Мармеладные Кости.

      Галерея снова закрыта, но хотя бы в этот раз обошлось без выстрелов в искусство, да и домашнего ареста нет. Но Тэн все равно чувствует себя в крайней степени погано. Он сидит в своем кабинете и рассматривает стену. Домой ему возвращаться совсем не хочется. Ведьма вздыхает и поджимает губы, сильно жмурится и откидывается на спинку кресла. Он запутался в происходящем дальше некуда. Они вместе с Тэеном уже достаточно долго. И ведь кажется уже доказали друг другу свои чувства. Они так много преодолели, Тьма, Тэн едва не погиб, но они справились даже с этим. Ведьма тонет в нарастающей тревоге, он чувствует, от него что-то скрывают, он не может, отказывается верить. Но факты…              – Тэн, прекрати, – сам себе говорит парень, – вы с ним пара.             В конце концов то, что произошло между ними несколько дней назад, когда Тэен отдал себя, это же продвижение в их отношениях. Они же доверяют. Тьма побери, сейчас просто тяжелый, для всех, период. Тэн пытался уговорить себя, что ничего плохого не происходит. Но он не может выкинуть из головы увиденное.              Ведьма делал расклад, пока Тэен убирал еду в контейнеры после ужина, складывал мытые тарелки на сушку и в целом занимался бытовой деятельностью. Тэн давно не делал расклады себе, они не всегда были точными, для других все было четко и ясно, поэтому он сидел полностью поглощенный таро. Не замечая ничего вокруг. Даже того момента, когда вампир зашел в спальню и чмокнув в макушку сообщил:       – Я в душ тыковка, не скучай, я быстро.       Тэн что-то ворчит в ответ, хотя и не слышит, что именно ему говорят. Расклад выходит какой-то паршивый, то предательство близкого, то ложь от близкого, то вообще какие-то дети и разрывы. Тэн цокает и бросает эту откровенно провальную затею. Ведьма откидывается на подушки, прислушивается, на кухне тишина, оу… Тэен же сказал ему, что пошел в душ, действительно, шум воды. Тэн улыбается, сейчас его пара выйдет из душа, они еще раз обсудят поступок семьи Со, сплетни по поводу правления семьи Ли, а потом будут долго целоваться и… Мысли прерывает звук смс. Тэн оглядывает кровать в поисках телефона, Тэен оставил свой мобильный на краю кровати. Видимо, когда подходит сказать, что ушел мыться. Ведьма берет мобильный и уже собирается встать с кровати, чтобы отнести телефон в ванную, но звучит еще одно оповещение и экран загорается. Тэн не хотел читать… Но взгляд так быстро цепляется. Внутри все холодеет, противное липкое чувство сворачивается мерзкой бензиновой пленкой.       «Я присмотрела симпатичное кафе, съездим сегодня до заката? Чем-то похоже на то, где мы были в первый раз.»       Ведьма уговаривает себя не делать поспешных выводов, нервно облизывает губы и смотрит в коридор. Нужно отнести телефон вампиру. Но Тьма словно издеваясь кидается еще одними аргументами не в пользу здравомыслия.       «А еще я хочу кое-что тебе показать. Тебе понравится, я уверена.»       Тэн кладет телефон обратно на кровать и уходит на кухню ему нужен чай. Блять. Или что-то покрепче и посерьезнее. Он не знает почему не врывается в ванную к вампиру, а уходит на кухню. Почему вместо требования объяснений, он чувствует себя вором и прячется. Ведьма уговаривает себя подождать. Возможно, Тэен сам ему все объяснит?       Но Тэен не объясняет, ни после душа, ни, когда они ложатся спать, ни вечером, когда Тэен раньше обычного уезжает. Тэн остается сидеть на кухне с чертовым чаем и смотрит в окно пустым взглядом. До заката еще пара часов. До заката. Тварь, что сидит в груди, действует быстрее мозга и Ведьма рывком несется в прихожую, прямо в домашней одежде, хватает ключи от машины и бежит на парковку. Он собирается мелочно проследить за Тэеном… унизительно и недостойно. Но Тэн ничего не может поделать. Угнаться за машиной вампира, при этом не раскрыв себя задача не самая простая. Но Тэн справляется. Чем он занимается? Вместо разговора он шпионит… Вместо здравомыслия он отдает предпочтение ревности, что уже выпустила когти и разрывает Тэна на части. Ведьма роняет голову на скрещенные на руле руки и тяжело выдыхает. Как же он попал. Прямо перед ним, за витриной из защитного стекла, за столиком сидит Тэен и Енсон. Предательство. Это предательство. Смотреть все же Тэн не перестает, возможно его пара и Енсон обсуждают будущее слияние? Но… Они сидят в чертовом романтичном кафе, и их лица, с такими довольными и мягкими, полными смущения, улыбками не улыбаются, обсуждая работу. Тэну горячо дышать, легкие наполняются ядовитым дымом с именем «ревность». Он все еще не верит, он не принимает то, что видят его глаза. Ведь любовь Тэена к нему безоговорочная, настоящая, сильная, благословлённая самой Тьмой, как бы это не звучало. Ведьма сжимает до скрипа обивки руль автомобиля, дыша через раз, ведь его вампир не предаст его? А потом сердце ухает с высоты олимпа, прямо в царство Аида. Енсон смущенно отводит глаза, кусает губу, Тэен щурится, кладет свою руку на ладонь девушки, и та улыбается увереннее. Перед глазами Тэна знакомо начинает плыть, а голову сдавливать спазмом. Это просто вежливость – повторяет Ведьма про себя. Меж тем, Енсон наклоняется к сумке, стоящей рядом со столиком и… Она ставит на стол детские, крохотные пинетки. Тэн больше не может терпеть. Переключить передачу, рвануть с парковки с визгом шин, смаргивая слезы.       И сейчас Тэн сидит за столом в своем кабинете, в своей галерее, уговаривая себя, что они с Тэеном пара и все хорошо. Но ни черта ничего не хорошо. Как же так выходит и почему? Они же любят друг друга? Или все было игрой? Некстати всплывают обрывки, крохи воспоминаний, как Тэен остро реагировал на подколы Тэна про маленьких клыкастых монстров, которых его семье не подарил ни он, ни Лукас. Воспоминания пестрят и Тэн впервые за свою, далеко не короткую по человеческим меркам, жизнь чувствует себя в ловушке. Вот чего он не может и не сможет дать Тэену. Ну конечно! Они не настоящая «семья», потому и, будь все проклято и клято, вампир не предложил обряд. Тэн хватается за столешницу его ведет, он задыхается, и тошнота подкатывает к горлу. Бритва Оккама. Все сущее на поверхности. Так? Все так просто, можно бесконечно любить, но не получить желаемое и найти это желаемое в другом месте. Ведьма жалостливо обхватывает себя, он пара Тэена, но он не может дать желаемого. Он настолько захлебывается в своей печали, что словно ощущает запах лесов Дзюкай, соленый морской воздух, мокрый песок на руках, и розги островных ведьм на своей спине. Черное тело с золотой чешуей изгибается в агонии, лепестки пионов вянут, золотые искры гаснут. Тэн становится тусклым и обреченным, ведь он уже не сможет без своего пиявки… Без просто Тэена, который больше не был его. Даже так он не сможет прожить и дня без вампира. Вся спесь и гордыня ссыпаются с Ведьмы золотой чешуей, опадая хлопьями к могильной плите имени Ли Тэна. Лучше бы он умер. Лучше бы Тэен нашел силы жить в той маленькой. Новой. Жизни.       – Что на этот раз так разрушает тебя? – Бэкхену вообще не нужны ни повод, ни двери, чтобы являться.       – Уходи… – бесцветно и действительно устало, просит Тэн.       – Не хочу, – Бён рассматривает Ведьму склонив голову вбок, тот выглядит так словно все прожитые года сыплются, но не старостью на молодое лицо, а усталостью и болью. – Так, ты ответишь на вопрос?       Тэн молчит и лишь утыкается в ладони, давая волю слезам, почему-то при демоне ему всегда так легко плакать. Быть слабым перед своим личным «Богом». Когда-то и его народ молился. Когда-то Бён Бекхен носил другое имя, жил в другой стране, звался даже не именем, а чем-то страшным. Когда-то давно.       – Пижама, кстати, зачет, мне нравится. Где брал? – вообще-то демону нет нужды спрашивать, он может узнать все, что пожелает щёлкнув пальцами, но это так скучно, и он вроде как любит прикидываться человечным.             – Я не хочу говорить.       – Деточка, опять проблемы в Эдеме? – воркует Бэкхен.       Ведьма поднимает взгляд и да, он пустой, да слезы все еще льются, но он реагирует. Демон растягивает губы в улыбочку.       – Что твоя дурацкая лягушка сделала на этот раз? – конечно демон в курсе из-за кого плачет его милый дружочек, никто кроме красноволосого кровопийцы не способен обидеть это магическое отродье.       Слезы по щекам Тэна льются с двойной силой, ни намека на злость или обиду в тусклых глазах, одна бесконечная боль и смирение. И вот это уже пугает, это уже не дает повода зло повеселиться, ломая вампиру кости и психику, неужели пара его дражайшего адепта Тьмы почила? Да нет же, демон самолично видел минут пять назад нервного кровопийцу у Тэмина в переговорной. Что-то сложнее, что-то больнее, что-то пожирающее своей неисправностью. О, Тьма! Тэн чего-то не может дать Тэену?! Что такого не может дать такой сильный маг?       – Говори. – Бэкхен выпрямляется, неестественно и с хрустом, словно ломаясь выгибается всем телом, Тьма внутри него поднимается, раззадоренная перспективой сделки и сила просто не вмещается в смертное тело.       – У него будет дитя.       Демоны не способны на сочувствие, милосердие или эмпатию. Но даже Бэкхен осознает всю подлость. Это единственный дар, который не может подарить ни он, ни Тьма.       – Хочешь... – демон буквально секунду мечется мыслями в голове, – убью ублюдка, причин для грусти больше не будет, утешишь своего кровососа, и он вновь станет ручным. Как тебе?       Тэн не ожидал ничего другого, Бэкхен демон, и у него свои понятия о заботе и утешении, он даже в какой-то мере ценит попытку помочь. Ведьма качает головой.       – Не стоит, женщина ни в чем не повинна, – парень трет виски руками, стирает слезы, те, что еще не успели высохнуть, – да и какой смысл? Пройдут года, и он снова попробует, раз я… не могу ему дать желаемого.       – Твой и его вид слишком зациклен на продолжении рода. В вас говорят родственные связи со смертными… Но их я могу понять, они же живут, – демон показывает пальцами сколько, – вот отсюда и стремление размножаться. Но кровососы, ведь они же как пластиковые пакеты, вечные! Тэн-а, послушай…       – Уходи, прошу. – в голосе нет ничего кроме боли.       – Я уйду, но… Тэн, ты и правда собираешься вечность быть с ним зная, что у тебя нет монополии на эту клыкастую тварь? – опасность, первородная сила и сама Тьма в голосе демона.       Тэн открывает и закрывает рот. А какой у его глупого сердца выход? Остановиться? Прекратить любить?       – Да и что-то мне подсказывает, дети не всегда горе… Но это совершенно не мое дело. – улыбка у Бэкхена близка к пособию из психиатрического отделения.       Ведьма моргнуть не успевает, как демон исчезает. Тишина даже звенит, в кабинете Тэна воздух словно разряжен, последствия магии, будь они не ладны. Но морок спадает, телефон Ведьмы звенит уведомлением.       «Тыковка, где ты? Я дома, а тебя нет. Все в порядке?»       Тэн закрывает глаза и считает до десяти, берет в руки телефон и лжет каждой буквой:       «Все в порядке. Скопилось много дел из-за повторного закрытия, задержусь.»       Телефон летит на стол и плечи Ведьмы снова сотрясаются, от очередного приступа рыданий. Пока он не выплачет все соленое море внутри себя, пока не осушит все, он не посмеет разрешить себе сдвинуться с места. Ему не следовало лезть в чертовы таро, не следовало брать телефон Тэена, не следовало помогать ему тогда в баре… оставить умирать? И снова горячие, разъедающие кожу слезы – горькие. Выплакать море, не самое простое и легкое задание, особенно когда это море больше океана, и восполняется с потрясающей завидностью. Но Тэн справляется. Он осушает боль ровно настолько, чтобы стало возможным двигаться, он дожидается почти полудня. Мелочно боясь встретиться с Тэеном в своей же квартире, сейчас наверняка вампир уже спит и это значит Тэн сможет просто вернуться домой, а к вечеру, до конца растерзав свою гордость, сделать вид, что все прекрасно и, Тьма побери, они лучшая пара. Действия почти автоматические. Машина. Парковка. Лифт. Нужная дверь. Прихожая. Тэн кладет ключи на комод в прихожей, разувается и идет на кухню и почти подпрыгивает. За барной стойкой сидит Тэен.       – Как поработал? – непринужденно интересуется вампир, но что-то в его тоне не так.       – Прекрасно. – перекошено улыбается Тэн, считая про себя, чтобы сердце не сбивалось с ритма.       – Все документы в порядке?       – Д-да. –– в горле саднит после слез.       Тэен втягивает воздух, хищно щурясь, поворачивается к кухонному острову и с громким шлепком опускает несколько папок на столешницу, да так, что пара листков вылетает и парит на пол.       – Эти документы? – в голосе вампира явно проступает сталь.       – Я… – Тэн вдруг начинает дрожать.       – Погоди, а как же ты провел целый день без… – на стойку летит большая кожаная сумка, из которой сыпется пачка сигарет, таро, фляга с зельем и еще что-то из личных вещей. – свой замечательной, вместительной сумки? Мм?       Тэн молча задыхается, чувствуя себя близким к непонятно чему.       – Или может ты весь работал так? – вампир кивает на Ведьму.       Пижама. Чертова пижама. Тошнота и ужасная головная боль, комок в горле, мешающий дышать. Тусклое черное и погасшее золотое, посреди мертвых цветов. Тэну больше не хочется всего этого. Ему не нужно больше, он предает себя, свою свободу, он предает свою черно-золотую магию.       – Уходи, Тэен. – тихо, но твердо решает Тэн.       – Погоди… что? – вампир замирает, на его лице непонимание.       – Уходи, уходи из моего дома, уходи из моей жизни. – Тэн поднимает глаза, море действительно высохло.       – Я не понимаю… Тыковка?       – Тьма тебя побери! Не зови меня так! – наконец острые клыки твари прорываются изнутри.       – Почему? – Тэен вмиг теряется, в его теплых глазах плещется непонимание, паника и страх.       – Просто уходи! – Тэн кричит, словно пытаясь заглушить себя же. – Уходи пока я могу тебя отпустить!       Тэен дергается, как от пощечины, рычит его кожа покрывается черной росписью, а глаза топит алый неон. Он в два быстрых и слитных движения ловит Тэн, как маленького зверька. Ведьма даже не успевает сделать и вдоха, рывок происходит точно между ударами сердца. Он забыл какие же вампиры сильные…       – Я никуда не уйду! – шипение.       Бесполезно, но Тэн дергается, брыкается, пытается укусить, призвать магию, которая словно погибла в нем, все тщетно. А шепот Тэена, как острые осколки, царапают и режут –– «ты же только мой, только мой, только мой?», Тэна почти выворачивает, и он горячечно и почти безумно противится «нет… нет-нет-нет!». Руки вампира сильнее стискивают его, дышать невозможно, больше ничего не возможно, Тэн чувствует бессилие. А потом… Тэен сорвано болезненно шепчет «ведь, и я же только твой…», и Тэн сдается, бессилие, он обмякает и роняя слезы качает головой. Все же море внутри оказалось больше.       – Тэн-а, прошу, я только твой, – Тэен нащупывает нить, он говорит быстро и с такой тревогой, что легко поверить, – чтобы не случилось расскажи мне, прошу, расскажи. Я ни за что не буду злиться, прошу… Малыш…       Тэн захлебывается слезами, с новой силой поднимая шторм в своем море, волны все сильнее, вода темнее и холоднее, а соль почти до язв разъедает. Плотинам больше не выстоять. Тэн рассказывает, что он прочел смс, что он видел их с Енсон, рассказывает, как сначала хотел примириться с дитя, потом не смог, а теперь он вообще больше не хочет и не может ничего. Тэен выпускает Ведьму из рук, смотрит шокировано, в его голове складываются все факторы. Тэн не смотрит на него, он оседает на пол, обхватывает себя и это просто жалко… Тэн крупно дрожит, какой же он безвольный и жалкий.       – Тьма моя, – шепот, такой спокойный и ровный, ни капли отвращения, только уверенность.       Тэн не верит, ему слышится, он не справляется с собой.       – Тыковка, – ласково и несвойственно для вампиров тепло, впрочем, как и всегда от Тэена.       Одно слово и шторм отступает, огромная волна рассыпается на тысячи брызг, вода уходит, грозовое небо, снова светлеет, штиль. Тэн поднимает голову и прямо перед ним лицо Тэена, тот опускается на пол рядом.       – Ты моя пара, за все эти годы я не смотрел ни на кого кроме тебя, все эти годы только ты был, есть и всегда будешь. – вампир убирает со влажного лба волосы, стирает горькие соленые «волны», – я никогда не изменял тебе, и еще ни разу у меня не возникло мыслей покинуть тебя.       – Но дитя... – голос снова хриплый и жесткий.       – Дитя есть, – улыбается вампир, он спокоен и в нем нет той страшной агрессии, которую так ждал Тэн. – Но оно не мое, Енсон со своим мужем наконец смогли зачать…       – Но...       – Она просит стать его крестными, вот прямо покрестить его на святой земле, и чтобы мы с тобой, дети самой Тьмы, были его крестными. – Тэен тихо смеется и осторожно обнимает свою пару, действуя мягко.       – Почему? – Тэн и сам не знает, что чувствует, что хочет спросить и как теперь ему не сгореть от стыда.       – Мы теперь с Со одна семья, ну почти, а значит это действительно имеет смысл. – вампир полностью притягивает Ведьму к себе, уже крепче обнимая и легко покачивая. – Но я все же думаю мне стоит извиниться…       Тэн умирает, Тьма побери, он действительно сгорает на кострах инквизиции, какой он кретин и просто конченный идиот. Он стонет и его губы снова кривятся, за что Тэену извиняться? Кругом виноват только он! Накажи его Тьма, какой же он умственно отсталый. Тэн смотрит на вампира, на его мягкое выражение лица и начинает мелко дрожать. Да как же Тэен будет ему доверять после всего этого?       – Эй прекрати, я буквально слышу, как ты себя ненавидишь прямо сейчас. – нежно урчит, так может только Тэен, вампир и прижимается губами к виску своей пары.       – Тэен я так виноват… Мне чудовищно жаль. – хнычет Ведьма.       – Но ты же знаешь я не могу винить тебя. – Тэен нежно поглаживает Тэна по спине.       – Но я виноват…       – Хорошо, но я тоже виноват, и дай мне попросить прощение первому. Ладно? – Тэен смотрит так серьезно, со всей своей вампирской силой и сдержанностью.       Тэну не остается ничего иного, как согласно кивнуть.       – Мне следовало сделать это намного раньше, но я такой придурок, я так боялся ограничивать тебя, после всего случившегося, после того как я принял столько серьезных решений, без тебя. – у вампиров могут быть проблемы с сердцем, если дело касается их пары. – Просто… Тэн Ли, я молю разделить со мной вечность и Тьму. Согласишься ли ты сопровождать меня?       У Тэна мир немного меняет полярность. Они сидят на полу кухни, там же валяются документы из галереи, его помада и карта таро – «Любовники». Тэн смотрит на своего пиявку, на самого замечательного мужчину, но своего вампира и он уже давно на все согласен. Всегда был согласен. С самого первого укуса.       – Я хочу все это. – в своей манере выражает согласие Ведьма.       Тэен целует его в лоб, прижимает к себе и прячет от всего на свете, даже если прятать Ведьму, нужно от себя же.       – Прости меня… – спустя неисчислимое время шепчет Тэн.       – Мне не за что тебя прощать. – вампир открывает глаза, которые успел прикрыть, пока слушал ровный, слава Тьме, ритм сердца своей пары.       – Я действительно виноват. – вздыхает Ведьма. – Я поверить не могу, что так легко во все это упал.       В груди сворачивается ярко черное с сияющей золотой чешуей, тут же прячась в цветах, буйно цветущих. Тэн поднимает голову, чмокает вампира в подбородок, отстраняется немного, рассматривает лицо своей пары и шумно выдыхает.       – Ну что такое, тыковка? – улыбается ободряюще вампир.       – Совсем ничего, кроме пожирающего стыда.       Они замолкают, а потом синхронно начинают смеяться. Это были бы не их отношения будь все спокойно, ну или хотя бы ровно. Еще пара шагов по лестнице вверх.       – Устроим самую пошлую и мерзкую церемонию? – отсмеявшись спрашивает Тэн, устраивая подбородок на плече своей пары, и обнимая ногами талию.       – С цветочной аркой, пятиярусным тортом, строгим цветовым дресс-кодом для гостей, танцем у всех на виду в зале, снятом у города, и украшенном бантиками? – буднично интересуется Тэен, гладя мягкие волосы Тэна.       – Зал можно не снимать, попросим Тэмина. – хмыкает Ведьма.       – Сэкономим.       – Эй! – Тэн шутливо бьет вампира, – Ты собрался экономить на мне?!       – Ни в коем случае, дражайший господин Ли. – дразнится вампир.       – Но нам все равно придется при всех подписывать бумаги? – кисло интересуется Тэн.       – К сожалению, тыковка, такая традиция.       – Тэен?..       – Да, Тьма моя?       – Не хочешь трахнуть меня на волне предложения и примирения?       Ну конечно… Это совершенно точно не был бы Тэн, Тэн и его не держащийся закрытым рот. Но кого Тэен обманывает, он любит это, он любит Тэна.