Иногда, нужно пройти через тьму, чтобы прийти к свету

      Холод пробежал по спине Скайуокера. Лежать на камнях - не лучшая идея. Энакин поежился, но вставать не торопился. Голова раскалывалась, а тело будто не ощущалось. Последнее, что помнил мужчина - лицо сына, Люка, а дальше ничего. Темнота. Странно, на Звезде Смерти ровный пол, а тут какие-то камни. Или Энакин не на Звезде Смерти? Скайуокер приподнялся на логтях и тут же зашипел от боли. Маленький камешек закатился прямо под логоть и больно надавил на кожу. Энакин резко умолк. Он почувствовал руку?Не железный протез, а живую руку? Глаза от удивления расширились, мужчина даже перестал дышать на пару секунд. И удивился еще больше. Маска. На нем нет той ужасной маски Дарта Вейдера. Энакин дышит сам, а не с помощью ситховой маски. Скайуокер вдруг понял, что не чувствует тяжесть черных доспех костюма Вейдера, который мужчине приходилось носить целых двадцать лет. Его тело было свободно спустя долгие годы. Мужчина медленно поднес правую руку к лицу и увидел столь знакомую черную перчатку, что скрывала механическую руку. Скайуокер усмехнулся. Энакин помнит, как когда-то давно, на Джионизесе, граф Дуку отсек ему правую руку. Что же, старый ситх поплатился за это спустя три года. Дуку лишился не только двух рук, но и жизни. Скайуокер поморщился. Палпатин уже тогда начал подначивать Энакина перейти на Темную сторону силы. Он даже предлагал оставить Оби-Вана умирать на корабле. Стоило уже тогда усомниться в канцлере, но владыка ситхов умело обвел всех вокруг пальца. И еще, стоило послушать Оби-Вана, возможно, Падме была бы... Энакин нахмурился. Боль от утраты Падме никогда его не покидала. Скайуокер тряхнул головой, откидывая эти мысли, и с удивлением почувствовал на шее легкое касание волос. Светлые кудри. Мужчина поднялся на ноги. Свои. Не те механические протезы ног, которые ситх Палпатин любезно предоставил Энакину. Точнее, Дарту Вейдеру. Неприятные воспоминания вновь полезли в голову. А боль стала царапать изнутри. Почти вся галактика считает, что Энакин Скайуокер погиб на Корусанте, в храме джедаев, во время приказа 66 и лишь единицы знают, что Энакин в ту ночь стал Дартом Вейдером. Из этих единиц один лишь Палпатин знал, ради чего, точнее, ради кого Энакин выбрал Темную сторону. Мужчина провел своей левой рукой по лицу и почувствовал тепло живой руки. Не механический протез. Живая рука. Скайуокер наконец решил оглядеть себя. Темные джедайские одежды. И никакого ситховского плаща. И световой меч висит на поясе. Мужчина вытянул оружие и оно резко осветило все. Скайуокер немного зажмурился. Свет голубой. Меч тоже джедайский. Но почему? Последние двадцать лет он носил лишь одно имя - Дарт Вейдер. Ситх с красным мечом, закованный в черный железный костюм жизнеобеспечения, с маской на лице и без единой живой конечности. Одни лишь протезы. Почему он сейчас вдруг снова Энакин Скайуокер? Джедай с голубым мечом, одетый в кожанный джедайский жилет, только с одним протезом. Мужчина вновь оглядел себя и заметил легкое свечение вокруг себя.       - Зато я понял, что все таки умер, а не сошел с ума, - усмехнулся он. Умереть то он умер, но почему он джедай? Почему он снова юный джедай Скайуокер, а не ситх Дарт Вейдер? Яркий свет появился в дали. Свет гораздо ярче, чем исходил от светового меча. Энакин прищурился и заметил фигуру, идущую прямо к нему. Фигура тоже слегла светилась вокруг себя, и Энакин, увидив, кто приближается к нему, упал на одно колено.       - Учитель, - прошептал Скайуокер. Оби-Ван Кеноби улыбнулся.       - Встань, Энакин, мой юный падаван.       - Я уже давно не юный падаван, учитель.       - Я думал, что я больше не твой учитель, - в голосе Оби-Вана не было злости или упрека. Это был факт. И Кеноби произнес его совершенно спокойно. Как и подобает джедаю. Скайуокер поднял голову на учителя. Оби-Ван погиб от рук Энакина-Вейдера на Звезде смерти в довольно большом возрасте, а сейчас учитель стоял перед Энакином таким, каким он был тогда, на Мустафаре. Оби-Ван выглядел молодо. Светлые, слегка рыжеватые волосы и борода. Голубые глаза. Энакин опустил голову вниз.       - Учитель, я столько всего натворил...       - Я знаю, Энакин, - все так же спокойно произнес Оби-Ван, - Начиная от спасения Палпатина двадцать лет назад, на Корусанте, и заканчивая спасением всей галактики. Скайуокер удивленно посмотрел на Кеноби.       - Ты сотворил ужасные вещи, будучи ситхом. Убивал, разрушал, пытал. Ты убил меня...       - Я был окутан тьмой и болью, учитель! - перебил Оби-Вана Энакин.       - Дослушай меня, - мягко произнес он, - Я не держу на тебя зла, обиды.       - Но почему?       - Ты выполнил пророчество. Убил Палпатина, восстановил баланс силы, спас всю галактику и своих детей.       - Я не мог иначе. Я не мог смотреть на то, как мой сын корчится от боли, пока Палпатин его мучает. Я не мог представить, как моя дочь, как Лея потом будет страдать из-за брата, из-за Люка. Я не мог иначе. Я не простил бы сам себя. Ангел меня бы не простила... Оби-Ван молчал. Он видел, как страдает его бывший ученик, но решился на вопрос.       - Энакин, все эти двадцать лет меня мучал вопрос, - осторожно начал Кеноби, - Почему ты перешел на Темную сторону силы? Ты воин, не политик, тебе не нужна была власть, как остальным ситхам, тогда почему? Зачем? Скайуокер наконец встал на ноги. Эта боль терзала его все двадцать лет. Эта боль никогда его не отпускала. Она всегда преследовала его. Энакин поднял на Оби-Вана взгляд полный боли, отчаяния, обиды.       - Все было ради нее, ради Падме, - прошептал Энакин, - Мы тайно женились на Набу, после битвы на Джионизесе. Я не знал, можно ли быть более счастливым. Оказалось, можно. Спустя три года она сообщила мне, что беременна. Это был самый радостный момент в моей жизни. Ведь она носила моих детей. Все было прекрасно. Я ни на секунду не думал о Темной стороне, но... мне стали сниться кошмары. Кошмары, в которых она умирала при родах, кричала, звала меня, просила помощи. Такие же кошмары снились мне незадолго до смерти матери. Я не мог потерять ее. Падме стала для меня всем. Моя душа, моя жизнь, я пренадлежал ей. И тогда Палпатин стал подговаривать меня. Стал говорить, что Темная сторона может обучить спасать от смерти. И я повелся. Я не знал другого выхода. Я понимал, что джедаи не помогут, что для них важнее кодекс. Я был в отчаянии. И стал Дартом Вейдером. Ради нее, я хотел лишь спасти ту, без которой не мог дышать. Битва с вами на Мустафаре, Палпатин заковал меня в костюм жизнеобеспечения. Когда я очнулся, первое, о чем я подумал - Падме. Я спросил у Палпатина, что с ней, где она, все ли с ней в порядке? В ответ я услышал, что убил ее сам. Я убил ее сам. Все двадцать лет я считал это правдой! Я думал, что убил ее и не рожденных детей! Убил своими руками ту, ради которой рисковал всем, ради которой перешел на Темную сторону, ради которой убивал. Я поверил Палпатину снова! Я снова повелся на его уловки! И когда я увидел Люка, когда я узнал, что они с Леей мои дети, наши с ангелом дети, я понял, что Палпатин снова обвел меня вокруг пальца. Оби-Ван молчал. Он и подумать не мог, какую боль испытывал его ученик. Он не думал, что любовь Энакина и Падме настолько сильна. И эта любовь не прошла бесследно.       - Учитель, - жалобно протянул Скайуокер, - Почему она умерла?       - Всему свое время, Энакин, - произнес Кеноби, - А пока, тебе стоит повидаться еще кое с кем. Скайуокер кивнул, и уже собрался идти, но остановился.       - Учитель, почему я джедай после смерти?       - Ты перестал быть Дартом Вейдером, когда спас Люка. Свет в тебе победил. Энакин снова кивнул. Он развернулся спиной к учителю и сделал пару шагов на встречу с "еще кое кем", но Оби-Ван окликнул его.       - Энакин, тогда, на Мустафаре, когда я...       - Когда вы отсекли мне ноги и руку? - усмехнулся Скайуокер.       - Нет, когда я сказал, что ты был мне братом, - тихо произнес Кеноби, - Ты не был, ты и есть мне как брат.       - Да прибудет с вами сила, учитель, - сказал в ответ Скайуокер.       - Мы и есть сила, Энакин. Скайуокер улыбнулся и пошел вперед, к свету. Оби-Ван остался позади. Кругом одни лишь камни да скалы, что это за место вообще? Энакина это все стало не на шутку раздражать. Сколько он уже идет к этому "свету"? Скайуокер уже хотел развернуться и пойти назад, но увидел еще одну фигуру. Она тоже слегка подсвечивалась вокруг. Энакин ускорил шаг и направился навстречу. Подходя ближе, Скайуокер заметил знакомые движения, грацию. Родную душу. Энакин упал на колени перед ней. Он обхватил ее ноги руками, не веря в то, что она здесь, перед ним.       - Ангел... мой ангел, я думал, что больше никогда не увижу тебя. Ангел, я так виноват перед тобой. Миллиона извинений не хватит, что бы выразить мое сожаление в словах. Я столько всего натворил, я причинил так много боли тебе.       - Эни, я всегда верила в тебя, в твой свет, в твое добро. Падме нежно коснулась рукой лица своего мужа. Энакин поднял на нее взгляд. Такая, какой он ее запомнил. Белый боевой костюм, густые темные волосы собраны в пучок, и карие глаза, все с такой же любовью смотревшие на него.       - Свет, что был во мне, это ты, Падме, - прошептал Скайуокер. Амидала присела на корточки, чтобы смотреть прямо на мужа. Энакин взглянул на нее.       - Ангел, я знал, что не мог убить тебя, я знал, я чувствовал.       - Я не смогла жить без тебя, Эни. Я не смогла смириться с этой болью.       - А я жил еще двадцать лет в муках. Точнее, я не жил, это было существование. Моя душа умерла вместе с тобой. Ты снилась мне каждую ночь. И каждую ночь я испытывал невероятную от твоей утраты боль. Ангел, - прошептал Энакин, - Я лишь хотел спасти тебя от смерти.       - Я знаю, Эни. Падме нежно поцеловала мужа. Столь долгожданная встреча для них обоих.       - Хочешь взглянуть на Лею и Люка? - спросила Амидала. Энакин с удивлением посмотрел на жену.

***

Оби-Ван и Йода стояли и наблюдали за весельем. Джедаи светились больше, чем когда они встретили Энакина. Люк, Лея и Хан радосто беседовали между собой.       - Я думаю, Хан и Лея поженятся, - произнес Оби-Ван.       - Кто это там поженится на моей дочери? - спросил подошедший Энакин. Он держал Падме за руку. Йода рассмеялся.       - Магистр Йода, - поклонился Энакин.       - Приветствую в мире духов силы, юный Скайуокер. Энакин кивнул и перевел взгляд на молодого Оби-Вана.       - Учитель, почему вы молодо выглядите? Если вы погибли в возрасте.       - Не одному тебе, Энакин, быть молодым и красивым духом силы. Скайоукер рассмеялся.       - Падме, а как ты стала духом силы? Ты же не была джедаем, - спросил Энакин.       - После смерти меня встретил Квай-Гон, - спокойно ответила Амидала, - А еще я носила двоих детей, чувствительных к силе.       - А еще твой тайный муж избранный, - произнес Оби-Ван. Скайоукер и Амидала улыбнулись. Энакин посмотрел на их с Падме детей. Лея рассмеялась и обняла брата. Скайоукер приобнял одной рукой свою жену.       - Люк весь в тебя, - произнесла Падме, - Тоже обожает небо, дроидов, рвется познать силу.       - А Лея пошла в тебя, - усмехнулся Энакин, - Дипломат, политик, не верит в мои "агрессивные переговоры".       - Вообще-то я верю в "агрессивные переговоры" и сама часто к ним прибегала. Энакин рассмеялся. Он вновь посмотрел на детей и встретился взглядом с Люком. Сын замер, смотря на родителей, Оби-Вана и Йоду в виде духов силы. Лея подошла к нему и тоже сильно удивилась. Энакин улыбнулся детям, прижимая Падме ближе к себе. Девушка помахала рукой своим детям. Лея зажала рот ладонью, по ее лицу потекли слезы. Она помахала в ответ. Люк улыбнулся родителям, поклонился магистрам джедаям, и обнял сестру, успокаивая ее. Падме положила голову на плечо мужа. Скайоукер нежно погладил ее по голове. Иногда, нужно пройти через тьму, чтобы прийти к свету.