Алкоголь не развязывает языки

Прохладный майский ветер дул прямо в лицо, параллельно с этим пробираясь под куртку и вызывая приятную дрожь от каждого порыва. Холодок не позволяет одеваться по прекрасной майской погоде, одолевая всех прохожих зябкостью. Солнце медленно заходило за горизонт, окрашивая небо в розово-оранжевые цвета, создавая голубые переливы ближе к горизонту. Омар стоял около черного входа Мадридского ночного клуба, владельцем которого являлся его лучший друг. Он затягивался сигаретой, периодически стряхивая серый пепел куда-то на асфальт. Рассматривал меняющийся закат, грея собственную продрогшую душу в вечерних лучах. Он любил каждый закат и рассвет, который когда-либо отражался на сетчатке его глаз, вызывая только лишь сплошное восхищение. Словно отдельный вид искусства. Фотопленка телефона была полностью заполнена всевозможными явлениями небосвода. Дверь в клуб тихо открылась, и оттуда вышел Андер. Владелец клуба и по совместительству друг парня. — На, держи, — парень протянул ему бутылку темного пива. — Спасибо, — ответил Шана, открывая бутылку. Они с Андером знакомы уже долгое время, лет 5 назад встретившись в длинных коридорах школы. Омар тогда бежал от какого-то пацана, который не ленился и задирал подростка, и случайно врезался в Муньоса. Первым порывом слегка поругались, а потом на переменах друг друга подстёбывали. Общение началось с их первой совместной пьянки, на которой они сначала орали как ненормальные, а потом изливали душу в темном углу комнаты. — Долго тут стоишь? — спросил Андер. — Минут 15, — в последний раз делает затяг и выбрасывает сигарету. — На улице холодно, замерзнешь, иди в клуб, — Андер подошел к нему поближе. — Мне нормально, — заверил тот. — Тогда дай мне сигарету, — потянувшись к карману куртки, которая была на Омаре, вытащил оттуда пачку. — Почему ты куришь? Прямой вопрос в лоб и устремленный снова в небо взгляд Омара. Он чувствовал, как последние солнечные лучи этого дня играли на его лице, заставляя черные волосы визуально посветлеть. Снова друг давит на больное, прекрасно понимаю, что палестинцу трудно про это разговаривать. Постоянно пытается вывести того из зоны комфорта, провоцируя и желая выудить из него не привычный холод, а что-то другое. То, что хотя бы на самую малость откроет серую душу. Но никогда он не знал ответа на этот вопрос. Действительно, почему? Привычка или несчастное прошлое? — А если я задам встречный вопрос? — Омар повернулся обратно. — Подловил. Сколько не начнем с тобой обсуждать эту тему, как мы оба все равно не можем на него ответить, — Муньоса вскинул брови. Омар выхватил пачку обратно и вытащил одну из последних никотиновых палочек. — Омар, я серьезно. Ты не замечаешь, как за один раз выкуриваешь сразу три, — заботится. Он так делает постоянно. Карла, девушка Муньоса, часто его упрекает в том, что о Шане он печется гораздо больше, чем о ней самой. Андер не обращал внимания на её заскоки, тихо смеясь в кулак. А Омар чувствовал себя неловко в такие моменты. Они хоть и знакомы очень давно, но всё-таки человек, с которым ты состоишь в отношениях роднее друзей. Но друзей на телок не меняют, правда? — Я же тебе говорил, не надо обо мне заботится, — огрызнулся Омар. — Да, но ты говорил не делать это при Карле, а она приедет только через полчаса. Мог бы мне хотя бы спасибо сказать, — спустя какое-то ответил Муньоса, посмотрев на собеседника каким-то печальным взглядом, чего тот не заметил, и в итоге снова выхватил у него сигареты. — Ах ты пидор, — засмеялся он. — Сколько времени? Андер взглянул на часы, наполовину спрятанные под синей ветровкой. — Восемь вечера. Сегодня он устраивал что-то наподобие тусовки с друзьями, для которой заранее закрыл VIP-зал. Шана никак этому не удивился, да и он сам была не прочь побухать с кем-нибудь. Он не пил уже около месяца, что было для него странно, а на вопросы по этому поводу не отвечал. Обычно вечером, когда он снова тусовался в клубе Муньоса, его можно было застать с бутылкой пива. Но последний месяц парень все свое свободное время проводил в этом же месте, без любого алкоголя. Ну, если не считать минералку. — Сегодня много народу будет? — опять спросил Омар. — Вся наша компания. Время близилось к вечеру. Народу на танцполе становилось все больше и больше. Кто-то неумело дрыгался мимо бита трека, кто-то сидел за столиком или находился около бара. Омар с балкона VIP-зоны наблюдал за всей этой картиной. Он периодически посмеивался над этими неуклюжими людьми, снимая некоторых самых весёлых в историю своего инстаграма. Маленькое напоминание об очередном дне мысленного самокопания, несмотря на вечер в кругу близких. Без этого уже никак, он словно родился с вечными угрызениями себя на абсолютно незначительные вещи. Как говорится, все проблемы в голове. Где-то в толпе он замечал своих друзей, человека четыре из которых постоянно бегали туда и назад, чтобы налить себе еще и пойти опять танцевать. Саму решил на все это плюнуть, поэтому остался стоять внизу около бара. По виду Самуэля не составило труда сделать вывод, что в его жизни творится какой-то реальный пиздец, потому что обычно он не вливал в себя спиртное литрами, дабы забыться в алкогольном шлейфе. Даже закуску сейчас не брал. Но Омар потом с ним поговорит на этот счет, а сейчас он сел на диван. Наливая очередную порцию дорогого виски, его внимание упало сквозь железные прутья на пробегающую внизу плачущую Карлу, а минут через пять на второй этаж поднялся Муньоса. Он был спокоен. И Омар сам не понял как в свете софитов разглядел явно не лучшее состояние лучшего друга, глаза которого в этом момент выражали целый спектр эмоций. Вроде злился, а вроде и хотел застонать от усталости. Шана почувствовал, как парень плюхнулся рядом. — Я с Карлой расстался… — безразлично сказал Андер. Омар нахмурил брови, опрокидываясь стакан в себя. — Как? — Я спустился вниз, а она сосалась с каким-то мужиком, — ответил тот и тоже схватился за наполненный наполовину стакан с тёмной жидкостью. Омар промолчал, давая парню самому рассказать обо всем. — Она меня увидела и заверяла, что тот мужик сам полез к ней. Она считает, что я глупый и ничего не понимаю, не вижу. Я уже давно понял, что нам не суждено долго быть вместе. — Это пройдёт, все нормально. — Омар не умел поддерживать людей. Как обычно, вместо того, чтобы дружески, например, похлопать по плечу или улыбнуться, он либо вставлял тупые реплики, от которых лучше точно не становилось, либо оставлял опечалившихся наедине с собой и своими мыслями. Скорее всего судил по себе, потому что для парня одиночество в такие моменты было и спасением, и, одновременно, потоплением. Он взял новый стакан, облокачиваясь на плечо друга. Муньоса видимо это никак не смутило, он лишь положил голову на его макушку, зарываясь носом в волосы. — Омар, я устал. Меня так это заебало, — громкая музыка мешала услышать голос Андера, но палестинец из-за близости все прекрасно слышал. Ему можно было даже не напрягаться. — Успокойся, жизнь на этом не заканчивается, — еле подбирая нужные фразы, ответил тот. — Дело не в этом, — снова пьёт. Вот кому постоянно херово, так это Андеру. Он на какое-то время замолчал, а потом продолжил: — Я чувствую себя ущербным, когда понимаю, что мне вообще никогда не нравилась Карла. Я в прострации, не знаю, что делать. Омар запрокинул голову и посмотрел в потолок. Ему захотелось выйти на улицу и проветриться, но пьяные полу-объятия друга не дают это сделать. Он слишком важен Андеру в этот момент, поэтому просто не может позволить себе уйти. Лицо испанца как-то скрылось в макушке волосы, вдыхая какой-то непонятно сигаретный запах друга, а после вообще прижал его спину к своей груди, своеобразным жестом показывая всю внутреннюю горечь. Шана расслабился. И они оба будто были пьяны до состояния знакомства с белочкой, голову уносило невероятно. Но все портил лишь такой дурацкий интимный момент, в котором одна душа страдает, а другая добавляет к своим переживаниям другие. — Омар, я такой тупой. Я трус, я слишком серый. Меня считают скромным, хотя я имею самый лучший клуб Мадрида с элитными шлюхами. Сука, я дружу со многими известными чуваками, а я сейчас сижу и ною своему другу, рассказываю о проблемах, которые не такие важные. Я погряз в псевдо-депрессии, от которой, если честно, тошнит. Шана не соображающим взглядом смотрел в чернеющую пустоту, вслушиваясь в реплики. Он не мог понять, что тогда творилось с ними обоими, это даже не похоже на тот случай, когда они первый раз вместе бухали. Тогда они просто говорили об окружающем мире, а сейчас сами о себе. — А еще мне нравится мой друг, с которым мы знакомы хуеву тучу времени. Он очень классный. Правда характер ни к черту, но это и притягивает. Мы много времени проводим вместе, я не могу уже без этих вечеров в баре с ним и бутылкой пива… — Омар не знал, какие эмоции выражает лицо Андера, но он не хотел спугнуть его, потому что испанец не часто делился с ним происходящим. Он лишь изредка показывал легкий штиль, хотя у самого внутри бушевал ураган. — И когда я только стал снова превращаться в грустного подростка? — нервно засмеялся Андер, а позже перевернул Омара к себе так, чтобы их лица были на одном уровне. Шана молча смотрел на него. Андер, всматриваясь в зрачки, пытался там найти свое спасения. Ему так надоело все, что его окружало, на это даже время не хотелось тратить. Вероятно, алкоголь своим кружащим эффектом подействовал только сейчас в полную силу, потому что Андер, неожиданно для обоих, прильнул к губам палестинца. Тот от заторможенного состояния не давал отчета своим действиям, притянув Муньосу еще ближе, стирая между ними все грани. Пальцы парня прошлись по шее, вызывая мурашки на коже. Вкладывали в этот поцелуй все, что так хотели друг другу показать. Железный привкус смешивается с горечью виски, отдаваясь в мозг эйфорией. Дышать становилось труднее от медленных встреч губами, которые не упускали ни одного миллиметра, поэтому Андер спустился тягучей дорожкой вниз по челюсти, переходя на шею. Легкие поцелуи кажутся сейчас самым прекрасным, что они когда-либо видели в своей жизни. Андер медленно уложил друга на диван, снова припадая к губам. Невероятно. Осознание перечеркнутой грани дружбы, которая существовала на протяжении нескольких лет, так и не появилось. Парни с интригующими и дурацкими бабочками так сильно увлеклись друг другом, что перестали что-либо замечать. Себя, своих бед, своих чувств. Они даже пропустили тот момент, когда кто-то из их друзей поднялся в скрытое помещения, они пропустили мимо ушей ощутимый щелчок камеры, на время которого музыка перестала играть. Они вообще ничего не замечали. Но спустя какое-то время все же пришлось отцепиться друг от друга. — Мне надо проветриться, — сказал Омар и быстро вышел из VIP-зоны. Ночной холод освежал легкие, по новой охлаждая душу. Звезды на темно-синем небе маленькими точками рассыпались по пространству. Зная астрономию, можно было разглядеть созвездия знаков зодиака или обычных животных. В такие моменты понимаешь свою ничтожность по сравнению со всей Вселенной. Омар разглядывал это бесконечное синее полотно, каждый раз заново удивляясь происходящему на нем. Каждый раз оно манило все сильнее и сильнее, затягивая в бездну. В нем даже еле заметная мелочь напоминала о чём-то. Например сейчас оно давало ассоциацию с Муньоса. «Чтоб он провалился!» — пронеслось в мыслях у палестинца. Он не помнил сколько простояла так, вертя в руке сигарету и рассматривая звездное небо, рассуждая и думая о чем-то в голове, но теплые руки обвили сзади его плечи и выкинули никотиновую палочку. — Так и норовит тебя сдохнуть от холода, — прозвучал тихий голос Андера где-то над ухом. — Еще и от рака легких, — усмехнулся Омар. — Дурак, — зарываясь носом в короткие черные волосы парня, сказал Андер. — Дегенерат, — Шана не остался в долгу. — Зачем так быстро убежал? — после недолгого молчания спросил Муньоса. — Честно сказать? Не знаю, — он положил ладонь на скрещенные руки парня, запрокидывая голову на его плечо. — Стоим, как сопливая парочка из мелодрамы. — А несколькими минутами ранее ты чуть ли не лежал подо мной и целовал меня, — заметил Андер. Палестинец ничего не ответил, зависая на долгое время. — Мы так проебались, — все же произнес Омар, поворачивая голову назад. Синие глаза Андера рассматривали его как в первый раз. Это было немного неожиданным, отчего щеки покраснели. — Я причем дважды, — безразлично усмехнулся тот. Шана не выдержал, решив выпутаться из объятий парня, но «удача» преследовала его везде, поэтому он чуть не упал со ступенек, благо рука Андера успел его удержать. — Придурок, упадешь же сейчас, — возмутился тот. — Некуда, блядь, падать, — философски заметил Омар. — И так уже находимся на самом дне пропасти. Омар, усмехнувшись с собственных мыслей в голове, достал последнюю сигарету и, держа её в зубах и зажигая, выпустил белый дым. — Заебал курить. — Заебал заботиться. Вдали горизонта показалась красная полоса, означающая восход солнца. Значит время где-то 4 часа утра. Долго же они засиделись. Шана поежился от холода, наступающего вместе с рассветом, а Андер заметил это и приобнял его за плечи. Небо медленно светлело, из синего переходя в голубой, а после в нежно-розовый. Созвездия исчезали, а на их место приходили пастельные облака. Деревья на фоне этого всего тоже обретали светлый оттенок. Андер, в какой-то момент прижимая Омара к себе еще сильнее, тихо прошептал: — Это может считаться началом наших отношений? — Считай, как хочешь, — Омар лукаво улыбнулся, обнимая парня и продолжая смотреть на рассвет.