Ссора и "примирение"

Это был обычный день для участников «Убойки». Коваленко сидел в интернете целыми днями. А что ему еще делать? Он поссорился со своим лучшим другом. А все потому, что он его безумно любил его и любит до сих пор. - Ну почему именно сейчас? За неделю до сдачи материала? - проговорил Куралесов полушепотом. - Потому что ты относишься ко мне как к поношенной тряпке, - так же тихо ответил Эд, появившийся из ниоткуда. Игорь вздрогнул и развернулся на звук. - Я? Я к тебе плохо отношусь?! - перешел на крик малыш. Да я все для тебя делаю! Я искренен с тобой! Ты мой лучший друг! - на глазах выступили слезы. Эд стоял как вкопанный. Такое уже повторялось однажды. - Эй-эй. Ну, прости только не плачь! - грузин начал медленно подходить к своей пассии. - Да пошел ты к черту! Ненавижу тебя! - прокричал Игорь сквозь слезы и побежал в сторону своей комнаты. Захлопнув дверь, он повалился на кровать и, уткнувшись лицом в подушку, заплакал. "Ну почему? Почему ты так со мной? Почему я полюбил именно тебя?" - разрывали голову Игоря вопросы, на которые он никак не мог найти ответа. На улице уже стемнело, а Игорь все лежал у себя и думал: «Выходить, не выходить?» Эд же в это время потерял счет выкуренных сигарет за все то время, что "малыш" сидел в комнате. Да, это странно когда парень, здоровый такой грузин, называет своего маленького друга малышом. Послышался скрип двери. Коваленко вышел из своего логова и направился в сторону кухни. Найдя там свою цель, он подошел и вытащил из коробки зубами сигарету. - Нет, - сказал здоровяк и выхватил у Куралесова пачку из рук и сигарету из зуб. - Ты мне не указ! Отдай! - начал возмущаться и отбирать у Эда пачку его напарник. - С чего это вдруг?! Ты что это решил закурить?! А как же здоровый образ жизни? Что с тобой?! - возмущался грузин. - Не твое дело! - крикнул хохол - Ошибаешься! Это как раз таки мое дело! Или ты забыл, как мы давали друг другу клятву разделять все проблемы?! - подскочил с места Эдуард. Коваленко ничего не ответил. Он стоял с опущенной головой, сжимая кулаки до посинения. Потом он еще больше сократил расстояние между ним и его возлюбленным и попытался сделать взгляд как можно яростней, но у него это плохо получилось потому, что невозможно смотреть взглядом разъяренного медведя на человека, которого любишь. Неожиданно для себя, да и для самого Эда, он зарядил сильную пощечину здоровяку, и пока Мацабиридзе отходил от шока, Коваленко подскочил на носочки, схватил его за подбородок и поцеловал. Эд был в шоке. Прямо сейчас, на этой самой кухне, маленький друг, к которому он испытывал самые теплые чувства, целовал его, пытаясь проникнуть языком в рот. Прошло пару секунд. Игорь медленно отстранился от друга, но продолжал стоять на носках и держаться за грудки Эда. Его глаза были открыты и внимательно смотрели на губы Мацэбиридзе, как - будто выжидая, когда же они наконец пошевелятся. - Игорь я.... мхм! - ему не суждено было договорить. Куралесов, вжимаясь сильно в тело, продолжал целовать своего " друга", но уже с языком. Эд начал неуверенно отвечать, обхватив Игоря за талию. Их языки переплетались, микробы смешивались, и никто из них не мог сказать, сколько времен прошло; могла пройти минута, а мог пройти час, а могла и вечность. Но, как бы не хотелось продолжить, а поцелуй пришлось прервать из-за недостатка воздуха. Причем поцелуй разорвал тот, кто это все начал. Оттолкнув от себя грузина, он посмотрел на него с, как ему казалось, неистовой яростью, но в голубых глазах четко читалась искренняя любовь. Постояв так секунд десять, Игорь отвернулся и направился к плите. - И что это было? – спокойным, но вздрагивающим голосом спросил Эд. - Поцелуй, - голосом, аля "Отьебись от меня ", ответил хохол. - Я серьезно. Почему т... - и снова Игорь его перебил. - Потому что, видите ли, заботливый папаша-Эд не разрешает мне курить, когда мне плохо! - возмутился Коваленко, разведя руки в стороны, потом взяв кружку с кофе, и, помешивая ее, сел рядом с Эдом. - А мне? - поинтересовался Эдуард. - Сам сделай. Я тебе прислуга что ли? - возразил хохол, отпив из кружки и поставив ее на стол. - Зачем пачкать посуду и тратить свои силы если у меня есть ты? - вопросительно посмотрел грузин на Куралесова и заулыбался. - Что?! Да ты блин совсем оху... мхм! - Игорь широко выпучил глаза. Сначала он сопротивлялся, но потом понял, что из медвежьей хватки "друга" он врятли сможет выбраться, поэтому ответил на поцелуй. - Ну и что это было? - спросил Игорь у отстранившегося Эда. - Поцелуй, - сказал Эд, улыбаясь. - Не придуривайся! - возмутился малыш. - Я тебя поцеловал, потому что, видите ли, злой Игорь не может налить мне кофе! - шутливо разводя руки в стороны, возмущался грузин. Игорь засмеялся. Потом засмеялся Эд. Потом неловкая пауза, какой-то странный взгляд. - Ну, я наверное пойду, - опустив глаза, произнес Игорь, встал, развернулся и пошел к выходу из кухни. Вдруг Эд развернул его, со всей дури, впечатав спиной к двери и вцепился в губы. В этот раз Эдовский поцелуй был не таким; он был жестким, неутолимым и настойчивым. Эд подхватил Коваленко на руки, не разрывая при этом поцелуй, и потащил его в свою комнату. Закрыв дверь ногой, он резко вбил Игоря в стену и прервал поцелуй. - Эд, м... мне больно. За что? - хриплым, жалобным голосом спросил малыш. - Я же не спрашивал тебя, когда ты зарядил мне сильнейшую оплеуху, - прошептал грузин прямо Коволенко в губы, а затем укусил нижнюю до крови. Игорь обмяк, он чувствовал себя беспомощным и злость, к такому желанному сейчас, Эду куда-то пропала. Из мыслей его вывел сильный укус нижней губы. За ним последовал страстный поцелуй. - Переходи ты уже к делу, мать твою! - возмущался Игорь и тут же упал на кровать и был накрыт рельефным телом. Эд все делал медленно: медленно стягивал с Игоря такую неуместную и ненужную сейчас одежду, медленно оставлял засосы на шеи партнера, медленно проводил мокрую дорожку от подбородка до ключицы. Каждое движение грузина сопровождалось сладким стоном. Эд медленно прошелся языком до кадыка и начал засасывать его, от чего Коваленко получал неистовое удовольствие, хоть и было больновато. Эд спускался все ниже и ниже и наконец, достигнув низа живота, он почувствовал, как по всему телу прошла дрожь. Эд неотрывно смотрел на тело голубоглазого хохла. Хоть тот и ходил в спортзал, кубиками, да и вообще рельефным телом, даже и не пахло, а кожа была такой нежной, такой гладкой, и только в низу живота красовалась маленькая "пидорская полосочка", как принято ее называть в современном обществе (прим. беты: а мой брат её называет «бл*дская дорожка»). А еще с дрожью пришло осознание того, что они сейчас вытворяли. Но грузин был настолько возбужден, что послал все проблемы к черту. Игорю было немного страшно. Он же никогда не делал этого с мужчинами. А сейчас он лежит, выгибаясь до хруста в спине и провожая каждый укус за сосок, каждый засос, каждое прикосновение к паху сладостным стоном. "Как девчонка" - промелькнуло в голове у пассива. - Блядь, - из мыслей смешанных с возбуждением Игоря вывел хриплый голос партнера. - Как ты можешь носить такие узкие джинсы? - возмущался Эд, не отвлекаясь от дела. Коваленко заулыбался, он приподнял зад и одним ловким движением расстегнул неподдающуюся ширинку. Потом последовал долгий, страстный поцелуй. Пока они целовались и раздевали друг друга у кого-то, а именно у Куралесова, зазвонил мобильный. - Да кто там, мать твою! - возмущался хохол. Благо телефон оказался на полу, благополучно выпавший из джинс. - Не бери, - приказным и, в тоже время, просящим тоном, сказал Эд. - Это мама, - ответил малыш. - Ну ладно, сам напросился, - сказал Мацебиридзе с хитрой ухмылкой. - Алло... ах... П-привет, мам. Да дома... мха... Нет, нет, не сплю, время же еще...е-ще дет-ское... ах... Мам, я перезвоню, - как только Игорь взял трубку грузин решил поиздеваться, начав делать минет. Он делал его очень старательно: брал член целиком в рот, дразнил языком головку, изредка покусывая ствол. Коваленко стонал громко и протяжно, после пяти минут он кончил прямо в рот грузину. - П-прости, я... я не знаю, что со мной, - говорил сбивчиво, смотря в потолок, Игорь. - Эд? Аааах! Больно! - вскрикнул хохол от колющей боли в анусе. - Потерпи, - прошептал грузин прямо в губы Игорю, после чего поцеловал с такой нежностью, на какую только был способен. Коваленко ответил на поцелуй и стонал сквозь него после каждого, довольно сильного, толчка. Они кончили одновременно. Эд вышел из Куралесова и лег рядом, крепко обняв. Тяжело дыша, он потянулся за пачкой сигарет. - Дай мне тоже? - попросил Игорь и потянулся за пачкой. - Нет, - покачал головой Эд, вытянув руку вверх, а другой поджигая сигарету. - Козел - надулся Коваленко. - Я тоже тебя люблю, моя маленькая тварь, - произнес Мацебиридзе, выдыхая дым прямо в лицо партнеру. Куралесов отвернулся от Эда и, скрестив руки на груди, уже собирался заснуть, как вдруг последний резко развернул Игоря и поцеловал в открытый рот. Грузин так усердно целовал Коваленоко, что у того потекла слюнка изо рта. - Ты как ненасытное животное, - все еще обижался малыш. - Ну, ты же хотел покурить, - ответил Эд. Время, казалось, остановилось. Никто из них не знал, сколько минут или часов они лежали, прижавшись друг другу, но они точно знали, что теперь они будут вместе, несмотря ни на что.