Pov PaperJam
Я проснулся. В который раз я отмечаю это? Думаю, каждое утро, если я до сих пор не забыл этот ритуал. Стоит мне произнести эту фразу, как в моей черепушке появляется мысль «Ты всё ещё живой». От неё мне не радостно, не грустно. Просто констатирую факт. Так хочется ещё немного поваляться в тёплой кроватке с прикрытыми глазами, но, к сожалению, нельзя. Я глянул на настенные часы. Время — 9:00. С некоторых пор я просыпаюсь именно во столько, ведь через пару минут приходят медсёстры. В коридоре заслышалось грохотание колёс о неровный пол, и я понял: пришли по мою душу. Мои мысли подтвердил довольно громкий стук в дверь, после чего, не дожидаясь моего ответа, в комнату зашли медсёстры. Когда я только пришёл сюда, я старался заговорить с каждой и хорошенько запомнить её. Но после я понял всю свою оплошность: медсестёр здесь выкидывали, как использованные перчатки, на их место приходили новые, которые не находились здесь больше месяца. — Доброе утро, ПаперДжем. — хладнокровный голос, заточенный неделями опыта, заставил меня вздрогнуть. — Ваши таблетки. — мне тотчас протянули пластиковый стакан с небольшой горстью таблеток. Меня всегда завораживала эта кучка: вместе лежали препараты разных цветов, образуя калейдоскоп в моих глазах. Долго пялиться нельзя, иначе таблетки впихнут насильно. Поэтому я послушно съел горстку и запил её стаканом воды. — Доктор Коулд будет ожидать вас после завтрака. В 11:00. Всего хорошего. — информировала меня вторая медсестра, после чего подобие стола на колёсиках увезли вон из моей комнаты. Значит, в одиннадцать. Завтрак проходит в десять, а это значит, что у меня есть час на то, чтобы привести себя в порядок. Через пару минут я почувствовал, будто бы моё тело очень лёгкое, а я могу парить, словно птица в небесах. Я хотел улететь отсюда в далёкие края, где нету постоянно приходящих родителей, злых медсестёр и дедка-шизофреника из соседней комнаты. Я распахнул окно настежь и оглядел местность: больница находилась в глубоком лесу, где было много сосен и елей. Где-то вдали щебетали птички, по небу плыли облака самых разнообразных форм, яркое солнце вовсе не слепило, что было странным для лета. За окном находился чудесный мир, в котором много свободы и нету забот. Хотелось прыгнуть с этого третьего этажа, а после воспарить над зелёным лесом, пролетая над еле видной свысока дорожкой. Улететь в чудесный, но недосягаемый мир: на окнах стояли грубые металлические решётки, делая это место ещё больше похожим на тюрьму. Я вздохнул, но привычного разочарования от безысходности почему-то не последовало: настроение было подозрительно приподнятым, возникло ощущение, что сегодня у меня будет успех, что я добьюсь всего чего хочу. Серые стены, серый потолок, серая мебель, чёрт, здесь есть что-нибудь не серое?! Есть. Доктор Коулд, который единственный понимает меня, относится ко мне, как к человеку, а не как к куску ничего. Решив осмотреть всю критичность ситуации, я с опаской глянул в зеркало. Увидев там монстра, отшатнулся и чуть не упал. Блин, это ж я. Весь бледный, как смерть, с такими мешками под глазами, в которые можно без труда запихнуть три кг картошки. Взгляд был уставшим, сам я хотел провалиться в сон, но понимал, что сладкая дрёма всё равно продлится не долго, и я лишь ещё больше измучаю свой организм. Чёрные волосы не блестели и не чесались, что означало их явную чистоту. Я постоянно удивляюсь тому факту, что с такой длинной шевелюрой я до сих пор не подцепил вшей, что так некстати облюбовали нашу психбольницу. Со вздохом я быстро переоделся, в последний раз взглянул в окно и покинул свои покои. В коридоре было темно: лампочка перегорела ещё неделю назад, из-за чего я постоянно стукался обо всех и вся. Быстро свернув, я увидел лестничный пролёт, который тотчас одолел и по-быстрому перебрался в соседнее крыло. Там был мой любимый детский уголок: много листов бумаги, разноцветных карандашей, красок, бусинок и браслетов, а самое главное — там обитали двое котов. Я быстренько зашагал в комнату с пушистыми, которая, конечно, пока что была пуста из-за другого графика у детей. Увидев одного неспящего пушистика, я быстро зашагал к нему и начал гладить шелковистую шёрстку. Этого кота, имеющего абсолютно чёрный окрас, звали Мира. Второго, более наглого и не менее пушистого рыжего гадюку, звали Ли. Любил я их обоих, только им я рассказал всю правду о том роковом дне, только их я мог касаться. Ох, не хочу думать об этом. Как бы я хотел жить в этом корпусе, а не просыпаться заранее, чтобы около двух минут пилять сюда. Но, нет, ПиДжи, ты уже взрослый мальчик — тебе уже целых шестнадцать лет, поэтому топай жить в корпус для взрослых, да стариков с недержанием и припадками. Бесит. Моё настроение слегка изгадилось, видимо, действие таблеток слегка уменьшилось, но ничего. С милым котиком под рукой я чувствовал себя комфортно. — Мистер?.. — услышал я удивлённый голос. Осознание того, что за мной некоторое время наблюдали, жутко напугало меня. Видимо, это заметили. — Ох, нет, я не хотела вас напугать, просто… Здесь нельзя находиться до завтрака, так что, пожалуйста, вернитесь в свою комнату. — мягко попросила медсестра. Сразу было заметно, что она новенькая: слишком уж вежливая и порядочная. — Пожалуйста, можно мне ещё немного погладить Мира? — спросил я с грустными глазами. Я не хотел приходить сюда днём, когда на бедных котов цепляются дети, так тиская их со всех сторон, что я даже не мог подойти к ним. Но и без общения я мог свихнуться ещё больше, поэтому… Хожу вот так. — Мне очень жаль, но вам стоит вернуться в вашу комнату. — сказала медсестра, после чего отстранилась от дверного прохода, пропуская меня наружу. Очень хотелось накричать на неё, схватить кота и сбежать отсюда, но я понимал, что это не получится. У всех медсестёр есть усыпляющий или успокаивающий препарат, которым они не брезгуют пользоваться, когда пациент становится буйным. Со вздохом, я отстранился от недовольного моим уходом кота и пошёл в свою комнату, больше не общаясь с назойливой девушкой. И вот, опять я тут. От нечего делать, ибо до завтрака оставалось более получаса, я взял в руки телефон и начал листать ленту. Раньше у меня было много друзей, но после случившегося я стал замкнутым. Да и окружающим не очень нравилось общаться с психически нездоровым. И тут пришло сообщение. Взглянув на контакт, я ничуть не удивился. Фреш. Фреш Коулд Привет) Уже не спишь? Я вот только недавно проснулся, сварганил яичницу. Как ты? Снилось что-нибудь интересное?ПиДжей Ролик Прив. Проснулся, как обычно в 9:00. Недавно ходил погладить Мира, но злая тётя меня выгнала😣 Я нормально, ничего не снилось. А ты как? Что новенького?
Фреш Коулд Я норм. Новенького? Хм… Недавно получил зарплату, сегодня принесу тебе сюрприз😜ПиДжей Ролик Ты меня заинтриговал… Вот вечно ты мне носишь всякие сюрпризы, а я тебе ничего… Ладно, так уж и быть, сопру тебе хлеб из столовки. Как раз сегодня его готовят.
Фреш Коулд Пожалуй, откажусь от твоего подношения… Ладно, я сейчас выхожу из дома. Встретимся в 11! Береги себя! 😘ПиДжей Ролик Ок. Ты тоже береги себя! Жду нашей встречи.😅
После переписки на лице впервые за день появилась широкая улыбка. Интересно, что он принесёт мне на этот раз? Может милого плюшевого мишку? Или вкусную шоколадку с орехами? Эх, хотел бы я знать… Взглянул на время — 9:53. Пора бы чапать в столовую, чтобы успеть занять столик с одним стулом. Не хочу сидеть с очередным стариком, который будет занудствовасть о своей прекрасной жизни до больницы. Опять пришлось выходить из комнаты, переться на первый этаж, а далее в самое широкое помещение всей психушки. Заранее туда почти не приходят, так что мне не составило труда отыскать подходящее место в самом уголке и дождаться кухарок, которые разносили небольшие порции по столам, учитывая количество стульев. До меня дошли нескоро: я сидел в самом дальнем углу, изначально был даже не замеченным. Но после передо мной всё же взвалили тарелку с несвежей кашей. Далее снова по столам прошла кухарка и разложила по паре кусков хлеба на каждый. Потрогав один из кусков я понял — свежий. Пока никто не смотрел, запрятали второй себе в карман. Как и ожидалось, каша на вкус была жутко сухая, слизкая и вообще не сладкая. За столиком напротив сидели пара взрослых, пожирая наверняка очень вкусные макароны с расплавленным сыром сверху и сосиской сбоку. Также на столе лежало яблоко и апельсин. Они были единственными из нашего корпуса, кто купил более дорогое питание, посему все им завидовали. Пока мы давились этой безвкусицей, они смаковали и наслаждались. Видимо, я сильно задумался, глядя на яблоко, потому что один из парней, проследив за моим взглядом, усмехнулся, взял фрукт в руки и протянул мне. — Эмм, простите, но нет, спасибо. — испуганно прошептал я, выставляя перед собой руки, ибо тот не положил яблоко на стол, а хотел передать его из рук в руки. Я… Давно не касался людей и, честно говоря, не очень хочу. — Да, ничего, я всё равно не буду, так что лучше возьми ты. — усмехнулся он, после чего положил фрукт на стол. После чего решил завести диалог. — Хей, по какой причине такой красивый парень находится в таком некрасивом месте? — Ну… У меня лёгкая степень депрессии и ужасная гаптофобия. — промямлил я. — А вы почему здесь? — Я пытался совершить суицид, но у меня это не получилось. После этого я преосмыслил жизнь, нашёл выход из всех проблем, уже начал радоваться и наслаждаться своим существованием, как одна моя коллега заметила шрамы на руках, не сказав никому, позвонила в дурку, после чего меня увезли сюда. Думаю, надолго я здесь не задержусь. Так, а от чего возникла твоя депрессия и гаптофобия? Ох… Над этим вопросом Фреш бился очень давно. Я никому не рассказывал, так как боялся осуждения. Каждый раз на приёме Свежего, первым вопросом идёт именно этот. Я молчу, не отвечаю. Ответ на него знает только Мира и Ли. Но они не проболтаются, я уверен. — Я не хочу говорить на эту тему. Прости. — я понимал, как невежливо ответил, но ничего не поделать. Чем раньше этот парень поймёт, что я — интроверт и не ищу компании, тем лучше. Хотя, в груди почему-то защемило. На меня так давно не обращали внимания… — Кстати, а как тебя зовут? — Ой, дурная моя голова, совсем забыл представиться. Я — Хост. А тебя как звать? — ПаперДжем, можно ПиДжи. — после этого разговор не клеится из-за чего я поспешил положить грязную посуду на специальный поднос, снова поблагодарить Хоста за яблоко и уйти обратно к себе в комнату. 10:15, до встречи с Фрешем ещё 45 минут. Чем бы себя занять? Сходить к Миру не вариант: туда уже понабежали дети, а вот посидеть на арт терапии звучало очень заманчиво. Я быстро поднялся с кровати, прошёл по знакомому пути, сел за холст с краю. Красок, как всегда, было мало, почти во всех присутствовала примесь других цветов, но мне это не мешало. Я давно привык к такому раскладу, поэтому для меня не было проблемой начать творить. Взяв в руку карандаш, я начал рисовать эскиз. Я сам не знаю, что хочу изобразить, поэтому просто водил им по бумаге, пока не увидел среди лишних линий более-менее интересную фигуру. Уже целенаправленно я стал делать линии жирнее, добавлять тени и постоянно магичить ластиком. В итоге получилось лицо моего лечащего врача. Фреша. На рисунке он улыбался своей самой прекрасной улыбкой из всех, что я видел. Его веснушчатое лицо было как настоящее, его белые волосы словно блестели, а глаза, слегка видневшиеся через очки, озорливо смотрели прямо на меня. Эскиз был готов. Макнув тонкую кисточку в чёрную краску, я хотел было начать обводить линии, как моего плеча коснулась рука. Коснулась. Меня. Прямо, как тогда. Через секунду я сдавленно всхлипнул, а после этого задрожал, понимая, что у меня начинается паническая атака. Я пытался успокоиться, честно, пытался убедить себя, что это не он, но тело, уже отвыкшее от прикосновений, так не считало. Мой мозг стал издеваться, подкидывая в голову воспоминания, которые мне почти удалось зарыть в глубинах своей памяти. И в тот момент я зарыдал, после задёргался, пытаясь избавиться от этой противной руки с её тупыми прикосновениями. Я слышал всё будто через вату, моё тело меня не слушалось, я жутко дёргался, не в силах остановиться. А потом я услышал голос Фреша. Это было единственное, что я слышал отчётливо. Он пытался успокоить меня. Я потянулся к нему, и в итоге моё сознание выбралось на свет. Я лежал на полу, а возле меня сидел обеспокоенный Фреш. Он сжимал мой указательный палец на левой руке — единственную часть тела, которая более-менее воспринимала его касания. — Джемми, ты меня слышишь? — обеспокоенно спросил он. Я медленно кивнул. — Фух, ты меня сильно испугал. Как ты? — спросил он, продолжая держать меня за палец. Я приглушённо всхлипнул. — Понятно. Сможешь встать? — я неуверенно кивнул. После чего приподнялся на руках и встал, слегка пошатываясь и пытаясь найти баланс. Оглядевшись, я понял, что на шум набежала детвора, пара медсестёр стояли позади Фреша со шприцами, а за ними стояла та обеспокоенная новенькая, которую я встретил утром. Фреш снова взял меня за палец, после чего мы молча зашагал к его кабинету в северном корпусе на четвёртом этаже. — Прости, там была новенькая медсестра, которую не успели предупредить о твоей болезни. Ей поручили позвать тебя в мой кабинет, и она решила, что сможет привлечь твоё внимание касанием. Тут нет твоей вины, ты не должен корить себя за такое поведение. Видишь, всё обошлось. Я рядом. — Фреш улыбнулся, а мне ничего не оставалось, как улыбнуться ему в ответ. Мы были уже перед дверью, после чего зашли в кабинет и заняли привычные места. Я сидел на зелёном кресле, Фреш — на стуле за рабочем столом. Он улыбнулся мне, как только закончил заполнять бумаги. — Я знаю, что должен был сказать тебе это раньше, но… Привет! — произнёс он, после чего поправил свои очки. — П-привет. Начнём? — спросил я. Это был знак того, что я готов отвечать на вопросы Фреша. Почти на все. Врач уже хотел было открыть рот, дабы задать первый вопрос, как я кое-что вспомнил. — Кстати, прости, что перебиваю, но о каком сюрпризе ты мне говорил? — Ну, я отдам его тебе после сеанса. А теперь вопросы. Итак, начнём с больного: из-за чего у тебя гаптофобия? — опять он за своё. А ведь всё было в шоколаде, но, как обычно, этот вопрос всё портит. Мне противно даже думать об этом, не то, что говорить. Я хотел уже промолчать, как обычно, дождавшись усталого вздоха Фреша и нового вопроса. Но нет. — Мне неприятно об этом говорить. Пожалуйста, не надо спрашивать об этом. Прости. — произнёс я, надеясь, что Фреш не разозлится. Хотя, Фреш и злость — две несовместимые вещи, но всё же. — Пожалуйста, Пи, скажи. Всего один раз! Я не буду больше надоедать. Понимаешь, зная корни проблемы, я смогу избежать разговоров на больную тебе тему, и начну двигаться в правильном пути, который ведёт к выздоровлению. — было видно, что он вцепился в это ниточку, скинутую мной, как ненормальный, пытаясь наконец выведать причину. — Если я выздоровею, то меня отсюда выпишут, и я больше не смогу видеть тебя. — вздохнул я. А после этого понял, что сказал всё вслух. И Фреш всё слышал. Чёрт, чёрт, чёрт, почему я сначала говорю, а потом думаю?! Я — никчёмный, никогда ничего хорошего не добьюсь в этой жизни. Фреш, увидев перемены в моём настроении, быстро попытался успокоить. — Пи… — произнёс он, после чего аккуратно взял мой палец и чмокнул его. Я вмиг покраснел. Мне захотелось почувствовать этот чмок в каждой своей клетке, хотел обнять его и всё рассказать. Но между нами находилась гигантская пропасть, сьедающая все попытки пути к счастью. Моя гаптофобия. Так хотелось тоже поцеловать его, и… У меня появилась идея. Конечно, не то, о чём я мечтал во снах, но всё же. Я поцеловал свой палец, после чего приложил его к лицу Фреша. Тот мило улыбнулся, после чего прижал своим пальцем мой, оставляя его на лице. Так мы простояли некоторое время. Никто не хотел портить идиллию, но сейчас был тот самый момент, когда я набрался решимости и мог сказать. — Я скажу тебе причину, если ты пообещаешь никому в мире не говорить об этом. — сообщил я, продолжая держать палец на его лице. Он навострил уши, не желая упустить и каплю информации. — Ты можешь довериться мне, Джемми. Я обещаю, что никому не скажу. Что бы это ни было, я всегда буду рядом с тобой, поддерживать тебя и ценить. Ты для меня — самое лучшее в мире существо. Я не хочу когда-либо отпускать тебя. — после такого наплыва информации, я покраснел. Психотерапевт ободряюще кивнул, и я сказал то, что должен был сказать ещё год назад, при поступлении сюда. — Фреш… Меня изнасиловали несколькими годами ранее. — слова давались с трудом, тупой мозг опять начал подкидывать воспоминания прошедших дней. Свежий был явно потрясён, молчал и переваривал услышанное. Ну, всё. Теперь он будет презирать меня, прекратит общаться со мной, откажется лечить. Я… я… я не хочу слушать гадкие слова из его рта. Я не знал, что творю, но даже это не будет оправданием тому, что я вырвал палец из его руки, резко отвернулся и бросился прочь из кабинета. По пути я чуть не налетел на нескольких медсестёр, да и сам сносил всё на своём пути. Я быстро добежал до своей комнаты, после чего громко захлопнул дверь и попытался отдышаться. Всё же нечасто я так бегаю. Хотя, это уже не имеет смысла. Я всё, как всегда, испортил. Фреш точно больше не захочет общаться со мной. По щекам потекли узкие дорожки слёз, на душе стало погано. Я сидел возле двери, опустив голову на колени, и тихонько всхлипывал, думая о том, как ко мне придёт другой врач, который будет гнобить меня и унижать. Зачем, зачем я это ляпнул? Ох, я безнадёжен.***
Для меня стало неожиданностью, когда через энное время в мою комнату постучали. Сначала я подумал, что это медсёстры зовут на обед, но потом быстро взглянул на часы и понял, что до него ещё полтора часа. Я, не долго думая, приоткрыл скрипучую дверь. По-факту, можно было и не стучать, ведь ни у кого нету замков, чтобы во время приступая пациента медсёстры смогли прийти к нему и помочь. С одной стороны это было очень полезно, ибо мало ли что может случится в мозгах психбольных, но с другой это отнимало у нас личную жизнь и наличие хоть какого-нибудь укромного уголка. — Джемми… — произнёс Фреш, глядя на меня. На его лице была сильная грусть, потому я быстро кинул взгляд в сторону. Я кивнул ему в сторону кровати, и Свежий послушно уселся туда. Я присел рядом, но не слишком близко, чтобы ненароком не коснуться доктора. Повисло недолгое молчание. — Прости. Я должен был догадаться, что тебе не хочется говорить об этом. Но это очень поможет мне с дальнейшим лечением. — Фру… — так я называл его, когда мне было больно в душе. Доктор понял намёк и снова взял мой палец в руки. — Обещай, что никому не скажешь. Мне противно не только говорить об этом, но и думать. Пожалуйста. — Обещаю, Джемми. — ответил он тихо, после чего начал гладить палец. В воздухе опять царила тишина, но на этот раз напряжения не было — только приятное для каждого из нас спокойствие. Вдруг Фреш резко дёрнулся, словно ошпаренный, и полез в карман. Через пару секунд на свет была вынута небольшая коробочка, обвязанная красным бантом. — Прости, совсем забыл отдать. — он виновато улыбнулся. — С-спасибо. — ответил я тихо, после чего приоткрыл коробочку. В ней лежал небольшой плюшевый мишка с желтыми бантиком на шее. Его глаза-бусинки на крошечной моське могли заставить улыбнуться даже самого скупого на эмоции человека. Я взял его в руки, после чего крепко обнял. И снова я начал улыбаться. Тут Фреш взял игрушку, поцеловал в мордочку и прижал мордочку ко мне. Это было очень приятно. Я, не сдержавшись, резко обнял Фреша. Он шокировано моргал некоторое время, после чего обнял меня в ответ. Я сам был в шоке, но прикосновения больше не приносили боли и не напоминали о том дне. Я прикрыл глаза от наслаждения. Так уютно и хорошо… Нарушал эту обстановку лишь стук колёс о плитку снаружи комнаты. Дверь приоткрылась. — Добрый день, ПаперДжем. Тебе нужно выпить эти таблетки по указанию доктора Саенса. Через 30 минут у вас сеанс. — улыбчивого проговорила вошедшая медсестра. После этого она взяла стаканчик с таблетками и протянула мне. Я резко увернулся от её рук. — Какой мистер Саенс?! Я такого не знаю. Меня лечит Фреш, вот он! Я уже почти избавился от гаптофобии, мы даже об… — я повернул голову в сторону Фреша, но его там не было. Также, как и игрушки в моих руках. Но как же так?! Все ощущения были такими реалистичными, я точно чувствовал его руку! — Ой, я понял, это розыгрыш в честь моего наступающего дня рождения. Вы это подстроили! Ну, всё, Фреш, выходи. — Прошу прощения… Но в нашей больнице никогда не работал врач по имени Фреш. Ваш лечащий врач — мистер Саенс, последние три года работает с вами с самого вашего дня поступления сюда. — удивлённо сказала девушка. Я растерянно посмотрел на неё, после чего перевёл взгляд на дверь. Там стоял улыбчивый Фреш в белой, как облако, смирительной рубахе…