***
Единственная дочь Портгаса Д. Грея и его жены Вайолет, Портгас Д. Руж очень быстро зарекомендовала себя, не как весёлая и энергичная девочка. Она была словно рождена старой, с карими глазами, которые, казалось, видели слишком многое, когда ей было всего несколько недель от роду. Она держалась в стороне от других детей, а когда общалась с ними, то больше походила на взрослую, чем на сверстницу. Тем не менее, никто не мог отрицать, что она была воплощением прелестности: с её длинными золотистыми локонами, веснушками и манерами истинной леди, которые она выучила ещё до поступления в начальную школу. Странно это или нет, все сходились во мнении, что Руж заслуживала стать настоящей королевой.***
Переход от Регулуса Блэка к Портгас Д. Руж оказался более запутанным, чем он в принципе мог ожидать. Если ты вообще хотел открывать глаза, конечно. Откровенно говоря, он не ожидал другой жизни, тем более жизни в женском теле. Женщиной-магглом, более того. Потому что магии в этом мире не было. Руж снова и снова пыталась скопировать заклинания, которые она видела в своих воспоминаниях, активировать тщательно начертанные руны или приготовить простейшие зелья, но ничего. Ни одной искры. Она заплакала. Плакала до тех пор, пока не заболела, пока не потеряла то, что было её гордостью в первой жизни, её силу, столь драгоценный дар, без которого она не могла представить себе светлого будущего. Сдерживая поток беспрерывных слёз, Грей счёл разумным рассказать дочери о морских нелепостях и всех опасностей плавания, надеясь рассмешить её. Она не смеялась, но плакать перестала. Этот мир был лишён магии, но это не означало, что он неинтересен.***
Регулус всегда увлекался механизмами магии: почему та или иная руна необходима больше, чем другая, для защитного ритуала? Какова важность крови и тела? Для чего нужны расчёты, необходимые для конструирования новых заклинаний? И тому подобное. Когда Руж узнаёт, что никто на самом деле не относился серьёзно к изучению Дьявольских Фруктов или «хаки» — она чуть с ума не сошла, вопрошая Мерлина и Моргану, в какую дыру её отправили и за какие грехи? Ну, по крайней мере, она знает, чему посвятить свою жизнь. Широкое поле исследований ожидало её, манило своей неразгаданностью, и, конечно, она не сможет обнаружить всё. Но, по крайней мере, она будет первой, кто откроет тернистый путь. Честолюбие всегда было видной чёртой среди слизеринцев.***
На следующий день после своего семнадцатилетия в этом мире Руж собирает свою маленькую сумку, записные книжки, немного одежды, еды, и прыгает на первый корабль, отправляющийся на Гранд Лайн. Дорога полная опасностей — одновременно кошмар и мечта. Постоянная угроза жизни, полное отсутствие логики — отсутствие единой точки зрения, составляя как слабые, так и сильные стороны. Для Руж, во всяком случае. Ведь она родилась Блэком в первой жизни, а Блэки, откровенно говоря, не известны своей образцовой рациональностью.***
На Гранд Лайне она быстро учится защищаться, будь то морские короли, пираты, кишащие повсюду, или дозорные, которые проявляют чрезмерное рвение познакомить её с геометральной противоположностью Азкабана. Иногда её защита терпит неудачу. Так Портгас Д. Руж знакомится с Гол Д. Роджером, стремящимся к титулу Короля Пиратов, и на полпути к иллюзорному трону. — А-ха-ха, значит, таким образом ты сбила двух моих накама и отправила ещё троих за борт? Она ответила на его улыбку взглядом, не впечатлённым ни силой, ни ростом, ни, тем более, юмору мужчины. — В следующий раз, когда они рискнут прикасаться к бумагам дамы — недосчитаются пальцев. Я не хочу, чтобы кто-либо уничтожил мои исследования. Глаза пирата сверкнули. — О? Какие исследования? — О мире, — ограничилась кратким ответом Руж. Ей не надо говорить правду, она не хочет видеть всю свою работу разрушенной, потому что кто-то считает её опасной. Улыбка Роджера стала шире. — Знаешь что? Тебе понравится в моём экипаже! …Простите?***
Плавание на Оро Джексоне оказалось… запутанным экспериментом. Ещё более сумасшедшим, чем весь Гранд Лайн, и это действительно что-то, да значит. Весь экипаж — от двух спиногрызов до первого помощника Рейли — относились к ней обыденно, как к новоприбывшей, несмотря на её энергичное настаивание на статусе похищенной, подкреплённое энергичными ударами палкой по голове их идиота-капитана. Она единственная женщина на борту, что, как ни странно, даёт ей некоторое внимание. Она поймала одного из матросов, сдерживающегося от ругани в её присутствии, а когда она о чём-то просит, то редко не получает. В основном она просит рассказы о фруктовиках или пользователях хаки, связанных с экипажем Оро Джексона. Она чертила страницу за страницей в своих записных книжках, пересказывая абсурдные ситуации, в которые попадал экипаж, в основном из-за их капитана. Потому что, по-видимому, Голд Роджер — это Гол Д. Роджер, мистер «прекрати корчить моё имя», но она упорствует, потому что она ни кто иная, как ужасная мелочная стерва, и если он не доволен, то просто не должен был её похищать — этот счастливый дурак с большей удачей, чем позволяет здравый смысл, который с головой уходит в неприятности, не задумываясь, как из них выбраться. Идеальный Гриффиндор, в общем.***
Надо полагать, одинокая женщина, «сопровождающая» экипаж из примерно пятидесяти матросов, открывает двери для неоткровенно лакомых слухов. О, они существуют, «обручённые с экипажем» — это в большинстве своём женщины без особых ресурсов, которые не холодны и не слишком привязаны. Первое оскорбление брошенное в таверне на осеннем острове в Раю, где Оро Джексон причалил, чтобы пополнить запасы. На Руж изливают непристойность, она едва слышит это, на самом деле. И она не придаёт этому никакого значения. Никто не говорил такого о Роджере, и в мгновение ока дурной шутник — явно пьяный в стельку — издал влажное бульканье и рухнул, а из отверстия в горле хлынула река крови. В руке Роджера поблескивал осколок не так давно разбитой бутылки, её острые края испачканы свежим алым. — Ты можешь мне это объяснить? — спросила Руж, смутно оглушённая внезапностью ответа. На этот раз Роджер не улыбнулся. — Никто не оскорбляет мою накаму, — просто ответил он, и всё.***
Голд Роджер — человек страстей и исключительного безумия. Он ненавидит полумеры и ненавидит нерешительность во всех её проявлениях. Он посвятил себя своим целям без ограничений. Он любит море, приключения, свою накаму до преувеличения. Такая энергия изнуряет жизнь изо дня в день. И всё же… Тем не менее, это увлекательно. Это вызывает восхищение. Это вынуждает воспринимать его всерьёз: когда Роджер заявляет, что станет Королём Пиратов, это звучит скорее, как очевидность, чем несбыточной мечтой. Руж почувствовала, что постепенно попадает под какие-то чары этого неразумного капитана, словно звезда, засосанная в чёрную дыру, или бабочка, загипнотизированная пламенем. Она знает, что Роджер сожжёт её до мозга костей, если она попадёт в ловушку. Она знает это, и она ничего не делает, чтобы убежать.***
Король Пиратов — девственник. Это не удивляет Руж, она три четверти времени забывает, что сама женского пола, и ему постоянно приходится напоминать ей, что женщины — не вымышленные создания. Всё-таки, перевалив за сорок, не отрывая глаз от бумаг, Руж задумалась, стоит ли ей считать это смешным или грустным? — Неужели это так интересно, заниматься любовью? — удивился Роджер, выглядя крайне скептически. — Во-первых, трахаться, а во-вторых, если бы ты знал, — вздохнула Руж. В этой жизни её тело никогда не знало мужчину, но Регулус Блэк получил свою дозу романтических приключений. Впрочем, он был не на одном уровне с Сириусом — хвала Мерлину — который, должно быть, переспал со всеми учениками его возраста и выше-ниже по ступени с чётвертого по седьмой курсы. — Объясни, — попросил пират. Она делает лучше — она показывает ему. Опыт — не меньшее откровение для него, чем для неё. Множественные оргазмы? Не миф. — Да убери ты свои бумаги… — Исследователь один раз — исследователь во всём.***
— Сколько тебе осталось? Она лежала рядом с ним, рассеянно ведя по его рёбрам кончиком пальца. Они, конечно, не влюблены, они не совсем любовники, но Руж должна признать, что Роджер вырезал себе милую маленькую нишу в её сердце. Вот почему она не обрадовалась, узнав, что капитан страдает неизлечимой болезнью, и что он знает об этом ещё с Белль Люрет, задолго до того, как она оказалась на Оро Джексоне. — О, может быть, восемь месяцев. Не дотянет и до года, это точно, — объявил он, не теряя своей вечной улыбки. — И ты не против? — А-ха-ха? А почему? Я покорил Гранд Лайн, стал Королём Пиратов, и у меня есть так много друзей Роджер жил так, как хотел. В таких обстоятельствах неудивительно, что он не оставляет после себя никаких сожалений.***
— Ты беременна, — объявил Крокус, наморщив лоб. Ой. Вот этого не предвиделось. От слов «совсем нет». Это, без сомнения, всё усложнит. Роджер нахмурился, когда она выложила ему новость. — Ха! У дозорных будет чудесный нервный срыв, я тебе отвечаю. О прелестный эвфемизм. Мировое Правительство не скрывает своей абсолютной ненависти к Роджеру. Если они узнают, что он зачал ребёнка… Нет. Всё очень просто. Она не позволит им этого сделать. Если Мировое Правительство хотя бы попытается взглянуть на дитя Портгас Д. Руж — она вернётся в первую жизнь и, как маленькая заплачет в юбку своей матери, потому что да, Вальпурга Блэк будет там. И это не хвастовство, это факт.***
Когда она возвращается в Саут-Блю, её отягощает неправдоподобное количество подарков — Роджер упаковался, купив вещи для ребёнка, кроватку, одежду для обоих полов до пяти лет, не говоря уже о игрушках — сувенирах, взятых из всех шести океанов, и о сумке, набитой до отказа записными книжками. Батерилла ничуть не изменилась — по-прежнему сияющая погода, пальмы и тропическая жара, но всё выглядит иначе. А может, она сама, Руж — другая. В конце концов, никто не выходит неизменённым из встречи с Голд Роджером. Этот человек — ураган на двух ногах, нравится вам это или нет, вы будете вынуждены его любить или ненавидеть, другого варианта не дано. И Роджер это знает, и ему это нравится. Он любит производить эффект. Зная его, невозможно, чтобы его казнь протекала спокойно, как предполагали морские дозорные. Не тогда, когда это его последняя возможность плюнуть в лицо Мирового Правительства. Правда, когда газеты описывают это событие: всё пошло совсем не так, как планировалось, и Сенгоку приходится рвать на себе волосы от перспективы цирка, который скоро разразится. В тот вечер Руж смеётся до слёз, плачет до смеха, и набивает в себя рисовый пирог до такой степени, что у неё болит живот — с её беременностью не стоит напиваться, поэтому она набрасывается на еду, и плевать, если это вредно, она всё равно ест за двоих. Ей интересно, как остальные накама отреагировали на новость?***
— Осмотрите всех детей, родившихся с тех пор, как Голд Роджер был заключён в тюрьму! И всех женщин, которые будут рожать! Они знают. Возможно, ей следовало этого ожидать. Роджер не был осторожен во время своего шоппинга — хорошо, что она спрятала подарки и детские вещи в безопасное место. Наконец, когда зельеварение окупается, его надо выпить. Она не может сетовать на то, что дозорные что-то знают. Нет, она должна сосредоточиться на том, что за дверьми морские дозорные, и они просматривают всё женское население и всех детей в колыбелях. Они хорошо подготовлены: применяют тесты на отцовство для всех новорождённых, регистрируют беременных женщин, как замужних, так и одиноких, они даже заходят на соседние острова. Они всё учли. Всё, кроме Портгас Д. Руж. Я была и остаюсь Блэк, и я из рода Д. Как вы смеете угрожать тому, что принадлежит мне!***
Из всех возможных вещей, которые она изучила в хаки, она не ожидала, что та станет её частью. Замедление процесса беременности не так просто, как кажется. Речь идёт о том, чтобы возиться в грязи с собственным метаболизмом, таким образом, останавливая или мешая всем природным функциям, которые должны позволить рёбенку развиваться в нормальном темпе. Её иммунная система, вероятно, испорчена. Её эндокринная система — которая вырабатывает жизненно важные гормоны — тоже. Ах, и есть также повышенный риск развития опухолей и рака. В лучшем случае, её здоровье останется по-гражданскому хрупким. На худой конец… Регулус не боялся смерти. Руж всё ещё не боится её. Это не самое главное. Это всё осталось позади.***
Гол Д. Эйс родился в новый год, под ярким нежным солнцем. Как только она почувствовала первые схватки, Руж поняла, что ей не выбраться живой. Но это не имеет значения: рядом с ней Гарп, и, несмотря на его статус вице-адмирала, мужчина не из тех, кто бросает ребёнка в глубину моря. У неё перехватывает дыхание, сердце болит, холодеет во всех конечностях, и почти болезненная улыбка озаряет её лицо, потому что через двадцать месяцев она может наконец встретить своего ребёнка, своего чудесного ребёнка, своего милого мальчика, с чёрными, как у папы, волосами и её веснушками, и она жмётся к нему изо всех сил. Эйс здесь, и он жив. — Гол Д. Эйс… наш любимый сын, — шепчет она ему в крошечное ухо. Во второй раз Руж умирает с улыбкой. И, как и в первый раз, Регулус ни о чём не жалел.