Доверие

      — Эй! Чокнутый! Ты теперь за Тамплиеров, да?       Нахмурившись, Дезмонд оторвался от книги и медленно осмотрел трио. Затем он усмехнулся и снова уткнулся носом в роман, слегка сместившись в кресле.       — Только за Тамплиера в моей голове.       — Разве? — глумился один из парней. — Мы слышали, что ты сказал Крейн. «Ты оскорбляешь не только его, но и меня!» — передразнил он.       — Что делает тебя Тамплиером, — прорычал другой.       Вздохнув, он медленно закрыл книгу и поднялся. Положив руку на стол между ним и трио, Дезмонд наклонился вперед и позаимствовал лишь толику самого грозного тона Эцио:       — Я напомню, что в моей голове также два Наставника и Ассасин.       Первый, кто заговорил, нахмурился, сказав:       — Тамплиер — наша забота, не они.       При этом до сих пор молчавший парень опасно хрустнул пальцами, а третий напрягся. Объект 17 решил начать с последнего и медленно положил книгу на стол.       — Нет, не ваша, — предостерегающе сказал он.       Третий, тот, кто все еще слепо считал его Тамплиером, оскалился и сделал выпад, механизм скрытого клинка тихо щелкнул. Альтаир и Эцио оба рвались вперед, оба, как дети, хотели взять дело в свои руки, но Хэйтем прервал их.       — Позвольте мне, — вслух сказал он, сам того не заметив, и с легкостью увернулся, схватил запястье нападавшего, когда тот решил атаковать через длинный стол.       Хэйтем резко дернул, повалив парня на стол. Лезвие клинка прижалось к оголенной коже. Посмотрев на двух других, он изогнул бровь и вежливо спросил:       — Будем ли мы продолжать это подобие боя или вы, мальчики, наконец закончили изображать мужчин? Я бы был более чем рад продолжить наш урок, но я сильно сомневаюсь, что Братство оценит недееспособность трех Ассасинов, пусть мой Орден и пал на настоящий момент, и сражаться вам не с кем.       — Что значит «на настоящий момент»? — спросил самый говорливый, Дезмонд счел его главарем троицы. — Ты хочешь его возродить? Предать нас?       Дезмонд-Хэйтем внезапно рассмеялся над этим, а затем ответил:       — Нет, хотя я сомневаюсь, что вы поверите моему слову. Сколько бы раз за многие годы один Орден не считал другого павшим, якобы убитый возрождался вновь.       Взглянув на парня на столе, он с тихим шипением задвинул клинок обратно и быстро отступил назад, на случай если они снова решат напасть. Дезмонд указал на третьего. Когда тот соскользнул со стола, он спросил:       — Как насчет жеста доброй воли?       — Ты приставил клинок к моему горлу? — крикнул парень.       — Ты напал на меня, — резко ответил Хэйтем тоном, который использовал со своими людьми, когда те делали что-то особенно глупое. — Поэтому я считаю себя правым, так как на меня напали первым.       Главарь напрягся, словно он снова хотел наброситься, а затем двое за ним резко куда-то убежали. Ужас плескался в глазах третьего, и он последовал за своими, оглянувшись через плечо и увидев Уильяма, стоящего у входа в библиотеку. И выглядел он невероятно разочарованным.       — Хэйтем, — сухо поприветствовал он. Майлс называл их по имени только когда ему было по-настоящему хорошо или же по-настоящему плохо.       — Уильям, — резко ответил он, принимая правила игры.       Уильям прищурился, затем вздохнул и спросил:       — Обязательно было так делать?       — Мальчишка возомнил себя не пойми кем.       — Они — люди без цели. Тамплиеры пали, Юноны больше нет.       Хэйтем приподнял бровь и спросил:       — От этого я становлюсь достойной целью? — когда мужчина не ответил, он шагнул вперед, рыкнув. — От этого твой сын становится достойной целью?       Эмоции бурлили в голове Дезмонда. Тишина повисла, и он отскочил назад, будто от удара.       — Видимо да.       — Я этого не говорил!       — Нет, — прорычал он, Хэйтем исчез, на его место пришел Альтаир, — твое молчание сказало за тебя.       Уильям на мгновение закрыл глаза, затем спросил:       — Как ты предлагаешь мне поступить? Я не могу дать им цель, мы только что закончили войну, которую мы даже не надеялись пережить. Их кровь все еще бурлит.       — Это не оправдание! — прогремел он.       Затем он отвернулся, сжав руки в кулаки, оскалившись, и почувствовал, что Коннор тоже решил выйти на сцену. Радунхагейду закрыл глаза и резко выдохнул, тихо проронив:       — Мы предлагаем тебе защитить своего сына.       Слова подействовали — Уильям резко выдохнул.       — Я сделаю, что смогу.       — Это не обещание.       — Я не могу пообещать, этого, сын, — пробормотал Уильям. — Прости меня.       Коннор исчез, и ненадолго он снова почувствовал себя Дезмондом, закрыл глаза и стиснул зубы, скрывая подрагивающий подбородок. Кивнув, он сказал:       — И ты меня, отец.       И ушел, не оглянувшись. Было глупо надеяться на свой уголок в обществе после всего, что произошло. Слишком он отличался.       Дезмонд тут же принял решение.       Когда он закончил упаковывать свои немногочисленные пожитки, Объект 17 поднял голову и увидел Шона, прислонившегося к косяку. Гастингс, казалось, был ничуть не удивлен.       — Предсказуемо, да?       Шон пожал плечами и небрежно бросил:       — Люди боятся того, чего не понимают.       Он фыркнул в ответ и перекинул сумку через плечо:       — В тебе философ проснулся.       — Куда ты пойдешь?       — Куда глаза глядят. — улыбнувшись, он слегка кивнул. — Возможно в Стамбул. Или в Иерусалим. Возможно даже доползу до Масиафа. Было бы интересно посмотреть, как эти города изменились за столько лет.       Шон кивнул и спросил:       — Ты уходишь?       — Нет, — ответил Дезмонд, зная, о чем он спрашивал.       — Чуть не забыл. — Шон выпрямился, вытащил телефон из кармана и протянул его. — Вот. Хрипит и барахлит после всех выкрутасов с Юноной, но я думаю, что со временем это пройдет, так что будь на связи. Я вбил свой номер и номер Ребекки, а также нашу электронную почту.       — Ребекка…       — Она все еще не может смириться с тем, что ты чуть не умер. Мы все не можем.       Он грустно улыбнулся, пробормотав:       — Я и сам не смирился. — Дезмонд взял телефон и протянул руку. — Спасибо, Шон.       Гастингс улыбнулся и крепко пожал в ответ.       — Просто будь на связи.       — Мы будем, — заверил он, а затем вышел в коридор, направляясь к выходу.       Ветер обдул его лицо, и Дезмонд на мгновение остановился и грустно улыбнулся. Затем пошел к парковке.       Вперед. Только вперед.