***
Как мы видим, здесь произошла коррекция, на деле недостаточная, но девочка защищала в первую очередь свою новую семью. Это никак не изменило основную реальность, потому Гарри Поттер появился в почти канонном варианте и был убит своими родственниками в пятилетнем возрасте, что и вынудило наблюдателей заместить его инспектором. Это яркий пример того, что стихийная коррекция далеко не всегда приводит к ожидаемому результату. Другой пример. — …А потом гоблинов уничтожили вирусом, который сначала убил всех стариков, потом тех, кто помоложе, а потом и маленькие гоблины умерли от голода. Но это был еще не конец… Приглашенный на Большой Гоблинский Совет мальчик вполне прилично изъяснялся на гоббледуке, несмотря на то, что говорил уже больше часа. Он ничего не скрывал от зеленошкурых, во-первых, потому что не видел в этом смысла, а во-вторых, потому что очень боялся зубастых банкиров. Пусть сейчас они были серыми от открывшегося грядущего. Магглы оказались страшными врагами, куда уж там волшебникам, последние хотели всего лишь поработить, тогда как магглы — уничтожить. С этим было необходимо что-то делать. Мальчик, стоявший перед ними, рассказывал о том, как из Тома Риддла делали Темного Лорда, чтобы уничтожить потом, ликвидируя также любую волю к сопротивлению, что и привело к катастрофе весь магический мир. Гоблины смотрели на свой шанс — их шанс смотрел на них. В то, что он может справиться, юный Том не верил. Скоро начнется страшная война, и все предопределенное станет истиной. Потому мальчик был согласен на все, лишь бы выжить и уничтожить Врага. Если бы он знал, как вызвать демона — и перед этим бы не остановился, а потому гоблины были наименьшим злом. И именно поэтому они дали друг другу клятвы о ненанесении вреда, а Том — еще и клятву служения. Хотя таких людей могли бы называть предателями, но он ни на минуту не поколебался, так как очень боялся новой боли и смерти. Гоблины же никогда не упускали свою выгоду, а тут сам пришел отличный шанс на развитие, как же его упустить? И вот, несколько часов спустя, из дверей банка вышел юный и, по бумагам, чистокровный наследник Рода Слизерин, о чем говорил новенький перстень на руке и мантия, расшитая змеями. Палочка, мантии, новенькие книги, приятная сытная еда, неприметный дом на окраине Лондона, прикрытый чарами, наставники… Учитель боевой магии, этикета, риторики, чар, зельеварения, географии, экономики, биологии, колдомедицины… День был расписан буквально по секундам, а о режиме заботился домовой эльф. Несмотря на древнюю вражду эльфов и гоблинов, было решено поделиться знаниями, а в ответ… Ведь эльфы были уничтожены еще даже до гоблинов. Оставшееся время — почти девять месяцев — из Тома творили Наследника древнего рода. И, надо сказать, вполне так… В вагон Хогвартс-экспресса он вошел, будто во дворец. Раскланиваясь со знакомцами, церемонно знакомясь с незнакомцами… История вычеркнула нищего приютского малыша, что-то желающего доказать, но где-то там, внутри, жил маленький мальчик, до жути пугавшийся самого имени Альбуса Дамблдора, Врага Магического Мира.***
Здесь мальчик выбрал единственного возможного на тот момент союзника. И в канонном мире мальчик становился сильнее из-за своего основного врага, так же и в этой реальности. Став сильнее, он создал перекос в другую сторону, причем вызвав войну гораздо более страшную, чем была в его родном мире. Уверившись в своей безошибочности и став рабом гоблинов, мальчик не привел этот мир к процветанию. Как результат — явление Палача Миров в эту реальность. Там прошло то, что люди называют «Страшный Суд», и реальность закончила свое существование. Так неверный выбор союзников привел к ошибке в коррекции реальности. И опять вернемся к коррекции только в отношении своей семьи. Однако здесь коррекция изменила судьбу ключевого персонажа, и в результате создался баланс между силами, учитывая историю семьи. День проходил, как обычно, девочка играла с куклами, когда, неожиданно взглянув на календарь, поняла. Сегодня. Это случится сегодня. Как она могла забыть об этом? Самое страшное в жизни любого ребенка случится именно сегодня. Подобно молнии, ребенок рванулся в мамину лабораторию, отбросив ставшую неважной куклу. Дверь лаборатории упала внутрь, выбитая стихийным выбросом девочки, и дикий крик «Мама!» остановил колдующую волшебницу. — Полумна, что случилось? — повернулась она к ребенку, нахмурившись. — Мама! Нет! Мамочка! Не надо! — девочка была в абсолютной истерике. — Да что случилось? Что-то с папой? — не на шутку встревожилась женщина, беря дочь на руки и стремительно выходя из лаборатории. Ребенок плакал и умолял маму не покидать… Девочка была не в состоянии уже что-то объяснить, только цеплялась за маму и не давала ей что-либо сделать. Сверху прибежал папа с палочкой в руках: — Что случилось? Любимая? — Не понимаю, я готовилась к финальному эксперименту, который поставит точку в вопросе… Впрочем, неважно. Ворвалась доченька и страшно закричала, потом заплакала, не понимаю, что с ней. — Я вызову колдомедика. Когда колдомедик, успокоивший ребенка и родителей, ушел, девочку попробовали расспросить о том, почему она устроила такую истерику, на что получили простой бесхитростный ответ: «Ты сегодня умерла, мамочка». Потянувшуюся к камину женщину остановил голос любимого Ксено: «А проверь-ка ты еще раз расчеты, любимая, кто знает…» Проверка расчетов показала ошибку, но ребенок, испугавшийся за маму, уже не давал ей нормально экспериментировать, а потому волшебница посвятила себя воспитанию дочери, оказавшейся прорицательницей.***
Казалось бы, всего одна судьба, не правда ли? Однако девочка оказалась наследницей местных богов, называемых «фейри», да к тому же и пророчицей, что позволило стабилизировать реальность. И этот мир оказался, в конце концов, сбалансированным, так же, как произошло и с другой пророчицей, являющейся одной из основных персонажей. Сибилла Трелони перевернула страничку книги, разговаривая с портретом пра-прабабушки. Она изучала предсказания и пользовалась своим знанием будущего в слепой надежде на то, что будущее изменилось. Когда-то ее звали Болеславой, бывшей от рождения тихой и пугливой девочкой. — Мне приснился сон, бабушка… Очень страшный сон. — Расскажи мне его, дитя, — нарисованная дама, казалось, стремилась выпасть из рамы, вся подавшись вперед. И девочка начала свой рассказ. Она рассказывала о войнах и мире, страшном Темном Лорде и пророчестве. О манипуляторе, который самый страшный Враг. — …И тогда, представляешь, он забрал у них мантию-невидимку, а очкастый придурок безропотно отдал то, что могло спасти жену и ребенка… В рассказе девочки не было детской непосредственности, она будто бы отвечала урок по давно минувшему. — …Они ненавидели мальчика и почти сломали его, а Дамби наблюдал за этим и радовался… Портрет, конечно же, уже известил и другие портреты, и взрослых волшебников, поэтому слушателей у девочки прибавилось, но она ничего не замечала, уперев в потолок невидящий взгляд. Волшебники слушали историю о том, как сначала не стало их, потом ушли сильнейшие, а потом не стало магического мира. — …Это как собак сейчас держат, хотя нет, собакам легче, их кормят и так просто не убивают. А тех, кого не брали для работы и на размножение, забирали в лаборатории или в конвертер. Это очень-очень больно, больнее всего на свете, и очень долго. Как будто проходят годы, а тебя медленно перемалывает в фарш, и чувствуешь все-все, только все умереть не можешь. Это специально сделано для таких, как мы… Слезы лились по лицу девочки, слезы лились из глаз абсолютно всех слушателей, даже портретов, хотя считается, что портреты не плачут. Будущее, нарисованное наследницей великой предсказательницы, было страшнее самого страшного кошмара. И выхода, казалось бы, нет. — Что же делать? — всхлипнула женщина, стоящая за портьерой. — Убить Дамблдора, — спокойно заключил высокий статный волшебник, поигрывая волшебной палочкой, — надо рассказать это всем старым семьям. Выдадим за всплеск дара.***
Взрослые люди, знающие, что их ждет, попросту уничтожили основной травмирующий фактор. Эту реальность нельзя назвать стабильной, но тем не менее она сбалансирована. Однако у нас есть примеры абсолютно сбалансированных реальностей, которые стали таковыми в результате точечных коррекций. Например, вот эта. Власть над умами, власть над людьми — именно это двигало бы Геллертом, если бы не рассказ маленького мальчика, случайно встреченного им после свидания с милым Альби. Эта встреча была не самым ожидаемым событием в жизни Геллерта, но именно она изменила историю. — Ты тот самый Темный Лорд? — тонкий детский голосок вырвал Геллеррта из размышлений. — Почему Темный Лорд? — Ну, я тебя помню, ты убил много магглов и волшебников, а потом тебя заточили в тюрьму… На тропинку выбрался обычный на первый взгляд мальчуган, одетый по маггловской моде. Он с интересом смотрел на Геллерта, но говорил о смертях достаточно уверенно. — Где твои родители, knabe*? — недоуменно спросил волшебник, оглядываясь. — Нет у меня родителей, я приютский, — спокойно отвечал ребенок. Странно, что приютский ребенок делал так далеко от ближайшего приюта? Но Геллерт не стал задумываться над этим вопросом, а просто предложил мальчику пойти с ним. И совсем не удивился, когда ребенок радостно согласился. Впрочем, Геллерт нисколько не пожалел об этом. Странный мальчик, болтая ногами в стоптанных ботинках и уплетая эклер, рассказывал волшебнику такие ужасы, по сравнению с которыми демонология — сборник детских сказок. Он узнал о том, как он сам станет самым страшным существом, таким, что на него будут охотиться, словно на дикого зверя. Узнал о предательстве Альби, о том, к чему это приведет. Во время непринужденного рассказа малыша волосы на голове вставали дыбом, образуя прическу типа «взрыв на макаронной фабрике». Нельзя сказать, что идеалы Геллерта мгновенно сменили полярность, но сама мысль о том, что все зря… В результате, пусть не сразу, но волшебники станут рабами на службе магглов… У Геллерта появилась Цель. Официально усыновив малыша, он дал своему роду наследника, а себе — время. И первое, что сделал человек, о котором уже не скажут «ужасный Темный Лорд», — обратился к русским. Он пришел к ним, будто бы на судилище, готовый к приговору, возможно, даже к смерти, но… Волхвы, те самые, которые в далеком будущем организовали сопротивление, именно они и поняли, что все рассказанное — правда. Нерушимая правда от начала и до конца. А там совместными усилиями они смогли достичь того, против чего боролись все маггловские банкиры и политики — немцы и русские объединились. В этот раз История потеряла огромный кусок и пошла по совершенно другому пути. Возможно, причина этого была в том, что жившая в далеком прошлом девочка Ровена смогла убедить стариков, сделавших это знание достоянием живущих. Возможно, появившиеся в течение лет изменения наложились друг на друга. Но этот новый мир так и не узнал фашизма, не увидел нижнее белье, абажуры и перчатки из человеческой кожи, мыло из человеческого жира. Не было десятков миллионов жертв, не создавали гекатомбы убитых людей… Этого всего не было. Еврейский вопрос решился высылкой всех евреев в Палестину, и еврейское государство возникло раньше. Не было вероломного нападения, а была дружба двух империй. Самые одиозные нацисты и фанатичные коммунисты меняли свое мнение и вели страны к процветанию.***
Заметьте, реморализация позволила привести реальность к балансу. Это и должно быть целью каждого наблюдателя или корректора наблюдательного центра — баланс. Даже война может быть балансом, но ни в коем случае нельзя допускать массовых смертей чистых душой. Если просто смерти делают мир в конце концов инфернальным, то чистые душой… Чистые душой — это будущие Творцы, за уничтожение их предусмотрено наказание самим Мирозданием. Итак, мы закончили курс лекций о центрах наблюдения и коррекции реальностей. В следующий раз мы поговорим о этике и недопустимости нарушения инструкций, а потом у вас будет практика. Особая просьба к нашим девушкам — не корректируйте реальность из жалости и не таскайте на практику детей. Да-да, я о вас это говорю, Миа.