Дазай самый жестокий исполнитель мафии и один из пяти ее руководителей, он правая рука Мори Огая, а еще Осаму сейчас сидит на полу у себя в комнате и давится слезами, потому что он —
залетел. Парень не знает, как поступить, ведь ни ему, ни Чуе ребенок не нужен, и еще неизвестно как Накахара на эту новость отреагирует. Ему впервые в жизни было страшно.
Омега выбросил в мусорку тест и упал спиной на кровать. Подумать только он залетел! И от бессилия, свернулся в комок, вновь заходясь, в рыданиях.
Что ему делать? Что сказать боссу? А Чуе, что сказать? От Накахары можно ожидать чего угодно. Плюс Мори, он точно заставит сделать аборт, что чревато огромными проблемами, в том числе и бесплодием. Но печальные думы шатена прервал крик с кухни.
— Эй, скумбрия, руки мыть и за стол! — крикнул Чуя, судя по всему уже закончив с ужином.
— Д–да иду, — ответил парень, пытаясь скрыть дрожь в голосе. Поднявшись с кровати, он на дрожащих, ватных ногах зашел в ванную. Умыв, лицо Дазай посмотрел, на себя в зеркало. Выглядел он более чем печально: красные от слез глаза, распухшее лицо и растрепанные волосы. Кое-как приведя себя в нормальный вид, мафиози вышел из ванной. Накахара выглядел мягко говоря недовольным:
— Ну и чего это ты так там долго провозился? — недовольно поинтересовался рыжеволосый, — я уж думал, подогревать придется. — Чуя фыркнул и, взяв палочки, принялся за трапезу.
— Да, прости, задержался, — нервно проторил шатен, торопливо садясь за своё место. …И садясь едва, не опрокинул стол на себя, неприятно упав на мягкую точку.
— Ты нормальный вообще?! — вскрикнул Накахара, помогая омеге подняться, — как можно задом мимо стула промахнуться? На тебя это не похоже. — серьёзно проговорил альфа.
— Я–я просто задумался, — усмешка в полной мере расцветает на губах мафиози, ему и правда нужно быть аккуратней.
А не то все может раскрыться
Но, он не солгал, Осаму, и правда, задумался, он задумался о том, что ему делать. И он, кажется, придумал —
он просто сбежит, ведь рано или поздно все раскроется. И шатену очень бы не хотелось этого. Да трусливо и глупо, но что ему остаётся?
— Эй, ну ты чего, — аккуратно ущипнув возлюбленного за щеку, обеспокоено спросил альфа, — не кисни, — Чуя бросил встревоженный взгляд на Дазая
— Хорошо, — улыбнулся омега, ловко перехватывая ртом кусочек мяса из палочек любовника. Что-что, а готовил Накахара и правда вкусно. Осаму действительно любил его стряпню.
— Ну, вот, так бы и сразу, — мгновенно повеселев, сказал рыжик, — а то кислый как Мори после неудачной зачистки, — глупо усмехнулся исполнитель. Что-что, а пошутить про босса, это святое.
— Эй, я не так выгляжу! — наигранно обижено насупился омега. Он улыбнулся, вспоминая, когда была последняя такая зачистка. Оу, кажется давно.
— Так–так, — весело ухмыльнулся Чуя, — а теперь ешь! А то одна кожа, да кости, скоро вообще ничего не останется, — Осаму лишь улыбнулся и продолжил доедать свою порцию. Чуя уже закончил и просто наблюдал за своим избранником, когда он кушал, он выглядел очень мило — набитые как у хомячка щечки и выбившаяся из-за уха прядь. Он не удержался и заправил её назад за ухо, заодно и почесав парня. А тот лишь прильнул к его руке, довольно заурчал. Ну, натурально — кот!
— Какой же ты милый, — довольно проговорил рыжий, продолжая чесать того за ухом, — прямо как котик.
— Спасибо, — улыбнулся омега и начал убирать со стола, его руки тряслись, но он лишь улыбался и продолжал делать вид, что все в порядке. Убрав посуду и остатки еды со стола, парень принялся за мытьё посуды. Он уже решил, куда убежит, Одасаку много раз говорил про это место.
Вооружённое детективное агентство. Да и вряд ли мафиози станут там искать. Поэтому выбора особо-то и не было. Сакуноске говорил, что там очень хороший президент,
Фукудзава Юкичи. Совестный, по словам друга, человек, не бросит же он омегу в положении без работы? Нет, конечно, парень не хотел «пользоваться» своим положением, но работа нужна всем, но унижаться ни перед кем он не будет. Если что, в официанты подастся. (Но конечно омега надеялся, что до такого не дойдет). Остается надеяться на то, что Дазай сможет воспитать ребенка самостоятельно. В этом шатен пусть и был не уверен, но надеялся, что все получится.
Убравшись после обеда, Дазай решил, что ему нужно собрать кое-какие вещи перед тем как сбежать. Чуя пару минут назад ушел в комнату. Омега тихими шагами пошел за ним. Тихонько заглянув, он обнаружил альфу лежащим на кровати и читающим какую-то книжку. Успокоено выдохнув, парень зашел в комнату и начал перебирать и незаметно перекладывать свои немногочисленные вещи в рюкзак.
— Что-то случилось? — отложив книгу, поинтересовался Чуя, перевешиваясь через край кровати руками. Он незаинтересованно бросил свой взгляд на закончившего разбирать свои вещи шатена.
— Да так, я просто решил перебрать свои вещи, — нервно улыбнувшись, бросил Осаму, — тут много хлама набралось, выкину их завтра в этом рюкзаке, — он указал на рюкзак, в который он сложил свои вещи, постаравшись придать своему голосу привычный беззаботный тон, — а пока схожу-ка я в ванную! — парень встал, и под недовольный взгляд Накахары направился в ванную.
Заперев за собой дверь, он осел на пол, уже не в силах себя сдерживать и заплакал. Он рыдал будучи не в силах остановить этот поток эмоций, накрывший его с головой. Дазай просто сидел и плакал, плакал от безысходности и от страха. Он боялся своего будущего, но он должен, должен выстоять, ребенок не виноват, что появился именно сейчас. Он имеет право на жизнь и Осаму постарается ее обеспечить.
Спустя время омеге удалось успокоиться, и, поднявшись с холодного кафеля, он стянул с себя домашнюю футболку с шортами, и, размотав бинты, зашел в душ. Он включил прохладную воду, взял в лапки лезвие, что спряталось в тайнике, где хранились бинты. Парень окинул взглядом исполосованное шрамами запястье, и резким движением провел по нему. Руки предательски дрожали, но это не помешало оставить еще несколько не глубоких порезов на обеих руках. Успокоившись, парень начал мыться.
***
Завернувшись в полотенце, Дазай вышел из ванной и отправился в комнату. Мягкими кошачьими шагами он зашел в комнату, остановившись около шкафа, одеваясь. Натянув на себя свой старый растянутый свитер и нижнее белье, Осаму тихо лег на свою часть постели, сразу же сжимаясь в комочек и отворачиваясь к окну. Ему хотелось поскорее заснуть,
и ни о чем не думать.
Накахара заинтересованный отстраненным поведением омеги, убрал книгу на прикроватную тумбочку, подполз к парню, обнимая того со спины, но тот только что-то недовольно пробурчал, но отстраняться не стал. Чуя хмыкнул и аккуратно, но уверенно рукой забрался под свитер омеги, недвусмысленно оглаживая его впалый живот, намекая на свои желания. И к своему удивлению услышал тихий, неуверенный и протестующий голос Осаму:
— Чуя я… я не хочу, давай не надо, — парень аккуратно постарался отстраниться, но не тут-то было. Его резким движением перевернули на живот, альфа грубо стянул с него свитер и с силой толкнул его грудью в матрац. Под тихий вздох омеги он подхватил за бедра, поднимая их вверх. Стянув с партнера белье, мафиози обманчиво мягко погладил бедра, плавно поднимаясь выше к ягодицам. Ласково огладив их и аккуратно пройдясь рукой между ними, он резко шлепнул Дазая по заднице, выбив у того громкий полу-хрип полу-стон. За одним ударом последовал второй, а за ним череда хлестких ударов, каждый из которых сопровождался громким вскриком. А Осаму к своему ужасу понимал, что начинает возбуждаться, и вот-вот потечет.
Как низко! Возбудиться и потечь от чертовой порки, как какая-то подзаборная шавка. Внезапно ко рту поднесли два пальца, а удары остановились.
— Возьми их в рот, — тон Накахары не подразумевал в себе сопротивления, и Дазай подчинился, полностью отдаваясь любовнику, сил сопротивляться не было, а перехватывать инициативу не представлялось возможным. Обведя языком пальцы, он взял их в рот, посасывая. Во рту обводя пальцы языком, шатен постарался смочить их в слюне как можно сильнее. На что получил одобрительный шлепок от альфы. Громко промычав, он с ужасом понял, что потек. Потек, от порки и пальцев во рту!
Позорище. Парень постарался свести бедра, лишь бы партнер не заметил, но к его глубочайшему сожалению, он заметил.
— Так, так что же тут у нас? Великий и ужасный, Дазай Осаму, мистер «самый юный исполнитель в истории мафии», темная лошадка и правая рука Мори Огая, потек от порки? — Накахара вытащил пальцы изо рта омеги, и издевательски мазнул им по влажному входу, на что получил сдавленный стон со стороны пассива. И хищно облизнувшись, ввел сразу два пальца. Громко простонав, омега уткнулся головой в подушку, и вцепился в нее пальцами так словно это спасательный круг, а он утопающий. Дазаю растяжка не нужна, но Чуя чересчур любит доводить его до изнеможения, до поджимающихся пальцев на ногах, до просьб о том, чтобы Чуя взял его, Чуе
слишком нравится такой Осаму, открытый ручной,
только его Осаму.
Он подсел на него как на наркотик.
Парень разводит пальцы на манер ножниц, проходясь одним прямо по простате, получая в награду приглушенный стон. Второй рукой мнет бедро, мягко переходя на поджавшийся животик, полюбовно оглаживает его. Не задерживаясь на нем надолго и поднимая руку дальше, парень сжимает темные ореолы сосков, вызывая у любовника череду громких стонов.
Полностью красный Дазай глухо стонет в подушку, выпячивая зад навстречу руке Чуи, вызывая у того тихую усмешку. И господи, как же Осаму было стыдно, ему было стыдно за собственное тело, которому нравились действия Накахары, за то, что он поддавался желаниям тела, или за то, что, по крайней мере, не смог скрыть своё возбуждение.
Но ему все равно нравилось.И все же омега не будет насаживаться на пальцы любовника, гордость не позволит и Чуя это знает. Он с пошлым хлюпом достает пальцы из сжавшегося колечка мышц, на что слышит облегченный, но недовольный вздох. Такой Дазай легко поддается на манипуляции со стороны альфы, чем тот нередко пользуется. Рыжеволосый альфа наклоняется к уху шатена и с победной ухмылкой шепчет:
— Разведи их, для меня, — Чуя знает, что Осаму выполнит просьбу, его мозг сейчас слишком затуманен похотью и желанием, чтобы сопротивляться. Дазай выполняет – он трясущимися руками тянется к своим ягодицам и разводит их. Омега пытается спрятать свое багряное лицо в подушках, на что слышит строгий голос Чуи, — не прячься, смотри на меня, — Чуя подался вперед, оправляя взлохмаченные волосы парня, — какой же ты милый, и каждый раз ведешь себя как девственник, — покрывшись румянцем еще сильнее, шатен лишь отвел взгляд и тихо проговорил:
— Прошу не медли, умоляю, просто сделай это.
— Как пожелаешь, — горячо прошептал альфа, сжимая талию парня до фиолетовых синяков. Он входит одним резким движением, выбивая из омеги громкие вскрики и заставляя разжать пальцы, и ухватиться за подушки, дабы удержать равновесие. Осаму прогибается в спине до хруста позвонков, Накахара всегда входит резко и грубо. Чуя был для него совершенен, Дазай обожал его грубость и то, как любовник сочетает ее с нежностью, как он входит
почти всегда под безупречным и верным углом, Накахара знал его так, как не знали другие. Парень без спроса раскрывал все сокрытые глубоко внутри Осаму секреты, покуда тот был готов открываться Чуе вновь и вновь.
Альфа сразу начинает размашисто двигаться, заставляя парня под ним извиваться и срывать голос, заходясь в стоне граничащем с криком. Чуя заботливо подкладывает Дазаю под живот подушку, (а то вон как выгибается — определенно заслужил). Шатен посмотрел на него чувственным соблазнительно-заплаканным взглядом карих глаз, из-под челки. Рыжий опускается к лицу омеги, втягивая того в горячий поцелуй.
Толчки становятся более рваными и глубокими, Осаму вгибается и, прокусив губу, кончает. Альфа разрывает поцелуй, спускаясь к шее омеги, и болезненно прокусывает кожу чуть выше ключиц, получая на это недовольный вздох со стороны Дазая. Накахара, находясь на пределе, сжимает бедра пассива до синяков, последний раз толкнувшись, выходит из ослабшего тела, кончая тому на живот. Альфа заваливается рядом с омегой, что явно усердно старается превратиться лужицу. Притягивает его руками к себе, обнимая. Тот лишь что-то тихо пробурчал, но возразить был не в силах. Чуя лишь нахмурился, поднявшись на локтях, и негромко прозвал его:
— Эй, Осаму.
— М? — недовольно откликнулся засыпающий омега.
— Я знаю, это немного странно, но давай поклянемся в верности?
— Ого, не знал, что ты настолько сентиментален Чучу! — с нескрываемой усмешкой в голосе тянет Дазай, хотя ему-то было совсем не до шуток.
— Хоре ржать, Осаму! — раздраженно говорит Чуя, уже пожалев о своих словах, — Ты знаешь, что у нас будут проблемы, если мы официально станем парой, — выдыхает он, прижимаясь к возлюбленному еще сильнее. Если говорить честно он давно хотел предложить это
своему парню, но как-то не получалось.
— Ладно-ладно, не буду, но ты первый.
— Я вручаю тебе ключ от моего сердца. Доверься моей любви — она подлинна и реальна. Я обещаю быть тебе верным другом и лучшим любовником, — с улыбкой произносит Накахара. Он выдумал эту сопливо-глупую фразу уже давно.
— Обещаю, Чиби, что останусь верен только тебе, благодаря тебе я смеюсь, я улыбаюсь, ты мой единственный, и отдамся я только тебе, — как же Дазай в этот момент был рад, что его обнимают со спины, и альфа не видит его слез. Становилось до ужаса больно от осознания всей никчемности и даже тупости ситуации. Дазай поклялся в верности альфе, от которого собирается сбежать с его же ребенком в животе — он беспросветно туп. Услышав довольное фырчанье, и почувствовав теплое дыхание между лопаток, парень усмехнулся. Как же глупо. Осознавая насколько он устал, шатен лишь сомкнул глаза, проваливаясь в царство Морфея.
***
Неприятная трель будильника выводит из себя, заставляя выползать из столь приятных объятий сна. Звук на будильнике был достаточным, что бы поднять Дазая, но слишком слабый, дабы разбудить Накахару. Вылезая из кровати парень, не обращая внимание на ноющую боль в пояснице, стал обматывать конечности привычными повязками. Поплотнее намотав бинты на месте свежих порезов, и стал натягивать на себя темно-лесного цвета плотный свитшот и старые поношенные джинсы. Подобрав с пола выброшенную вчера в порыве страсти одежду, и убрав свою в рюкзак, а принадлежащую альфе аккуратно сложил на тумбочку. Посмотрев на время, парень понял, что до пробуждения Чуи около часа, он решил позавтракать. Пройдя на кухню, шатен стал доставать нужные для блюда ингредиенты, Осаму стал готовить. Готовит он, конечно, не так божественно как Чуя, но за несколько лет одинокой жизни не научиться готовить невозможно. Доставая сковородку и масло, Дазай подумал, а стоит ли сбегать? Но тут же в голове всплыла картина, увиденная мафиози пару лет назад:
«Исполнитель лениво спускается на крики в лазарет. Кто-то кричал настолько громко, что Осаму даже стало интересно, кто же мешает ему спокойно ничего ни делать. Но стоило ему спуститься, стало более-менее понятно, что произошло. Несколько шестерок-альф старались затолкнуть в операционную мальчишку-омегу с низов, у которого был виден небольшой живот. Он обреченно кричал, «что не собирается это делать, и лучше умрет», в его голосе было столько боли и отчаянья, сколько Дазай не слышал никогда. Паренек кричал и звал на помощь, по всей видимости, он обращался к альфе, что стоял рядом, с абсолютно безразличным видом и игнорировал все крики, кажется «своего» омеги. На секунду Дазай, поймал взгляд несчастного, и ужаснулся той палитре эмоций, что он увидел в его глазах. В этот момент на плечо шестнадцатилетнего исполнителя опускается рука. Шокированный парень оборачивается и видит Огая.
— Так было нужно, — ответил на немой вопрос Осаму Мори, — он не смог уследить за своим телом, и теперь он не сможет стать родителем в принципе, — зрачки омеги сузились вдруг поняв, что его может оказаться на месте этого бедолаги, парень испуганно посмотрел на наставника, на что тот лишь ухмыльнулся, — что ж, жду у себя в кабинете, — и похлопав того по плечу удалился.»
Осаму шмыгнул носом и с грустью вспомнил свой сон, всё так же как и в пренеприятном воспоминании, только единственным отличием было то, что вместо того омеги был — Дазай, а вместо альфы — Чуя. Ставя на стол две красивых порции, и принимаясь за свою, шатен все же окончательно укрепляет свою позицию. Доев шатен встает, подхватывает с собой тарелку, и, подойдя к раковине, молча моет ее. Пока моет, к нему приходит мысль оставить «прощальную записку».
Омега собрав всю свою уверенность
в кулак, тихонько прошмыгнул в комнату, где спал альфа. Аккуратно подойдя к столу кошачьими бесшумными шагами, Осаму молниеносно подхватив листик и ручку, и максимально тихо вылетел из комнаты. Мягкими шагами Дазай добрался до кухни, сел напротив еще теплой порции и стал писать. Его рука изящно порхала над бумагой, выводя красивые буквы и складывая их в не менее прекрасные предложения. Поставив последнюю точку шатен, аккуратно положив лист перед тарелкой, удалился одеваться.
Метры до вешалки с пальто длятся бесконечно долго, а секунды тянутся годами. Натягивая пальто Дазай крутил в голове свой сон, убеждая себя в верности своего абсурдного решения. Надевая ботинки, Осаму думал оставить эту глупую затею, сорвать с себя верхнюю одежду и броситься в теплые, словно солнечный луч, объятья Накахары. Расплакаться на его плече, покуда тот мягко перебирает каштановые пряди и спрашивает: «Что случилось?». Рассказать обо всем, что тревожит, и вместе найти выход. Но. Но, все это перебивает сегодняшний кошмар, густым туманом висящий над мыслями, и как мантру повторяющий: «Чуя поступит как тот альфа, зачем ему ребенок? И он не ослушается Мори, ни в этой жизни. Так что беги пока можешь. Беги! Беги!!!БЕГИ!!!
Омега забирает свою пару ключей с тумбочки, так удачно стоявшей около двери. Парень открывает дверь, на лице его полное спокойствие, покуда в душе его настоящая буря из эмоций, которые бросают его из края в край. Выходя из квартиры, шатен роняет две слезинки на коврик. Закрывает дверь, и, наверное, за эти пару секунды парень пережил весь спектр возможных эмоций.
Но поворот ключа оставляет все пути отступления в себе. Осаму выходит на улицу и, не сдерживая эмоций, плачет. Он неимоверно глуп, и поступает как трус, но ему и правда страшно.
Впервые в жизни страшно.
