, я не пытаюсь осуждать тебя или нападать на тебя, понимаешь? — Майк запнулся на секунду. — Я пытаюсь разобраться. С чем-то очень серьезным. С чем-то, что будет иметь значение в моей жизни в будущем. Я просто… Я пытаюсь понять, как ты это воспринимаешь. — И я не пытаюсь защищаться. Я просто доношу до тебя, что не знаю всего и обо всем, — парировал Харви. Его глаза вспыхнули как-то странно. Так, как Майк никогда не видел прежде. Затем, он добавил чуть мягче: — Послушай, Майк, если ты хочешь знать, как стать самым крутым чертовом адвокатом, тебе ко мне. Но, если ты хочешь знать, как победить любовь… — Харви покачал головой с безрадостной улыбкой. — ...это не моя область. Их глаза встретились. Внезапно, в голове Майка что-то щелкнуло, пазл сложился. Конечно, Харви не хочет об этом говорить, потому что он заботится о Скотти, а забота — это слабость. Великий Харви Спектер не хотел бы, чтобы кто-нибудь видел его слабость. Майк должен был подумать об этом, должен был знать лучше. Харви сказал ему прийти попозже и немного отдохнуть этим утром. Сердце разбивалось на части, а Майк все еще не знал, почему. Когда Джессика раскрыла их с Рейчел, Росс не предполагал, что могло быть что-то еще хуже, чем это. Он был один в своем кубике, когда зашел Харви. Они говорили обо всем: от Таннера, Стивена Хантли, Эвы, до планов о победной выпивке. И от всего этого Майк чувствовал себя все хуже и хуже, пока не сломался. Харви заметил состояние своего помощника довольно быстро: — Видимо, свободное утро не помогло. — Что мы здесь делаем, Харви? — Майк задумчиво посмотрел на босса. — Мы проводим каждую минуту своей жизни в этом офисе, борясь друг с другом за бессмысленное дерьмо для клиентов, которых мы даже не знаем. А потом, когда появляется какая-то настоящая связь, просто какой-то… кусочек счастья… Он запнулся, теряясь в словах, мыслях и раздражении. Неожиданно, теплая рука слегка похлопала его по правому плечу. — Мне жаль, Майк. Внезапно, Майка ошеломили странные ощущения. Ощущения, которых он никогда не испытывал прежде. Его словно окатили из ведра с ледяной водой. Низкий голос Харви зазвонил в ушах, тепло его ладони проникло через ткань костюма под кожу Майка. Росс чувствовал обычный запах Харви — дорогой одеколон, свежий костюм и… что-то невыносимо домашнее. В эту секунду стало ясно, что его состояние за последние несколько недель не имеет ничего общего с Рэйчел. В эту секунду его сердце было готово разлететься на тысячи маленьких осколков только от осознания, что такая, казалось, родная рука Харви может в любую секунду исчезнуть с его плеча. Затем Харви коротко кивнул и ушел. Метка на ключице Майка горела. Если раньше Майк не знал, что могло быть хуже того, что Джессика узнала о них с Рэйчел, то он узнал сейчас. Хуже мог быть только Харви, мать его, Спектер. Если подумать, Росс должен был заметить, что он представлял глубокие карие глаза Харви несколько раз, когда был в постели с Рейчел, или, как один раз почти простонал его имя, с трудом успев остановить себя. Он должен был заметить. Но, может, он просто не хотел замечать? Майк позволил этому ускользнуть, как будто ничего не произошло, но на самом деле это была лишь глупая попытка самообмана, ведь, что бы он себе не продолжал говорить, что-то все же произошло. Влюбленность в Рейчел, его коллегу — это уже было плохо для работы, но влюбленность в собственного босса — в тысячу раз хуже.***
Майк полностью расстался с Рэйчел в конце дела Hessington Oil. Молодые люди избегали друг друга в течение почти целой недели, оба зарывались в работе, чтобы было время успокоиться и разобраться в собственных чувствах. Однако, наконец, одним обычным утром в фирме, Рэйчел решила поприветствовать его искренней улыбкой, которая вернула все на круги своя. Чуть позже стало известно, что она разобралась со своей проблемой с Джессикой самостоятельно, и Майку больше не нужно было об этом беспокоиться. Но кое-что по-прежнему мешало ему полностью сосредоточиться на работе и освободиться от любых переживай. Майк не переставал замечать, что он не может спокойно посмотреть Харви в глаза, особенно вспоминая, что Скотти все еще здесь, в «Пирсон Спектер». Работа с Харви стала для Майка так же необходима, как еда и вода; то, как они подшучивали друг над другом, цитировали фильмы, бросали саркастические комментарии, вместе придумывали гениальные решения для самых сложных дел. Все это возвращало воспоминания. Все, через что они вместе прошли, каждый момент, когда они делились чем-то сокровенным и не очень. Майк вспомнил номер 2005 в отеле Chilton. Вспомнил, как Харви впервые появился перед дверью его квартиры, когда умерла Эдит Росс. Он помнил, как они выкуривали косяк за косяком и смеялись, как сумасшедшие, забывая о любом дерьме, которое оба пережили за последнее время. Он вспомнил, когда его мир развалился, один, два, три раза, слишком много раз. Он вспомнил, когда настроение Харви было достаточно хорошим для того, чтобы хотя бы ненадолго потерять контроль, разрушить высокие стены серьезности и снять все маски со своего лица. Работать с ним было все равно, что дышать. Просто быть рядом с ним стало естественным. Майк ненавидел и корил себя за то, что ворвался в пентхаус Харви тем утром. Он ненавидел себя за то, что на самом деле спрашивал, как быть бесчувственным у человека, у которого наверняка было все в этой жизни, включая эмоции. У Харви были и остаются чувства, и Майк не раз видел их в различных проявлениях; от гнева до ярости, разочарования, страха, сожаления, радости, доверия и заботы. Потому что Харви заботился. Потому что Харви положил руку на плечо Майка и сказал, что ему жаль. Потому что Харви знал, через что прошел Майк. Потому что Харви мог видеть сквозь Майка. Читать его, как открытую книгу. Потому что Майк был слепым идиотом, который делал вид, что забыл, почему ему так хорошо быть с Харви, чтобы вернуться туда, где по его собственному мнению, ему самое место. В любом случае, Харви не принадлежал ему. Он почти ничего не знал о том, как развиваются отношения Харви и Скотти, но был уверен, что это не его дело. Майк старался изо всех сил, чтобы держаться от этого подальше и оставаться равнодушным и холодным. Он не мог разрушить все прямо сейчас, когда все вернулось к тому, как должно было быть, просто из-за своих странных и неуместных чувств. Все в порядке. Майк может жить с этим. По крайней мере, некоторое время.***
Все было точно не в порядке. День за днем он видел то, как Скотти входила в кабинет Харви, как будто она им владела, как Харви хмурился на нее в ответ, как Донна, казалось, все видела, замечала и ничего не имела против. Да, это было определенно не «в порядке», но Майк все еще мог с этим жить. Он просто должен был перестать смотреть на них. Он все равно смотрел.***
— Что ты думаешь о метках и связывании? Харви поднял взгляд от своего ноутбука: — Моногамная система спаривания, основанная на биологии человека. А что? — Ты романтик, не так ли? — Майк закатил глаза, передавая своему боссу пару файлов, прежде чем начать объяснять. — Это дело Клары Милль. Харви пролистал страницы: — Позднее связывание? — Неосознанное запечатление, бессознательный процесс сопряжения… Все равно, как ты это назовешь. Они только что узнали о своей связи. Два дня назад, если быть точным, — ответил Майк. — У меня уже есть документация, подтверждающая все, из местного Центра импринтинга*. Другие необходимые медицинские документы будут сделаны и переданы нам к трем. А это я пойду и верну в клинику. — Результаты испытаний положительные, — заметил Харви, выглядя при этом несколько впечатленным и пораженным. Это заявление приведет пару к легкой победе в суде, и Майк и Харви, оба, прекрасно это понимали. — Господи, эти «Бога-дети» действительно существуют. — Гаттака**, я должен был это предвидеть, — улыбнулся Майк. — Как люди вообще могут не знать или не замечать, что они связаны? — Не у всех есть время, желание и возможность рассматривать чужие голые тела, в поисках непонятных следов, вот как. Майк фыркнул: — А что ты думаешь об этом? — Честно говоря, моя дорогая, мне на это наплевать. Майк засмеялся, все еще не веря, что Харви только что процитировал ему «Унесенные ветром». Спектер подождал еще три секунды, прежде чем окончательно сдаться, и Майк замечает тонкую линию улыбки, которая появилась на губах Харви и смягчила его черты лица. Эта улыбка, пусть, слабая и почти незаметная, каким-то образом согрела грудь Майка, как ничто на свете не могло и не может согреть. —Харви, Джессика рассказывала тебе об этом? Внезапный возмущенный голос сломал его маленький момент счастья. Оба мужчины обратили свое внимание на только что появившегося в кабинете человека. Майк застыл, когда Дана Скотт яростно прошла мимо него к столу старшего партнера, крепко сжимая в руке портфель. — О, ты имеешь в виду это? — Харви ухмыльнулся, насмешливо размахивая перед ней другой папкой. Дана раздраженно вздохнула: — Ты скрыл это от меня специально. — Я могу чем-нибудь помочь тебе? — мускулы лица Харви были неподвижны, но его глаза блеснули от удовольствия. Майк отступил назад, задаваясь вопросом, должен ли он остаться, так как Харви еще не закончил разговор с ним, или оставить их наедине решать свои проблемы, которые они вряд ли хотели выставлять напоказ. — Нет, мне просто нужно подтверждение. — С превеликим удовольствием. Она посмотрела на него: — Умный засранец. — Ты любишь это. — Не смешно, — холодно сказала Скотти. Харви пожал плечами, но больше не стал ничего комментировать. Дана покинула кабинет, кажется, все еще продолжая злиться. Майка следил за ее удаляющейся фигурой, пока она совсем не исчезла из виду, а затем снова повернулся к Харви: — Что, черт возьми, только что произошло? — Еще один дерьмовый случай, который Джессика повесила на меня и Скотти, — послышался ответ. — Вот почему ты здесь, в первую очередь. Я возьму дело Клары Милль, в качестве бонуса. Прочитай краткое изложение. Я расскажу тебе детали позже. — Я серьезно не понимаю, почему она встречается с тобой, — шутливо бросил Майк, просматривая данную ему папку. Харви лишь усмехнулся: — Она не встречается. Дыхание Росса на мгновение перехватило: — Что? — То, что тебе нравится иметь роман на рабочем месте, не означает, что всем вдруг это понравилось, малыш. — У меня больше нет романа на рабочем месте, — возразил Майк. — И ты это знаешь. Харви какое-то время смотрел на него в упор, будто пытаясь что-то найти в его лице. Затем, он отвел взгляд и сказал: — Разве я не сказал тебе прочесть краткое изложение? На этот раз Майк просто отпустил ситуацию. Когда его почти выгнали из кабинета Харви, и он пошел по коридору в сторону кубиков помощников, то почувствовал, что дышит гораздо легче, чем все последние месяцы.***
Клара Милль утверждала, что ее знак буквально горел, поэтому она решила, что что-то случилось. Метка Майка горела прямо сейчас. Росс внимательно посмотрел на свою отметину на ключице после душа. Все выглядело вполне нормально, за исключением того факта, что кожу жгло ровно по форме надписи. В жизни Майка было пару раз, когда его знак начинал слегла обжигать, но никогда не было такой интенсивной боли. Майк даже прошел обследования, чтобы понять, было ли что-то не так. Он не мог быть запечатлен ни с кем, при этом не зная об этом, а значит, это просто произошло на пустом месте. Однако, ему не повезло с обследованиями. — Что значит, когда твоя метка... горит? Рейчел удивленно моргнула: — Она горит? — Она горит. Последнее время, — пробормотал Майк, усердно поедая свой чизбургер. — Я не знаю, что происходит. — Может, ты нашел свою вторую половинку? — Быть того не может, — Майк был в замешательстве. — Если бы я ее нашел, я бы уже знал об этом. Девушка многозначительно уставилась на него: — Что? — спросил Росс. Рейчел вытащила пончик из своей коробки: — Я думала, ты работал с делом Клары Милль. — Это не одно и то же. — Почему это? — Она знает, кого ожидать. Я — нет. Рейчел остановилась. Она была не лучше Майка, когда дело доходило до родственных душ. У нее не было запечатленных друзей или какого-либо личного опыта, она даже не росла со связанными родителями. К тому же, обсуждение необычного состояния метки родственной души со своим бывшим может оказаться чертовски неудобным. К сожалению, Майку было больше не к кому пойти с этим, так что, Рейчел действительно хотелось быть полезной. Поэтому она спросила: — Майк, ты помнишь состояние наших знаков, когда мы были еще вместе? — Да, — медленно ответил Майк. Конечно, он помнил один из главных факторов, который привел к их распаду; всякий раз, когда молодые люди оказывались в постели, их отметки становились ледяными и посылали дрожь по их позвоночникам. Это заставляло их нервничать и чувствовать себя неуверенно почти постоянно. Это оставило трещину в их доверии друг к другу, хотя они и пытались убедить себя в обратном. — А что? — Что, если это не было совпадением? Майк перестал жевать на секунду, выглядя ошеломленным. Рэйчел подняла бровь с вопросительным взглядом «ты все еще со мной?». Майк осторожно проглотил кусок булочки гамбургера. — Знаешь что? — Майк вздохнул. — Я должен продолжить любить мой чизбургер. К счастью, Рэйчел не стала давить и настаивать, лишь пожав плечами: — Просто не попадайся на глаза своему Red Bull. Он будет тебе ревновать.***
Майк падал. Кто-то выкрикнул его имя, потянувшись к нему сверху. Майк протянул руку и крепко ухватился за спасательную ладонь. Она была теплой и… какой-то знакомой, но он не мог вспомнить, почему. Это было неприятно — иметь эйдетическую память, но не вспомнить такую ерунду. Резкая боль пронзила его метку. Пальцы выскользнули из хватки тайного спасителя. Майк упал. Затем он проснулся с оглушающим криком и каплями пота по всему телу.***
Все стало еще хуже. Состояние этого чертового знака было все более и более плачевным. Жжение резало его кожу, будто нож, впивающийся в грудь. Это заставляло сердце Майка, казалось, каждый раз пропускать последний удар, пока наконец чувство острой боли не стало повседневной рутиной; разваливаться изнутри и пытаться лечить себя каждую ночь, просто чтобы снова ощутить ожог при следующем же солнечном свете. Майк стал беспокойным. Дело, которое Джессика поручила Харви и Скотти, только усугубило ситуацию. Это был полный кошмар. Скотти была хитрой и склонной к соперничеству. Харви был хитрым, склонным к соперничеству, да и вообще надменной занозой в заднице. Майк никогда не хотел бы оказаться против них. Тем не менее, насколько он знал, со Скотти все же было легче иметь дело. Харви же был в плохом настроении в течение последних нескольких дней. А Майк, в конце концов, решил, что гребанная метка оставила след даже на его банке Red bull.***
— Ты похож на дерьмо. — И тебе доброе утро, Харви, — проворчал Майк. Он все еще был чересчур нервным, когда пришел в кабинет Харви с кучей папок в правой руке и с банкой Red Bull в левой. — Что у тебя? — Детали по делу, — Майк подошел к столу, параллельно ища что-то в папках. Конечно же, он забыл, что держал в руках энергетик, так как был слишком взвинчен, чтобы быть многозадачным, несмотря на то, что обычно это было чем-то естественным и простым. — Дерьмо! Это слово не могло полностью описать всю сложившеюся ситуацию. — Майк, — Харви бросил на него смертельный взгляд, сопровождая это суровым и безумно опасным голосом. Карие глаза быстро метались взад-вперед между желтыми пятнами Red Bull на их рубашках и лицом Майка. — О Боже, прости. Мне очень жаль, Харви, я не хотел… — начал паниковать Росс. Харви наверняка планировал убить его. Рубашка Майка была безнадежно испорчена. На подоле пиджака тоже было небольшое свидетельство произошедшего, но никто, вероятно, не заметил бы этого (кроме Харви, Донны, Джессики и, может быть, Скотти. О, господи. Скотти). Что еще хуже, почему брызги должны были обязательно пролететь мимо пиджака Харви и приземлиться на его белую чистую рубашку? Кроме того, у них была запланирована встреча через двадцать минут. Жизнь Майка была действительно шуткой. Причем, определенно плохой. Голос Харви был тихим, когда он сказал: — Запасные рубашки. Ванная комната. Сейчас же. — Но у меня нет запасных... — Донна. — Ну вот, — секретарь неожиданно оказалась между мужчинами с двумя чистыми рубашками в руках. Донна была богиней. Это факт. Точно. Майк хотел спросить, сколько запасных рубашек было у Харви в офисе, но заткнуться, возможно, было бы лучшим выбором прямо сейчас. Поэтому, он последовал за своим боссом в мужскую комнату, продолжая мысленно задаваться вопросом, как жизнь может быть настолько испорчена. Так же продолжалось, когда он увидел это. Майк едва не споткнулся, когда Харви снял рубашку. Это был самый неподходящий способ заметить это. Он не хотел добавлять больше проблем в ситуацию или делать что-то еще хуже, но его глаза уже были сосредоточены на чем-то, что невозможно не заметить. Должно быть, галлюцинации. На спине Харви, прямо над его лопаткой были видны сине-серые буквы в стиле шрифта печатной машинки, мерцающие серебряными нитями и складывающиеся в фразу, которую Майк видел тысячи раз до этого. Ignorantia Juris Non Excusat. Ни за что. Что-то внутри Майка сломалось. Какая-то внутренняя платина, которая рухнула, освобождая поток эмоций, который буквально затопил Росса. Майк не мог выключить это. Он внезапно почувствовал все: искру, которую он пропустил, когда они впервые пожали друг другу руки на том интервью, резкие приливы гордости, когда он получал от Харви похвалу, страх и ощущения стыда только от мысли подвести своего наставника, счастье от знания маленького секрета об открывашке, вина из-за, пусть и бессознательного, но предательства доверия Харви, невероятная ярость, которую он не мог контролировать, когда они кричали друг на друга, неуверенность, которая продолжала настигать его по ночам, боль в груди, когда он видел Скотти, большое облегчение, когда Харви дал ему пять после инцидента со слиянием с Дарби, тайная одержимость этой очаровательной белоснежной улыбкой, от которой Майк не мог оторвать глаз. Все вместе. Его сердце колотилось так сильно, что грудная клетка уже гудела от боли. Его мозг затуманился. Его легкие застыли, будто перестав гонять кислород. Единственное, что он мог делать, это чувствовать и переживать заново. Все это. Каждую вещь, которую он принимал, как должное. Каждую деталь, которую он никогда не считал важной. Все, что буквально кричало: «Харви!» — Черт возьми, — с трудом выговорил Майк, почти задыхаясь. Внезапное осознание было слишком ошеломительным. Слишком интенсивным. Слишком… Просто слишком много для одной гребанной секунды. — Что? Харви обернулся, чтобы посмотреть на него. Майк все еще был абсолютно неподвижен. Первые три пуговицы его рубашки были расстегнуты достаточно, чтобы Харви увидел проблеск букв на левой ключице помощника. Должно быть, все это поразило Спектера настолько же сильно. Он нахмурился, прежде чем сделать два длинных шага к Майку, резко отодвигая край рубашки парня. Харви внимательно смотрел на отметину на светлой коже Росса, пока его глаза не потемнели, становясь почти черными. Мужчина замер. У него перехватило дыхание. Его челюсть напряглась. Костяшки его кулаков, сжимающие воротник Майка, побелели от напряжения. — Черт возьми, — наконец пробормотал Харви, повторяя фразу помощника. Майк никогда не видел его таким раньше, тихим, с перехваченным дыханием, пораженным. — Ты, должно быть, шутишь. — Это ты… — Это нужно прямо сейчас? — прерывает Майка Харви. — Это ты, — Росс сделал все возможное, чтобы не начать заикаться, повторяя. Харви сильнее стиснул зубы в ответ. Их глаза встретились, и воздух внезапно стал ощущаться, как густая смесь чего-то, мешающего нормально дышать. Все остальное, казалось, исчезло в эту секунду. Майк вздрогнул, когда Харви опустил глаза на его губы. Волна приятного тепла прошлась по всему телу. Харви делает еще шаг, оказываясь в личном пространстве Майка. Они чувствуют теплое дыхание друг друга. Лица были слишком близко, чтобы сосредоточиться на чем-либо. Майк закрыл глаза и позволил их губам совсем немного соприкоснуться, ощутив головокружение от насыщенного, глубокого аромата мускуса, пряного одеколона и чего-то такого, что так… Харви. Это было слишком волшебно и прекрасно, чтобы быть реальностью. Майк резко вдохнул, когда Харви нежно, будто лаская кожу, начал водить кончиками пальцев по его метке, буква за буквой. Надпись буквально горела, обжигая при каждом прикосновении Харви. Но это было чудесно, может, даже лучше. Майку показалось, что пришел час его гибели, прямо здесь и сейчас. Это просто слишком много. — Харви... К черту весь холеный контроль и самообладание. Спектер сократил разрыв между их лицами, и все как будто взорвалось. Майк восхищенно ахнул в рот Харви. Иногда он мечтал об этом, но никогда старался по-настоящему не представлять, поскольку его воображение могло оказаться слишком ярким и сыграть с ним плохую шутку. Была тонкая грань, которую он попросту не осмеливался пересечь. Однако, только что она потеряла любое значение. После всех этих беспокойных ночей дома и кошмаров на рабочем месте, после осознания, что все это время они не могли друг без друга, Майку стало все равно на любые границы. Никогда не хотел родственную душу? Пошло все. Он не знал, что это будет так. Даже предположить подобное не мог. Это было. Это было реально. Поцелуй стоил всего. Харви стоил всего. Майк уже ничего не соображал, полностью потерявшись в подавляющем ощущении губ его второй половинки на своих собственных губах. Харви прижал его к зеркалу в полный рост, висевшему на стене, и поймал Майка в ловушку таким образом. Он сильно прикусил нижнюю губу Росса и впился языком в его рот так, будто — это его последняя возможность в жизни, так, будто «завтра» никогда не наступит. Майк положил ладони на спину Харви, вонзаясь ногтями в метку родственной души и был вознагражден низким гортанным стоном в ответ. Кажется, поцелуй длился вечно. Его было невозможно остановить. Майк не хотел останавливаться. Он столько раз ощущал боль и пустоту в груди из-за недостатка ощущения прикосновений Харви Спектера. Он просто не мог остановиться. Не сейчас. Харви отступил первым. Майк смог только издать разочарованное поскуливание в ответ: — Что? Почему? — Не сейчас, — успокоил его Харви. Вдруг, Майк заметил, как руки Спектера ощутимо сдавливали его бедра. Его рот был сухим, а его метка горела адским пламенем. Майк не хотел ничего делать, кроме как снова ощутить вкус губ человека перед ним. Действительно, перестать целовать Харви должно быть незаконно. Россу потребовалось несколько минут, чтобы окончательно собраться и взять себя в руки. Харви наблюдал, как он глубоко вздохнул и медленно успокоился, пока они стояли в тишине, продолжая слегка касаться друг друга руками, все еще сбитые с толку чувствами, на которые ни один из них никогда не рассчитывал. — Семь. Харви непонимающе моргнул, услышав первое слово, которое смог выдавить из себя Майк: — Что? — У нас есть семь видов документов, которые нужно заполнить и подписать, включая документацию для поздней реализации связывания и соглашения об отношениях на рабочем месте. Харви бросил на него взгляд «и что же мне делать с тобой?»: — Теперь я понимаю, почему именно эта фраза. — Итак… что нам теперь делать? Харви не сразу ответил, и молодой человек не возражал, спокойно давая ему все обдумать. Майк откинулся на зеркало и позволил своему мозгу начать осознавать все ощущения, которые он испытал несколько минут назад. Они могли остаться здесь навсегда. С руками Майка на шее Харви, и руками Харви на талии Майка. Это было невообразимо хорошо. Это было просто правильно. Это было похоже на дом. — Сначала мы переодеваемся, — наконец заключает Харви. — Потом мы идем на встречу с Джессикой. Затем, — он явно подавил ухмылку, — мы оформляем документы. — Л… Ладно? — Майк запнулся. — Итак… Мы пропускаем разговор. И оформляем документы. Что же, я могу с этим справиться. Харви ответил снисходительной улыбкой и лукавым взглядом, который упал прямо на колени Майка, куда-то в область… Господи. Ему нужно было взять себя в руки, прежде чем он случайно сделает что-нибудь невероятно глупое и смущающее. Хотя, Харви, похоже, было бы все равно. — Затем, — добавил Харви, — мы возвращаемся в мой кабинет. Майк ухмыльнулся: — Звучит достаточно многообещающе. — Придерживайся плана, и мы проверим, правдиво ли это звучание. — Да, да, капитан. Идти за Харви на край света, стоит ему поманить пальцем? Майк Росс может жить с этим. Определенно может.