Сакура ожидала какого-то четвёртого измерения, столпов света, дыма, радужного свечения, но не произошло ровным счётом ничего. Женщина подняла грязные ладони с половиц храма, растирая их между собой, чтобы хоть немного сбить пыль. Печать Силы Сотни снова начала сжиматься до состояния ромба в области лба. Учиху обдало холодным потом. Она чувствовала, что точно потратила как минимум половину из своих запасов, но… Это всё? Внутри неё что-то с хрустом надломилось. У Сакуры началась одышка. Кровь резко отхлынула от лица. Грязными от храмовой пыли руками она оттянула ворот водолазки, который явно пытался её задушить.
Учиха, пошатываясь, вышла из храма, чтобы немного прочистить дыхательные пути, и затушить начинающуюся истерику. Солнце всё так же жизнерадостно своими лучами поглаживало листву на деревьях, что тянулась к нему в ответ. Сакура наклонилась и опёрлась о собственные колени ладонями. Погода омерзительно не соответствовала её душевному состоянию, но приток свежего воздуха помог мыслить более трезво.
Она действительно сомневалась в том, что у неё получится переместиться во времени, ведь если кто-то и правда обладал такой силой, то почему раньше не воспользовался, чтобы изменить мир под себя? Было приятно думать, что это возможно. Что возможно вернуться на год назад и потребовать от Наруто, чтобы он не смел давать Сараде миссии за пределами деревни, пока она не сможет сама за себя полноценно постоять. Что возможно ещё раз обнять дочь и посмотреть ей в глаза. Сакура заскрипела от досады зубами. Она сама себя обнадежила. Всё, что ей оставалось, так это забрать этот злосчастный свиток, над которым она билась сутками, и сдаться Наруто с повинной. Это было бы честно по отношению к человеку, который всегда был рядом и поддерживал. Стыд и злость на саму себя смешались, разваливая женщину на куски.
Сакура развернулась, чтобы пойти обратно в храм и забрать свиток, но когда она подняла взгляд от земли, то увидела, что храма нет на том месте, где она в последний раз его видела. Сердце пропустило удар. Это что, гензюцу какое? Женщина сконцентрировалась на собственной чакре, чтобы приостановить её поток и развеять иллюзию, но почувствовала, что её чакра медленно, но верно постоянно расходуется. Она замерла. Капля. Капля, повисшая на гране, сорвалась и с характерным плеском ударилась о поверхность водной глади, вызывая рябь.
Развейся!
Женщина широко раскрыла глаза, и нервно начала озираться по сторонам. Целое, хоть и небольшое здание, никуда не могло исчезнуть за считанные минуты. Не доверяя собственным глазам, Сакура присела и пальцами вцепилась в мягкую сочную траву. Если зелень ей не лгала, то здесь действительно раньше никогда ничего не стояло. Учиха встала и резким движением запрыгнула под крону ближайшего дерева, достаточно прочная ветвь ответила ей жалобным хрустом. Стремительным толчком она отправилась в сторону деревни. Ей нужно было больше информации о происходящем. Сакура рассекала ветер, с треском перепрыгивая с ветки на ветку. Редкие сучья обжигали при столкновении лицо. Она ещё никогда так не торопилась вернуться. Деревенская часть леса тянулась подозрительно долго.
Но вместо ожидаемых оживлённых улиц Конохи, обрамлённых множеством рекламных проспектов, бумажных украшений, ярких крыш домов, что конкурировали с безликими небоскрёбами, железной дороги и лиц Каге, надёжно присматривающих за деревней в камне, Сакура увидела несколько обособленных зданий, недостроенную резиденцию Хокаге, а так же пустую скалу, на которой не было высечено ни единого лица.
Страх пробил женщину насквозь, заставляя опуститься на землю и обхватить руками голову. Она впилась пальцами в волосы, болезненно их оттягивая. Техника сработала. Но сработала она не так, как хотела того Сакура.
Развейся! Развейся! Развейся!
Сакура с детства была способной девочкой, когда речь заходила об иллюзорных техниках. Но сейчас она не хотела признаваться самой себе — это была не иллюзия. Это была реальность. Женщина попятилась назад, вжавшись в шершавый ствол дерева, который стоял позади неё. Ей нужна была опора. Руки тряслись. Она не знала, за что схватиться и что сделать. Лицо скривилось в гримасе ужаса. Если она не поторопится вернуться в своё время, то её попросту могут убить. Это был конец Эры Воюющих Государств. Человеческая жизнь здесь ещё только входила в моду. А жизнь женщины не рассматривалась за пределами покоев мужа. А значит, что её обязательно убьют.
Руки дрогнули, Сакура потянулась к походному рюкзаку и нервозно стала шарить рукой внутри. Все предметы, что ей попадались, были не тем, что она искала. Паника нарастала с каждым новым предметом. Места для поиска кончались, это было бессмысленно с самого начала. Она знала. Точно знала.
Свиток исчез вместе с храмом.
Она откинула рюкзак и сползла по стволу дерева вниз, цепляя ткань плотной водолазки за кору. Усилием воли Учиха старалась подавить желание разрыдаться от бессилия. Она винила себя за то, что позволила себе затеять игру со временем. Сакура была слишком слаба, чтобы просто отпустить человека, которого любит. Она всегда напрашивалась следом за Саске. И теперь она снова сама напрашивается вслед за дочкой. Сакура потёрла переносицу и усмехнулась.
Самым важным был анализ дальнейших действий. Животные инстинкты молили Сакуру спрятаться. И она, не найдя в себе силы противиться, подчинилась им. Если она не ошибалась, то рельеф леса за добрую сотню лет не должен был сильно измениться. За исключением Долины Завершения. Поэтому женщина надеялась не просто сориентироваться в родном лесу, но и найти знакомую пещеру на краю её собственной Конохи. Она не сразу опомнилась, когда поняла, что её чакра сияет в животе огнём, как это бывает у сильных ниндзя. Сакура была не просто мишенью, она была настоящим маяком. Сконцентрировавшись, ей удалось подавить чакру до минимального безопасного уровня.
Ожидания Сакуры не любили оправдываться. Она поняла это, когда лес начал сгущаться ещё до того, как пещера объявилась в поле зрения. Оставлять подсказки себе на деревьях по дороге всё равно, что указать путь потенциальному врагу до её временного убежища, поэтому женщина решила ориентироваться по частоте деревьев, чтобы обозначать предполагаемое расстояние от нынешней Конохи. Ведь они использовали для строительства ближайшую часть леса.
Благо, пещера ждала её на прежнем месте в углублении небольшого холма.
Внутри было влажно; сталактиты угрожающе свисали остриём вниз, целясь прямо в голову своим посетителям. Они явно были не самыми гостеприимными ребятами. С их кончиков скатывались и срывались вниз капли жидкости, что по внешнему виду напоминали воду. Сакура бы точно не рискнула её пить. Она углубилась в пещеру, понимая, что это опасно. Но оставаться на виду без защиты было куда опаснее.
Сакура постаралась выбрать наиболее сухое место и присела на землю. Она подобрала ноги под себя в позе для медитации. Сконцентрировавшись на потоках чакры в своём теле, женщина попыталась визуализировать их для себя. Теперь, увидев Коноху своими глазами, ей стало понятно, что постоянный небольшой расход чакры — это ничто иное, как плата за нахождение вне своей временной линии. Она фиксирует себя насильно, не позволяя отторгнуть, как инородный предмет для этого времени. В зависимости от её целей, стоит определиться, беречь чакру или же наоборот.
Учиха распахнула глаза, сфокусировав взгляд на своих руках. Она повернула руки ладонями к лицу, силясь найти в них ответ. Женщина не знала, какая теперь была у неё цель. Что она могла сделать для Сарады и даже для Саске в этой временной ветке? Сакура медленно собрала пальцы в кулак, концентрируя решимость. Что если это шанс, который позволит ей спасти не только родных людей от проклятья, но и целый клан Учиха? Проклятья, что забрал не один шаринган на тот свет. Проклятья ненависти. Блеск в её глазах был лихорадочным.
Либо у меня получится что-то изменить для них, либо я здесь умру. Третьего не дано. А мне большего и не нужно!
Если бы Сарада была жива, то она никогда бы так не поступила с ней. Но сейчас, когда Сакура сама стояла на краю, ей было больше нечего терять.
***
Существовала достаточно большая вероятность, что свиток с техникой Божественного Перемещения уже существовал в этом времени. А это значит, что скорее всего хранился он в Узушио. Это был единственный вариант Сакуры вернуться в своё время или самое ближайшее к нему. Но добраться до Деревни Скрытых Водоворотов теперь было не такой простой задачей, как в мирное время. Её бы поймали и убили клановые ниндзя раньше, чем она добралась до берегов моря Касунда. Сейчас леса страны Огня были минным полем, которое было усеяно всевозможными кланами. Она не знала, успели ли Учиха и Сенджу объединиться ещё с кем-либо, но факт строительства деревни говорил о том, что между этими двумя кланами мир был уже заключён.
Даже если предположить, что она сможет, не смотря на сутки бега без отдыха и еды по водной глади неспокойного моря, добраться до Узушио, то вряд ли её встретят в деревне с распростёртыми объятиями. В этом мире никто и никому не доверял. Именно поэтому говорящее имя или сильный покровитель решали очень многие вопросы в этой эпохе.
Размышления захватили Сакуру настолько сильно, что холодная корочка страха надламывалась под горячей назревающей решимостью. Она летела в Коноху на всех порах. Женщина была готова сломать временные законы, чтобы изменить свой собственный мир. Сакура желала смешать правду и вымысел.
Лгать так, как никогда прежде в своей жизни.
Учиха собиралась рассказать свою правду Хашираме Сенджу; рассказать свою ложь Мадаре Учиха. Сакура надеялась, что он ещё в деревне, потому что иначе все её попытки спасти клан стали бы напрасными. Ей было нужно доверие первых людей этой новой деревни.
Дойдя до окраины Конохи, она остановилась. Сакура не знала, где искать Хашираму-сама, потому что начинать своё знакомство с Учиха она крайне опасалась. Сконцентрировавшись на точках чакры, что были в деревне, она постаралась отсеять самые сильные из них. Как бы Сакура не силилась вспомнить чакру Первого Хокаге, с мощью которой она познакомилась на войне, ощущения были крайне смутными. Учиха боялась спутать сильную чакру Хокаге с другими возможными её источниками. Она неосознанно пряталась за спину Хаширамы-сама.
Сакура чувствовала две сильнейшие точки в области скалы, нависающей над деревней, и одну точку на центральной улице. Женщина сорвалась на бег, циркулируя между неспешно прогуливающимися людьми. Она чувствовала себя уязвимой, поскольку привлекала внимание своим цветом волос и одеждой, что так не соответствовала женщине тех времён. Дистанция с источником сильной чакры сокращалась быстрее, чем она хотела. Всё-таки ей ещё было страшно. Сакура замедлила свой ход, приводя дыхание в норму.
На центральной улице стоял никто иной, как Тобирама Сенджу, Второй Хокаге. Он был окружён толпой людей; каждый пытался привлечь его внимание, тыча ему в лицо огромными чертёжными листами бумаги. Проектирование Конохи шло полным ходом. Шум голосов нарастал, но не по мере приближения Сакуры, а непосредственно в эпицентре споров. Второй Хокаге гаркнул, перекрывая своим властным голосом всех сразу, и толпа усмирила свой пыл. Ему было достаточно одного слова и одного взгляда, чтобы снова взять под контроль ситуацию. Мужчина, с которым следовало считаться.
Сакура постаралась пройти мимо этой толпы инженеров, что так удачно перетягивали на себя внимание Тобирамы-сама, настолько не заметно, насколько это было возможно. Она глубоко уважала этого сильного мужчину, но начинать знакомство с него — сомнительная затея. Женщина слышала об его отношении к клану Учиха. Говорить ему о своей миссии − отчасти выдуманной для Каге, − было сравнимо с самоубийством. Без защиты Первого.
***
Хаширама понимал, как тяжело сейчас было Мадаре. С потерей брата мужчина стал ещё более холодным и отстранённым. Сенджу тяготила вина за эту смерть и многие другие. Тяжело было осознавать, что их можно было избежать, если бы они смогли прийти к перемирию раньше. Изуна был гордым и непримиримым воином, но он был любимым братом Мадары. Только постоянное присутствие Хаширамы позволяло мужчине держаться на плаву, не погружаясь в холодный сумрак ненависти. Мадара был всё ещё тронут предложением Хаширамы убить его − Сенджу,− если это поможет достичь мира.
Хаширама жил мечтой о гордом народе, что будет единым кланом. Нет. Единой семьёй, чьи ценности будут передаваться из поколения в поколение. Дети больше не будут участвовать в резне; когда как войны станут редким явлением, а не стилем жизни. Но Мадара был более холоден в своих расчётах, касательно этой мечты. Он был первым, кто понял, что если такие сильные кланы, как Учиха и Сенджу, объединятся, то никто не посмеет напасть на столь могущественное племя. Стычки между государствами угаснут, когда станет ясно, что больше не будет возможности нанимать сильнейшие кланы, натравливая друг на друга.
Мужчины, как это бывало часто в детстве, когда они ещё не знали фамилий друг друга, проводили время вместе, подолгу засиживаясь на отвесе скалы. Им достаточно было быть просто рядом, чтобы Мадаре становилось легче. Он совершенно не обращал внимание на суетливую болтовню Хаширамы, но если бы тот перестал «фонить», то ему стало бы неуютно. Мадара поднялся на ноги, подавая руку Хашираме. Этот жест означал, что им пора было возвращаться в резиденцию, чтобы продолжать работу.
На входе их встретила девушка из клана Сенджу: об этом говорили её тёмно-ореховые глаза и каштановые волосы, собранные в низкий хвост, а герб на спине только подтверждал это официально. После того, как начала строиться деревня, различного рода инженеры, архитекторы и предприниматели захаживали в резиденцию, как к себе домой. Тобирама, будучи очень раздражительным к суетливости других, предложил тормозить возбуждённую толпу на входе. Теперь эта, с виду очень скромная девочка, провожала их гостей и разбиралась с корреспонденцией. Тобирама знал, что как только они начнут устанавливать связи с другими кланами, что было самым возможным вариантом, для писем им понадобится целый отдел, а не один человек. Но сейчас хватало и её.
− Хаширама-сама, Мадара-сама, − девушка вышла из-за высокой стойки, низко поклонившись основателям деревни. — В ваше отсутствие Тобирама-сама собрал всех инженеров, которые ждали здесь вас, и устроил рабочее собрание на месте главной стройки, − девушка замешкалась, но всё же добавила вслед то, что должна была сказать так или иначе. — В круглом кабинете Вас ожидает Ваша жена.
− Странно, Мито должна сейчас руководить организацией академии для детишек, − взъерошил свои длинные волосы Хаширама, явно озадаченный тем, что же пошло не так у Узумаки. Мужчина уже было собрался пойти в кабинет, но голос девушки снова привлёк его внимание.
− Извините, Хаширама-сама, − девушка снова низко поклонилась. — Но я обращалась к Мадаре-сама…
Мадара, который повернул в сторону коридора, что вёл на второй этаж, чертыхнулся, запнувшись о складку на ковре, когда услышал, что сказала девушка. Хаширама, казалось, завис, пытаясь обработать информацию, сказанную девушкой. Но когда он медленно повернулся, чтобы посмотреть на Учиху, то увидел дикий испуганный взгляд друга, что смотрел на него через плечо. В этот момент у Первого случилась точка невозврата: его громогласный взрыв смеха начал раскачивать шаткую конструкцию ещё не до конца достроенной резиденции.
− Ну вот видишь, она сама тебя нашла! — Хаширама, казалось, давился смехом, утирая непрошенные слёзы.
Девушка испуганно наблюдала за реакцией сильнейших мужчин деревни и не понимала, что она могла сказать не так. Она точно не знала, был ли женат глава клана Учиха, но предполагала, что занимая такой солидный пост, это было бы, очевидно, правильно. Но эта девушка… Или женщина? Сенджу лихорадочно пыталась соотнести её предполагаемый возраст с внешностью, но подобрать точного определения не получалось.
− Но она представилась матриархом Учиха…
