Холодно...

Холодно… Слишком холодно. Очень холодно. Невыносимо. Больно. Даже пушистый и тёплый мех хвостов не мог согреть.Даже ледяной, по ощущениям, пол был теплее того холода, который сковывал всё изнутри. — Пожалуйста… не надо… Говорить трудно. Жгучие солёные слёзы скапливались в глазах, а затем стекали по жёлто-белой мордочке и падали на пол. В груди можно было почувствовать, как сильно сердце хочет выскочить из груди. Дыхание учащалось. В нос бил запах пыли и… холода. Воздух был слишком холодный. Носом дышать было всё труднее с каждым вздохом. — Я не… хочу… Серо-синие тучи всё сгущались за окном. Дождь за окном всё усиливался. Обычно звук бьющихся капель об землю успокаивал лиса. Но этот случай совсем другой. И вперемешку с играющей музыкой, картина становилась совсем серой. Даже жёлтый мех и лазурные глаза потеряли в своей насыщенности и стали лишь ещё одним оттенком серого. — Не оставляйте… меня… Никто ему уже не поможет. Никто не обнимет. Не успокоит и не поддержит. Никто. Все, кто был рядом и кого он считал друзьями, пропали. Все про него забыли, хотя попытки восстановить контакт были и не раз. Но все отвергали его, несмотря на обещание собраться и встретиться. «Дела» говорили они. «Давай в другой раз» повторяли они. Даже на похороны лучшей подруги не все пришли. Тейлз до сих пор помнит тот злополучный день. Ведь тогда казалось, что серая полоса закончилась. Отчасти так и было. Но потом она стала резко чёрной. Лучшего друга не было в тот мрачный день. Ему больше не нужен маленький братец. Дрожь по всему телу усиливалась. Звук стука зубов друг от друга стал громче. За окном становилось темнее. Ушки невольно прижимались к телу. Становилось холоднее. Никто не согреет. Ничто не успокоит. — Помогите… Никто не поможет…