он тонет.

— как ты мог?! все слушаешь маменьку! ты — никчемен, регулус. прошу меня простить, но тебя я больше братом не считаю! пока ты не заклеймен, скажу одно — прощай, мы больше не увидимся, — обида растекается словно яд по телу блэка, последняя возможность увидеть свет в жизни уходит, впрочем, как и всегда. сириус всегда уходит! сириус всегда его бросает! все ради друзей, зато они у него есть, настоящие... регулус завидует и ничего не может с этим сделать, горечь обиды покрывает его все больше и больше. — кончено, кончено, хочешь — вали! ты всегда уходишь мне не привыкать. — простой укол по совести сириуса, тот и не воспринимает слова брата всерьёз, лишь уходит громко хлопая дверью, а зря, зря! старший как обычно решает забыть про брата и его проблемы! ведь так легче, чем помочь. ведь убежать намного быстрее и проще, чем видеть и смотреть, как когда-то близкий тебе человек ломается на глазах, а ты смотришь и ломаешь его ещё больше, забирая, сердце, надежду и мечты. быть эгоистом в семье блэк самое первой и важное правило, поэтому как бы кто-либо ни стрался доказать обратное сириус — настоящий блэк. затишье. дома никого. мать опять на 'светском' приёме, отец говорит что в министерстве, на самом же деле опять в публичном доме, прикрываясь работой, сириус свалил, а регулус как обычно один. осознав это, что он наконец один на один со своими демонами, что он наконец может снять эту остачертевшую маску, в стену полетело все, что только попадалось под руку: дорогой сервиз из чехии завоеванный каким-то прадедом в игре в покер, старинная ваза, от которой нет толку, только стоит и стоит, но ведь из японии выкрана специально для блэков, смешно!.., галстук слизерина, значок старосты... всё что раньше приносило хоть каплю удовольствия — мусор. всё что хоть как-то спасло от безумства теперь — обломки мечты и сломанного (невозжного) будущего. регулус гнался за признанием, семьи, матери, друзей и брата. и вот последнему не угодить! тот никак не хочет видить ничего дальше своего носа. уйти из сетей, в которых ты погряз с семи — невозможно. воспоминания детской встречи с лордом, его, будь проклято, "я запомню тебя", лучше бы ты все забыл, поганый мерзавец! не видя ничего плохо в том, чтобы причинить себе боль (заставить себя чувствовать) самому забыв про моральную, это кажется регулусу спасательным кругом, якорем не дающем погрузться на дно и осесть там. он уже не понимает, почему боль, то чего он так отчайно боялся, теперь его лучший друг. маменька увидев сказала бы, что он как чёртов маггл и это недостойное поведение наследника блэков, что он второй позор семьи, что он не нужен никому, теперь и сириусу... лезвие касается всего ненавистного, алые капли крови на руках и ногах, иногда касающиеся живота, такие же красные, как и у магглов, он такой же, он такая же грязь, которая ничего не достойна. лезвие цепляется да прошлую линию и ведёт её все дальше сторону, соединяя с другой каплей. якорь движется по рукам, вверх-вниз, неважно что это неправильно, все вокруг лишь обстановка и картина, не имеющие ничего общего с реальностю. главное облегчение, мимолётное чувство свободы и надежды, он снова хочет это чувствовать, но боль заканчивается и реальность давит с новой силой, регулус медленно проводит по тонкой коже лезвием оставляя красную полосу алой жидкости. его лицо искозилось в удовольствии, он снова и снова касается своего тела лезвием, делая новый порез более глубоким, снова и снова чувствуя собственную боль, он находит в ней спасение. возможно в следующий раз он выцырапает имя сириуса, своего первого и последнего друга. с первого этажа послышались звуки прихода вальбурги... неспешно убрав предмет своего спокойствия, он надевает черную рубашку, застегивает рукава и снова готовиться встречать мать с улыбкой-насмешкой, выслушивая все новые и новые эпитеты в свою сторону. — идёшь по стопам сириуса? регулус, дорогой, я понимаю ты волнуешься перед встречей с лордом, но... — вальбурга никогда не могла искренно заботиться о ком-то, кроме себя, она продаст свою семью, все что у них есть ради себя одной, она тоже истинный блэк, самый главный эгоист их замшелой семейки. это правило регулус выяснил ещё в детстве, так что её фальш можно было учуять за километр. — le maman, ну что вы?! будто можно волноваться когда ты уже утонул? так что прошу меня оставить. — да как ты смеешь! он ждёт тебя! мы за тебя столько раз хлопотали, а ты относишься к этому как, как, как...! — как последней капли перед смертью, маменька. увы, но я всё ещё стою перед вами и исполняю большинство ваших прихотей не просто так. напомню наше второе правило — не кричать друг на друга, это так семейное напоминание. и раз вас так подводит память, маменька, то наше главное правило — не трогать сириуса, опять же всего лишь напоминаю вам! — он все равно не узнает, твои усилия корме утешения своего эго перед смертью, напрасны. разговор окончен, на ужин можешь не спускаться. — спасибо за разрешение, не лицезреть ваши мудрые лица хотя бы сегодня! завтра, надеюсь не увидеться. завтра он идёт к лорду. завтра он примет конец и страх всей своей судьбы. предплечье поразит боль, но больше будет мучить сжирая с каждым днем моральная, напоминая про все его ошибки и рухнувшие детские мечты. это не его выбор, у него никогда его не было. он нигода не руководил своей жизнью, он всего лишь хотел спасти, то что ему дорого, чего бы ему это не стоило. но свое дорого он потерял, а вместе с ним последнюю надежду на жизнь и выбор. сириус всегда говорит что выход есть, но... ...выхода не было, была лишь смерть.